Спустя двое суток неожиданно забушевала буря. Над морем нависли чёрные низкие тучи, зашумел ливень. Наши мореходы поспешно убрали парус, но к берегу подойти боялись, опасаясь разбиться о подводные рифы. Казакам мерещилось, что береговая линия просто ощетинилась клыками скрытых подводных скал. Огромные волны перехлёстывали через дощаник. Людей безжалостно окатывало тяжёлой солёной водой. Океан гудел и грохотал, вселяя ужас. Пугающе трещала обшивка кораблика под неистовыми ударами разъярившейся стихии. Казаки молились или богохульствовали.
– Всё потому, что кто-то свистел на струге*. Я же упреждал: избави Бог свистать в открытом море – от свиста приходят в ярость морские бесы, -сипел Москвин.
_____________________________
*Струг – русское плоскодонное парусно-гребное судно (барка (https://ridero.ru/link/C8JTkzNpgqmlxdbHDptRr)) XI (https://ridero.ru/link/J7PqctTU0_1C01) – XVIII веков (https://ridero.ru/link/EYbjlGEMgz), служившее для перевозки людей и грузов. Использовалось на реках, озёрах и морях, в гражданских и военных целях.
– *-
Шторм не стихал уже более тридцати часов.
– Однако, нас несёт вперед на север. Хоть одно хорошо, – прокричал в ухо атаману Акун.
– Ещё бы животы уберечь, -подал голос Бессон.
И тут возле предводителей ватаги возникли Росомаха и толмач.
– Она говорит, дескать, скоро появится очень безопасная бухта, -прохрипел переводчик.– Нужно только не прозевать её. Росомаха знает сии места.
Корячка утвердительно кивала головой и повторяла: «Я знаю!» Спасительная новость быстро облетела всех членов команды. Служилые воспряли духом: «Глядишь, живы будем! Помогай, Господи?!?»
– *-
Войти в спасительную бухту удалось с большим трудом. Дощаник постоянно отбрасывало в открытое море, сломалось несколько вёсел…
И всё же российские мореходы одолели стихию; в указанной туземкой бухте они оказались в полной безопасности. Шторм суда не заходил.
– Хвала те, Всевышний!
– Слава Богу!
– Живы будем, не помрём!
– Я же говорил, что дикарка ещё нам пригодится! —радостно воскликнул Акун. —Кабы не Росомаха, покоиться всей ватаге на дне морском.
– Твоя правда, -щурился Москвин, утвердительно мотая взлохмаченной бородой.
– Ну, уж покоиться на дне… Могли бы и выдюжить… -вставил своё вредное слово десятник.
– А могли бы и нет. Будет тебе, Бессон… Причаливай к берегу, браты! —подал команду атаман.
– 7-
Бухта где укрылась экспедиция Москвина была действительно очень удобна: просторная и глубокая, окружённая с трёх сторон высокими сопками, поросшими лесом. Здесь с лёгкостью могла укрыться от шторма огромная флотилия настоящих больших морских судов.
– Надо же! Замечательное место! —атаман сбил на затылок тяжёлую медвежью папаху.– Тут бы город-порт поставить.
– Да уж! —откликнулся Бессон.
В центре бухты раскинулся песчаный пляж, куда и высадились служилые. Он плавно переходил в заросли кустарника, а за ними сплошной стеной стоял тёмный лес. На мокром песке казаки увидели множество отпечатков оленьих копыт; их пересекала цепочка медвежьих следов. Левое крыло пляжа облюбовали вальяжные тюлени под огромное лежбище. С обоих концов пляж подпирали сопки, с которых в бухту хрустальными водопадиками струились ручьи. Тучи птиц кружили над русскими колумбами.
– У-ух ты!
– Красиво!
– Любо!
– Богатые места!
– Мать честна!
– Лепота!
– Шабаш, браты! —оборвал казаков атаман.– Обустраиваем лагерь. Завтра любоваться будем здешними красотами. За работу! Темень подступает.
– *-
Росомаха ушла из лагеря казаков на рассвете. Вечером корячка нарисовала на песке примитивный план земли, куда занесло россиян. То был небольшой перешеек между двумя бухтами.
– Ламуты назвали это место Дзялбу, —сказала она.
