– Я, эмм… дорогая, – он, вдруг, понял, что не может припомнить её имени, и, с виноватым видом, взглянув ей в глаза, сказал – в общем-то неплохо. Просто я еще не полностью отошёл от операции и, если честно, довольно смутно помню, что со мной происходило в последние несколько дней.
Ему, почему-то стыдно было признаться ей в том, что «последние несколько дней» – это примерно с момента его появления на этот свет и по вчерашний день. Возможно, это было связано с тем, что ему казалось будто ни одному, находящемуся в здравом уме, мужчине на свете не удалось бы полностью забыть о существовании такой женщины, как его жена. А он, тем не менее, не мог вспомнить не только её имя, но и ни одного, связанного с ней, эпизода своей жизни, за исключением тех нескольких мгновений перед тем, как он потерял сознание во время приёма, да и то – очень смутно.
– Ах, да, – ответила она, – мне вчера твой врач по телефону говорил, что у тебя с памятью не всё в порядке. Но, ведь, он сказал, что это, вроде бы, не на долго, и обещал, что ты всего через несколько дней должен всё вспомнить.
При этих словах, улыбка сошла с её лица и она взглянула на него с искренней надеждой в глазах.
– Ты только не переживай, – поспешил успокоить её Алекс. – Уверен, что наш «Доктор Хаус» тебя не обманул, и уже совсем скоро я стану самим собой.
После этих слов в голове у него промелькнула мысль о том, что довольно странно, что он способен помнить о существовании такого сериального персонажа, как «Доктор Хаус», или знать о том, что стол – это стол, а кровать – это кровать, но, при этом, не быть в состоянии припомнить имя собственной жены.
– Кстати, – продолжил он, отбросив в сторону мысли о необычных свойствах человеческой памяти, – возможно, ты бы могла мне помочь ускорить процесс восстановления памяти.
Она снова нежно погладила его по щеке и ответила:
– Я бы с удовольствием, милый, но врач рекомендовал нам воздержаться от этого ближайшие несколько дней, да и сомневаюсь я, что в такие минуты твоя память работает на полную мощность.
Поняв, что именно она имела ввиду, Алекс залился краской и ему подумалось, что, наверное, человек, смущающийся, при мысли о том, чтобы оказаться в постели со своей собственной женой, выглядит, довольно, нелепо.
Стараясь скрыть свое смущение, он отвернулся от жены и сказал:
– Мне, конечно, нравится ход твоих мыслей, но я имел виду немного другое. Я хотел попросить тебя привезти мне какие-нибудь фотографии или видео о нас, нашей семье. Думаю, что это могло бы мне помочь.
– Да, может ты и прав. Я сегодня же пришлю тебе твоего водителя со всеми фото и видео, которые смогу найти.
«У меня есть собственный водитель? Очень интересно! – отметил про себя Алекс, – наверное, я или какая-нибудь большая шишка, или просто не умею водить».
– Отлично, дорогая, – сказал он ей вслух – буду ждать с нетерпением.
Вдруг, его супруга резко вперила в него свой взор и, пристально вглядевшись ему в глаза, произнесла:
– Ты не помнишь моё имя, – это прозвучало вовсе не как вопрос. – Точно. Ты его не помнишь, ты два раза назвал меня «дорогая», хотя раньше не называл меня так ни разу.
– Да нет, ну что ты, дорогая… – он осекся. Потом, смущенно опустив глаза в пол, пробормотал – Прости. Мне казалось, что ты можешь обидеться на меня, если узнаешь, что я не помню, как тебя зовут. «Точнее, не помню, вообще, кто ты такая» – добавил он мысленно.
Помолчав пару мгновений, она, затем, хитро улыбнувшись, сказала:
– Ну что же, раз это всё настолько серьезно, может быть всё обернётся даже в лучшую сторону. Если ты не вспомнишь некоторых своих старых недостатков, я буду совсем не против. И смогу воспитать из тебя идеального мужа.
После этих слов она громко рассмеялась, показав Алексу свои ослепительно белые, ровные зубы.
