– Подожди, куда ты меня тащишь? Дай посмотреть, с кем ты тут развлекаешься во время перерыва.
– Пошли, Шейн, нет времени!
– Да подожди ты!
И тело вновь натянулось, как струна. С трудом сглотнула, потому что слышала, как они приближаются.
– Калеб, я тебя знаю! – гремел Шейн своим низким хрипловатым голосом. – Ты не снимаешь очки перед кем-то левым. Значит, этот кто-то заслужил твоё внимание! Она красотка, да? Фигурка ничего так…
Чтоб тебя…
– Шейн!
– Не будь придурком, Калеб! – Шейн фыркнул и громко усмехнулся. – Ты ведь не думал, что я могу пропустить такое грандиозное событие? Ты и какая-то девчонка… музыкальный магазин, приглушённый свет. Романтика, охренеть!
Ладно, к чёрту. Я круто развернулась, скрестила руки на груди и уставилась равнодушным взглядом в лицо недоумка.
Шейн оказался очень близко, даже слишком… Буквально в метре от меня. Чёрные глазищи самого дьявола застыли. Пухлые губы приоткрылись, заставив гладковыбритую челюсть слегка отвиснуть. Тень от козырька кепки с белой надписью «Hollywood» падала на глаза, что, как и в прошлый раз, делало их ещё более опасными. Теперь-то я потрудилась заметить несколько прядей серебристых волос. А металла ушах заметно поубавилось. Красотка забыла надеть свои побрякушки?
А ещё у этого мачо-мена до сумасшествия бледная кожа, но не сказала бы, что ему это не идёт. Впрочем, Грейс не соврала, когда назвала его секси, или как-то так. Чёрные глаза и яркие губы на бледном фоне очень этому способствовали. Неспроста ведь миллионы девчонок сопли на кулак наматывают от одного только его фото.
Я. Никогда не буду. Даю слово.
И вот Шейн ожил.
Тихий смешок. Ещё один. Ещё. И ещё. Густой громкий смех заполнил весь зал музыкального магазина так, что несколько посетителей и продавец в том числе озадаченно обернулись.
Этого кретина конспирация, судя по всему, вообще не заботит.
Ах да, любитель поработать на камеру!
С видом недоумевающего идиота ткнул в меня пальцем и повернулся к согруппнику:
– Калеб, ты серьёзно?
Калеб приблизился, упёр руки в бока и терпеливо выдохнул.
А Шейн продолжал смеяться, как ошалевший:
– Серьёзно? Где ты откопал эту принцессу?! Тащил в своём багаже с самого Нью-Йорка? – Весёлый взгляд карих глаз метался от меня к Калебу и обратно. – Нет, объясни! Мне, правда, интересно! Она сталкерша, что ли? Мне позвать охрану?
Калеб резко схватил Шейна за локоть и, рванув на себя, злобно зашипел:
– Мы вроде куда-то опаздывали!
Шейн отшвырнул от себя руку согруппника, продолжая отрывисто посмеиваться.
Вот же ж урод, ещё немного и я даже Гибсона не пожелаю, чтобы съездить ему по морде!
– Да она сталкер, серьёзно! Ты что не видишь? – бросил он Калебу и, прищурив опасные глазёнки, повернулся ко мне: – И в каких странах ты ещё побывала, таскаясь за нами? Тебе нужны проблемы, принцесса? Вообще в курсе, что за такое можно привлечь к ответственности?
– Хватит, Шейн! Ты переходишь границы! – зарычал на него Калеб.
– Границы перешло «ЭТО», – и Шейн снова ткнул в меня пальцем. – Ещё в аэропорту!
Я сощурила глаза.
«ЭТО»?!
Калеб толкнул Шейна в бок и потащил к выходу. Внешне эти двое ничем не уступали друг другу по телосложению, и ростом оба высокие. Отсюда и противостояние… Складывалось ощущение, что соперничество между этими двумя происходит не впервые: один тащит другого к выходу, другой сопротивляется, и довольно успешно. Может, у них так всегда?
– Она не сталкер! Хватит, Шейн! Ведёшь себя, как кретин!
– Да кем это чучело ещё может быть?!
Ну всё.
– А что если и сталкер?! – выкрикнула я.
Кровь бурлила в ушах. Ногти больно врезались в кожу оттого, что я крепко сжимала кулаки.
