То, что скрыто
Эдвард БЭГ
Жизнь Алекса переворачивается в один момент: пробуждение после срочной операции и полное отсутствие каких-либо воспоминаний. Сознание разделяется на две части: красавица-жена и дети, которых он совершенно не помнит, и сны, в которых совсем иная реальность. Неизвестные таблетки заглушают не только боль, но и смутные воспоминания – единственную нить к настоящей жизни. Но Алекс не один: вместе с другими потерявшими память он хочет раскрыть тайный заговор. Удастся ли ему выжить? Найдет ли он то, что так основательно скрыто?
Эдвард БЭГ
То, что скрыто
Пролог
Он медленно шёл по берегу моря, ступая босыми ногами по слегка влажноватому песку. Утренний ветерок приятно обдувал кожу, не давая обычной, для этого времени года, жаре набрать, пока ещё, всю свою силу. Солоноватый запах моря и звук плещущихся поблизости, медленно накатывающихся, небольших волн навевали приятные ощущения и рождали в его душе чувство полного спокойствия и умиротворения. Рядом с ним, держа его за руку, шла красивая молодая женщина, так же как и он, ступая по песку босыми ногами. Она повернула к нему лицо и одарила его улыбкой, от которой всё его тело наполнилось теплом и чувством непомерной радости. Её лицо казалось ему идеальным и он чувствовал, что смотреть на это лицо и очаровательную улыбку, встречать глазами взгляд невероятно красивых, больших карих глаз, целовать эти прекрасные губы – вот то, на что он не пожалел бы потратить и вечность. Её светлая, почти белая, кожа, так редко встречавшаяся среди людей, живших на морском побережье, контрастировала с прямыми черными волосами, доходившими до самой талии. Она была довольно высокой, лишь на несколько сантиметров ниже его самого, и имела красивую стройную фигуру.
Остановившись у кромки воды, она достала из кармана кусочек хлеба и, раскрошив его в руке, начала подкидывать крошки, грациозно проплывающей неподалеку по водной глади, паре лебедей.
После этого она нежно погладила его по щеке, и, вновь подарив ему свою прекрасную улыбку, с идеально ровными белоснежными зубами спросила:
– Почему ты сегодня так задумчив, любовь моя?
Он захотел ответить ей что-то, но в этот момент, вклинившись между ними и обдав их песком, пробежала большая собака породы Ротвейлер, разгоняя громким лаем с берега испуганных лебедей. Она схватила зубами, лежавший неподалеку резиновый мяч, и начала кататься с ним по песку. Следом, громко смеясь, мимо них пробежала девочка лет 9-10 и начала вырывать из цепких собачьих челюстей мячик, одновременно стараясь другой рукой оттянуть собаку за ошейник.
Глядя на это с нежной улыбкой, сопровождавшая его женщина, с напускной строгостью в голосе сказала:
– Лиза, прекрати сейчас же дразнить бедную собаку. Когда-нибудь ей надоест терпеть твои издевательства, и она цапнет тебя за руку или за нос. И я не стану ругать её за это.
На это девочка с озорной улыбкой на лице ответила:
– Не переживай, мамочка, она любит меня так же сильно, как и ты. Поэтому никогда меня не укусит.
Лиза была маленькой копией своей мамы, такие же длинные, прямые черные волосы, такая же светлая кожа, такие же ровные белые зубы, которые украшали такую же красивую улыбку, как у матери. Такой же небольшой ровный носик и черные брови. Только глаза, в отличие от материнских, были голубовато-бирюзового цвета, и, когда солнечные лучи светили в них, они цветом становились точь-в-точь похожи на, плещущиеся рядом, морские волны.
Со словами:
– Ну, что Вы будете нас догонять? – девочка схватила собаку за поводок и, громко смеясь, побежала вдоль моря, огибая накатывающиеся волны.
Женщина, улыбаясь, вновь повернулась к нему и, взглянув ему в глаза, спросила:
– Так, что тебя беспокоит сегодня? Ты не сказал мне ещё ни слова.
Пытаясь понять, что, в действительности, его беспокоит, он, внезапно, начал осознавать, что не может вспомнить её имени, хотя был абсолютно уверен, что очень хорошо знает её вот уже много лет. Мало того, место, где они находились, этот пляж, изгиб бухты, расположенный неподалеку от них небольшой, но аккуратный домик с верандой, украшенной множеством ярких цветов – все это казалось ему очень знакомым и родным. Но, при этом, он никак не мог понять какое именно отношение это место, и окружающие его люди имеют к нему.
