– Да! Хочу!
Вскакиваю со стула, подхожу к олигарху, хватаю его бокал с бордовой жидкостью и выпиваю до дна, сильно откашливаясь.
Я никогда не пила вино. Только пиво пробовала, и теперь оно обжигает мое горло, мгновенно ударяет в голову и приятно разливается по груди.
– Нравится?
Владлен откидывается на большом стуле, прищуривается.
– Да! Дайте-ка сюда!
Я набираю побольше воздуха, хватаю бутылку вина и пью прямо с горлышка. Несколько больших глотков, пока олигарх сканирует меня пристальным взглядом.
Ему нравятся мои эмоции. Владлен ловит с этого какой-то определенный кайф, однако высказать все это у меня не получается, потому как меня очень быстро и сильно начинает тошнить.
Я ставлю бутылку на стол и едва добегаю до туалета, где уже через минуту сижу на полу с очищенным желудком и слезами на глазах.
– Еще вина, зверек?
Олигарх останавливается у порога с бутылкой вина в руках, и я вижу бесят в его синих пронзительных глазах.
Владлен прекрасно знал, что со мной будет, и не остановил меня. Он снова со мной играл. И это ему доставило удовольствие.
Глава 11
Сегодня особый день, ведь Владлен впервые берет меня с собой на прогулку. Как собачку за компанию, как зверька, но я так рада этому знаку внимания, что с радостью соглашаюсь.
Мне скучно в замке, я только и делаю там, что учусь, потому хоть какую-то возможность развеяться хватаю обеими руками. Ну и еще…я хочу побыть с ним. Ощутить себя ближе к Владлену, почувствовать себя равной ему, хоть это и нереально.
Я думаю, олигарх повезет меня в какое-то пафосное заведение, клуб или где там еще развлекаются богачи, но Владлен везет меня за город. Машина с водителем припарковывается у обочины уже хорошо заснеженного поля, и дальше мы просто идем пешком по землистой мерзлой тропе. Без слов идем, молча, хотя мне кажется, даже эта тишина больше рассказывает о нем, чем любые слова мира.
Я замечаю, что Владлен сегодня по-особому молчалив, и я не знаю, почему. Он почти не говорит, но в тоже время берет меня с собой. Значит, я ему не мешаю. Он вообще часто находится со мной, а точнее, я с ним. Как игрушка, развлекаю его долгими вечерами, как зверек, которого завели, чтобы хозяину не было скучно.
Я рядом с ним каждый день, когда Владлен читает газету или пьет кофе, когда курит я где-то рядом делаю уроки или что-то мастерю из бумаги. Оригами. Обожаю это дело, и частенько что-то складываю, придумывая новые фигурки.
Владлен сейчас одет в строгое коричневое пальто и костюм. Он без шапки в такой мороз, тогда как я иду закутанная в шарф и шапку, в теплом меховом полушубке. Это тоже вещи от него. У меня все от него и порой кажется, что моя жизнь тоже.
Владлен сложил руки в карманы и смотрит вперед, широко шагая, тогда как я практически бегу, чтобы успевать за ним.
– Вам нравятся грозы или солнце?
Дурацкий вопрос, прикусываю губу.
– Почему спрашиваешь?
– У вас глаза такие синие, цвета грозового неба. Так что нравится?
Почему-то напрягается живот. Неловко и глупо. Владлен так смотрит на меня своими омутами. Сапфировые глаза у него какие-то, особенно сейчас, при свете дня.
– Грозы.
Коротко и холодно, сощурился, вижу, как сжал челюсти, коротко поправил пальто. Мы уже довольно далеко от машины отошли, но похоже, назад еще рано. Кутаюсь в полушубок сильнее. Мерзкий холодок пробирается под кожу. Надеюсь, олигарх меня сюда не закапывать привез. На воздух.
Усмехаюсь сама себе, но дрожи в теле не выдаю. Высоко задираю голову, придаю голосу уверенность:
– Что это за место?
– Земли моего отца.
– В этот день что-то плохое случилось? Потому мы здесь?
– Да.
Цедит сквозь зубы, ускоряет шаг, а я за ним бегу, едва успевая.
– Что именно?
