Темный "Рыжий, вперед!"

Спас меня Валентин Маркович, появившийся в коридоре.

– Молодые люди, время позднее, не мешайте остальным студентам отдыхать!

Девушки прыснули и, звонко цокая каблучками, отправились на свой этаж.

– Каган! Вам чего не спится? – Куратор неодобрительно посмотрел вслед девушкам. – Надеюсь, вы не с этой группой явились в общежитие?

Я покраснел и принялся объяснять про ауры, как они тают и почему они разные, что я совершенно не с девушками и это они , а я…

– Пойдемте, Каган. – Куратор направился в свою комнату на этаже преподавателей.

Через несколько минут ожидания под дверью мне вынесли и вручили толстый том под названием «Ауры. Их проявления, наложение, уничтожение и исследование.» На титульном листе был знак императорской типографии и указание, для магистерского курса.

– Изучай. Вернешь в сохранности, иначе…

Голос у Валентина Марковича никак не вязался с озорным взглядом, которым он указал мне на лестницу.

За эту неделю мы несколько раз пересекались с женской группой, я краснел, пытался прятаться, а потом вдруг понял, что никто на меня пальцем не указывает и вообще, все идет как обычно. Однако в пятницу Николь отозвала меня в сторону.

– Поговорим?

Меня даже как-то выбило из равновесия это, поговорим. Была бы она парнем, я бы знал что последует, а вот что имела ввиду Николь? Оказалось, именно разговор.

– Осуждаешь? – Она с интересом разглядывала меня, не известно что выискивая на моем лице.– Вижу, осуждаешь. Ты не забыл кто мы?

– Вы? Вы девушки, будущие же…

– Магики, Игорь. Мы все здесь будущие магики. Вам это не преподают, у вас подобной проблемы просто нет, а вот для женщин это проблема. Женщина с сильной волей, это ведь обязательно для магиков, сильная воля, не так ли? Так вот, женщине с сильной волей не ужиться с такой же сильной волей у мужчины. Значит остается нам, женщинам магикам, что? Ну, ты же умный, что нам остается?

– Но ведь это неправильно! У нас девчонки тоже, знаешь какие? Ничего, живут же! На стене в хате кнут, а в сарае вилы, и ничего, не убили батя с маманей друг друга.

– У вас это где? – Николь на секунду задумалась.

– На Дону. Казаки из веку на войне, а кто от набегов станицу стеречь будет? У нас девки да бабы боевые, так отходить могут…

– Что, перепадало? – Николь рассмеялась своим хрустальным смехом.

– С чего это? Я по девкам не бегал, с шестнадцати, как из корпуса выпустился, на войне. Там не до того было, дядьки ходили, а я мал был… – От воспоминаний сердце защемило, настроение поползло вниз. – Я мужик, в подоле не принесу, так что не про меня речь.

– В подоле? Это про ребенка что ли? – Николь криво улыбнулась. – Это еще одна причина. Как ты думаешь, от кого мы можем забеременеть?

Меня аж в жар бросило! На подобные темы я вообще… Как она так спокойно о таком, это, это же личное, интимное!

– Может и зря вам об этом не говорят. Женщина магик должна найти мужчину с большим потенциалом чем у нее. Только тогда она может, слышишь, может забеременеть! Нам не найти мужа, не создать семьи, понимаешь?

– Почему это? Вон нас сколько! Влюбилась и все, семья, дети.

– Да что ты… – Николь взвилась и поникла. – Игорь, ты хоть в сказках слышал о счастливой семье магиков? Мы не меч и ножны, мы два каленых меча, пойми. Ты сам на себя посмотри. Готов ты подчиниться без раздумий? Только честно.

Меня аж морозом по коже проняло. Точно ведь, прет из меня сейчас натура казацкая, не желает мириться ни с чьим мнением.

– Только более сильному. – Выдавил я хрипло. – Но и то, если приказ верный. Черт! Не правильно все это! Магики в армии ведь тоже есть, я слышал!

– Кто о чем, а Игорь об армии. Теперь представь, что ты меня в жены взял. – Николь подмигнула. – Мечтал вечерами? Вот и представь. Придется выяснять кто сильней, ведь так? Какая уж тут любовь.

– Так ведь не гулять же! Как же честь де…

– Мы магики, Игорь. Магики! Обычный человек готов прыгнуть в койку к магику, не важно, мужик или девка, тут не это главное. Ха! Сам поймешь, я свое обещание выполню! Тогда и продолжим разговор. – Она собралась уйти, потом обернулась. – Женщине, даже если она магик, все равно нужно чувствовать себя нужной, пусть не любимой, но кому-то нужной.

