– …только въехал в лес перед запретной зоной. – водитель с кем-то говорил по связи. – Конечно, мы остановимся у обочины и подождем. Никаких проблем, капитан.
Сон как рукой сняло. Я дернулась к водителю:
– Кто там? Нет-нет, я категорически против! Мы не можем останавливаться до гостиницы!
Водитель виновато улыбнулся, пожал плечами.
– Простите мисс! У капитана Шульца зеленый допуск. Даже если я откажусь, казенную машину выключат по его приказу, и мы заглохнем.
Как в подтверждение его слов сзади мигнули чужие фары.
Я судорожно огляделась: вокруг сплошной лес. Мы действительно оказались на просеке, и я понятия не имела как глубоко.
– Все в порядке, мисс? – голос водителя заставил подпрыгнуть. – Вы сильно побледнели!
– Мы точно не можем уехать?! – просипела я, уже не пытаясь скрыть панику.
Мужчина пожал плечами.
– Без шансов. Машина уже заглохла, систему отключили извне.
И тут раздался выстрел. Пуля влетела в заднее стекло и со звоном отрикошетила от тонированной поверхности, но оставила узор из трещин.
– Нападение! – возвестила капсула. – Немедленно покиньте транспортное средство!
Дверь открылась автоматически. Не соображая, я вылетела из машины и побежала.
Сердце бешено колотилось, пока я неслась в неизвестном направлении. Сапоги утопали в сугробах, мешая бежать. Только я хотела остановиться, когда сзади раздался еще один выстрел. Нога зацепилась за что-то и я споткнулась, кубарем полетела в овраг.
Глава вторая
Люция
Я умерла? Если да, то в смерти нет абсолютно ничего интересного – сплошная тьма. Скучно!
Интересно, как там Василиса? Она точно ворчала на похоронах за то, что я сбросила на нее Тео. Хотя, какие похороны? Не думаю, что тело удастся найти в тех чертовых лесах… Тем более если каким-то образом я оказалась в аномальной зоне! Там, даже если меня и обнаружат, то поместят где-нибудь в лаборатории под грифом «совершенно секретно».
Тьма сменилась светом. Я не спеша двигалась куда-то сквозь тоннель, чьи стены казались сотканными из сверкающих молний. Временами интерес к происходящему просыпался, и я пыталась дотронуться до светящихся стен, но молнии отскакивали, обтекая мои ладони.
Вдруг тело все же найдут, что тогда? Интересно, мама вообще отреагирует? А отца на похороны позовет? Ему в любом случае сообщат – всем кровным родственникам приходит автоматическое уведомление. Нет, не хочу, чтобы он приходил, Васька только расстроится еще больше.
– Сюда…
Женский шепот пробился сквозь общее потрескивание.
Коридор из молний вдруг закончился, из него я вышла на темную площадь. Огромный черный замок упирался башенными пиками в грозовое небо. Вокруг было не протолкнуться – люди в шкурах и шерстяных плащах заполняли все свободное пространство. Это не Единство…
– Сюда! – велел голос и я послушалась.
Чудики в древних одеждах не видели меня, кажется, вовсе застыли, как на симуляторе. Посреди толпы оказался круг, сложенный плоскими камнями, а в кругу два мужчины, застыли в пылу битвы. Все люди вокруг казались декорациями, не настоящими, и только эти двое привлекли мое внимание.
Молодой мужчина стоит на коленях, голова опущена. На нем нет рубашки и видно, как все тело покрывают полосные раны. На левом плече огнем горит какой-то символ. Второй, гораздо старше и болезненнее, занес над головой мужчины меч, но свободной рукой тянется к его татуировке. Языки пламени тянулся к тощей ладони.
Что-то с ними было не так…
Обзор закрыла невесть откуда взявшаяся Кристина Красович. Прежде, чем я успела удивиться, руководительница коснулась моего лба большим пальцем и приказала:
– Просыпайся, Сотис! Ты еще не закончила!