– Ну ладно, раз уж тебе сложно припомнить, что-либо, о чём мы могли бы ещё с тобой поговорить, а более приятные занятия нам придётся оставить на потом, не буду больше тебе надоедать. Поеду домой, повыбираю, что можно тебе показать, а что лучше и не вспоминать.
При этих словах, она, вновь, хитро ухмыльнулась и, подмигнув ему, направилась к двери.
Остановившись на выходе, она обернулась к нему и сказала:
– Очень приятно было, вновь, с Вами познакомиться, Александр. Меня зовут Юля, – и выскользнула из палаты.
«И так, что же мы имеем, – думал, Алекс, глядя на закрывшуюся вслед за Юлей, дверь – я, судя по всему, довольно богатый и очень даже привлекательный мужчина. – При этой мысли, он не удержался и мельком взглянул на своё отражение в зеркале – Жена, просто предел мечтаний – стройная, сногсшибательно красивая, с неплохим чувством юмора, и, вроде бы, любит меня. О, Господи, ну как же можно было умудриться забыть ТАКУЮ жизнь?»
Тем же вечером, медсестра принесла ему ноутбук и сказала, что его просил передать ему его личный водитель. Жена, как и обещала, сохранила для него в памяти ноутбука невероятное количество фотографий и видеофайлов из их семейного архива.
Следующие несколько дней Алекс занимался, в основном, тем, что ел, спал и набирался сил, параллельно пытаясь сложить в голове разрозненные воспоминания в одну целую картинку, непрерывно изучая файлы в ноутбуке. Многие фото и видеоматериалы там содержали, в том числе, такие важные моменты жизни, как свадьба, рождение детей и их юбилеи, юбилей самого Алекса, разного рода вечеринки, поездки по всему миру и многое другое, что вызывало у него, при просмотре, какое-то неуловимое чувство тоски и отчуждённости. У него, почему-то, было такое ощущение, словно всё это никак не могло происходить с ним в действительности. В результате, на третий день просмотра, у него возникла мысль, что его жизнь больше походит на какое-то дорогое телешоу, наполненное множеством ярких кадров и сумасшедших спецэффектов, но, при этом, рассчитанное на аудиторию, не слишком уделяющую внимание смысловому наполнению.
Ему казалось, будто кто-то или что-то при просмотре всех этих фотографий и видеозаписей, вытаскивало из далеких глубин его памяти какие-то отрывки, укладывало на пустые полки его воспоминаний и пыталось периодически смешать их, с целью разбудить в нём какие-то давно уснувшие, забытые эмоции. Однако, эмоции не появлялись. Появлялась лишь нестерпимая головная боль и ему приходилось прерывать свои попытки вспомнить хоть что-либо.
Он начал всё с большим нетерпением ждать, когда же, наконец, его выпишут из этой клиники, и он сможет понять, насколько необратимо утеряна его память, очутившись в реальной жизни.
По ночам же, когда он, измученный постоянными неудачными попытками вернуть свои воспоминания, ложился спать, его вновь и вновь посещал один и тот же сон – море, пляж, небольшой уютный домик на берегу, очаровательная маленькая девочка, играющая со своей собакой, и ОНА…
Глава 3
Наконец, на шестой день пребывания в клинике произошло счастливое событие. Доктор «Михал Ганнибалыч», как его про себя называл Алекс, из-за его постоянно не сходящей с лица лебезящей улыбочки, которая вмиг, могла превратиться в хищный оскал, после очередного осмотра объявил, что состояние Алекса вполне удовлетворительное и здоровью его больше ничего не угрожает, так что, он может собираться домой. Врач сказал, что обещал оповестить Юлию Сергеевну, как только пациент будет готов к выписке, чтобы она могла выслать за мужем водителя.
Не прошло и часа, как к нему в палату вместе с медсестрой зашёл низенький, но довольно коренастый человек, лет 45 в простом чёрном строгом костюме.
Подойдя к Алексу, он протянул ему свою руку, и произнёс:
– Здравствуйте, Александр Иванович, мне Ваш врач сказал, что Вы, скорее всего, меня не помните. Я, Антон – Ваш водитель. Я приехал забрать Вас домой.
