Тем временем, на асфальте тонким покровом серебрилась россыпь мелкого снега, выпавшего скудными осадками за прошедшую ночь; а некоторые жители района чуть похаживали, слегка покачивались или переминались с ноги на ногу, – так они пытались справиться с цепким холодом, ожидая нужный транспорт на автобусной остановке, находившейся прямо у дома.
– Нет-нет! Надо что-то делать! Нужно срочно что-то предпринять… Нельзя просто тупо сидеть, сложив рученки на этом долбаном месте… – очень решительно подумала Катя, отрывая чуть прилипшие локти от подоконника.
Выйдя из комнаты, она почти что беззвучно прошмыгнула через прихожку в уборную; а затем мельком заглянула в соседнюю комнату, где на диване все еще спал Иван. Потом поспешно зашагала на кухню…
У Кати по отношению к Ивану возникли смешанные чувства, поскольку, с одной стороны, ее парень поступил разумно, что не стал ими вчера рисковать, – мало ли с чем они вчера там столкнулись?! Но с другой стороны ее раздирала обида, мгновенно переросшая в злобу, поскольку он не сдержал своего вчерашнего обещания. Он подвел ее! И теперь спокойно дрыхнет себе на диване, – смотрит, досматривает девятый сон. А потом еще и десятый начнется?
– Ну нет!
Оказавшись на кухне, Катя включила электрический чайник. Минуты через пять он закипел, выбрасывая клубочки жаркого пара… Небольшой перекус наскоро приготовленными бутербродами с колбасой (это все, что она нашла в холодильнике из того, что не нуждалось в приготовлении), и утренний черный кофе, который оказался, как нельзя, кстати. Кофеек-то и привел Катю в тонус…
Допивая кофе, она заглянула и в небольшое окошко на кухне. Окошко смотрело на маленький дворик, который стоял ровным квадратом между двумя домами, – этого и соседского. Атмосфера зимнего запустения детской площадки заставила девушку вернуться к своим прежним мыслям…
– Раз он спит, то пойду сама! Днем-то на кладбище, кажись, совсем не страшно, наверное, – внутренним голосом убеждала она себя. – Ну да, конечно же, не страшно! Ни капельки не страшно! Днем светло, да и люди постоянно там ходят. А если кто тронет, то обязательно закричу! Так заору, что точно весь город услышит! Никак иначе!
Пожалуй, подобное сделать она бы не постеснялась…
Катя швырнула посуду в рукомойник, вышла из кухни, и принялась быстренько собираться…
На обратном пути она еще раз взглянула на Ивана, – он по-прежнему крепко спал… Заприметив на тумбочке его мобильник, Катя хмыкнула и пробралась на цыпочках в комнату… С мыслями «Еще пригодится, а Иван меня простит.», она схватила телефон и, как каракатица, попятилась с ним назад. А потом прикрыла за собой тихонечко дверь, что отделяла ничего не подозревавшего Ивана от прихожей. В той же самой прихожей она еще долго искала наощупь, бродя голой ладонью по шершавой стене, выключатель света… Потом еще некоторое время провозилась с непослушными сапогами, пытаясь натянуть их на ноги. А они все не слушались и чуть ли не трещали по швам, но налезать никак не хотели. Наконец, небрежно взявшись за ключи, она звякнула связкой, и покинула квартиру…
***
Ровно в 12:00 зазвонил будильник, являвшийся частью функционала акустической системы, подаренной Ивану отцом на семнадцатилетие пару лет назад. Иван часто ставил его по выходным на это время, чтобы покормить морскую свинку и аквариумных рыбок, если вдруг забыл это сделать поутру…
***
Как только Катя вышла из подъезда, то сразу ощутила на себе приставучий легкий морозец. Подняв воротник и затянув покрепче толстый черный шарф, сотканный из овечьей шерсти, а руки спрятав в глубокие карманы длинного пальто, она побрела пешочком на кладбище…
По дороге Катя то приходила в ярость, то у нее вдруг появлялся мимолетный страх перед кладбищем, то ее одолевали расплывчатые сомнения; но она все равно не останавливалась. Она никуда не сворачивала, а продолжала упрямо идти на погост. Возможно, в какой-то момент, ей все же захотелось повернуть назад и вернуться в теплую квартиру, молча дать пинка Ивану и точно также молча нагло плюхнуться на его любимый диван, но пока это были лишь размышления об обозримом будущем… Но, в конце концов, ярое и непреодолимое желание вернуть телефон боролось и перебороло страх и любые сомнения.