Внезапно, у него появилось ощущение нереальности происходящего с ним. Он увидел, как по воде снова закружилась в изящном танце та же самая пара лебедей. Рыбацкая лодка, проплывшая мимо них несколько минут назад, вновь оказалась там же, где он её в первый раз заметил. Девочка с собакой вновь пробежали мимо них, повторяя те же самые слова и движения.
И тут он начал осознавать, что всё это ему снится, при чём, уже не в первый раз. Одновременно с осознанием этого, пришло и чувство скорого пробуждения.
Отчаянно пытаясь задержаться еще хотя бы на несколько мгновений в этом прекрасном сне, он обернулся к, всё еще, державшей его за руку, женщине и, протянув к ней руки в попытке заключить её в свои объятия, произнёс:
– Я вернусь к тебе!
И уже уносясь прочь из сна, он припомнил её имя, то самое имя, которое, как он знал наверняка, произносил множество раз в своей жизни. Имя женщины, которую любил больше всего на свете. Мария…
Глава 1
Очнувшись, он открыл глаза и обнаружил себя, лежавшего на больничной койке в палате, наполненной солнечным светом, проникающим сквозь неплотно задвинутые светлые шелковые шторы, которые висели перед большим, от пола до потолка, окном. Обстановка в палате указывала на то, что предоставлена она особенному пациенту. Всё в ней, от большого кожаного дивана, расположенного неподалёку от двери, и большого стола с резными фигурными ножками, целиком уставленного разнообразной едой и фруктами, до огромного телевизора, висевшего на стене, напротив его койки, говорило о том, что проживание в подобной палате должно обходиться очень не дёшево.
От размышлений о том, почему он здесь очутился, и как он будет рассчитываться за столь щедрое гостеприимство, его оторвал мужской голос, раздавшийся откуда-то слева:
– Ну, наконец-то Вы очнулись, Александр Иванович. Мы начали уже переживать, что Вы не хотите к нам возвращаться.
Повернувшись на голос, он обнаружил, сидящего с перекинутыми нога на ногу на небольшом кожаном кресле, улыбающегося мужчину в белом халате, которого сразу не заметил. Мужчина был возрастом старше среднего, можно даже сказать, ближе к пожилому. Голова его была покрыта белым медицинским колпаком, частично закрывающим жидкие светлые волосы и крупные залысины на голове. Лицо его можно было бы назвать привлекательным, если бы не портящие его холодные серовато-карие глаза, ничуть не отражающие, растянувшуюся на лице улыбку.
Александр – это имя показалось ему знакомым. Поразмыслив несколько мгновений, он понял, что, пожалуй, так его могли звать, на самом деле. По крайней мере, осознание этого имени в качестве своего собственного, никакого дискомфорта не вызывало. Где-то отдалённо в его сознании всплыли отрывки воспоминаний о том, что когда-то близкие ему люди звали его Алекс, правда, он никак не мог припомнить какие именно люди и когда.
– А кто Вы такой? – обратился он с вопросом к сидящему мужчине – И что я здесь делаю?.
– Я – Храпов Михаил Иванович, заведующий клиникой, в которой Вы сейчас находитесь и Ваш лечащий врач, – продолжая улыбаться, ответил незнакомец – Здесь Вы восстанавливаетесь после, проведённой накануне, операции.
– Операции? – недоверчиво переспросил Алекс.
– Да. Вчера Вам была сделана операция по удалению тромбоза сосудов головного мозга.
Сказав это, доктор замолчал и уставился на Александра, в ожидании реакции.
– Какого тромбоза? О чем Вы? Я не припомню, чтобы когда-либо у меня наблюдались какие-то симптомы…
Тут Алекс запнулся.
– Честно говоря, я вообще не могу ничего припомнить – промолвил он, задумчиво.
– Я даже с трудом могу припомнить собственное имя. Вот Вы мне его назвали, и я, кажется, понимаю, что это действительно моё имя, но полной уверенности у меня нет.
Губы доктора вновь тронула легкая улыбка.
