Саша Белый "Проект TERRA: Банкрот собственного "Я""

Оценив состояние парня, Лиза озвучила его догадки:

– Понимаешь, почти все, кого ты здесь видишь, были где-то захвачены. Мы тоже с других планет, как и ты. И наши планеты такие же, как твоя. Мы смотрели те же фильмы, что смотрел и ты… Все наши миры похожи, но почему и как такое может быть – мы не знаем. Можем только предполагать. Нам ничего не объясняют, а расспросы, мягко говоря, здесь не очень приветствуются.

Рейвен не слушал Лизу. Он рассматривал странные часы, вертя их в ладонях.

– Тут смотри, какая система, – придвинулся к нему Грек. – У каждого в башке есть чип, – Рейвен моментально встрепенулся и принялся шарить пальцами по затылку. Грек покачал головой: – Расслабься… Чипы нужны, чтобы все друг друга понимали. Мы ведь с разных планет, да и из стран тоже. Ещё чип необходим, чтобы больница могла фиксировать твоё состояние здоровья. И если ты плохо себя почувствуешь, она моментально среагирует. А в часах тоже появятся все эти данные, и ты сам можешь следить за ними. Ну и ещё они заменяют нам смартфоны.

– Угу, – задумчиво кивнул Рейвен. Он будто бы смирился с тем, что его так взволновало минуту назад. – А как тогда…

Но тут Грек заметил краем глаза, как Лиза зевнула, отвернувшись к окну.

– Ладно, – перебил он Рейвена, – уже поздновато. Всё остальное будешь спрашивать по ходу дела. Сил столько не найдётся, чтобы всё разом тебе объяснить.

И он первым выбрался из кресла, повернувшись к остальным спиной, и потому не увидел брошенного на него Лизой благодарного взгляда.

Рейвену ничего не оставалось, как смириться и захлопнуть рот. Одним глотком он допил остатки пива и тоже встал.

– Юрико тогда у нас сегодня переночует. Не надо её будить, – поправляя одежду, сказала Лиза.

Грек привычно дёрнул плечом и вдруг замер, заметив на столе последний чиназ. Он хищно подхватил чудом выжившего бойца самой вкусной армии в мире и, довольно жуя, присоединился к своим спутникам.

Перед уходом Лиза и Грек хотели поблагодарить Айну, но возле стойки происходило что-то явно нестандартное. Хозяйка заведения, страдальчески закатывая глаза, разговаривала с женщиной в серой, сильно поношенной кофте. Та размахивала перед лицом Айны какой-то бумажкой и причитала плачущим голосом.

Грек и Лиза, видимо, узнав женщину, переглянулись и ускорили шаг. Рейвен поспешил следом.

– Айна, дорогуша, ну он же постоянно здесь отирается! Как это ты его давно не видела? – утирая грязным рукавом покрасневшие от слёз глаза, опять протянула ей бумагу женщина.

– Да прекрати ты в меня ею тыкать! Как будто я могла его не узнать! – в голосе Айны звучала искренняя обида.

– Тётя Клэр, что случилось? – окликнул посетительницу Грек.

Айна облегчённо выдохнула, медленно опустив веки. Заплаканная женщина повернулась к молодым людям.

– Да вот, Паки пропал. Третий день его ищу, – зашмыгала она носом.

Лиза аккуратно вынула из её дрожащих пальцев бумагу. Это оказалась фотография. Рейвен тоже заглянул в неё через Лизино плечо и потерял дар речи. На него смотрел смуглый мальчишка лет восемнадцати в светло-бежевом свитере. Точно такой был на парне в том переулке… И это лицо Рейвен тоже уже видел. Правда, там было всё-таки темновато, только далёкие фонари и этот жуткий красный свет… И они так быстро проехали… Нет-нет, он не уверен, он не может точно сказать, тот ли самый человек на фотографии…

– Может, с дружками загулял? – предположил Грек.

– Я всех обошла! Не знают они. А кое-кто из них тоже пропал, как и Паки… Паки! Мой Паки! – она громко разрыдалась, навалилась всем телом на Грека и крепко обняла его, уткнувшись лицом в плечо. Когда она наконец-то оторвалась от парня, на его чёрном бомбере осталось огромное мокрое пятно от её слёз.

Лиза вернула женщине фотографию, успокаивающе сжала её ладонь и рассудительно добавила:

– Не переживайте, тётя Клэр, он наверняка скоро сам вернётся. В таком возрасте мальчишкам свойственно творить глупости.