– Умерла моя мать.
Сглатываю, обходя лужу, покрытую льдом. Я не знаю, что сказать даже, потому что своей мамы вообще не помню и отца тоже. Для меня они просто образ, ничего кроме, но я знаю, что хорошие родители – это дар. Это защита и счастье для ребенка. Наверное, Владлен тоже любил свою мать, раз помнит день ее смерти.
– Мне жаль. Вы ее любили?
Подхожу к Владлену, хочу коснуться его руки, но он резко одергивает ее. Так…словно ему стало противно. Словно он побрезговал это прикосновение своей детдомовской игрушки.
– Не стоит.
Бросает на меня колкий долгий взгляд, а я чувствую, как буквально покрываюсь этой коркой стыда. Дура, зачем я его захотела коснуться? Ощутить тепло его кожи и вдохнуть ближе запах Владлена. Такого высокого против меня, крепкого, статного, недостижимого. Ему ничего из этого не нужно. Он даже не смотрит на меня толком. Так, мельком только, как на щенка на прогулке просто чтобы из виду не потерять.
Идем дальше. От мороза все похрустывает под ногами, и не долго думая, я наклоняюсь, хватаю ладонями снег, леплю снежку и бросаю ее в идущего впереди Владлена. Надоело мне идти, как истуканы. Ни слова из него не вытащишь.
Попадаю ему в плечо, снег вперемешку с землей пачкает явно дорогущее пальто, и олигарх останавливается, поворачивается ко мне.
О, это надо видеть, потому что Владлен этого явно не ожидал.
– Что ты творишь?!
– Снежки. Игра… Вы что, ни разу не играли? Бросайте в ответ!
– Зачем?
Присматривается ко мне, сдвигает брови, а я глаза закатываю, поправляя шапку.
– Боже, ну и скукота! Бросайте в ответ, хотя бы разочек! Это круто, поверьте, вам понравиться!
Хочу его расшевелить и кажется, это работает. Владлен смотрит на меня секунду, а после наклоняется, сгребает снег двумя руками и формирует снежку. Только не такую маленькую, как я. Рахманов лепит большой тугой шар, который после со всей дури бросает в меня.
Я не успеваю увернуться, и этот снежный огромный ком попадает мне прямо в голову, буквально сбивая меня с ног.
– Мелкая!
Я лежу на земле, снег забивается в нос и рот, попал в глаза, на ресницы.
Щиплет глаза, но я не жалею, ведь прямо сейчас Владлен очень быстро подошел и наклонился ко мне, и теперь я смогу вблизи увидеть его красивые синие глаза. В них плещется волнение, либо же мне показалось?
Хм, кажется, показалось, потому как через секунду взгляд олигарха снова становится привычно холодным. Как лед.
– Живая?
– Ага.
Стряхивает крупной ладонью снег с моего лица, а я кайфую его от прикосновения и хочу еще, еще рук Владлена на себе.
Странно. Что это такое… У меня каждая клеточка трепещет, когда Владлен рядом, и не только от страха. У меня такого никогда ни с кем не было. Мне почему-то очень хочется, чтобы Владлен меня касался, но словно прочитав мои мысли, Рахманов резко убирает от меня руку и поднимается, берет меня за рукав, и одним махом отрывает от земли.
– Идиотская игра.
– А мне нравиться.
Пожимаю плечами, пытаясь пошевелить окоченевшими от мороза пальцами. У меня всегда мерзнут ладони, но попросить Владлена о перчатках было стыдно. Так пошла, а теперь даже не чувствую пальцев, их покалывает от мороза, и кожа покраснела на ветру. Жуть просто.
– Замерзла?
Внезапно Владлен за руки меня берет, ладонями своими большими согревает, а я стою и хочу, чтобы этот момент не кончался. Он не делает больно, он…дает мне тепло, отогревая мои ледышки. Невольно запах его вдыхаю. Приятный…такой прохладно-терпкий, его хочется попробовать на вкус.
Владлен сейчас кажется мне очень близким и заботливым и совсем…не моим хозяином, как в замке.
– У меня всегда мерзнут руки…
Бубню тихонько, пока олигарх растирает мне ладони и согревает их, после чего быстро отпускает, а я все еще чувствую его тепло.
