ГЛАВА 3
Наконец-то закончился еще один учебный день в этом адском месте.
Сегодня за все то время, что я была в школе, не происходило ничего от слова совсем. Буквально. Одноклассники ни с того ни с всего просто замолчали, хотя обычно их рты не закрываются, ведь оттуда сыплются тысячи унижений в мой адрес.
Я больше не считаю, что против меня что-то готовят, просто странный день. Необычайно странный день.
Я вышла из школы и сразу же направилась домой. По дороге успела поговорить с мамой по телефону, сказав, что день проходит нормально, и написать Нике о том, что сегодня в школе все прошло относительно странно, но хорошо, без лишнего шума. Даже ненастный дождь словно в честь этого прекратился и на небо взошло солнце.
В приподнятом настроении я отправилась на остановку, ждать автобус. Так как от школы до дома было приличное расстояние, идти пешком по слякоти после дождя не особо-то и хотелось. Как только я оказалась рядом с переулком, ведущим к остановке, опомниться не успела, как почувствовала, что меня коснулись чьи-то руки. Нет… не просто коснулись, – яростно схватили за талию, завязали глаза и куда-то потащили. Я начала вырываться, кричать, но мои попытки побега не увенчались успехом: руки, которые держали меня, были слишком сильными и цепкими, а рядом не было никого, кто мог бы помочь.
– Отпустите, пожалуйста… Я ведь ничего вам не сделала – заикаясь, писклявым от охваченной паникой голосом просила я. Пищала, то есть.
Конечно же, на мои слова никто не отреагировал и не собирался, разве что кто-то не мог сдержать смеха или не отпустить шутку.
В какой-то момент меня отпустили. Шум прекратился, смех тоже. Конечно, я поняла, что это не предвещает хорошего, но и сделать тоже ничего не могла, ведь рядом со мной все также стоят те же люди, а они-то наверняка не дадут мне уйти отсюда просто так, без единого унижения или чего похуже. Только не они.
С меня резко стянули повязку и толкнули к холодной стене. Вокруг совершенно не было возможности сбежать – по бокам стены, а напротив меня – одноклассники. Не удивлена.
Как же я ошиблась сегодня…
Сначала девушки из моего класса выхватили из рук сумку, я даже сказать ничего не успела. Телефон моментально полетел в стену и был успешно разбит; кошелек с деньгами они попросту забрали себе, ведь как же, деньги – это святое; тетради порвали, а остальное не брали. Да там и брать больше было нечего.
– Отпустите меня, пожалуйста. Я ведь правда ничего вам не делала… – Знала, что эти слова ничем не помогут, но попытаться стоило.
– Твое существование на этом свете все сделало за тебя. Лучше вообще молчи, дрянь. – Эти слова произнес тот, кто раньше был очень дорог – Артем.
– Вы и так сломали мой телефон, забрали деньги, порвали тетради, буквально похитили и привели сюда. Чего вы еще от меня хотите? – огрызнулась я.
Я действительно не понимаю, что им от меня нужно, как сейчас, так и в другое время. Каждый день на протяжении года я терплю издевки, оскорбления, побои, и до сих не могу понять, чем заслужила все это, ведь повода точно нет: никто никого не предавал, не подставлял, мы не ссорились, не ругались… Ну, разве что с Темой.
– Все мы хотим лишь того, чтобы ты страдала. И, кажется, наше желание очень легко исполнить. Ты ведь давно не получала, верно? – Ну да, очень давно. Вчера. Синяки на ребрах – нечто.
– Кстати, то, что сейчас будет с тобой происходить, наберет очень много просмотров на «Ютубе», – гаденько захихикали бывшие подруги, доставая камеру.
– Ох, да. Как я могла забыть? Таким уродам как вы только и нужно привлекать внимание к своей персоне подобным образом, повышать самооценку за счет унижения других людей. Ведь без этого вы – никто. Верно? Верно, я права. Однозначно.
Ну, что же, удачи.
Да, мои слова лишь подталкивают их к действиям, но я так устала это теперь, и раз уж получать, то почему бы не высказать все?
После этих слов, как и предполагалось, последовал сильный удар по лицу, отчего у меня пошла кровь из носа. Затем последовал другой удар, третий… С каждым разом сила удара лишь возростала, а силы все больше покидали меня.