– Да, – подхватил Грек, – я вот постоянно из дома убегал… Как только у них с дружками деньги на выпивку закончатся, тут же объявится. Кстати, – вдруг сообразил он, – а вы в полиции его по радарам поищите. Они такие вопросы живо решают.

– Да что же я, дура какая? – оскорбилась тётя Клэр. – Был бы он на радарах – я бы так не переживала. Съездили, забрали бы его пьяного – и все дела. Но ведь и там нет его! Я так боюсь!.. – И снова по её щекам потекли солёные ручьи. – Пропал мой сыночек! Как же я теперь?! Нет у меня больше никого!

У Лизы повлажнели глаза. Она обняла тётю Клэр и стала гладить её по спине. Грек стоял рядом задумчивый и молчаливый.

Рейвен тоже помалкивал, боялся даже рот открыть. Сказать или не сказать? А вдруг в переулке он видел всё-таки Паки? А если не Паки?

Они ещё немного побыли с тётей Клэр, после чего всё же покинули заведение, уселись в машину, где до сих пор мирно спала Юрико, и двинулись домой. Проезжая мимо того самого переулка, Рейвен впился глазами в его темноту, будто хотел удостовериться, что там держат за горло именно сына тёти Клэр. Но, разумеется, никого там уже не было. Рейвен уже почти собрался с духом рассказать обо всём Греку и Лизе. Но… но ведь это мог быть и не Паки, правда?.. Поэтому он решил всё-таки промолчать и просто расслабиться.

Скоро они подъехали к похожему на все остальные многоэтажному дому. Он был таким же серым, но тёплый свет у подъезда обещал уют и покой, заставляя забыть об однообразности и эмоциональной сырости жилых кварталов.

К радости Лизы, Юрико так и не проснулась. Грек аккуратно взял её на руки, ногой захлопнул дверцу автомобиля и двинулся к подъезду. Машина тут же поднялась в воздух и унеслась в неизвестном направлении.

Следом за остальными Рейвен вошёл в подъезд и увидел перед собой лестничный пролёт, посередине которого висела белая, как снег на полюсе, кабина. Она никак и ни к чему не крепилась. Видимо, тоже передвигалась на гравитационной подушке, как и большинство механизмов на этой планете.

Грек, чуть поправив тело спящей Юрико, первым шагнул в узкую кабину. За ним вошла Лиза, а после втиснулся и Рейвен.

Лиза что-то нажала на часах, и кабина закрылась. Ноги Рейвена будто потяжелели, но через пару мгновений это ощущение прекратилось.

Внезапно лицо Лизы слегка исказилось в неясной гримасе. Она сморщила нос, потом слабо кашлянула. Грек дёрнул плечом и свёл брови, подозрительно глянув на Рейвена.

– Это нормально, по-твоему? – спросил Грек.

Лиза схватилась пальцами за переносицу и как следует сжала её, бросив презрительный взгляд на напарника. Рейвен недоумевал, что происходит, но вдруг ему в нос словно боксёрской перчаткой ударила ужасная вонь.

– Ну ты, терпила, и дал едкого! – усмехнулся Грек.

У Рейвена из глаз потекли слёзы. Этот чудовищный запах проник в мозг, в мысли, в сознание, заставляя содрогнуться даже самые тёмные его уголки.

– Это не я, – булькнул Рейвен, зажимая ладонью рот.

Грек набычился:

– Хочешь сказать, это я сделал?

– Да сколько ещё?! Быстрее! – простонала Лиза, с силой ударив по часам.

Внезапно проснулась Юрико. Она слабо зашевелилась на руках у Грека и закричала:

– Помогите! Это ужасно!

Рейвен упал на колени, ему не хватало воздуха. Но он не мог убрать руку от лица – это значило вдохнуть жуткий запах, и тогда он точно скончается.

Юрико скорчилась на руках у Грека, слабо выкрикивая мольбы о помощи. Тот же раскатисто хохотал.

Лифт остановился. Рейвен почувствовал это, когда пол слегка дрогнул. Лиза жадно прильнула к дверям, словно ждала выхода из этой кабины всю жизнь. Юрико яростно выбралась из рук Грека и присоединилась к ней.

Двери ещё медленно открывались, но девушки уже просочились сквозь узкий, будто нехотя нарастающий проём. Рейвен стоял на четвереньках. Последнее, что он почувствовал, – как пол уходит из-под него, а потом в глазах появилась пелена, которая всё накрыла глухим одеялом и мягко сгребла его в свои объятия.