Но терпение уже лопнуло.
– Что ты сделаешь? – кричала я. – Напишешь заявление в полицию? Сбросишь с моста? Побежишь с жалобами к репортёрам, чтобы стадо твоих фанаток изуродовало меня до неузнаваемости?! – цинично усмехнулась – Что? Что ты сделаешь?
С тяжёлым вздохом Калеб отпустил Шейна, и тот резко приблизился ко мне, источая довольно приятный аромат парфюма. И снова весь в чёрном! И эти опасные дьявольские глаза…
– Эй, принцесса, – с кривой ухмылкой бросил он, – ты хоть в курсе, скольких денег стоило замять тот инцидент в аэропорту?
Плевать на второй тур!
– Эй, недоумок, а ты хоть в курсе, как дорог мне был тот телефон?
Шейн гадко усмехнулся:
– Тот? За пять баксов который?
– Для меня он стоил дороже, чем любой твой орган на чёрном рынке!
До меня донесся сдавленный смешок калеба.
Брови Шейна на миг приподнялись: серебряное колечко послало мне в лицо блик света.
– Ты антифанатка? – спросил он, прищурившись.
Больной помешанный придурок!
– Ещё недавно я была сталкером, – невесело рассмеялась.
– Признаёшь? – резким движением руки Шейн перекинул кепку козырьком назад и теперь его тёмные глаза не казались такими пугающими.
С тихим вздохом спустилась со ступени, оказавшись в полуметре от Шейна. Пришлось гордо задрать голову – парень был намного выше, однако букашкой по сравнению с ним я себя не чувствовала. Смотрела с вызовом и тихо заговорила:
– Знаешь, Ше-е-ейн , если бы я и была вашим сталкером, визжала от каждой песни и вся моя комната была увешана плакатами вашей группы, то клянусь, твоё лицо на каждом из них было бы изуродовано в лучших традициях жанра. Ну знаешь там, выколотые глаза, зашитый рот… – Самодовольно улыбнулась, скрестила руки на груди и в ожидании ответа склонила голову набок.
Этот парень ведь не бьёт девчонок?.. Потому что выражение лица такое, будто он вот-вот сорвётся и закатает меня в пол.
Тёмные прищуренные глазищи прожигали насквозь, крепко сжатые челюсти играли желваками, вены на жилистой шее вздулись.
Он точно меня убьёт.
Тихий шёпот слетел с губ Шейна, так что слова могла расслышать только я:
– Больше не попадайся мне на глаза.
– Угрожаешь?
– Предупреждаю… Ты никто по сравнению со мной.
– А ты никто для меня, так что плевать я хотела.
Тяжёлая рука Калеба легла на плечо Шейна и потянула его назад.
Напоследок Шейн послал мне гадкую улыбку. Но я выше этого, так что с гордым видом промолчала.
– Ой, только не говори, что сейчас будешь меня отчитывать, папочка! – отдаляясь, фыркнул Шейн.
– И когда ты только стал таким придурком? – Калеб помотал головой.
Шейн рассмеялся:
– Я всегда им был, приятель!
– Верю.
– Ну, хочешь куплю тебе бургер, чтобы это сиреневое пятно отходов вылетело из твоей головы?
А дальше хлопнула дверь, так что я не услышала, что ответил Калеб.
Крепко сжала обеими руками гриф Гибсона и перекинула ремень через плечо, всё это время не сводя уничтожающего взгляда с закрытой двери.
К чёрту! Плевать на это шоу! Плевать на долги и всё остальное! В среду я покажу этому недоумку, чего стоит это сиреневое пятно отходов! В среду будет лучшее выступление в моей жизни!
А потом я с чистой совестью улечу в Нью-Йорк.
ГЛАВА 6
Среда наступила слишком быстро.
До сегодняшнего утра я была абсолютна уверена в том, что готова встретить этот день с высоко поднятой головой. Уверенность была мнимой, так как сдулась я, едва открыв глаза.
Соседки, имени которой я так и не узнала, в комнате уже не было – ушла готовиться. Сегодня нам обеим предстоит пройти второй отборочный тур. Или завалить его – что касается меня.