Незаметно для Рахманова подношу свою ладонь к носу, вдыхаю запах. На коже остался “отпечаток” парфюма Владлена. Его первый автограф на мне.
Мы гуляем еще несколько минут по извилистой тропе, пока не доходим до обрыва и высокого моста. Он простилается над рекой двадцать или двадцать пять метров. Огромный, высоченный, широкий.
Владлен останавливается по центру моста и опирается о перила. Смотрит вдаль, а я смотрю на его строгий профиль.
– Что это место? Выглядит жутко. Как из ужастика какого-то.
– Это мост самоубийц. Из него прыгают те, кто больше не хочет жить.
Усмехаюсь нервно, хоть по коже бегут мурашки от его тона. Да и сам Владлен выглядит мрачно. Осторожно наклоняюсь, вглядываясь вниз. Под коркой льда вода плещется, но я вижу прекрасно “хребет” острых камней, выглядывающих оттуда.
– Как можно не хотеть жить? Все хотят жить.
– Те, кто потерял надежду, жить не хотят.
– А у вас…есть надежда?
Спрашиваю осторожно. Мне почему-то важно это знать.
Владлен поворачивается ко мне, коротко кивает.
– Есть.
– Нужно ценить, что имеешь и делать то, что хочется сейчас. Так Надежда Львовна всегда говорила, наш старый воспитатель.
– А что тебе хочется сейчас?
Владлен поворачивается ко мне, и я отвечаю честно так, как чувствую:
– Сейчас мне очень хочется, чтобы вы поцеловали меня.
Глава 12
Сердце стучит, как маленький звоночек. Боже, я сказала это вслух и с ужасом теперь смотрю на его реакцию. Владлен сканирует меня взглядом, я все жду, когда он засмеется, но он просто смотрит, а после подносит руку и гладит меня по щеке. Коротко, только костяшкой ладони нежно и строго одновременно.
Я же вздрагиваю, не знаю, как реагировать. Растерялась вся, но точно хочу, чтобы Владлен меня поцеловал. Даже на этом морозе, на этом страшном мосту самоубийц. Хочу, и все! Хочу, чтобы его губы коснулись моих. Я хочу понять, какого это с ним, а после замираю, когда Владлен убирает свою руку, делает шаг ко мне, наклоняется и…не касается меня. Совсем!
Олигарх застывает в паре сантиметров. Не целует, он словно…словно вдыхает мой запах, а я все жду, жду этого поцелуя, но его нет.
Владлен выпрямляется, быстро поправляет мою чуть съехавшую шапку и убирает руки в карманы.
Не поцеловал. Не захотел, а я идиотка, что вот так просто сказала это! Попросила сама…Он же не хотел. Ясное дело, что он не хотел меня целовать. Зачем я это сказала?! Да еще и кому: тому, кто держит меня у себя, как домашнего зверька. Дура!
– Идем в машину.
От досады хочется плакать, но я лишь коротко киваю понимая, что целовать игрушку не положено. Каким бы расстроенным сейчас не был Владлен, он никогда не опуститься до моего уровня. До уровня зверька, блохастого или как там его…ах да, чучело!
Всю дорогу до замка едем молча. Я как можно дальше отодвигаюсь от сидящего рядом со мной Владлена, и больше не прошу его поцеловать себя. Мне очень стыдно и обидно. Конечно, куда мне до таких, как макаке до неба…
Владлен, наверное, принцесс только привык целовать, а не девочек бесхозных. И пусть сейчас на мне красивые дорогие вещи, внутри я как была детдомовской оборванной, так ею и осталась.
Порой мне кажется, что это у меня в крови, сколько бы книг я не прочла и сколько бы правил этикета не выучила. Владлен все равно смотрит на меня, как на букашку, не стоящую даже поцелуя.
***
Это было двадцать девятое декабря, и я никогда в жизни не видела такой елки. ЕЛКИ! Она была под три метра высотой, такая пушистая и красивая, яркая голубая ель. Ее занесли несколько работников и установили по центру гостиной у камина. Следом внесли какие-то коробки, и когда я заглянула в них, перед глазами все замелькало от яркости и бликов.
