– Ну так Миша доложил! Он Эрика встретил! – охотно пояснил Павел.
Михаил Кожедуб был Тенью Павла, они нашли общий язык с Эриком и поддерживали вполне приятельские отношения, насколько это было возможно. Тень, являясь «тенью» своего Одарённого и в отношениях за пределами пары стремилась к подражанию.
Учитывая резкий характер Одарённых, отношения внутри Академии среди курсантов менялись, иногда, с космической скоростью. Поэтому Тени старались относиться друг к другу с вежливым безразличием, не заводя никаких приятельских отношений.
Однако, они всё же оставались людьми и всё человеческое не было им чуждо. Учитывая мои приятельские отношения с ребятами, наши Тени если и не дружили, то точно относились друг к другу с должным уважением.
– А вы когда вернулись?
Мы вышли из полупустой казармы и направились к общей столовой, которая находилась ровно в пяти километрах. Это расстояние было чётко рассчитано для пробежки курсантов перед завтраком.
– Я уже две недели тут кукую! – охотно поделился со мной Пашка. – А Тадаси – неделю назад прибыл!
– Как практика? – усмехнулся я.
– Очень круто! – воодушевился Пашка.
– В Инквизиции, надеюсь, проходил? С Орденом Войны демонов гоняли? – подколол я приятеля.
– Очень смешно! Три раза «ха»! – скривился Смирнов. – Всё немного не так феерично, но было очень интересно!
– В снабжении он штаны протирал. Тыловая крыса! – впервые с момента нашей встречи подал голос Тадаси, сдержанно усмехаясь.
– Да ладно! – восхитился я. – Ты героически списывал дырявые носки и превозмогал груды новых трусов? Во славу Империи и Императора?
– Идите вы к Хаосу! – обиделся Пашка. – Инквизиции на вас нет! Еретики чёртовы…
И он, что случалось очень редко, ненадолго заткнулся чуть приотстав и бурча что-то нехорошее в наш адрес.
– Ну а ты, приятель, чем занимался? – спросил я у японца.
– Да так, – небрежно отмахнулся он. – С «Псами» немножко познакомился…
– Да ладно!!! – я остановился как вкопанный. – Как ты туда, вообще, попал?
Накамуро остановился и хитро посмотрел на меня, довольный произведенным впечатлением.
«Псы Императора». Спецподразделение. Практически полностью сформированное из Одарённых, оно выполняло широкий спектр задач по личному приказу самых близких советников Императора. Таких спецподразделений существовало очень немного, их названия каждый Одарённый знал с детства наизусть. На историях об их подвигах выросли все мы.
Если космодесант являлся мечтой каждого солдата-простолюдина, не мыслящего своего существования без войны, то спецподразделения Одарённых были такой же мечтой для Одарённых.
– Да у него родственник там заместитель командира, ты что не помнишь? – подошёл всезнающий Смирнов. – Кто ты думаешь, место в Академии выбил для этого дуболома?
«Дуболом» прищурился еще больше и посмотрел на Пашку.
– Шутка юмора! – хмыкнул тот.
– И как… они? – я повернулся к Накмуро.
Тот пожал плечами.
– Крутые!
– Пожри тебя Хаос, Тадаси! – раззадорился я. – А поподробней?
– Он не скажет! – опять влез Пашка. – Я уже пытался. Совершенно секретно и вот это вот всё!
– Не расскажешь? – я всё-таки сделал еще одну попытку.
– Извини, не могу! – покачал головой Накамуро.
– Ну ладно, – вздохнул я.
Мы двинулись дальше.
– Как обстановка, вообще? – я неопределенно взмахнул рукой.
– Батя отбыл на Землю, прибудет на днях. Пока сплошные непонятки, – хмыкнул всезнайка Пашка.
«Батей» мы называли начальника Академии. Вице-адмирал Владислав Волков был 77-м начальником Академии. Бывший «флотский» с безупречной репутацией, он нашёл себя в воспитании Одарённых после того, как чудом выжил после взрыва своего флагмана.
Прошедший множество сражений без единой царапины, он чуть не погиб в результате диверсии, устроенной на его линкоре «Без Пощады», проходящем плановое техническое обслуживание на периферийной планете по прямому договору с Империей.