Девушка объяснила служилым, мол, на берегу второй бухты располагается летнее селение пеших ламутов – они добывают там рыбу. А за неширокой полоской леса, по которому протекает мелководная речушка, лежат поля ягеля, где могут пасти своих олений кочевники-ламуты. Дальше снова леса, сопки, поля ягеля и голубики. Оседлых и кочевых инородцев в здешних территориях обитает мало, гуще заселены земли к северу. Ещё Росомаха обещала вернуться вместе с отцом и принести дары благодарности за её спасение.
– Не надо ничего, – махнул рукой Москвин.– Ты ж нас тоже выручила…
Утро выдалось тихим и солнечным. Стоял конец августа – осень для этих северных мест. Однако, в тот день ветерок разогнал серую вату облаков, небо высветилось до глубокой голубизны, которая редко случается осенью. Лёгкий ночной морозец посеребрил инеем траву. Дочь шамана бесшумно двигалась по узкой звериной тропе. Попетляв среди зарослей лиственниц, тропа начала резко спускаться в овраг и через несколько минут вывела путницу к ручейку, тихо журчавшему на плоских камнях.
Возле воды сидел на корточках охотник ламут; девушка заметила его слишком поздно. Движения туземца были стремительны – он молниеносно выхватил из колчана стрелу и натянул лук.
– Иди ко мне, презренная! – повелительно скомандовал лучник, зло щуря узкие глазки.
Воин враждебного племени сильно испугал корячку; он мог либо убить её, либо сделать рабыней. Росомаха чуть было не вскрикнула.., но её горло сдавил острый спазм страха… Однако, дочь колдуна смогла совладать с собой и не выдать панику охватившую её. Сделав вперёд два-три шага Росомаха остановилась, заложив руки за спину и чуть склонив голову набок. Ламут упругими движениями вскочил на свои короткие ноги, продолжая целить в девушку. Однако лучник узнал ту – кого он остановил – дочь известного колдуна Филина. «Она же должна была погибнуть в Великой Солёной Воде???» Лучник видел как темнёют от ярости глаза девы. Стрела с острым костяным наконечником начала уступать волевому взору (девушка окончательно оправилась от испуга).
Лицо Росомахи совершенно окаменело, губы посинели от напряжения, на лбу выступили капельки пота.
– Разреши пройти?! – в глазах знахарки светилось холодное презрение.
Враг что-то было хотел сказать, но потом крякнул, махнул рукой и зашагал вдоль ручья, освобождая дорогу. Победно улыбнувшись, Росомаха бесшумно нырнула в заросли рябины: «Скоро я увижу отца и расскажу ему о моём бледнолицым спасителе!»
– *-
Широкая тропа вела к селению пеших ламутов через поляну с высокой, уже пожухлой травой, набухшей от холодной росы. Утренний туман ещё не рассеялся – лишь слегка поднялся вверх, обнажив тёмные стволы деревьев, туземные жилища и спокойные воды ещё одной бухты. Тугой воздух был насыщен горькими запахами осеннего увядания и моря. Белесое пятно солнца, еле просвечивающее сквозь завесу тумана, ещё дарило тепло и дюжина казаков почти не мёрзла, хотя их поношенные, латаные, одежды быстро набрякли влагой.
– Вот, эта деревня инородцев, -прошипел Вторый.– Не соврала колдунья.
И тут с диким воплем выскочил на поляну обнаженный по пояс низкорослый туземец, размахивая ножом из оленьего рога.
– То их тойон, -пояснил толмач.– Вызывает любого из нас на смертельный поединок.
– Храбрый дикарь, -усмехнулся в усы Москвин, с любопытством скользя взглядом по стройной, мускулистой фигуре инородца.
– Дурый*!.. —возразил кто-то из казаков.
– Атаман, дозволь я успокою дикующего? —самоуверенно повёл плечами Бессон.
– Постарайся не убивать его!
Поединщики стали сходиться. Казак был практически на две головы выше противника… Десятник в несколько прыжков пересёк поляну, резко ушёл от удара вражеского ножа, хлёстко шибанул кулачищем в лоб туземцу (лишив сознания) и одним рывком поднял того вниз головой, держа за ноги, как кролика.
– Как мыслишь, Ваня, дошвырну я энтого вояку во-о-он до тех кустов? —прогудел победитель низким басом, сверкая выгоревшими голубыми глазищами из-под густых нависших бровей.
…Дальше всё прошло по привычному сценарию: инородцев привели к присяге, пальнув для острастки из ружья; взяли в виде дани соболью шубу вождя; выдали подарки – парочку медных православных крестика; отобедали, переночевали и отправились восвояси. Кочевников-оленеводов служилые не нашли.