Пожав крепкую руку Антона, Алекс пробормотал что-то невнятное в ответ, надеясь на то, что это будет воспринято как приветствие.
Помолчав мгновение, водитель протянул ему сумку, сказав, что там комфортная одежда, которую его супруга приготовила для выписки из клиники, так как костюм, в котором его привезли сюда перед операцией, уже забрали в химчистку.
Алекс открыл сумку и обнаружил там легкий спортивный костюм, беговые кроссовки, чистые носки и нижнее бельё.
Зайдя в туалетную комнату, он быстро скинул с себя больничную пижаму и переоделся.
Когда он вышел из уборной, Антон уже стоял возле двери, держа в руках сумку с вещами, которую Алекс подготовил для выписки. Там в основном были те вещи, которые ему до этого привозили с целью помочь «освежить» воспоминания.
Уходя из палаты, Алекс еще раз окинул её быстрым взглядом и, на миг остановившись на своём отражении в зеркале, произнёс в уме «Ну, вперёд, в большой мир».
Вместе с водителем он спустился на подземную парковку, где их прямо возле выхода ожидал роскошный премиальный седан «BMW» 7-ой серии, чёрного цвета в удлиненном кузове. Когда Антон открыл заднюю дверь для него, Алекс, садясь в машину, отметил про себя, что, память вновь показывает свои необычные свойства – несмотря на почти полную её потерю в той части, которая касалась его жизни, он с лёгкостью смог определить и марку, и модель автомобиля. Более того, он был уверен, что может так же легко назвать год его производства и примерную стоимость.
Это, как он надеялся, свидетельствовало о том, что не всё так плохо, и, со временем, он начнёт припоминать гораздо более важные детали своей жизни, чем имена героев сериалов или марки автомобилей.
Поездка по городу не заняла много времени. Алекс, внимательно, вглядывался во все здания, улицы, парки и площади, которые они проезжали, пытаясь как-то связать эти места со своими скудными воспоминаниями. Многое казалось ему смутно знакомым. Некоторые здания, он мог с уверенностью сказать, что посещал неоднократно. В целом, у него сложилось впечатление, что этот город ему очень знаком, и что какую-то часть своей жизни он, определённо, прожил в нём.
Через какое-то время пейзажи за окном сменились, и, вместо административных и торгово-офисных зданий, всё больше стало появляться жилых кварталов. Алекс, обратил внимание на то, что чем дальше они отдалялись от центра города, тем более шикарными становились дома, которые они проезжали, и тем больше территории они занимали.
В конце концов, они подъехали к огромным кованым воротам, украшенным весьма искусно выделанными узорами в виде лепестков и веток, местами залитых золотой краской. В самом центре ворот был выкован большой лев с золотой гривой, на груди которого были выведены большие золотые каллиграфические буквы AL.
Ворота являлись центральным элементом массивного, высотой метра в три, кирпичного забора, практически, полностью завитого вьющимися кустарниками и цветами. Лишь изредка можно было в этих невероятных сплетениях уловить взглядом крошечный кусочек неприкрытой кирпичной стены.
Водитель остановил машину возле ворот и махнул рукой в сторону одной из нескольких видеокамер, расположенных на столбике, торчащем из края живого забора.
Через мгновение ворота начали разъезжаться в разные стороны. Когда движение ворот прекратилось, их автомобиль въехал на территорию имения и продолжил путь по дорожке, выложенной декоративной брусчаткой, в сторону большого жемчужно белого особняка, выполненного в классическом стиле.
Алекс даже слегка присвистнул от открывшегося вида, одновременно, удивлённый и восхищённый увиденным великолепием.
Дом был огромным, в два этажа всего, каждый из которых, однако, сам был высотой со стандартный двухэтажный дом, но при этом, смотрелся он очень гармонично и вовсе не казался громоздким.
