Миша Димишин "Золотая рыбка. Киноповесть"

– Вернется, пусть сразу меня наберет, – коротко отрезал Юрий Львович, – Сразу!, – строго повторил он свое требование.

Шалико отключил телефон, передал Асламбеку.

– Он что хотел? – спросил тот.

– Не знаю. Может денег наших, – пожал плечами Шалико, – Только сразу не получится. Целый «лимон» быстро не напечатать, – снял он пиджак, подготавливаясь к работе, – Что-то Львович совсем нервный стал. Ты скажи ему. Деньги суеты не любят. А по этой партии объясни – мы ее сами сдали, следующая будет через две недели. Машина, хоть и железный, а тоже лишнего не выдерживает, – погладил он столешницу печатного станка.

Предложение товарища Асламбеку не понравилось.

– Партнерам врать нельзя, – сходу отрезал он, – Скажу, как есть. Деньги у нас украли. Не так, конечно, – показал он на дыру в потолке, – Просто украли. Вышел из машины на заправке в туалет, а сумку из салона дернули.

Шалико не стал разубеждать напарника, что предложенное им объяснение идиотское. Ну разве станет умный человек оставлять сумку с миллионом баксов без присмотра? С собой возьмет хоть в туалет, хоть в постель к любовнице. Он протер станок от пыли и собрался включить его, как снова забренчал телефон Асламбека. Снова звонил Юрий Львович, и Шалико опять пришлось ответить.

На этот раз Львович стал выяснять у него название клиники, куда Асламбек уехал лечить зуб. По-видимому, он хотел поехать и встретиться там с Асламбеком для срочного разговора.

Шалико молча дослушал просьбу бывшего банкира. Телефон при этом он держал так, что Асламбек тоже слышал разговор. По его мимике Шалико понял, что следует ответить назойливому абоненту, и сходу изложил нужную версию.

– Асламбек в Москву поехал. Ему хороший доктор нужен. Кто там хороший – не знаю. А если вам что-то срочно надо, спрашивайте. Смогу – отвечу.

– Ты не ответишь, – расстроенно проронил Юрий Львович, выдержал паузу и отключился от связи.

– Со мной не хочет говорить, – Шалико отложил телефон на стол, включил печатный станок.

– Это правильно, что не хочет, – хлопнул его по плечу Асламбек, – Ты невезучий. В любом вопросе. Как там твоя мама тебя называет: шлимазл (неудачник. идиш)?

– Мама по другой причине так говорила, – обиделся Шалико.

Он не любил, если кто-то вспоминал ему выражения его мамы. А она порой говорила ему именно так. Но не в виде упрека, а как предупреждение не влезать в опасные дела, а тем более нарушать закон.

Сразу после окончания школы, а жила семья Шалико в Сухуми, он пошел по стопам отца-грузина и сходу освоил профессию часового мастера. Весьма доходное дело. Так бы и трудился он на этой стезе, но вмешались еврейские гены матери. Тянуло Шалико к разного рода авантюрам. Тихий характер не стал в этом помехой, а способности к выполнению «ювелирных» работ предоставили первую возможность.

Для начала совсем еще юный Шалико изготовил пачку лотерейных билетов. По сути, такой же трюк выманивая денег у жаждущих дармовщины граждан проворачивает государство. Выигрывает один билетик из отпечатанных ста тысяч, а остальные просто бумажки, и идут они в урну.

Шалико отпечатал сотню билетов ДОСААФ. Его знакомый продал их на пляже среди отдыхающих. Всё «прокатило» без проблем. Окрыленный Шалико отпечатал двести билетов, но тут-то и выпало, что он по жизни шлимазл. Все билеты имели одну серию и один номер. Печатать каждому свой было не с руки, да и зачем, если весь «тираж» пойдет в урну. Так бы и случилось, но на этот раз Шалико «попал в нужные цифры». Двести его билетов «выигрывали» автомобиль.

В Сухуми завели уголовное дело, стали искать изготовителя фальшивок. Шалико не стал дожидаться результатов этих поисков. Он уехал в Цхенвал. Такое решение подсказала ему мама.

– Уголовное Дело останется здесь, а ты, Шалико, будешь в другом месте – в Южной Осетии, – предложила сыну мудрая мама, – Ты же не виноват, что шлимазл.

С мамой Шалико не спорил. Он даже не обиделся на шлимазла и последовал ее совету. Она назвала его так в виде поддержки, в оправдание. Неудачи, как и удачи, зависят, увы, не от нас, и мама может об этом сказать.