С небольшим усилием, прогнав все дурные мысли прочь из головы, Катя наконец остановилась у центральных ворот. Тут же она перевела свой дух, и аккуратно ступила на территорию по-зимнему замершего погоста.
Тут Катя шла медленно, вкрадчиво и осторожно, будто боясь разбудить спящих покойников, хотя был уже день. Она шла и тихо взирала на могилы и те места, где они вчера ходили с Иваном, периодически переводя свой взгляд на дальние объекты. Но как бы она не силилась что-то разглядеть вдалеке, из-за внезапно накатившего молочного густого тумана, ей совершенно ничего не было видно… Она неспешно прошлась понизу, потом поднялась наверх, и, наконец, пошла по центральной аллее…
Катя двигалась слегка наклонившись, ступая по своим вчерашним следам, за которыми косолапо следовали Ванькины. Она все пыталась вспомнить тот проклятый момент, когда в последний раз держала в руке телефон… Вместе с тем она просчитывала любую вероятность того, где реально могла бы его обронить.
Кроме черных ворон да плешивых собак здесь ей по-прежнему никто не встречался. И, поскольку на кладбище было довольно тихо, волнение сначала чуть умалилось, а после и спало совсем.
От брожений по вчерашним следам, чуть-чуть присыпанным новым снежным покровом, Катю вскоре внезапно отвлек силуэт незнакомой ей женщины, гордо выступивший вдалеке из дымки густого тумана. Ее фигура замаячила и, кажется, заблестела, чем особо и приковала внимание девушки. Эта фигура медленно, верно, и будто бы неумолимо сближалась… Кате тогда на одно короткое мгновение показалось, что эта женщина не идет, а словно плывет по воздуху… Прошло еще буквально несколько мимолетных мгновений, как эта дама поравнялась с Катей. Но она так и «проплыла» дальше – мимо, ни разу не взглянув на девушку. Молодая или возрастная женщина это была, Катя не поняла. А не удалось ей понять из-за того, что голову дамы покрывала длинная белая шаль. Шаль-то и помешала Кате в аккурат разглядеть лицо незнакомки.
Катя сделала несколько уверенных шагов вперед, а потом обернулась, чтобы еще раз взглянуть на нее. Ну, а когда обернулась, то заметила, что дама все дальше и дальше плывет по аллее…
Катя от чего-то хмыкнула про себя, скользнула рукой в карман и достала оттуда мобильник Ивана, быстро нашла там в списке контактов свой абонентский номер (он был подписан как «Зайка») и тут же принялась на него звонить. И, благо, после недолгого ожидания, пошли спасительные тянущиеся гудки…
– Ага! Значит зарядка еще не села, – возрадовалась девушка про себя, и, озираясь по сторонам, и вслушиваясь в здешние звуки, продолжила идти по натоптанной снежной тропинке…
Снег на кладбищенской аллее сверкал, добавляя нотки некой сказочности и волшебства. Однако, и без того напряженное зрение девушки от этого только страдало. Поэтому и шла она морщась. И, когда время ожидания ответа истекало, Катя перенабирала себя вновь и вновь; а убедившись, что гудки снова идут, она с новой надеждой водила рукой с телефоном по воздуху прямо перед собой, словно это было какое-то приспособление для поиска. Наверное, так ей было проще…
Судорожно петляя и лазая средь старых могил, несмотря на теплую одежку, Катя уже начала слегка подмерзать.
– Ну, блин! Ты что, прикалываешься?! Где же ты есть, падла?! – нервно выругалась Катя вслух. И тут, кажется, в ее голове стала зарождаться некая толковая мысль… Но стоило девушке только попытаться ухватиться за ее малюсенький и тонюсенький хвостик, как раздавшийся чей-то голос отвлек Катерину. Машинально повернувшись, Катя увидела, что к ней обратилась та самая дама… К слову, никто другой из живых ей здесь до сих пор не встречался.