В какой-то момент я все же не выдержала: закричала. Начала кричать так громко и долго, как могла. Помощи все не было, и я уже потеряла надежду на то, что кто-нибудь сможет мне помочь.
Не знаю, сколько прошло времени, но кричать я уже не могла. Я перестала чувствовать свое тело, реагировать на окружающие звуки и происходящее в общем. Я вот-вот потеряю сознание. Последнее, что я заметила, прежде чем окончательно отключиться: то, что на мои крики кто-то все-таки пришел.
МАТВЕЙ
Я ехал домой после важной рабочей встречи. Устал, как собака, отпуск, а все равно приходится таскаться куда-то. Окна в салоне открыты полностью, задувает прохладный осенний ветерок, любимая музыка не играет. На улице, как ни странно, тишина. Настроение так себе, хочется побыстрее оказаться дома и лечь спать, но не тут-то было: вдруг, нарушив умиротворяющую тишину, откуда-то раздался громкий девчачий вопль – душераздирающий, доводящий до мурашек, протяжный крик.
У меня сначала была мысль просто проехать мимо, мол: мало ли чем ребятки там занимаются. Сейчас подростки часто ходят на всякие разборки от нечего делать, так чего лезть?
– Но отец учил тебя другому, – твердил внутренний голос. – Помогать, Матвей, нужно помогать тем, кто в беде, слабым.
И я не смог уехать.
Заглушил двигатель авто и кое-как припарковал у обочины, после чего быстрым шагом направился к месту, откуда доносился крик, прихватив с собой биту, валявшуюся в багажнике на всякий случай. Вот он, тот самый. Придя на место, а именно: в темный, довольно жуткий переулок, втиснутый между домами так, что с трех сторон были стены, а посередине пустое место (и для чего оно вообще?), я увидел нескольких подростков, на вид напоминающих типичных гопников, столпившихся над несчастной девушкой, которая буквально прижата к стене, а сама сидела на холодном асфальте, забитая и напуганная… Она сквозь слезы просила отпустить, умоляла прекратить издеваться, но никто не слышал ее слов, вернее, слышал, но не слушал. Кто-то смеялся, кто-то просто стоял рядом и наблюдал за происходящим, кто-то снимал все на камеру. А кто-то активно действовал: бил обеими ногами и руками.
Я заметил, что та, которая, видимо, и кричала, сейчас вот-вот упадет, тогда понял, что нужно действовать сию же секунду.
– Уроды, отойдите от нее, – хотел сказать я изначально, ведь не знал как по-другому можно назвать этих выродков, однако передумал. Все же решил, что стоит попробовать решить все «мирным» путем, то есть дать шанс ублюдкам уйти по-хорошему.
А потом опять передумал, ведь с отродьем нельзя иначе. Ох, какой я неопределенный.
– Пошли вон, придурки, – выплюнул я, разозлившись не на шутку. Поставил перед собой биту на острие, держа за рукоять. Готовлюсь.
Компания мгновенно отстала от девушки, ведь теперь внимание было приковано ко мне.
– Чего? Малыш, страх потерял? – аккуратно, неспешно подходя ко мне, произнес парень-блондин – один из тех, кто били девушку, причем больше всех. Предводитель гопнической шайки, видимо. Хах. – Думаешь, биту взял и стал крутым?
Малыш. Серьезно?
– Не, сори, браток, это так не работает, – сплюнув куда-то вбок, подключился второй, надвигаясь на меня все ближе.
Со всех сторон послышался смех. Теперь все внимание было направлено на меня и только. Наверняка ребятки думают, что смогут взять количеством, поэтому так выделываются. Храбрятся. Но… Увы и ах, буду вынужден огорчить их в скором времени.
Я проигнорировал услышанное и, спокойно, опустив биту, потребовал:
– Отпустите девушку. Шестеро на одного определенно нечестно.
Девушка уже была в полуотключке, но, судя по глазам, которые то и дело открывались и закрывались вновь на некоторое время, старалась находиться в сознании. А эти изверги продолжили бы начатое дальше, если бы меня тут не было.