Совсем другое, если о твоих неудачах говорит деловой партнер, жена или девушка. Такие высказывания Шалико принимал на свой счет, как унижение. Потому и сейчас он насупился из-за слов Асламбека о том, что он урожденный неудачник.

– Львович не просто так тебя ищет. Нервничает. Что-то вы там упороли, а скорее ты упорол. Иначе к чему такая срочность, – выдал он Асламбеку в отместку за неудачника.

– Срочно? – задумался Асламбек, присев на стул, и тут же встал, – Мужик этот наши бабосы к нему в обменник принес, – высказал он догадку, но тут же осекся, – Нет… Туда ехать полчаса.

– Двадцать пять минут, – уточнил Шалико, не отрываясь от работы, – Да и не повезет он наши деньжата в обменник. На рынке у менял попробует их пристроить. С небольших сумм начнет.

– Точно. Надо там наших предупредить, – воодушевился Асламбек, быстро встал и направился к выходу.

Шалико хотел сказать напарнику, что ехать никуда не надо, менялам можно позвонить. Он даже взял его телефон со стола, но тот уже поднялся наверх и захлопнул дверь в подполье.

Асламбек несся на рынок в надежде перехватить там вора у менял, а Лёха в это время неспешно подъехал к себе домой. Сказывалась стойкая привычка приносить жене заработки. Ей он вручал все до копейки – и зарплату, и деньги от благодарных клиентов. То, что теперь ему достались ненастоящие доллары, особого значения не имело. Главное, их было много. Он часто пользовался китайскими подделками под логотипами фирменных брендов, и это его не смущало. Подобная ситуация возникла и с поддельными долларами. Ну, не «фирменного» они производства, так и что? Функцию могут выполнять ту же – радовать супругу.

Лёха водрузил сумку на плечо и поднялся к квартире. Ключей у него не было. Он позвонил и, не дождавшись ответной реакции с той стороны, тихонько постучал. Решение о разрыве отношений они с супругой приняли всего пару дней назад, и в этом новом состоянии он с непривычки нервничал.

Лёха прислушался к тишине за дверью и собрался уйти, когда из квартиры напротив выглянула соседка Инна. Жильцы дома называли ее полным именем Инесса. Так они выражали молодой женщине своего рода пренебрежение. Всегда ухоженная и подчеркнуто уважительная ко всем, она вызывала у одних зависть, у других презрение – Инна сама воспитывала взрослую дочь.

А вот жена Алексея с ней ладила, и при появлении Инны он еще раз демонстративно постучал в дверь своей квартиры.

– А ее нет, – сообщила соседка, – Уехала твоя Лора.

– Куда? – удивился Лёха.

– На юга, – небрежно уточнила Инесса и, распахнув дверь, дополнила, – Сказала у вас уже всё…, и ей надо взбодриться.

– Ну, да… Взбодриться, – промямлил Лёха, поправляя на плече увесистую сумку.

– А ты с работы? – окинула его заинтересованным взглядом соседка, – Голодный небось, а я котлет приготовила, – вышла она ему навстречу.

– Да нет, не особо – отмахнулся Лёха, но Инна проявила настойчивость, и он последовал за ней в ее квартиру.

– Голодать нельзя, тем более такому большому мужчине, – пояснила она причину своего предложения.

В квартире давно одинокой женщины пахло по-особенному. Притягательно. Лёха хотел снять рабочие ботинки при входе у вешалки, но Инна остановила его и повела прямо так – по лаковым полам из штучного паркета. Проход в кухню располагался в нескольких шагах, но, когда они поравнялись с ним, хозяйка взяла великана за руку и провела дальше – в спальню.

Спустя полчаса они откинулись друг от друга на мягких подушках широченной кровати. Инна глубоко дышала. Оба молчали, и она заговорила первой.

– Я бы никогда так не поступила, – мягко произнесла она, – Но, раз у вас с женой уже всё…, – не договорив, коснулась она плеча Лёхи щекой.

– Я тоже бы не решился, – проронил он, о чем-то размышляя.

– Правда? – то ли удивилась, то ли обрадовалась Инна, – А я думала – не нравлюсь тебе. А ты просто слабохарактерный, – чмокнула она любовника в щеку и с чувством добавила, – и очень милый.