Николь ушла к девушкам, а я все никак не мог разложить по полочкам сказанное. Мужику секс одно, а женщине другое, ведь так? Тут же начинал себе же возражать. Откуда я это взял? Почему девчонка не может этим заниматься для удовольствия? Кто это запретил? Церковь? Вроде было что-то подобное или только кажется? У кого спросить? Кому я могу доверить такое? Исповеднику? Так я и так знаю что он скажет! Молись брат и греховные мысли не будут тревожить тебя! Но я то не монах! Я ка… Разве я теперь казак? Роду казачьего, но теперь не буду слушать приказы слабого? Разве атаман слабый? Совсем мозги у меня спутались! Не буду на эту тему думать, так и свихнуться недолго!

глава тринадцатая

Поздняя осень залила все мелким и противным дождем. Серая погода и проникающая кругом сырость вгоняла меня в уныние. Тут еще девчонки с чего-то меня начали сторониться, неужели наш разговор с Николь настолько отразился? В общем все становилось все хуже и хуже, на занятиях ко мне пошли претензии. Стараюсь, из кожи лезу, а не выходят упражнения! Вроде всего ничего, растянуть полосу воздействия, либо сжать, а у меня только клякса какая-то выходит! Преподаватели хмурятся, шепчутся, упоминая меня, думают я не замечаю. Даже книга про ауры больше не спасает! Нашел что же такое я видел над головами сторожа и санитара, вот только от этого знания только хуже стало. Черная воронка означает убийство человека. Не в бою или дуэли, там несколько другой вид и оттенок, а умышленное убийство, которое сам убийца считает черным! Выходит я был рядом с такой сволочью и теперь не знаю что делать. Сообщить профессору? Что именно я ему напишу? Он вообще-то магик и наверняка сам видел воронку, я кстати ему вроде даже говорил… или нет? По ночам начали сниться кошмары, будто я снова возвращаюсь в свой последний бой…

Пехотный полк попал в огневой мешок турок, их зажали совсем даже не на передовой, в ближнем тылу. Только в горах это все относительно. Закрылся перевал и ты вдруг остался совершенно один, отрезанный от основных сил, хотя они в каких-то нескольких километрах. Авиация не летает, низкая облачность, артиллерия выше перевала не ударит, техника заваленный снегом перевал не пройдет. Связь хреновая, хотя там ядерных взрывов не было, горы, да и без радиосвязи слышно было, как гремят взрывы и бьют пулеметы турок…

Атаман не приказал, он попросил… И мы пошли назад, в тыл, хотя на наши три сотни тоже атаки шли волнами. Сотня пошла на перевал, пробивая тоннель в плотном снегу, пошла, меся его опорами, не видя ориентиров. Пошла, понимая что там, в ущелье у нас не будет главного преимущества, маневра…

Снова ужасное ощущение скорой собственной гибели, которую ты не в силах предотвратить. Совсем такое же, что и в, ставшей гибельной ловушкой, затопленной долине. Только тогда я был совсем молодой, не понимал что происходит и дошло до меня когда все закончилось. Тогда я напился и вроде отпустило, а сейчас приходилось идти вперед. Туда где ждала смерть… Сам бой не был каким-то героическим. Прошли перевал и ударили. На встречу турецким пулеметам. Мы били вплотную из всех стволов, не имея возможности маневрировать или перейти в рукопашную и они молотили по нам из всех орудий и пулеметов, тоже не имея возможности ни отойти, ни сменить позиции… Я выжил. Два пулевых и осколок, все по касательной, на вылет. Одна пуля попала тогда в левую ногу…

Дернулся и схватился за левую ногу, за пробитое бедро. С обиженным гулом один протез отскочил от другого. Черт! Проклятая погода! Никогда не думал, что на нее будет ныть рана на несуществующей ноге! Живое мясо не реагирует, а фантомная нога отзывается!

На занятия опять пришел не выспавшийся, сразу получил замечание и хмуро отвернулся.

– Каган! Отправляйтесь к ректору, мне надоело с вами возиться! – Вениамин Поликарпович указал мне на дверь.

Он старикан хороший, добрый, но не выносит когда его не слушают. Это и в моих интересах его слушать, но эта чертова погода… До некоторых пор выручали списанные конспекты, но видно сегодня терпение кончилось или удача. Хотя какая тут удача, с подобной погодой. Черт!

Секретарь декана посмотрела на меня, подняла трубку и указала на вход в кабинет. Даже присесть не дала! Уныло побрел в кабинет.

– Игорь Викторович, посидите пока. – Руслан Иоганович кивнул на стул у стены и снова поднес к уху телефонную трубку. Этот аппарат был междугородной связи, к нему шел толстый кабель экранированного провода.