Линкор в результате взрыва уцелел, а вот большая часть экипажа – нет. Волкова вытащили из разрушенной ходовой рубки и с трудом откачали. Новое место службы, по слухам, он воспринял без особого восторга, но, как преданный воин Императора, принял с должным смирением. И, в итоге втянулся. Вот уже двадцать три года он занимает место начальника.
– Какие люди! И без охраны! – послышался еще один знакомый голос.
Дерек Нортон из Линии Кеннеди и пять его приятелей показались со стороны спортзала. Их лица были красные и распаренные после тренировки, а глаза горели радостным возбуждением. Я как будто вернулся в детство…
Глава 4
Дерек Нортон был первым курсантом, которому я набил морду. Мне было пять лет и ему было пять лет. Он перевернул мой поднос в столовой. Намеренно. И вся еда упала на пол. Нет, пол был чистым и я, скорее всего, поднял бы всё с пола и доел. Если бы сам всё уронил. Ведь еда – это жизнь. И в том возрасте мне её всегда не хватало.
Но поднос скинул со стола Дерек. И я разозлился. Очень разозлился. Я сбил его с ног и бил этим подносом до тех пор, пока меня не оттащила охрана. Дети – очень жестокие существа. Особенно если воспитываются в жестоком социуме, где их вольно или невольно морят голодом и применяют физические наказания.
Слишком быстрым было «переключение» моей жизни с убогих трущоб Адрианы на чистоту и порядок Калипсо. И если физический голод я, с горем пополам, утолил, то ожидание опасности и страх за будущее, прячущиеся в подсознании всё еще не давали мне спокойно жить.
Другое дело – Одарённые из Линий. С молоком кормилицы впитавшие превосходство над простолюдинами, жажду к власти и жестокость к соперникам. Казалось бы, что там может знать и понимать пятилетний ребенок? Поверьте, очень многое! Маленькие наглые зверьки с острыми зубами, отсутствием границ и огромным желанием быть первыми, при чрезмерно раздутом самолюбии – вот какой контингент курсантов окружал меня в Академии.
И, конечно же любой выбивающийся из «стаи» выглядел как потенциальная жертва. А я очень сильно выбивался из «стаи». И некоторые почему-то решили, что из меня получится идеальная жертва. Как же они ошиблись!
Дерек затаил обиду. Будучи лидером от природы и выходцем из влиятельной Линии, он очень быстро оброс «друзьями-приятелями». Детки из Линий попроще тянулись к, на их взгляд, сильному лидеру, да и в «стае» нападать легче. И в следующий раз меня поджидали шестеро злых и жестоких детей. Я успел разбить носы двоим, почти откусил ухо третьему и поломал палец самому Дереку, до того, как меня повалили на пол и хорошенько отдубасили. Помню, я тогда потерял все передние зубы и чуть не потерял левый глаз. Хорошо, что зубы были молочными, а глаз через некоторое время пришёл в порядок. На мне всегда всё быстро заживает.
После этого инцидента, зализав раны, я начал отлавливать по одному и наказывать всех участников «стаи». Жестоко наказывать. Я побил одного, затем второго. Потом они опять всей толпой побили меня.
Я решил, что нужно выводить их из строя кардинально, чтобы они уже ничего не могли сделать и, таким образом, уменьшить их численность. Но когда я, следуя своему новому плану, чуть не забил до смерти Фабио Бонуччи, я первый раз повстречался с начальником Академии.
Как сейчас помню, вице-адмирала Волкова и его кабинет. Тогда я посетил его в первый, но далеко не последний раз. Этот огромный кабинет со странной мебелью. Из настоящего дерева. Мягкий диван, куда начальник предложил мне присесть и эти восхитительные шоколадные конфеты! А еще запахи. Запахи дерева, кожи и табака. И разговор тот я помню великолепно.
– Ну, здравствуй, Антон! – улыбнулся Владислав, забивая короткую трубку. – Рассказывай, как ты докатился до такой жизни?
Я же, как загипнотизированный уставился на стеклянную вазу на невысоком столике, стоявшем около дивана, на котором я сидел. И в вазе лежали ОНИ. Шоколадные конфеты. Я, правда тогда, не знал, что такое «шоколад» и смутно представлял, что такое «конфеты», но я полюбил их с первого взгляда.