___________________________________
* Дурый (старорусское) – глупый, дурак.
– 8-
Старшим в лагере на побережье оставили Акуна Свенельда. Казаки подремонтировали дощаник, подлатали парус, изготовили новые весла взамен сломанных.
Днем Акун послал два отряда на промысел продовольствия. Сам лекарь обследовал ближний горный ручей, но золота не нашёл: «Жаль!» К вечеру обе команды охотников вернулись с удачей: первые добыли оленя, вторые приволокли несколько туш тюленей.
– Богатые тута края!
– Верно говоришь!
Ночью из темноты прилетело с десяток стрел. Одна из пернатых носителей смерти со звоном впилась в бочонок с питьевой водой, возле которого сидел Свенельд.
– Чёртовы аспиды!
– Укрывайтесь за камнями! Не подставляйтесь под стрелы!
– В спины целили нехристи!
– Туши костры!
Несколькими ружейными выстрелами отогнали враждебных туземцев. Казаки ещё долго напряжённо прислушивались к ночным звукам, сжимая в руках оружие. Спокойно плескались воды бухты, изредка кричали птицы. Вокруг синела непроглядная ночь. Чёрный бархат неба кое-где прокалывали колеблющиеся огоньки звёзд.
– Все целы?
– Кажись!
– Чёртовы караульные, прозевали дикующих вражин!
– Да ладно, обошлось же…
Тревога отступила. Служилые стали укладываться спать. Акун проверив посты, тоже забылся нервным сном: «Где сейчас Росомаха? Добралась ли до убежища своего отца? Бог не дай если знахарка угодит в руки врагов…» Кто-то из служивых громко храпел…
Пробуждались нелегко. Акун вяло сел на ложе, глаза слипались, голова раскалывалась от какой-то сонной одури: «От дела, состояние словно с похмелья… Что здесь за места такие? Однако, нужно поднимать людей!» Стерев с лица остатки расслабленности, помощник атамана объявил побудку. Из-за сопок пробивались золотистые солнечные лучи, обещая тёплый день. У молодого лекаря сразу поднялось настроение: «Будем живы, не помрём!» Вокруг с ворчанием пробуждались казаки: было видно, что и они испытывают вялость.
– Что тута за колдовской дух?
– Башка раскалывается!
– Да уж, тяжко.
– А можа это дикующие наслали на нас злую ворожбу?! Я после крупной пьянки бодрее себя чую.
– Хорошего помаленьку; то плата за посещение здешних богатых мест*.
– Э-эх-ма, лихо загнул.
– Ну, ладно, браты, – Акун напустил на себя бодрость.– Быстренько поднимаемся. Фрол, займись приготовлением хлёбова. Я караулы провёрю.
Обход часовых почти успокоил Свенельда – всё вокруг дышало миром, будто и не было вчерашнего коварного нападения. Казачий лекарь вполголоса переговаривался с часовыми, когда до него долетел подозрительный шум.
– Оп! —предостерегающе вскинул палец Акун.– Прячься за камни.
…Свенельд пристально вглядывался в заросли леса, сжимая в руках готовое к бою ружьё. Его длинные соломенные волосы развевались на ветру, глаза были недобро сощурены.
– Вроде померещилось! —мотнул рыжей бородой караульный.
Вместо ответа Акун встал с колена в полный рост, широко расставив ноги, и не спеша поднял вверх дуло тяжёлого ружья. Сторожевой казак увидел, что с ближайшей сопки спускается вереница людей…
– Ха! Да это же наши возвращаются.
_______________________________
*слабость охватившая казаков, последствия магнитной бури или резкого перепада давления. Эти природные явления очень часты на Крайнем Северо-Востоке.
– 9-
Экспедиция Ивана Москвина задержалась на Дзялбу ещё на сутки. Акун выполнил чертёж бухты (точнее – приблизительный рисунок), занёс в список ясака поступление собольей шубы, со слов атамана сделал описание селения приведённых к присяге царскому престолу инородцев. Казаки добыли ещё пару оленей, полностью закончили ремонт дощаника.
– Ну чё? Не появилась твоя ведьма? – глыбой навис над писарем Бессон.
– Соскучился, что ли? —парировал Акун.
– Да нет, вроде.
– Тогда не обессудь, -шутовски развёл руки молодой писарь.
Неведомый рык донёсся из леса, рядом прокричал ворон, тревожно загалдели испуганные чайки.
Словно из-под земли выросли на дальнем конце пляжа туземец в годах и девица.