– Не стоит переживать по этому поводу, Александр Иванович, – произнёс он – Довольно таки редко, но, всё же, такие последствия перенесённой операции случаются. Чаще всего такое происходит, если операцию приходится проводить экстренно. Но, уверяю Вас, пройдет совсем немного времени и ваша память полностью восстановится. Мы же сделаем всё, от нас зависящее, чтобы помочь Вам максимально быстро и комфортно вернуться к обычному ритму жизни.
– А почему Вам пришлось делать мне экстренную операцию? У меня, что был какой-то приступ или как это правильно называется?
– Совершенно верно. Вчера вечером во время благотворительной вечеринки, на которой вы находились вместе с Вашей супругой, Вам, неожиданно, стало плохо, и Вы потеряли сознание. На карете скорой помощи Вас срочно доставили к нам в клинику, где я и мои коллеги провели успешную операцию по удалению тромба из Вашей головы.
При этих словах в памяти Алекса возникли смутные картины – огромный банкетный зал; множество мужчин в деловых костюмах и женщин в роскошных вечерних платьях, украшенных большим количеством драгоценностей; столы, ломящиеся от большого количества разнообразных блюд; официанты, носящиеся по залу с подносами с множеством разных напитков; играющие на скрипках, музыканты; улыбающееся лицо, идущей рядом под руку с ним, жены – красивой голубоглазой блондинки в красном платье с шикарным ожерельем из розовых бриллиантов на шее, которое он подарил ей на годовщину свадьбы; затем, внезапно, тошнота и резкая головная боль; и темнота…
От этих воспоминаний Алекс зажмурился. Открыв глаза через пару секунд, он вновь обратился к врачу:
– Скажите, доктор, каковы последствия того, что со мной произошло? Насколько это серьёзно?
– О, не стоит беспокоиться, – поспешно ответил доктор – Операция эта не очень сложная, но, если вовремя её не провести, последствия могут быть довольно тяжелыми. Бывают случаи, когда тромб может оторваться от места локализации и начать движение по кровеносной системе, закупорив другие органы и ткани. В особо тяжелых случаях это может, даже, привести к летальному исходу.
И, улыбнувшись вновь, он добавил:
– К счастью, в Вашем случае мы среагировали вовремя и теперь Вам абсолютно ничего не угрожает. Обещаю, уже очень скоро Вы полностью восстановитесь и вернётесь домой к своей семье.
После этого врач встал и, повернувшись в сторону двери, сказал:
– Теперь же я распоряжусь, чтобы Вам вкололи обезболивающее и покормили. После чего Вам нужно будет просто отдыхать.
С этими словами он вышел из палаты, оставив Алекса переваривать услышанное.
Через несколько минут от отчаянных попыток вспомнить ещё хоть что-нибудь его оторвала, зашедшая в палату, медсестра.
С такой же «дежурной» улыбкой на лице, какая до того была у врача, она осведомилась о здоровье пациента.
Затем, она помогла ему приподняться на кровати, чтобы он мог поесть.
Аппетита особого у него не было, поэтому, пока медсестра готовилась сделать ему укол, он быстро перекусил и отодвинул от себя выдвижной столик с едой.
Сделав укол, медсестра опять изобразила на лице заботливую улыбку и сказала, что вместе с обезболивающим эффектом, только что, введённое ему, лекарство, также, имеет свойства снотворного и, порекомендовав ему хорошенько выспаться, вышла из палаты.
Алекс, ощущая, что снотворное начинает действовать, решил последовать совету медсестры и, улёгшись поудобнее на широкой и мягкой кровати, начал медленно засыпать.
Уже находясь в полудрёме, он вновь припомнил, блуждавшее в подсознании имя – Мария. И, неожиданно, краешком сознания он ощутил, что, по какой-то неведомой причине, это имя и те чувства, которые возникали у него в душе, каждый раз, когда он его произносил, никак не ассоциировались с образом той жены, которую несколькими минутами ранее вспоминал.
Глава 2
На следующее утро, Алекс проснулся едва первые рассветные лучи коснулись окон его палаты. Как ни странно, но никакой боли или слабости он не ощущал. Решив, что, по всей видимости, болеутоляющее лекарство ещё не полностью утратило своего действия, он, бодро, поднялся с кровати и подумал о том, что неплохо было бы умыться.