Странная, если не сказать обидная, для мужчины оценка его характера, покоробила Лёху. Тем более, что именно об этом говорила ему и жена. Он хмыкнул, сел на кровати и стал одеваться. Инна поняла свою промашку, но впадать в глупые оправдания не стала, а тоже начала одеваться и выдала вполне здравую мысль:

– Это твоей бывшей ты не подходишь, а мне очень даже нравишься. Лора твоя пока не вернулась, можешь ко мне хоть насовсем перебраться.

– Это как «перебраться»? У тебя дочь – старшеклассница. Так нельзя. Ты же по отчеству Карловна, – поучительно произнес Лёха, – Немецкая фрау, а не знаешь, что во всем, а в отношениях с детьми в особенности, нужно соблюдать порядок

– Это ты не знаешь, – вкрадчиво произнесла Инесса, – Мы школу закончили. Моя дочь в Москве, в универ поступила. Хотела – и добилась своего.

– Поздравляю, мама. Вся в тебя – промямлил Лёха, не проявив должного интереса к успехам дочери соседки и тому, что жилплощадь у нее теперь свободна.

Инна ожидала большей заинтересованности в ее предложении. А так как её не случилось, надавила на жалость.

– Так, а с чем меня поздравлять? Обучение платное. Две тысячи долларов надо, – посетовала мать-одиночка.

– Деньги, деньги, деньги, – выдал скороговоркой Лёха, подтянул к себе сумку (она лежала возле кровати) и попросил у Инны ножницы.

Сдержанная соседка не стала спрашивать, зачем они понадобились, и выдала ему малюсенькие ножнички из маникюрного набора. Лёха едва просунул пальцы в их кольца.

Затем он приоткрыл сумку шире, запустил туда руку, разрезал ножницами полиэтилен и вынул из банковской упаковки пачку банкнот – десять тысяч долларов. С пачки он сорвал бумажную ленту и на глаз разделил её пополам.

– Держи, – вручил он Инне большую половину.

– Мне? Деньги?! – поразилась Инесса, рассматривая купюры.

– За учебу дочки заплатишь, а остальные – на что пожелаешь, – улыбнулся Лёха.

Столь внушительный подарок, да еще и с легкостью волшебника, он делал впервые, и ранее неведомая ему радость дарителя приятным теплом наполнила Лёху.

– На что пожелаю? – растягивая слова произнесла ошарашенная фрау.

– Да! На что угодно, – подтвердил волшебник-Алексей и добавил Инне еще денег, чтобы ей точно хватило «на что угодно».

Оставив себе всего несколько банкнот, он передал ей и вторую половину пачки самопальных долларов.

– Всё, мне пора. А доллары лучше на рынке обменяй. У них курс по двадцать шесть, а в банке максимум двадцать пять с копейками, – кивнул он Инне, немного помедлил и повесил сумку на плечо, намереваясь уйти.

– Нет, нет, – всполошилась Инесса, – У меня же котлеты готовы. Покушаешь и тогда пойдешь.

Лёха тут же согласился. К этому времени он нешуточно проголодался и с радостью принял предложение гостеприимной хозяюшки.

Они прошли на кухню. Уложенные горкой на блюдо котлеты аппетитно пахли. Лёха поставил сумку к стене и потянулся взять котлету вилкой, но Инна остановила его.

– Руки надо бы всё-таки сполоснуть, – кивнула она на соседнюю с кухней дверь ванной, – Полотенца свежие.

Лёха улыбнулся на замечание щепетильной немки и направился в ванную. А она тут же приоткрыла его сумку, заглянула внутрь и моментально закрыла её.

Откуда у него столько денег? – забилось у нее в голове, – Ограбил инкассатора, продал что-то очень дорогое, получил наследство от заграничного родственника, – начала она перебирать возможные варианты и остановилась на наследстве.

Лёха как раз вернулся и своим появлением прервал её размышления. Инна засуетилась, села рядом с ним за стол, но к котлетам не прикоснулась. Впечатление от увиденного в сумке Алексея было столь велико, что перебило все остальные желания. Лёха же быстро сел за стол и начал азартно кромсать вилкой ароматные котлеты, отправляя в рот кусок за куском. Он явно торопился и мог вот-вот закончить трапезу, а после уйти. Шанс хоть что-то у него выспросить ускользал, и Инесса заговорила первой.

– А ты к Ларисе зачем приходил? – задала она первый пришедший ей в голову вопрос.

– Хотел сказать, что уезжаю. На суд не приду, а против развода не возражаю, – дожевывая котлету, проронил Алексей.