Дама стояла в паре метров от девушки и смотрела прямо на нее. Катя, в непонимании чего хочет эта женщина, демонстративно развела руками. Но дама продолжила стоять недвижимо, совершенно никак не отреагировав на это. Тогда Катя решила с ней заговорить: – Простите! Вам что-то нужно? – чуть неуверенно и настороженно спросила она.
Тот час собеседница молча качнулась, словно была на шарнирах, и сделала небольшой шажок в сторону Кати… А Катя и этого не поняла, но, наблюдая за женщиной, продолжила ждать от нее иных действий…
Но дама, как и прежде, молча стояла на месте.
– Ну, что ж! Эм… – Катя как-то попыталась разговорить тогда молчаливую незнакомку, детально при этом разглядывая ее странный наряд, кажется, чуть усыпанный мелким бисером. И хотела, кажется, но не успела добавить к этому что-то еще, как дама, снова качнулась и сделала еще один шаг в ее сторону… А потом, будто со свистом ветра, каким-то странным голоском тихонечко просипела: – Откуда ты здесь, милое дитя?
От этого Кате сделалось как-то не по себе…
– Эм… Да я… Ха-ха! Я из города сюда пришла. Хорошее утречко. Свежее, такое. Решила тут прогуляться немного… – быстро нашла что ответить и нервно выдала Катя своей собеседнице. – А вы? Что вы…
– А я здешняя. Я тоже гуляю. По тропинкам брожу, – спокойно ответила дама.
– Странная она какая-то. И голос у нее тоже странный, не живой какой-то, свистящий – подумала Катя.
Катя смотрела на странную незнакомку, но до сих пор все никак не могла разглядеть ее лица. Но одно для себя в этот момент она подметила точно: загадочная дама была одета совсем не по погоде, где любой бы продрог от такой легкой одевки. Да еще эта дурная шаль, и этот странный шерстяной платок, – да такие вещи раньше только бабки носили. И когда это было? Сто лет назад?!
Но, кажется, женщине шаль и платок совсем не мешали, и что ей на тот момент времени ни капельки не было холодно…
– Наверное, это какая-то местная дачница. Ходит тут по тропинкам, гуляет себе, закаляется, – пришла к такому умозаключению Катя, разглядывая необычный сарафан своей собеседницы, обшитый тоненьким белым бисером, и все-таки больше напоминающий православную тунику. И эта туника была прямо в пол, да так, что обувь дамы разглядеть тоже никак бы не вышло.
– А хочешь, я составлю тебе компанию? Прогуляемся вместе… – еще раз качнулась загадочная дама, оторвав Катю от размышлений о своем необычном наряде.
– Да мне-то и одной неплохо гуляется. Кхм! Я и пришла сюда одна, чтоб в одиночку среди снежных елей да старых могил побродить, немного о жизни подумать, а то живые отвлекают постоянно – попыталась парировать Катя, в надежде, но будучи совсем неуверенной, что так сможет избавиться от назойливой, довольно странной и навязчивой незнакомки.
Но дама была непреклонна и будто пытаясь проникнуть в сознание, начала напирать на Катю, из-за чего той захотелось сразу сбежать.
– Это верно! Жизнь так коротка, милое дитя, – пролепетала ей дама в ответ. – Так коротка… – со свистом легкого ветра повторила она.
– Согласна с вами, – как-то вязко и неестественно медленно для себя ответила Катя, подумав о том, к чему это, нахрен, было сказано?! Она еще возмутилась тому, что таинственная незнакомка уже во второй назвала ее каким-то дитем…
– Как тебя зовут, милое дитя? – нежно просвистела таинственная собеседница.
– Катя. Но, знаете, мне уже пора… Что ли. Да. Так что… Короче, рада была поболтать, – ответила Катя и совсем нехотя протянула руку, чтобы поскорее попрощаться с ней.
– А меня Мария. Очень приятно. Будем знакомы, – недвижимо губами, сквозь прозрачную шаль, проявив свое бледное личико, произнесла странная дама, но руки своей Кате в ответ не протянула, а скорее наоборот – даже слегка качнулась, будто пожелала отстраниться от девушки.