Он имел прямоугольную форму. Большой парадный вход посередине делил дом визуально на два равных крыла. Фасад дома и кровельные свесы украшало множество лепных декоративных элементов. Сам парадный вход представлял собой массивную конструкцию, состоящую из широкой мраморной лестницы, с двух сторон ограждённой большими пьедесталами, на каждом из которых возвышалась статуя льва, из белоснежного мрамора, с разинутой пастью. Лестничная площадка плавно переходила в террасу, окружённую двумя рядами широких и высоких, в два этажа, колонн с орнаментальными капителями, упирающихся в треугольный фронтон с овальным чердачным окном. Над окном, под самой крышей красовался такой же золотой вензель с буквами AL, какой Алекс увидел на воротах.
Не доехав несколько метров до входа, водитель остановил машину возле большого овального фонтана, в центре которого стояла изящная статуя в виде обнажённой крылатой женщины, воздевшей руки к небесам. Фонтан также был выполнен из белоснежного мрамора.
Внезапно, Алекса посетила мысль о том, что за все эти дни, которые он провёл, мучительно, стараясь вспомнить хоть что-то из своей жизни, ему ни разу на ум не пришёл вопрос, чем же он занимается. Кто он по профессии? «Может быть я, и вправду, какая-нибудь кинозвезда? – подумал он – Кем нужно быть, чтобы на всё это заработать? И почему мне раньше не приходило в голову спросить кого-то об этом?»
Выйдя из машины, он увидел, что его встречают все члены его семьи, выстроившиеся в рядочек прямо возле парадного входа в дом. Ближе всех к ступеням с лучезарной улыбкой на лице стояла его жена Юля. Рядом с ней, держа её за руку, стояла их дочь Анна, хрупкая девочка лет 8, чертами лица, как две капли воды, похожая на мать, с такими же золотистыми кудрями на голове. Она тоже улыбалась, но несколько смущённо. Следом за ней стояли близнецы: Александр младший и Алексей, сыновья Алекса. Они были довольно высокого для подростков роста, красивые, крепкого телосложения, с русыми волосами и голубыми, как у матери, глазами. На вид им было лет по 15, хотя по датам, которые Алекс видел на видеофайлах, содержащих разные эпизоды из жизни семьи, он вычислил, что сыновьям не больше 12 лет. Оба стояли смирно с серьёзным выражением на лицах, напоминавшим выражение лиц солдат, выстроившихся перед генеральским смотром войск.
– Добро пожаловать домой, – произнесла супруга, когда он добрался до верхней ступени крыльца, и, закинув руки ему за шею, легонько поцеловала его в губы.
Девочка, оставшись без мамы, смущённо спрятала руки за спину и, подняв на него свои небесно-голубые глаза, тихонько произнесла: – Привет, я Аня. Помнишь меня?
– Конечно помню, – соврал Алекс, боясь увидеть обиду и ещё большее смущение на этом красивом детском личике, и нежно поцеловал её в лоб.
Затем, он повернулся к сыновьям, которые уже стояли с, протянутыми для рукопожатия, руками. Он по очереди пожал им руки, а они, в ответ всё с тем же серьёзным выражением лица, проговорили слово в слово:
– Добро пожаловать домой, отец.
В этот момент у Алекса в голове мелькнула мысль о том, что прежде чем остаться с сыновьями наедине, неплохо было бы выяснить у жены, как она их различает. Для него самого они представлялись идеальной копией друг друга, даже сила рукопожатия у них была одинаковой.
Словно прочитав его мысли, Юля тихонько прошептала ему на ухо: – Меня до сих пор не покидает мысль о том, что тогда, 8 лет назад, ты специально уронил Лёшу с детской горки, чтобы у тебя была возможность их хоть как-то различать, – и, повернувшись к детям, громко сказала: – Ну всё, дети, давайте не будем держать папочку на крыльце. Все в дом!
Когда сыновья проходили мимо Алекса, он заметил, что у одного из них над левой бровью виднеется небольшой бледный шрам.
Поймав его взгляд, жена громко расхохоталась и сказала: – Ну вот, преступление, наконец-то, раскрыто!
А он, смущённо, последовал за ней в дом.