Вице-адмирал наблюдал за мной краем глаза, раскуривая трубку. Когда он, наконец, удовлетворился полученным результатом, то выпустил табачный дым в воздух, очень по-доброму улыбнулся и добавил еще пару дымных «колечек».
– Угощайся! – махнул он рукой, в которой держал трубку, на такую притягательную для меня вазочку.
Я осторожно протянул руку, искоса наблюдая за ним, ожидая, что в любой момент последует окрик и морально готовясь к очередному унижению. Но, серые глаза смотрели с любопытством, но без намека на неприязнь. А улыбка не сходила с, уже морщинистого, лица, окаймленного опрятной седоватой бородкой.
Графу Владиславу Волкову-Романовскому было сто двадцать четыре года. Происходил он из Линии Романовских. Причем, основным Даром этой Линии был Дар Воодушевления, который был бесполезен на огромных пространствах космоса. Он действовал на ограниченном пространстве, заставляя окружающих Одарённого людей действовать более эффективно. Если говорить проще, то окружающие резко «умнели». Солдаты воевали лучше, учёные размышляли быстрее и глубже, любой коллектив под командованием этих Одарённых был на порядок эффективней любого другого такого же.
Это было больше всего похоже на то, как будто все окружающие получали небольшую дозу Эссенса, разгонявшего мозг. Так, собственно, и было, только это была Энергия Подпространства в чистом виде. Обычно, Одарённые из этой линии находили себя в наземных войсках либо вообще в мирной жизни, где, как раз, этот Дар был очень востребован.
Владислав же получил свой Дар от матушки, которая была представительницей одной другой весьма бедной и малоизвестной Линии.
И Дар этот был Дар Предвидения. Очень редкий и очень полезный Дар. Особенно для флотоводца. Волков сделал стремительную карьеру, ведь он, будучи еще командиром боевого корабля, мог частично предугадывать действия противника и корректировать свои силы и средства для успешного противодействия. Он был одним из самых эффективных воинов Империи. Он быстро продвигался вверх, получив под командование сначала флотилию, а затем и целый флот. Операции, проведенные 215-м Имперским флотом, были всегда эффективны и смертоносны.
Однако, с возрастом, Дар стал «сбоить». Как раз таким «сбоем» была нераспознанная диверсия на его флагмане. Проблема была не в том, что Дар отказывался работать полностью, а в том, что он именно «сбоил» – показывал недостоверные события. Как опытный флотоводец, граф Волков вполне мог «вытащить» руководство на таланте, опыте и знаниях, но ошибки в планировании, вызванные неправильной работой Дара, могли привести к катастрофе.
Поэтому он и согласился возглавить Академию. Где его неутомимость и жажда деятельности могла сослужить хорошую службу Империи и Императору. «Точка невозврата» по возрасту у старого вояки еще не наступила, поэтому периодически он устраивал неприятные сюрпризы для своих подчиненных, давая неожиданные распоряжения для коррекции будущих событий, которые даже еще не наступили.
Я осторожно взял одну конфету и поднёс к носу. Втянул воздух и особо не впечатлялся, ведь я почувствовал лишь странный, но приятный запах, который становился всё сильнее в то время, как шоколад начал таять в моих горячих пальцах. Я быстро запихнул сладость в рот и сжал губами.
По телу прокатилась волна удовольствия. Это было невероятно вкусно! Это была самая вкусная вещь, которую я пробовал в жизни! Я быстро проглотил, облизал коричневые пальцы, бросил взгляд на вазочку, а затем вопросительно посмотрел на начальника.
– Давай, не стесняйся!
И я перестал стесняться. Через полминуты вазочка была пуста, а я тщательно облизывал пальцы.
– Ну, ты даёшь!!! – искренне восхитился Волков, выпуская через губу дым вертикально вверх. – Еще хочешь?
Конечно же я хотел! Но…
– Нет, спасибо, – я постарался сказать это как можно более незаинтересованно. Так-то я понимал, что меня не конфеты кушать сюда пригласили, так что не хотел оттягивать неизбежное.
– Ты знаешь, зачем я тебя позвал, Антон?
– Да, – кивнул я. И вздохнул. Всё, сейчас кончится его притворное добродушие, и он начнет орать. Возможно, даже бить. Воспитатели в приюте всегда так делали. Кроме Марии Васильевны.