Вздохнул, человек занят серьезным разговором, чего меня секретарь к нему погнала? Минут через пять в кабинет подошли трое преподавателей и я совсем загрустил, именно от них у меня большинство замечаний. Ректор закончил разговор и положил трубку, с интересом меня разглядывая, потом обратился к куратору моей группы.

– Валентин Маркович, когда вы заметили изменения? Если можно коротко, без предисловий, только факты и предварительный вывод.

– Буквально через две недели после начала занятий.

Я даже рот открыл от удивления! Тогда все было отлично! О каких это изменениях они тут говорят?

– В ауре появилась нестабильность, и первые признаки переутомления. Данных мало, но предварительный вывод, психическая травма. – Куратор на меня даже не посмотрел. – Решения у меня нет.

– Игорь Викторович! Вы все нам поведали о своей практике? – Ректор раскрыл папку, лежавшую на столе. – По сведениям полицейского управления, вы проходили практику в следственной группе, обезвредившей ведьму. Действовали грамотно, инструкций не нарушали, проявили себя дисциплинированным сотрудником. Ничего добавить не хотите?

– Ну… – Было неудобно подводить ребят, давших такую отличную характеристику. – Вроде все правильно…

– Как была убита ведьма? Вы ведь были там? Давайте, опишите как происходило! – Ректор вдруг надвинулся на меня как огромный айсберг, ледяной и подавляющий! – Докладывайте, хорунжий!!!

– Она гуля в подвале оставила, иглу охранять. Нить от заклятья едва разглядел, пошел по ней, она как раз в подвал вела, на иглу завязана была. Парень молодой, Миша, он меня оттолкнул, выстрелить успел. Его прямо на меня отбросило, он погиб, только что-то прохрипел и все. Я три ночи ждал, когда за иглой придут. Пошел за пацаненком, он либо дурак был, либо не соображал ничего под контролем. Он на поляну пришел, иглу отдал и улегся рядом с женщиной, наверное мать его. Лежат спокойно, улыбаются, а над ними она…

Поднял глаза на ректора, пытаясь оправдать свои действия, которые сейчас уже не казались правильными.

– Меня парализовало, только протезы могли двигаться. Ведьма подошла и я ударил. Под ребра, сердце в руке осталось, а она упала. – Меня аж затрясло от воспоминаний. – Потом внутри меня оказалась, мы дрались…

– Дальше что? – Ректор мрачно смотрел мне в глаза. – Что потом?

– Очнулся от нашатыря. Труп бригада забрала. – Я виновато опустил глаза. – От начальника полиции влетело, но потом все вроде нормально было.

– Вы только послушайте! Все нормально было! – Руслан Иоганович мрачно хлопнул папкой по столу. – Ментальный бой с ведьмой, это по вашему нормально?!

– В ауре тьмы нет. – Хрипло отозвался Валентин Маркович. – За это ручаюсь.

– Минуточку внимания! Что за протезы? – Вениамин Поликарпович заинтересованно принялся меня оглядывать. – Почему я не в курсе?

Ректор на секунду смутился, затем отодвинул папку и достал из стола другую.

– Меня просили не распространяться, но видимо дело приняло серьезный оборот. Вот, ознакомьтесь при мне. – Он подвинул эту папку к преподавателям. – Я созвонился с Преображенским и он пока не может сказать, связано ли состояние Кагана с протезами. Завтра он прибудет самолетом и проведет обследование, а пока мы сами попытаемся найти причину.

Преподаватели читали, а ректор сидел, отвернувшись к окну. Когда папка вернулась на стол, он повернулся и вопросительно посмотрел на магов.

– Позволите? – Вениамин Поликарпович кивнул на мою руку. – Вы что-то ощущали когда… ударили? Я имею ввиду в э-э-э конечности?

– Ну… током вроде и огнем как будто сквозь нее. Потом паралич спал и меня всего как огнем. Дальше я уже с ней столкнулся, в голове.

– Интересно… Руслан Иоганович, вы позволите небольшое отступление? – Дождавшись разрешения, старичок достал носовой платок и промокнул глаза. – В моей коллекции есть интересный артефакт, латная перчатка паладина одного из храмов юга. Им приписывали очень интересные способности, знаете, при внимательном изучении…

– Вениамин Поликарпович, если можно, ближе к делу. – Ректор поморщился. – Что по существу скажете?

– Так вот, по существу! На внутренней поверхности были этакие иглы, они в точности попадают на узловые точки энергетических каналов. Вы знаете как я увлекаюсь этой темой и знаете, что я думаю? Проблемы концентрации при исполнении упражнений студента Кагана как раз в их отсутствии!