Внутри дом оказался именно таким, каким и ожидал его увидеть Алекс. Интерьер был поистине великолепным. Будучи и без того изрядно нагруженным огромным количеством, нахлынувших на него, новых впечатлений, Алекс старался, до поры до времени, не сильно заострять внимание на окружающей обстановке, боясь, тем самым, усилить начинавшуюся головную боль, которая в последнее время непременно начинала его изводить к концу дня. Тем не менее, пока он следом за женой направлялся в столовую, где, по её словам, их ожидал праздничный ужин в честь его возвращения, он не мог не заметить всю ту роскошь, с которой были обставлены абсолютно все помещения в доме, через которые он проходил. Шикарная мебель ручной работы из благородных пород дерева; выполненная в стиле времен Людовика XIV; огромные картины в золотых резных рамах и яркие красочные фрески, украшавшие стены и потолки; широкие мраморные колонны и огромная мраморная лестница с потрясающей красоты коваными перилами золотого цвета; белоснежные статуи и декоративная лепнина по периметру всех потолков – всё это было выполнено в едином стиле дворцовой классики, создавая невероятное сочетание одновременно и потрясающего великолепия, и домашнего уюта.
Как и всё в этот вечер, ужин оказался обильным и весьма разнообразным. Поначалу, изрядно изголодавшийся Александр, с жадностью набросился на всё, что попадалось под руку, но как только он почувствовал, что желудок его больше не может принять ни грамма пищи, откинулся на мягкую спинку стула и с некоторой грустью наблюдал, как прислуга приносила из кухни всё новые и новые, аппетитные на вид, блюда, заменяя ими те, что уже забили до отказа массивный стол.
Так как его, всё ещё, не оставляло чувство неловкости от того, что его собственные дети кажутся ему не более знакомыми, чем, одетая в пышное платье дама бальзаковского возраста и, держащий её за руку, молодой человек в густо напудренном парике, которые были изображены на громадной фреске за их спинами, Алекс решил принять на себя роль внимательного слушателя, чтобы лишний раз никого не обидеть своими крайне скудными воспоминаниями. Долго искать уважительных поводов, чтобы не участвовать в разговоре ему не пришлось. Он схватил стоящую на столе бутылку виски 21-летней выдержки, налил себе полный стакан, откинулся на мягкую спинку стула и, медленно потягивая восхитительный напиток, стал прислушиваться к семейной беседе, лишь изредка улыбкой либо кивком отвечая на, обращенные к нему, взоры.
В итоге, ему удалось узнать кое-что, показавшееся ему полезным для дальнейшего восстановления памяти, хотя, по большей части, услышанное вызвало довольно противоречивые чувства. Например, выяснилось, что супруга его, как он и подозревал, оказалась бывшей моделью, в настоящее время работающей ведущей новостного обзора на местном телевидении; сыновья, по настоянию отца, учились на первом курсе кадетского училища, что объясняло их военную выправку и постоянное стремление казаться взрослее, чем они были на самом деле. Также по разговорам он понял, что сам он имеет какое-то отношение к компании под названием «ФармЛаб», которая практически всецело занимала всё его внимание и время, не оставляя возможности вот так же, как сейчас, проводить время в непринуждённой семейной обстановке. Вообще, насколько он понял, такие вот семейные посиделки были крайне редким событием в их жизни и, обычно, предполагали наличие какой-нибудь важной причины, вроде чьего-либо дня рождения или ещё какого-нибудь праздника, который обычно празднуют в кругу семьи.
Аня в разговор вступала очень редко, каждый раз, при этом, бросая косые подозрительные взгляды в сторону отца. Она, вообще, производила впечатление довольно замкнутого ребенка.
В результате услышанного, Алекс пришел к неутешительному выводу, что идеальной их семейные отношения можно назвать с большой натяжкой. Судя по всему, работа в его системе ценностей занимала гораздо более высокое положение, чем жена и дети.
«Мда, я, оказывается, тот еще «примерный семьянин», – думал Алекс, с грустью, слушая своих домочадцев. – «Надо же додуматься отдать собственных сыновей в кадеты какие-то! А дочка! Та вообще смотрит на меня как на чужого дядю. Наверное, Юля не очень-то и шутила, когда говорила, что было бы неплохо, если бы кое-что из своей жизни я и, вовсе, не припомнил».