Хоть Катя и была девчонкой не из робкого десятка, но слишком уж много странностей и неприятностей с ней происходит уже второй день подряд. От этого она просто устала…
– Послушайте, мне правда пора уходить, – промолвила Катя, разглядывая чуть приоткрытое бледное личико незнакомки. Но пунцовые, совсем не шевелящиеся губы и невероятно притягательные взгляд глубокой пучины цвета морской волны… Они будто заставили Катю повиноваться воле ее собеседницы. – Просто меня мороз уже начинает реально напрягать. К тому же скоро парень начнет меня искать. А как узнает, что я его телефон свистнула…
– Тс-с-с, милое дитя! Пойдем со мной, я тебе кое-что покажу, – с этими словами, махнув своей прозрачной шалью, словно плавником, дама развернулась на месте и медленно зашагала вперед, – в сторону старой, избитой лестницы, ведущей к оврагу и топлякам, где было очень много старых, почти что растворившихся в снежном покрове могил.
С этой секунды сознание Кати будто попало в плен и прям-таки поплыло. Она тотчас впала в судорожное оцепенение, и, будучи увлеченной какой-то невидимой привязью, покорно зашагала вслед за блистающей бисером дамой…
Шли они медленно или быстро, долго или не очень – не известно. Но в это время перед Катей пролетело глубокое бездонное небо с хороводом бесчисленного множества звезд, наполненная дыханием снежного серебрина живая земля, приветственно машущие ветками поросли лысых деревьев, склонившиеся в почтении могильные кресты и надгробные черные плиты со стертыми лицами на пожелтевших от времени фотокарточках.
В этот момент – момент откровения (и, как казалось Кате – Вселенской любви), все разом будто ее обняло, а после завертелось, завращалось, перемешалось, и неожиданно выплюнуло на обочину жуткой мертвой тропы…
– Катя! – словно обухом ударило по ватной голове и отдалось эхом где-то в глубинах сознания, затуманенного сладким дурманом.
Окрикнув ее по имени до боли знакомый голос, он словно вытащил, выдернул девушку из крепких объятий этого оцепенения.
Тут же все и стало приходить в естественный порядок: деревья, кресты и памятники вновь стояли недвижимо на своих местах и никак себя уже не проявляли: они, как и положено, мертво молчали. Сознание Кати потихонечку начало возвращаться.
Исчезла и мертвая тропа…
Придя окончательно в себя, вернув свое сознание, отбившись от цепких объятий сладострастного магического тумана (а на это потребовалось не так уж и много времени, как может нам показаться), Катя поняла, что это Иван окрикнул ее.
Катя сразу же приняла неуклюжую позу и застыла в ней, зажмурив глазки. Замерла она, и принялась ждать…
– Катя, блин! – снова окрикнул ее Иван.
– Ой, щас че-то будет, – подумала девушка и обернулась, чтобы посмотреть на Ивана… – Привет! – а на ее лице красовалась слегка растерянная улыбка…
– Катя, ты что поперлась без меня?! Я смотрю, ты за своим телефоном готова хоть на тот свет отправиться!
Иван стоял чуть поодаль от девушки и выглядел достаточно встревоженно, – он беспокоился за нее (Также Иван еще успел подумать, что Катя могла сильно обидеться на него из-за того, что тот проспал и не выполнил своего обещания. И если бы так случилось, то девушка в порыве злости спокойно могла его бросить и никогда не простить, а этого он, пожалуй, боялся больше всего остального…).
– Ты проспал, а я пошла искать…
От услышанного у Ивана чуть кольнуло в сердце…
– И прости, что взяла твой мобильник, но он был нужен мне!
– Не страшно, Кать, – отлегло на сердце у Ивана. – Но больше так, пожалуйста, не делай. Я не на шутку перепугался за тебя…
Девушка неуклюже мотнула головой.
– Ну, и как поиски телефона, есть результат? – спросил Иван, неторопливо сближаясь со своей девушкой…
– Искала, но не нашла. Да меня еще, знаешь, и женщина тут одна отвлекла, – пояснила она, вспомнив про странную незнакомку и стала осматриваться, в желании поймать ее взглядом…
– Ты чего вертишься? Что за женщина?