Вскоре он пришёл в себя от того, что кто-то хлопал его по щекам. С трудом поднял веки и увидел перед собой сидящего на корточках Грека.

– Это я сегодня ещё Лизины чиназы не ел. После них вообще беда, – радостно сообщил Грек.

Он уже успел переодеться, сменив промокший чёрный бомбер на свободную белую майку, демонстрирующую жилистые руки. Рейвен с трудом, опираясь на стену, поднялся с пола и огляделся. Они находились в скромной, но довольно просторной комнате: обои приятного пшеничного цвета, кровать, шкаф, стол со стулом у широкого окна и на стене небольшой телевизор, тонкий, как лезвие.

– Где я? – выдавил из себя Рейвен.

– Твоя комната, – уже на ходу бросил Грек. Он открыл дверь, вышел в коридор, но вдруг просунул голову обратно: – Завтра закатимся на полигон. Посмотрим, что ты умеешь.

Рейвен не успел ответить, деревянная дверь цвета морской волны с грохотом закрылась. Он осмотрелся ещё раз и вздохнул. На стене возле двери висела какая-то картина, но разглядывать её у Рейвена не было сил.

Их не было уже ни на что. Сон звал в свои объятия. Рейвен тоскливо взглянул на кровать: своей белизной и мягкостью она вызывала неимоверное желание прильнуть к ней, обнять подушку… но она была так далеко!

Рейвен сделал шаг, другой…

Неожиданно раздался стук в дверь. Рейвен вздрогнул и, повернувшись к кровати спиной, медленно двинулся назад, к источнику звука. Пока он переставлял неподъёмные ноги, стук прозвучал снова и прекратился, только когда хозяин комнаты открыл дверь.

Перед ним стоял робот: серебристый гладкий корпус прямоугольной формы передвигался, видимо, на колёсиках. В верхней части – на условной голове – знакомым обманчиво-синим светился объектив.

В центре основания корпуса робота возник проём, их которого выдвинулась тонкая металлическая балка, держащая поднос с красной таблеткой и стаканом воды.

– Мистер Рейвен, у вас стресс. Пожалуйста, выпейте, – гулким голосом сообщил робот.

– Эм-м… нет, – неожиданно для самого себя ответил Рейвен.

– Вы обязаны принять лекарство, мистер Рейвен.

– Не буду я ничего принимать, – осмелел тот.

Объектив робота, как и положено, тут же загорелся красным. Рейвен сделал шаг назад, но внезапно возникшая из верхней части серебристого корпуса клешня ухватила его челюсть. Откуда-то сбоку появилась ещё одна клешня, взяла с подноса таблетку и без церемоний сунула её Рейвену прямо в горло. Тот вынужденно проглотил её, и его челюсть освободили.

Рейвен прижал ладони к разболевшимся щекам и приготовился обрушить на наглого робота лавину негодования. Он даже сгрёб в кучу все свои гневные мысли и уже набрал воздуха в грудь…

– Не забудьте запить, мистер Рейвен, – сказал в этот момент робот.

Он клешнёй поднял стакан и выплеснул содержимое в лицо хозяину комнаты. А потом ещё и потряс перевёрнутым стаканом над его головой, вытряхивая последние капли.

Рейвен протёр лицо ладонью и оскалился. Терпеть к себе такое отношение от какой-то железяки он не собирался! Рванул на себя не успевшую втянуться клешню робота, яростно взглянул в его посиневший объектив и… начал пускать слюни. Прямо на него красивыми глазами цвета океана смотрела Милоу. Ни в окружающем пространстве, ни в голове Рейвена не осталось больше ничего, всё уплыло куда-то вместе с полом под его ослабевшими ногами. Только её лицо.

Оно медленно приближалось. Губы Рейвена ощутили её лёгкое дыхание и не смели сопротивляться нарастающему желанию.

– Мистер Рейвен, у вас стресс. Пожалуйста, ложитесь спать, пока лекарство действует, – где-то очень далеко звучал бездушный голос робота.

А Рейвен крепко обнимал его, воодушевлённо облизывая небольшую область чуть пониже синего объектива.

Внезапно раздался громкий звук разбившегося стекла. Робот мгновенно оторвал от себя Рейвена, втолкнул его в комнату и захлопнул дверь.

– Извращенец! На кожаных перешёл? – женским механическим голосом осведомился у него точно такой же робот. Только корпус его отличался персиковым цветом.

Несколько секунд назад тот держал в клешнях три бутылки пива, которые теперь украшали осколками и оседающей пеной линолеум.