Теперь ему уже не казалось таким уж удивительным то чувство отчуждённости и неестественности, возникавшее в нём каждый раз, когда он, находясь в клинике, просматривал видеозаписи из семейного архива.
От этих мыслей головная боль Алекса начала усиливаться и он решил, что нужно поскорее добраться до спальни и прилечь, пока она вовсе не стала нестерпимой.
Отложив свой бокал с напитком в сторону, Алекс поднялся и, улыбнувшись в ответ на обращённые к нему взоры жены и детей, произнёс:
– Мои дорогие, мне бы очень хотелось побыть с вами подольше, вечер был очень приятным, но я боюсь, что ещё не полностью оправился после операции и мне нужно немного передохнуть. Сейчас я хочу пойти к себе и постараться поспать, чтобы унять головную боль, но завтра, думаю, что было бы здорово нам всем вместе снова собраться и поболтать. Что скажете?
По изумлённым лицам детей Алекс догадался, что раньше предложения такого рода от горячо любимого родителя они слышали очень не часто.
Молчание нарушила Юля:
– Отличная идея! Правда, дети? Давайте завтра устроим вечеринку у бассейна.
И, после неуверенных кивков детей, тоже встала из-за стола и, взяв Алекса за руку, сказала:
– Пойдем, милый. Я проведу тебя в нашу спальню.
Эта мысль показалась Алексу крайне удачной, так как самостоятельно найти свою спальню он был явно не в состоянии.
Спальня располагалась на втором этаже и оказалась, под стать всему остальному дому, роскошно обставленной дорогой мебелью и другими предметами интерьера, выполненными в том же классическом стиле.
Подведя Алекса к массивной кровати из темного дерева с широким балдахином, Юля развернула его к себе лицом и начала осторожно стягивать с него одежду. От этого, несмотря на ужасную головную боль, Алекс резко встрепенулся и, схватив жену за руки, отодвинул их от себя. При этом, ему подумалось, что со стороны это должно выглядеть ужасно нелепо. Он, наверное, ведёт себя как юнец, которого пытается соблазнить искушённая хищница.
И вновь, будто бы прочитав его мысли, Юля сказала, слегка усмехнувшись:
– Не переживай, милый. Твоя непорочность останется сегодня нетронутой. Пока ещё рано давать твоему организму такие нагрузки. Да и выглядишь ты, если честно, так, будто вот-вот рухнешь в обморок. Если хочешь, могу принести тебе что-нибудь болеутоляющее.
– Нет – нет, не переживай, – поспешил ответить, Алекс, – Я уже почти в порядке. Думаю, что хороший сон – это всё, что мне сейчас нужно, – хотя у самого в этот момент было ощущение, словно голова решила расколоться надвое.
– Ну, тогда ложись и постарайся хорошенько выспаться. Я сегодня не буду тебя тревожить, переночую в гостевой спальне или у Анюты.
И, чмокнув его легонько в щёку, вышла из спальни и оставила мужа гореть от стыда из-за своей глупости и непонятного смущения, от, казалось бы, совершенно естественного поведения любящей жены.
Не потрудившись снять с себя оставшуюся одежду, он завалился на кровать и, зажав ладонями виски и крепко зажмурив глаза, постарался унять своё волнение и побыстрее уснуть.
Наконец, после бесконечно долгих мучительных минут или даже часов, ему удалось провалиться в глубокий сон, который принёс ему чувство облегчения и радости…
Стоя на коленях и углубившись на несколько сантиметров в слегка влажноватый морской песок, рядом с громко смеющейся дочерью Лизой, он пытался двумя руками вырвать сильно истрёпанный, красного цвета, резиновый мяч из пасти большой коричневой собаки породы Ротвейлер, которая, в свою очередь, зажав его зубами мёртвой хваткой, вертела головой из стороны в сторону, стараясь не дать людям забрать свою добычу. А в нескольких метрах от них, стоя на, украшенной множеством ярких цветов, веранде, которая располагалась на втором этаже небольшого, но ухоженного домика, улыбалась своей теплой и безумно красивой улыбкой и громко подбадривала собаку его любимая жена Мария…
Глава 4