На меня словно свалилась бетонная плита. Каждая клеточка тела горела, каждая кость будто была сломана. Я пыталась кричать, но горло сдавил спазм, выпуская лишь жалкое подобие стона.
Сонное безразличие пропало, безумно хотелось дышать.
Фирия. Ливхельм. Мыс Четырех.
Священные Корни вырастали из водной глади, уходили вверх к Черным Горам. Их толстые стволы, облепленные гнездами орланов-химленов, терялись в туманных облаках, бросали тени на заросшие лесом холмы. Корни насквозь прошили побережье и часть предгорья двести пятьдесят шесть лет назад, навеки став неотъемлемой частью острова. Поросшие мхом статуи Великих Богов возвышались подле них, грозно глядели на подплывающий к пляжу корабль.
Жемчужный Клинок вошел в бухту еще до рассвета. Вся команда знала, что их судну лучше не появляться в этой части Ливхельма, так что решено было пришвартоваться у статуй Четырех. Вопреки возражениям Стиана, Оден отправился к деревне вместе с частью команды.
– Я не стану показываться страже, брат мой, не тревожься! – заверил арвинг и оставил Стиана ворчать на судне.
Парень знал, отчего Оден пренебрегает безопасностью. Порт Четырех всего в нескольких днях пути от Брисгарда, в порту непременно ходят слухи об их родном городе, но людская молва, по мнению Стиана, не стоила риска. Хода назад в Брисгард им все равно нет.
Полный невеселых дум парень цыкнул и облокотился о бортик.
– Капитан! – окликнул Стиана юнга. Белобрысый мальчишка высовывался из гнезда, повиснув не канатах. – Там… это…
Юнга щурился.
– Что видишь? – парень проследил за взглядом мальчишки. – Дьярви, не томи!
В двух лигах от Клинка течением несло бревно, а на нем – нечто темное.
– Разорви меня химлен! Человек за бортом! – крикнул юнга. – Велите спустить шлюпку?!
Глазам Дьярви можно было позавидовать, кроме пятна Стиан ничего не видел. Капитан прислушался к шуму волн – воды уносили бревно к скалам.
– Не успеем.
Стиан позвал своего дракона и тот сразу откликнулся. Взмахнув черными крыльями, он оттолкнулся от судна, позволил стихии подхватить тяжелое тело. Ветер радушно принял дреки, лизнул чешуйчатые бока, наперебой рассказывая о происшествии. Под вой ветра Стиал достиг скал, едва успев – обломок дерева едва не напоролся на скалы.
На бревне лежала девица и сердце ее почти не билось.
Дреки обхватил девичий стан когтистой лапой. Стараясь не повредить, Стиан понес ее к кораблю и аккуратно опустил на борт Клинка. Сам вцепился когтями в мачту, постарался не сломать ее.
Едва достигший двадцати годков Вагни был крупнее всех членов команды, за исключением Одена. Он, и выжженный солнцем докрасна Кнуд помогли аккуратно уложить деву на деревянные доски. Огромная лапа Вагни опустилась на девичью спину, выбивая морскую воду из легких и несчастная зашлась в приступе кашля и скрючилась на палубе. Матросы придерживали девицу, пока та не откинулась обратно на спину и дыхание ее не выровнялось.
– Жива?! – юнга спрыгнул с гнезда и тут же присвистнул. – Чёй-то, послушница али ночница?
Стиан наконец разглядел кого выловил.
Белые вещи лохмотьями висели на девичьем теле, напоминая одежды жриц храма Лив, но волосы были острижены по самые плечи, совсем как у жриц другого толка. Некогда длинный, сейчас располосованный до самого верха, рукав обнажал тонкую руку. На предплечье утопленницы светилась зеленая спираль. Метка лесной ведьмы.
Норна…
– Неужто ночница?! – Вагни наклонился к девице. – Хорошенькая, точно лисичка…
Капитан не успел обратиться и ответить – глаза спасенной распахнулись. Она перевела удивленный взгляд с матросов на Стиана и застыла, а после, истошный вопль разнесся по бухте. Девица верещала громче химленов.