Но, к моему удивлению, он не стал орать. Наоборот, он очень живо поинтересовался моей прошлой жизнью, моими мечтами и чаяниями. И я, почему-то, честно всё рассказал этому улыбчивому пожилому мужчине с сетью морщинок в углах глаз, который понимающе кивал головой и изредка задавал наводящие вопросы.
Рассказывал я долго: о голодной жизни, проблемах с другими детьми и воспитателями, о вечном холоде, в том числе психологическом. Нет, я тогда не знал таких умных слов, просто ребенок в первый раз в жизни получил возможность высказать накопившиеся обиды человеку, который, как я интуитивно чувствовал, сможет мне помочь и защитить.
За это время секретарша Волкова успела два раза принести нам чай в интересных стеклянных стаканах в металлических подстаканниках. И еще одну вазочку конфет. Да, шоколадных, которые я тоже, конечно же, съел. А я всё рассказывал и рассказывал. Иногда, улыбка слетала с добрых глаз начальника и в них появлялась некая жёсткость и, даже, жестокость, но это было практически мимолётные и нестрашные мгновения.
Внезапно я ощутил себя сдутым воздушным шариком, которыми украшали приют на День Империи. Один из них улетел высоко под потолок и провисел там несколько дней, пока воздух из него вышел и он не упал на пол. Тогда мы знатно подрались за обладание такой ценной вещью!
Я полностью выговорился и впервые в жизни почувствовал облегчение. Протянул руку к вазочке, но тут же смущенно отдернул, вспомнив, что все конфеты я уже съел. По второму кругу.
Граф успел во время моего монолога несколько раз выкурить трубку и сейчас разглядывал ее, чтобы удостовериться что табак выгорел и в этот раз.
– То есть ты хочешь стать Императором? – усмехнулся Владислав, решив, что всё-таки докурил и вытряхивая трубку в стоящую рядом урну.
Я невольно сжался и тут же пожалел о сказанном, припомнив всё, что я наговорил. Ведь то, что я рассказал, приравнивалось к Ереси и теперь мне точно не поздоровится!
Однако, начальник Академии удивил меня еще раз.
– Во-первых, Антон! Запомни раз и навсегда! Никогда и никому не говори об этой мечте! Ни одному человеку! Если только этот человек не твой лучший друг! Но, это ты, к сожалению, пока просто не сможешь понять, из-за своего малого возраста. Так что, не рассказывай никому! Ты меня понял?
– Да! – кинул я.
– Ты не спросишь «почему»? – усмехнулся граф.
Я пожал плечами.
– Это же Ересь!
– Правильно! Молодец парень! – Волков облокотился на руки и подался вперед, смотря мне в глаза. – Ты должен мне это пообещать!
– Я… обещаю! – почему-то покорно сказал я.
– Антон, это не шутка! Иначе, ты будешь отчислен и никогда не исполнишь свою мечту! Поверь – Академия – это лучшее, что могло произойти в твоей жизни. Не прощелкай свой шанс! Это понятно?
– Да, – сейчас мне действительно стало понятней. Что ж. Это не трудно – держать язык за зубами. Особенно если нарушение этого правила может помешать осуществлению моей мечты.
– Хорошо! – вице-адмирал откинулся на спинку кресла и прищурился. Глаза его, как будто окрасились голубоватым цветом. Это меня не напугало, но насторожило. Уже гораздо позже я узнал, что так визуально проявлялся его Дар. – Ты очень интересный мальчик, Антон! Ты можешь много добиться, если будешь вести себя правильно. А чтобы всего этого достичь – тебе нужно прожить достаточно долго и, желательно в добром здравии. Возможно, через побои и тумаки жизнь человеком постигается быстрее, но у тебя с этим в жизни уже явный перебор. Поэтому, перейдем к «во-вторых». Готов?
Я кинул.
– Да.
– Так вот. Во-вторых, ты не должен причинять вреда своим союзникам. А твои сокурсники – это твои союзники!
– Но… – начал я возмущенно.
– Я знаю, что они это затеяли первыми, но вот какая штука, малыш, – он достал из стакана на столе старомодный деревянный карандаш и протянул его мне. – Возьми!
Я взял и выжидательно уставился на Владислава в ожидании продолжения.
– Сломай его! – приказал граф.
Я удивленно посмотрел на Волкова, но тот ободряюще кивнул.
– Ну же! Смелей!