– А еще тебе ничего не сделать? Что будет, если не отпустим? Дяденька ударит нас битой? Боимся, очень боимся…
– Давайте устроим ему темную, да и все? Че мы тратим на этого мудака свое время?
Стало смешно. Какие уверенные, действительно думают, что смогут хоть что-то мне сделать.
– Ленка, Лен, снимай это! Вот видос получится, закачаешься. Мы столько бабла с него срубим. – Милая на вид, но гнилая в действительности блондинка думала, что сейчас начнется шоу, очередное шоу, над которым потом они с ребятами все вместе посмеются, зальют ролик в Сеть и будут упиваться своей силой и властью.
Как только парни собирались устроить, как они говорят, «темную», я просто-напросто ловко достал из поясной кобуры брюк, хитро спрятанной под пиджаком, пистолет, который носил с собой тоже на всякий случай. Компания тут же отшатнулась.
– Брат, ты че, серьезно? Он, поди, не заряжен. Разводишь нас и все, – с напускной уверенностью и животным страхом в глазах сказал блондин, тихонько отходя вместе со своей шайкой назад.
Вот и сдулась вся смелость и власть.
Для демонстрации того, что внутри имеются патроны, я снял пистолет с предохранителя, направил пушку и выстрелил. В небо. А мог бы куда еще, например, кому-нибудь в голову… Ладно, шучу. Я таким не занимаюсь. Но они пусть так и думают.
– Не заряжен, точно вам говорю. Шутки шучу тут, – не мог сдержать ухмылку. Я знал, что ребята всей компанией соберутся бежать, увидев оружие. Хотя эти оказались довольно смелыми, не сразу дали деру, умудрились еще повыпенрдирваться.
– Уходим. – Лишь одно слово, и следа от тех, кто качал свои права и избивал беззащитную девушку, не осталось.
Такие сволочи, как эти, могут только одно: всячески потешаться, издеваться над другими, ни в чем не виновными людьми, но как только дело коснется их – вся смелость и сила мгновенно сдувается.
Люди вообще склонны думать, что могут распоряжаться чужой жизнью, ведь когда ты втаптываешь в грязь другого, появляется иллюзия, что тебя самого не смогут в нее втоптать. Тебе начинает казаться, что ты становишься охотником, а не жертвой. Но это глупо. Всегда может найтись охотник, у которого пуль побольше и прицел точнее.
ГЛАВА 4
МАТВЕЙ
Как только шайка негодяев удрала, я аккуратно взял девушку на руки и отнёс в машину, усадил ее на переднее сиденье и пристегнул ремень безопасности, чтобы поскорее отвезти в больницу. Не нужно было быть специалистом для того, чтобы заметить количество ссадин и ушибов. Возможно, проще было бы положить девушку назад, чтобы не беспокоить и без того побитое тело, однако при таком раскладе я не буду иметь возможности приглядывать за ее состоянием.
Я сел за руль, завёл машину и нажал на газ. Старался ехать быстро, но при этом так, чтобы не нанести дискомфорта девушке. До больницы ехать не так долго, но мало ли что еще может с ней случиться.
– Ох, маленькая, чем же ты им так не угодила? – Пока я находился рядом с девушкой на улице и сейчас, не мог не отметить про себя тот факт, что сам значительно выше и крупнее, да и девушка выглядела очень хрупкой, поэтому назвать ее по другому я не смог. – Когда очнешься, надеюсь, смогу поговорить об этом…
Приблизительно через минут двадцать мы уже были около больницы. Я аккуратно отстегнул наши ремни безопасности, вышел из машины и перешел на противоположную сторону, чтобы взять девушку на руки.
Как только мы оказалась в больнице, я передал незнакомку врачам на осмотр, а сам остался ждать в коридоре.
– Что случилось? – спросила медсестра. Она подошла ко мне чуть ли не вплотную и положила руку на плечо, кокетливо улыбнувшись.
Серьезно?
– Напали, – коротко ответил я, не желая заводить разговор. Убрал ее руку с плеча и отодвинулся в сторону.
– Понятно. Сочувствую. Ну ничего, все наладится. – Она снова подошла ко мне. – Я Настя. А вы?