– Капитан, что делать?! – Кнуд отпрянул, не понимая, что стряслось со спасенной. На шрамированном лице отразился испуг.
Вскочив на ноги, девица выдрала у Вагни швабру и замахнулась ею, словно клинком.
Стиан дернулся вперед, поспешно возвращаясь в человеческое тело, но швабра опустилась раньше. Первый удар пришелся по драконьей морде, а второй – по человеческому лицу. Наконец, девица запуталась о собственные ноги и упала.
– Капитан, – тихий голос юнги нарушил неожиданно наступившую тишину. Дьярви высунулся из-за широченной спины Вагни.
– Чего еще?!
На рассечённой брови Стиана пульсировала стремительно набухающая шишка. А ничего так норна приложила – даже сквозь чешую ощущалось.
– Она опять того… ну, отключилась.
И правда, девица налетела на оставленное Вагни ведро и лишилась чувств.
– Переложите ее в мою каюту, – велел Стиан. Ушиб отозвался пульсирующей болью. – И орудия оттуда вынести! Если девица так со шваброй управляется…
Та, которую они искали последние пять листопадов, сама выплыла к Жемчужному Клинку!
Люция
На лоб шмякнулось что-то мокрое и холодное. Я недовольно замычала, скидывая помеху. В ушах как-то странно шипело, мир покачивался, а затылок препогано ныл, так что жить категорически не хотелось.
Кажется пить надо меньше! Сниться всякая чушь о мировых заговорах, бородатых мужиках и громадных черных чудовищах…
– Ну не мешайся же, – проворчал незнакомый голос, а мокрое снова водрузили на голову. – В тине вся извозилась…
Так, стоп!
Я открыла глаза.
В подрагивающем свете на меня глядел белобрысый мальчишка лет двенадцати. Конопатое лицо загорело до черноты и сосредоточено следило за моим пробуждением.
Кто-то уложил меня на кровать и укрыл одеялом.
– Ты кто?! – я дернулась назад, натягивая его до подбородка.
– Очнулася! – мальчишка испуганно отшатнулся и вскочил, но я тут же крикнула.
– Стой! Погоди!
Он выставил палец вперед и поинтересовался:
– Госпожа драться больше не станет? А то я девиц не бью!
Драться? Ах да, я, кажется, защищалась …
Я отрицательно мотнула головой.
Мальчик застыл, не зная нестись ли ему дальше или ответить странной тете. Потом видимо решил, что доложить еще успеет, и плюхнулся обратно на тяжелый дубовый табурет. Прежде, чем заговорить, взъерошил светло-русые волосенки, выбившиеся из хвостика на затылке:
– Ну… чего тебе?
– Тебя как зовут? – припоминая все уроки по детской психологии дружелюбно поинтересовалась я.
Мальчик закусил губу и бросил быстрый взгляд на дверь, видимо сомневаясь, можно ли со мной разговаривать. Потом снова уставился на меня, наконец расслабляясь:
– Дьярви я.
Отлично, начало положено!
– Очень приятно, Дьярви! Я Люция! Скажи, где это мы?
– Дык, на Жемчужном Клинке! – углядел на моем лице полнейшее непонимание и снисходительно пояснил. – Самое быстроходное судно во всём Ливхельме!
Ливхельм. Что-то знакомое… Юг столицы?
Мозг лениво сложил покачивания и шорох, и подтвердил – мы на воде. Помещение напомнило картины из исторических фильмов: шлифованные, идеально подогнанные доски. Помимо крепкого деревянного табурета, на котором сидел Дьярви, у стены слева стоял такой же мощный стол. По полу и на всех поверхностях тут и там оказались неаккуратно свалены бумаги и пыльного вида старинные фолианты. Окон не наблюдалось, и тем ни менее комнату озарял мягкий свет железного светильника.
– Ливхельм! – осознание поразило резко. – Это который в Фирии?!