– Э… Да вот тут она только что стояла… Или тут… Или там вообще. Не помню… – и хотела бы Катя указать на нее рукой или хотя бы вспомнить точное место, где эту даму видела в последний раз, но только в удивлении и растерянности могла констатировать лишь то, что на тропинке, никого другого, кроме нее самой, просто-напросто нет. От дамы этой даже след простыл. Никаких свидетельств о том, что она здесь была с минуту назад. Совсем никаких.
А была ли эта дама тут вообще? Не померещилось ли? Что за наваждение?! – Катя крепко закрыла глаза, хлопнув чернеющими ресницами, и взболтнула своей головой, да так взболтнула, что аж черные кудри посыпались.
В этот момент Иван уже стал подле своей зазнобы и окинул взглядом каменные ступеньки вместе с извилистой тропинкой, которая явственно вела к чернеющему оврагу…
Сообразив, что тут происходит что-то неладное, Катя сразу произнесла: – Ладно, давай валить отсюда!
– Ты что?! А как же твой телефон?! – удивился Иван. – Вдруг он где-то поблизости? Разве мы не будем его искать?
– А знаешь, это уже устаревшая модель. Я давно хотела от него избавиться. Подруги надо мной смеются… Другой вечером купим! – ответила девушка. И схватившись холодными пальцами за запястье Ивана, она потащила парня за собой, поднимаясь чуть в гору. Ноги Кати обмякли, но она решительно боролась и сопротивлялась резко накатившей устали, поскольку не имела желания больше ни на секунду здесь оставаться…
Когда ребята почти достигли ворот, слева от них что-то вдруг блямкнуло. Это был очень приятный и до боли знакомый звук… В этом звуке Катя сразу же узнала сигнал уведомления для «WhatsApp», который неделю назад поставила на свой телефон. Иван тоже услышал его… Они сразу остановились и посмотрели туда, где мог находиться источник сигнала. И, через несколько коротких секунд парень зацепился своим блуждающим взглядом за светящийся предмет, который чуть утоп в блистательном снежном покрове. Это точно был ее телефон…
Катя удачному появлению «любимого потеряшки» несказанно обрадовалась! Она поблагодарила судьбу, что все обошлось малой кровью… И настроение ее сразу поднялось. Конечно, от нефтяных котировок после Арабской весны это было далеко, но изменения в настроении Кати были заметны. А еще, выйдя вскоре за черту, отделявшую старый погост, Катя очень крепко для себя решила, что Иван все же был прав – гиблое место! Больше не стоит нам здесь появляться. Ни под каким предлогом! Никогда!
***
Наступила ночь, за окном воссиял чуть мрачный и холодный зимний месяц, а далекие звезды заиграли своим манящим мерцанием…
Иван сидел в соседней комнате и второй час подряд полным ходом мучал игровую приставку… А Катя болтала со своими подругами по «любимому потеряшке». Вскоре, с чувством полного удовлетворения, она положила трубку… Но мысли о странных событиях последних двух дней все же никак не хотели покидать ее голову, периодически накатывая волной клубящегося тумана. Вскоре она прогнала эти мысли прочь, мысленно заперев их на замок, а ключик от сейфа воспоминаний бросила с мостовой прямо в самую глубокую Волгу. И в этот момент резко накатила усталость, и начала решительно одолевать, склоняя Катю ко сну. Но стоило девушке чуть прикрыть свои прекрасные очи, и опуститься в легкий дрем, как она вновь оказалась на кладбище…
На погосте уже царила глубокая ночь. Таинственная дама вновь стояла перед девушкой. И все со всхлипом немого ужаса снова повторилось: незнакомка опять поманила ее за собой, и Катя послушно повиновалась губительной воле; Она ощутила себя беспомощной марионеткой, где чары загадочного дурмана вновь подействовали на нее. И хотелось бы ей закричать, но рот словно зашили невидимыми нитями, поэтому Катя не смогла проронить ни единого звука. Еще чуть-чуть, и она, спускаясь по лестнице в гущу вновь оживших, шевелящихся могил, ступила бы в бездну, из которой нет возврата в наш мир – мир живых! Но голос Ивана вовремя появился: он снова спас ее, заставив отпрянуть от сладкого забвения и вернуться в реальность. А дама точно также испарилась, но мертвая тропа почему-то так и осталась открытой, что-то тихо нашептывая, в ожидании Кати.