Часы на стене показывали десять минут восьмого, к одиннадцати всё начнётся. Автобус с третьей группой конкурсантов отчаливает ровно в девять и повезёт нас главному зданию Victory Records. Там-то всё и случится. Я имею в виду: встреча с главными звёздами этого шоу и судьями по совместительству. И что-то подсказывает – ничего хорошего из этого не выйдет. Для меня.
Свесила ноги с кровати и хорошенько потянулась.
Ходят слухи, что за понедельник и вторник из двух групп, в каждой из которых было около пятидесяти участников, в следующий тур прошли всего двадцать. Двадцать человек из ста!
Отбор становится действительно жёстким.
Что, если из сегодняшней группы не пройдёт никто?..
Приняла душ, высушила волосы, слегка подкрасила глаза. На этот раз радужки не казались такими тёмными: благодаря нормальному сну цвет приобрёл оттенок сочной травы – с моими глазами всегда так бывает.
Вывалила на кровать весь имеющийся гардероб. Да уж, выбора никакого.
Напялила старые, но любимые джинсы в обтяжку, чёрную майку с логотипом H.I.M на груди и плотную рубашку в тёмно-синюю клетку сверху.
Вчера в репетиционной студии, что находится в соседнем от отеля здании, я проторчала до одиннадцати вечера. Разрешили остаться хоть на всю ночь, но что-то подсказывало мне, что это очередная проверка на ответственность. Каким будет конкурсант наутро после бессонной ночи? Правильно – никаким. Да и голосовым связкам нужно было отдохнуть.
Главное здание Victory Records, как и ожидалось, было шикарным по всем параметрам: и снаружи, и внутри. Оформление в чёрно-белом стиле, большие кожаные диваны, глянцевые потолки и множество длиннющих коридоров.
Все сорок восемь человек из моей группы двигались нелепым гуськом друг за дружкой, в большинстве своём молча. Кто-то пытался вставить пару шуточек, но напряжение ощущалось слишком сильно, чтобы это как-то могло помочь разрядить обстановку. Пока не появилась аккуратненькая пухленькая женщина с красным каре и микрофоном в руках и не отдала команду всем стать поживее, а то зрители решат, что тут не реалити-шоу снимают, а похоронную процессию.
Представилась Анемоной – для тех, кто не знает. Я знала лишь то, что так называются цветы с красными головками. Что ж, весьма символичный псевдоним.
Большой репетиционный зал от пола и до потолка был увешан плакатами с логотипами «Рок без границ» – сплетение микрофона и бас-гитары с летящими в стороны искрами на синем фоне. Столы, заполненные пластиковыми бутылками с водой, несколько рядов мягких кресел и уголок, оборудованный для интервью. Туда и стали вызывать участников по одному, после того как Анемона радостно сообщила, что выход первого выпуска шоу на MTV запланирован на Рождество, то есть на двадцать пятое число. И в реальном времени второй тур уже официально будет закрыт.
Чувствую, в этот раз интервью мне не избежать.
Получила наклейку всё с тем же номером «322», а появилась лишь буква C в конце – обозначение группы конкурсантов. Распаковала Гибсон и ещё несколько раз повторила то, что вскоре придётся сыграть. К усилителям никто не подключался, шум и без того стоял, как на вокзале, так что пришлось воспроизводить звуки в голове.
Первые десять участников уже отсняли интервью и теперь ждали своей очереди, чтобы попасть за двухстворчатые двери из матового стекла – на суд жюри. Глядя на них и сама начала нервничать, фраза: «Всё будет хорошо, ты справишься, Тейт», уже на автомате звучала в голове, как заезженная пластинка.
Сейчас ещё ногти грызть начну.
Признаться, между мной и остальными конкурсантами было одно большое различие: в основном все нервничали из-за весомого шанса получить отказ и отправиться восвояси, а мои нервы по большей части были вызваны скорой встречей с идолами, о которых ещё недавно я вообще ничего не знала, но в силу каких-то дьявольских обстоятельств, успела познакомиться даже ближе, чем хотелось бы. Да мне вообще ничего подобного не хотелось!
Уверена, любая их фанатка на моём месте подавилась бы слюной зависти и умерла, узнав, что сам Калеб подошёл ко мне поздороваться.
Каменное лицо. Главное сделать каменное лицо. Отыграть, как следует, спокойно выслушать вердикт и с гордым видом покинуть помещение. Ну можно ещё средний палец недоумку показать, какая уже будет разница?