Первое чувство, которое возникло у Алекса, когда он подошёл к зеркалу в золотой резной оправе – это недоумение. По какой-то причине, несколько мгновений ему казалось, что оттуда на него смотрит совершенно незнакомый ему человек. Однако, оправившись от первого потрясения, он подошёл поближе к зеркалу и начал более внимательно рассматривать своё лицо, в результате чего, он, с облегчением, понял, что эти черты ему знакомы и, что он, всё-таки, любуется своим собственным отражением.
Из зеркала на него смотрел довольно привлекательный мужчина, возрастом, на первый взгляд, не превышающим 35 лет. У него была светлая кожа, гармонично, сочетающаяся с черными короткостриженными волосами и красивыми глазами бирюзового цвета. Прямой нос, ровные скулы и волевой подбородок придавали его лицу ещё большую презентабельность. Ухмыльнувшись, он подумал, что такое лицо неплохо бы смотрелось на каких-нибудь голливудских постерах или рекламных щитах. Впечатление портила лишь довольно густая щетина на лице, слегка запавшие глаза и небольшой пластырь возле левого виска, говорившие о недавно пережитой операции.
Сложён он был очень неплохо, впору какому-нибудь герою модного блокбастера. Под больничной пижамой легко можно было углядеть широкие плечи и довольно крепкие руки, позволявшие предположить, что своей физической форме он, по всей видимости, уделяет достаточно много времени. Роста в нем было сантиметров под 190 и, в целом, он походил на человека, занимающегося, либо занимавшегося когда-то силовыми видами спорта.
Оставшись, в целом, довольным своим внешним видом, Алекс улыбнулся своему отражению и подумал о том, что, наверное, гораздо приятнее заново вспоминать свою жизнь, обнаружив, при этом, в зеркале такого красавчика, а не какого-нибудь гоблина из детских страшилок.
От дальнейшего самолюбования его оторвал приятный женский голос, раздавшийся у него за спиной.
– Разве тебе уже можно вставать? Или желание полюбоваться собой оказалось настолько нестерпимым?
Слегка смутившись, от того, что его застали за таким занятием, Алекс обернулся и увидел возле двери в палате сногсшибательной красоты женщину. Судя по смутным отрывкам воспоминаний, это была его жена. Она оказалась ещё более яркой и красивой, чем ему помнилось. Высокая и стройная, с золотистыми локонами обрамлявшими красивое ухоженное лицо, она была одета в светло-голубое, под цвет глаз, короткое платье, едва закрывавшее округлые бёдра, с глубоким вырезом спереди, открывавшим взгляду гораздо больше, чем скрывавшим, и еще более глубоким сзади. Голубые босоножки, усыпанные камнями, на невообразимо высоких каблуках делали её загорелые ноги ещё стройнее, а ростом она была от этого даже выше на несколько сантиметров самого Алекса. Ему, вдруг, подумалось, что довольно удивительно то, что с ней вместе в палату не завалилось пару десятков мужчин, притянутых её невероятно манящим внешним видом. Должно быть, она имела просто ошеломительный успех среди любых мужчин, хоть сколько-нибудь интересующихся женщинами.
Тем временем, пока он любовался её формами, она, с озабоченным видом, подошла к нему и, слегка коснувшись губами его губ, сказала:
– Ты в порядке? Какой-то у тебя странный вид. Такое чувство, как будто ты смотришь на меня впервые.
– Нууу, – смущённо протянул он в ответ, затем, улыбнувшись и стараясь придать голосу уверенности, добавил, – просто ты так прекрасна, что каждый раз смотрю на тебя, как в первый. Такая шикарная женщина…
– А что у тебя с глазами? – перебила его шикарная женщина, пристально глядя ему в глаза, – какие-то они у тебя странные.
– В каком смысле странные? – спросил он, озадаченно, и, вновь, взглянул на своё отражение в зеркале.
Она поморщилась, затем слегка пожав плечами, ответила:
– Я не знаю. Вроде немного светлее стали, что ли. Может тут просто освещение такое?
Спустя мгновение, она снова улыбнулась ослепительной улыбкой и произнесла, нежно проведя кончиками пальцев по его небритой щеке:
– Ну, да ладно. Скажи лучше мне вот что, как ты себя чувствуешь?