– Как это связано с…

– Внимание! – Старичок преподаватель повысил голос. – Думаю основную часть силы принял на себя именно протез! Тогда это спасло студенту жизнь, а сейчас препятствует прогрессу! Я, думаю, сумею создать что-то подобное вроде каналов, но для этого придется изучить…

– Я вас понял, Вениамин Поликарпович! Поговорю с Преображенским и надеюсь вы сумеете все это аргументировано ему объяснить. Однако вопрос сейчас не в этом. – Ректор снова отвернулся к окну, помолчал и со вздохом продолжил. – Моральное состояние. Ментальное сражение вы выиграли Каган, тут я всецело доверяю Валентину Марковичу. Однако вы должны были восстанавливаться, а картина обратная. С вами точно больше ничего не случилось? Ссоры с однокурсниками? Неудачные самостоятельные эксперименты? Головные боли от переутомления?

– Я думал это нормально, когда голова после разделения воли и силы побаливает. Я на первом курсе в первый раз такое попробовал, без окуляров еще, голова так раскалывалась, сознание терял. Сейчас даже когда учебники изучаю ничего, терпимо.

На меня уставились три пары округлившихся глаз, потом взгляды переместились на старичка Вениамина Поликарповича.

– Э-э-э… Ну, да, подобные упражнения сильно перегружают мозг, но до этого никому и в голову не приходило целыми днями…

– Ясно. Каган! Подобные упражнения прекратить, дальше будем наблюдать. Надеюсь профессор подскажет, что нам с вами делать. – Ректор тяжело вздохнул. – Отправляйтесь к себе, от занятий вы освобождены пока не будет понятно что с вами дальше делать. Идите!

глава четырнадцатая

На следующий вечер ко мне постучалась Николь.

– Привет! Ты почему занятия пропускаешь? Я, как староста курса, должна знать.

– Ректор сказал перетрудился. – Настроения болтать не было и я постарался закончить разговор. – Предписал поменьше разговаривать.

– Да?! Мне же кажется, ты просто затосковал от этой сырости. Одевайся! Я знаю как это лечится!

– Зачем? Думаешь прогулка под дожем заставит меня воспрянуть как какое-нибудь растение?

– Затем! Нашла я тебе отличную девушку, раз ты на занятия завтра не идешь, можешь запросто провести ночь у нее. – Николь хищно улыбнулась. – Я обещала разобраться с твоей проблемой, все готово.

– Сдурела? – У меня челюсть отвисла от ее прямоты и наглости. – Я тебе что, бык производитель? Не надо мне такого!

– Какого? Девушка приличная, молодая вдова, денег не потребует, если конечно сам совать не станешь. Хотя вроде я тебя за этим туда и собираюсь вести! – Николь расхохоталась. – Неужели сунуть боишься?

Меня от злости даже затрясло, да как она смеет! Схватил куртку, потом бросил ее обратно.

– Проваливай. Никуда я не пойду. – Достал учебник и сел к окну. – Можешь думать что хочешь, мне все равно.

– Как с вами девственниками тяжело. – Она подошла и забрала книгу. – Одевайся, потом сам спасибо скажешь. Это просто надо пережить, особенно нам, магикам. Вставай, а то девчонок позову, мы тебя силком потащим!

– Слушай, ну чего ты ко мне пристала? Я один что ли такой? Да половина курса девственники, иди над ними издевайся!

– До них тоже доберемся, вставай! – Девушку явно заклинило. С упорством маньяка она вцепилась в мой мозг и выедала его маленькой ложечкой. – На моем курсе не будет несчастных магиков, сбрендивших от непонимания простых истин!

– Это что, личное? С чего ты…

Лицо Николь исказилось, она сжала кулачки и покраснела.

– Дурак! – Через пару минут она зло продолжила. – Не знаю, любил ли отец маму, она его боготворила. Родила ему нас, сына Славу и меня, магиков. Славик, он, он был лучший, гений магии! Ему прочили стать академиком, величайшим магиком… Он убил себя. В дневнике нашли прощальное письмо. Он не вынес одиночества, понимаешь? У него не стало друзей, девушки… Тебе не объяснить, тут знать надо, что простые люди к магикам чувствуют! Мне тогда десять было, я поклялась, что мои товарищи никогда… Вставай, давай!

Сумбур в объяснениях девушки совсем отбил всякое желание куда-либо идти.

– Николь, я не собираюсь убивать себя. Давай обойдемся без этого эксперимента. – Стало чуть понятнее почему она так носится с однокурсниками, но совершенно не хотелось чтобы лезли мне в душу.