В беспробудной тьме этой глубокой ночи девушке еще показалось, что она будто попала в какое-то злое зазеркалье: там все было каким-то дымчатым и обманным. И Иван тоже показался ей каким-то другим, каким-то очень странным…
– Пойдем, пойдем со мной, – как-то неестественно прошептал ей Иван, пытаясь скорее увлечь за собой.
Осторожно разглядывая его облик, Катя заглянула в его глаза, а они были черные и мертвые. Тогда Иван сразу хищно оскалился, обнажив свои острые клыки, и неестественной хромой походкой, вытянув руки, как зомби, медленно начал к ней приближаться…
Катя присела у небольшого черного памятника, обхватила голову руками, поджала ноги и воткнулась лицом в колени, и крепко закрыла глаза. Тем временем, гул вихря, напоминающий досадное жужжание тысячи злобных мух, вместе с мертвым Иваном медленно, но неумолимо приближался…
– Господи! Этого не может быть! Этого просто не может быть! – пролепетала Катя, и отключилась…
***
Очнувшись в холодном поту, Катя приподнялась с постели, и, кажется, увидела в углу комнаты эту даму, сверкающую мелким бисером при свете луны. Но потом, приглядевшись повнимательнее, она поняла, что это всего лишь стеклянная ваза, которая чуть изменилась в своих очертаниях от спросонья поплывшего зрения. И ваза всегда стояла на этом чертовом месте. Чуть оглядевшись по сторонам, и узрев серые стены комнаты, она тяжело выдохнула, поскольку поняла, что все в полном порядке.
Катя слезла с кровати уронила свой взгляд на окно: холодный месяц правил ночью высоко в небесах, а голые ветки старого дерева скрежетали по чуть запотевшему стеклу, ударяясь об него словно костяшками пальцев, подчинявшихся порывам безумного астраханского ветра…
Утром.
– Это всего лишь дурной и поганый сон, – подумала Катя, проснувшись. Сначала она чуток полежала, вытянувшись на постели, а потом и потянулась руками к крохотной тумбе, чтобы взять с нее телефон: она хотела справить время. Чуть скользя и жадно щупая пальцами, она вскоре стала барабанить ими по гладкой поверхности коричневой полироли. Слегка откинув голову на подушку, она кинула свой въедливый взгляд на то место, где он должен был находиться. Но мобильником там и не пахло. Девушка приподнялась, откинула одеяло и стала осматривать скомканную за ночь постель. Дернула перистую подушку – там его тоже не было. Встала с постели…
Искала его везде: за той самой тумбочкой, нырнула потом под кровать, заглянула за батарею, не забыла и заглянуть под палас, и даже как-то косо посмотрела на плинтус…
В других комнатах тоже искала, хотя четко помнила, знала, что оставила его точно на той крохотнющей чертовой тумбе. Искали они его вместе с Иваном почти что весь день с истериками и слезами, присущими Кате…
Не нашли!
Куда подевался ее телефон – для обоих так и осталось загадкой…
А про тот дурной сон Катя Ивану рассказать не решилась. И на старое кладбище, кстати, больше они не ходили, и даже в своих воспоминаниях старались не возвращаться к нему.
Но иногда, совсем неожиданно (это случалось, как правило, в ночь), будто некий канал связи с потусторонним миром, живущим на кладбище, внезапно вдруг открывался в ее голове. Ее сознание начинало тогда расширяться до невообразимых размеров… Это ее, конечно, очень пугало. Но еще больше Катю пугали разные голоса. Их было так много… Были и детские, которые всенепременно звали ее прогуляться на кладбище до кривой тропинки, ведущей к чернеющему оврагу. Они шептали, что любят ее, и транслировали в ее сознание разные расплывчатые эпизоды давно ушедших времен… Но Катя настойчиво игнорировала все эти посылы и прогоняла все темные мысли прочь, считая их бредом, фантазией, вымыслом. Со временем жуткие видения перестали ее посещать. И она, приобретя новенький телефончик, старалась теперь не выпускать его из рук, радуясь каждому светлому дню и жизни простой астраханской студентки…