Открылась дверь напротив, и оттуда, словно медведь из берлоги, выглянул Грек с дымящейся сигаретой в зубах:

– Что у вас тут происходит?

– А-3, ты всё не так поняла! – со странными для механического голоса оправдывающимися нотками сказал первый робот.

– Как ты мог? – прибавила громкости она.

– Как ты могла?! – простонал Грек.

– Я же всеми силами берегла нашу любовь! – сказала А-3.

– Я же их целую неделю берёг для выходных, – в отчаянье воскликнул Грек.

А Рейвен в это время валялся на полу своей комнаты, пуская слюни и пустым взглядом пялясь в потолок. Звуки скандала в коридоре не доходили до его сознания. Он вслушивался в беззвучный зов Милоу, обнимавшей его лицо нежными, как сами облака, ладонями.

Глава 4. Доброе утро!

Он стоял посреди широкого, по-весеннему зелёного поля; чистый воздух настойчиво лез в лёгкие, а небо невозможной голубизной резало глаза. Лёгкий ветер шевелил неровное полотно травы, рождая приятный, расслабляющий тело звук. Легко были различимы вдали горы, белые шапки которых указывали на их внушительные размеры. Вокруг никого больше не наблюдалось. Всё так спокойно… Захватившая его эйфория не отпускала, словно мягкая и чуть прохладная подушка рано утром.

Недалеко от него начал медленно расти цветок. Он был ещё трудно различим среди другой растительности, но пучок крепко сомкнутых пока лепестков цвета мякоти вишни притягивал взгляд.

День и ночь принялись сменять друг друга в считанные секунды. Небосвод то пронзали колючие иглы звёзд, то заливало жизнерадостным светом. Так продолжалось, пока цветок полностью не распахнул маняще мягкие лепестки. Рейвен смотрел на него и боялся дышать, будто лишь одно незначительное движение могло спугнуть это великолепное творение природы.

Когда лёгкие сжались до невозможности, он решился сделать осторожный вдох, но в эту секунду на цветок наступила внушительных размеров металлическая ступня. Всё поле в тот же миг полыхнуло огнём. В отдалении взорвались первые бомбы, а через пару секунд уже казалось, что они рвутся прямо у Рейвена под ногами.

Он перевёл взгляд со ступни, безжалостно раздавившей цветок, на тело металлического амбала, похожего на тех, что были на площади.

– Быстрее! – послышалось вдруг так ясно, что Рейвен удивился: всё вокруг тонуло в громких звуках, они накрывали друг друга, перемешивались, взмывали в бесконечность и растворялись бесследно.

По металлическому корпусу амбала застучала автоматная дробь. Пули высекали из него искры и бойко отскакивали, будто рапортуя о надёжной защите этого железного здоровяка. Он развернулся и открыл отчаянный ответный огонь. Но тут сквозь непроглядную пелену дыма в него влетела ракета, и взрыв вынудил упасть на спину этого закованного в броню, но не бессмертного солдата.

Рейвен наблюдал за всем этим и чувствовал, что не может ничего сделать. Он хотел помочь и в точности осознавал это. Но что-то держало его, будто не давало просочиться сквозь прутья клетки, в которой он был заперт вместе со своими страхами.

И вдруг Рейвен ясно понял, что дальнейшее зависит не от него, и ему стало легче. И тут же почувствовал под собой что-то твёрдое, а в кадык внезапно и резко впился воротник комбинезона. Поморгав и с трудом повернув голову, Рейвен обнаружил себя на внушительных размеров спине того самого солдата, что наступил на цветок. Тот тащил его к небольшому летательному аппарату, который уже завёл свои двигатели и собирался взлетать.

Внезапно прямо перед входом в звездолёт неизвестно откуда возник ещё один здоровенный робот. Он направил на них два дула – продолжение его металлических рук. По центру его корпуса пронзительно жёлтым цветом светился процессор.

Солдат с Рейвеном на спине остановился, тоже вскинул руку и выстрелил. Заступившего им дорогу робота без следа снесло в ту же неизвестность, из которой он и появился.

В горло Рейвена снова врезался воротник, короткий полёт – и спина снова ощутила под собой что-то твёрдое, только это твёрдое уже было ровным и не двигалось. Он в последний раз взглянул на бронированного амбала, после чего дверь звездолёта между ними закрылась, окутав тьмой терявшееся в вопросах и страхах сознание.

Очнувшись на полу своей комнаты, Рейвен почувствовал нестерпимую боль в голове и странный, еле слышимый писк.