– А у меня есть девушка, на которую, к вашему сведению, как я уже сказал, напали, и которая сейчас без сознания на осмотре. Которую я люблю, в конце концов. Занимайтесь, Анастасия, рабочими делами и не приставайте к пациентам, так и без работы остаться можно.
– А… эм. Извините, – опустив голову, тихо сказала она, сжав руки в кулаки, явно пытаясь сдержать гнев и негодование от ситуации, после чего быстро ушла.
И все. На этом разговор окончен.
Возможно, мне необязательно было вести себя вот так с этой медсестрой, грубить, в другое время я даже мог бы познакомиться с ней и весело провести время, однако… Явно не сейчас. Не то время, не то место. Честно говоря, мне вообще не нравятся подобного типа девушки, которым лишь бы повилять задом перед кем-нибудь да новую фотку в Инстаграм[1 - Признана экстремистской организацией, запрещена на территории РФ.] выложить. С такими можно сходить пару раз на модную тусовку, покатать на дорогой машине, провести вместе пару ночей, но не больше. А Настя, видимо, именно такой и является, о чем говорит ее излишнее внимание к простому пациенту, тактильность, в том числе и манера общения. Яркая, жгучая снаружи и совершенно пустая внутри брюнетка.
Позднее ко мне подошел врач.
– Как она? С ней все хорошо? – сразу спросил я, почему-то действительно беспокоившись за состояние девушки. Возможно, потому что начал чувствовать ответственность за ее состояние в тот момент, как прогнал тех отморозков.
– У девушки небольшое сотрясение, многочисленные ушибы и гематомы. В общем и целом все довольно неплохо, но для большей убедительности мы оставим ее в больнице на несколько дней, чтобы убедиться в этом, взять некоторые анализы.
Теперь я более менее спокоен.
– Так, а вы, молодой человек, кем приходитесь девушке? – типичный вопрос врача, из-за которого я немного потерялся.
– Эм… я жених. – Какой еще, к черту, жених? Ей вообще сколько лет? Я не знаю… Ладно. – Могу ли я навестить ее сейчас, если она в сознании?
– В сознании, но девушке требуется отдых, да и время посещения уже заканчивается. Вы можете придти завтра. Время посещения с девяти до шестнадцати.
– Понял, спасибо. До свидания.
– Всего хорошо, – прощается со мной седовласый мужчина лет пятидесяти.
Странная девчонка. Странная ситуация. Долбаное чувство ответственности за незнакомку и волнение. Отвратительный день. Еще и отец написал, якобы в компании что-то случилось, нужно срочно приехать. Круто отдохнул.
Я вновь завел автомобиль и направился к отцу.
КАТЯ
Чувствую себя отвратительно, потому что моя голова разрывается от боли, а тело до жути болит из-за синяков и ушибов. Я не особо помню, как оказалась в больнице, но знаю, что мне помог какой-то незнакомец…
Я решила встать и немного осмотреться, выйти из палаты, но мне помешали: в мою палату вошёл парень, которого я впервые вижу. Или не впервые..?
– С добрым утром, Катя, – улыбнулся незнакомец так тепло, будто мы были знакомы тысячу лет, и протянул руку. Протянула в ответ и осторожно коснулась, недоверчиво.
– А-а-а… Привет? Мы знакомы? – резонно спросила я, не стесняясь рассматривая парня.
На вид ему лет двадцать, ростом примерно метр восемьдесят. Фигура хорошая: широкие плечи, подтянутое тело, наверняка есть куби… Стоп. Итак. Внешность, ну: темноволосый, с карамельно-карими глазами, довольно пухлыми губами, четкими линиями скул, аккуратным носом…
Ничего так… – подумала я.
– Спасибо, – выпалил вдруг он, улыбнувшись еще шире. Он что, неадекватный и из соседней палаты сбежал ко мне? Да нет, одет и обут нормально, в строгий черный костюм.
– Что?
– Ну… Ты только что сделала мне комплимент, вроде. «Ничего так» у тебя считается комплиментом, или это плохо?
– Ой… Извини, я… я, – начала заикаться, наверняка покраснев. Стало неловко. Так это я тут неадекватная из соседней палаты. – Да, да, это считается комплиментом, еще каким. Если хочешь знать, вообще обычно никому их не делаю. Вот, да… – продолжала бубнить я всякую чушь.