– Уезжаешь…, – задумалась Инна, и тут же выдала, – За границу?

От пришедшей догадки, в голосе едва состоявшейся любовницы зазвучали нотки разочарования и досады. Она в момент погрустнела и замолчала.

– С чего ты решила? – улыбнулся ей Лёха.

Он как раз насытился, отложил вилку, вытер пальцами губы, отодвинул тарелку.

– У тебя деньги заграничные, – серьезно произнесла Инна, – Ты туда к родственникам едешь?

– Нет…, – в раздумье взялся за подбородок Алексей, – Хотя…, такой вариант как раз оптимальный. У нас в ходу только рубли, а у них доллАры на каждом шагу.

Он бойко встал из-за стола, чувственно поцеловал расстроенную подружку в щеку, взял сумку с «долларами» и направился к выходу из квартиры. Инесса поплелась следом. У дверей Лёха вместо слов прощания потрепал её по волосам и сразу вышел, а она тут же накинула поверх платья кофточку, поправила прическу и тоже вышла из квартиры.

Алексею требовалась некоторая сумма в рублях, и он поехал на рынок обменять там часть своих «долларов» на обычные деньги. Инна тоже направилась к рыночным менялам, как ей и посоветовал её благодетель.

Асламбек в это время как раз их обошел и попросил срочно сообщить ему, если кто-то принесет на обмен новенькие стодолларовые купюры.

Прежде всего он рассчитывал на помощь менялы Люси, именуемой в среде местных спекулянтов – Люсьен. Разбитная молодайка поддерживала с Асламбеком не только деловые отношения, но и личные. Он содержал ее и уговаривал развестись с мужем, но без надежд на замужество с ним в дальнейшем.

– Если какой человек со свежими баксами придет, и у него их много, придержи его и позвони мне, – пояснил он Люсьен задачу и нежно тронул её за плечо, что означало приглашение на ужин в ресторане.

Люсьен улыбнулась мужественному осетину. Они расстались, а минут десять спустя к ней подошел Лёха.

– У тебя какой курс? Хотел бы получить со скидкой, – вынул из кармана брюк и протянул он ей те несколько банкнот, что оставил себе от первой пачки.

– Прибавку шестьдесят копеек могу дать после штуки баксов, – меняла-Люся приняла у него «доллары», потрогала каждую купюру на ощупь, – А у тебя их только четыреста?

В кармане джинсов зеленые бумажки скомкались, и Люсьен пришлось их разглаживать.

– Нет, – весело хмыкнул Лёха, запустил руку в сумку и вытащил из нее банковскую пачку новеньких «долларов».

– Десять тысяч хочу обменять на наши «деревянные» – пояснил он свои намерения.

Люсьен при виде новеньких денег повела себя странно – напряженно задумалась, вернула Лёхе четыреста долларов и несмело потянулась взять у него банковскую упаковку, а когда он передал её, невнятно произнесла:

– Сумма большая. Мне надо посоветоваться с нашим старшим, – направилась она к павильону «Красивые вещи для женщин».

Лёхе пришлось последовал за ней.

Правильнее было бы пойти к другому барыге, но он уже отдал этой девушке пачку «долларов».

– Здесь подождите, – остановила его меняла у входа в магазин.

Лёха подчинился, а она зашла во внутрь. В руках он по-прежнему держал четыре бумажки по сто долларов.

– Почём сдаешь? – обратился к нему щуплый паренек.

Он принял Лёху за менялу, а, когда тот не ответил, уточнил:

– Баксы у тебя почём на продажу?

– Эти? – удивился вопросу новоиспеченный финансист, потирая пальцами бледно-зеленые бумажки с портретом Бенджамина Франклина, и, уразумев смысл происходящего, вступил в сделку, – Эти по двадцать пять.

– Отлично. Возьму триста, – обрадовался паренек, раскрыл портмоне, в момент отсчитал рубли и передал Лёхе. Тот вручил ему три «американских банкноты».

Паренек тут же растворился в толпе, а ошарашенный столь легким заработком торгаш сунул свой первый прибыток в карман джинсов. Одновременно с этим он вживую осознавал, сколь внушительные средства лежат в его сумке, вынул полученные рубли, пересчитал их и вернул в карман.

– Черт! – взялся за лоб Лёха, – Зачем я отдал этой менялке столько денег? Ушла и пропала, – буркнул он себе под нос и направился в магазин.