– Ты стабильно задаешь один и тот же вопрос примерно раз в месяц.
– Точно, как же я мог забыть, – рассмеялся он, перебрасывая фрукт из одной руки в другую. – Нехило тебя тогда раздуло. Единственный парень в городе с аллергией на апельсины.
– Не единственный, – буркнул я. – А тебе лишь бы позлорадствовать над другом.
Большая часть пищи в Амаронте выводилась искусственным образом – еда синтезируется из различных микроэлементов, минуя некоторые природные циклы. По внешнему виду и вкусовым качествам она ничем не отличалась от «настоящей», если не брать в расчет слегка вязкую консистенцию и легкое, практически незаметное, химозное послевкусие. Каждую неделю на подносы жителей случайным образом добавляется фрукт или овощ, выращенный в Небесных теплицах – и сегодняшний рацион был дополнен апельсином, на который, к моему величайшему сожалению, у меня сильнейшая аллергия. И все было бы ничего, но по невероятно странному стечению обстоятельств, вместо него на моем подносе всегда оказывается ненавистная баночка с… рыбьим жиром. Фрукт с естественным источником витамина С и желтоватая жижа, переполненная витамином Д – эту нелогичную замену объяснить было попросту невозможно. Я наотрез отказывался прикасаться к этому продукту – от одного запаха органы внутри буквально выворачивало наизнанку, но к счастью, на этот случай у меня всегда был… запасной план.
Джеки сглотнул слюну, пытаясь незаметно дотянуться до подноса.
– Хотя бы… кусочек.
– Стоять! – мои пальцы сомкнулись на его кисти, и еда застыла у раскрытого рта.
Его взгляд вспыхнул огнем, а скулы заиграли мышцами.
– С меня… хватит!
Молниеносное движение рукой. Взмах. Удар. Вилка впилась в мою шею. Растерянный, булькающий вздох. Это… конец?
– Бу-э, – хлюпнул я, роняя голову на стол и высовывая язык.
– Не-е-ет! – донесся знакомый голос откуда-то позади. – Кай… Кай, ты меня слышишь? – незнакомец схватил меня за плечи, растрясывая замершее тело по сторонам.
– Гурни… это сделал… он, – напоследок прошептал я, поднимая трясущийся палец на своего убийцу.
– Еще один… свидетель.
Очередной взмах. Удар. Вилка прогнулась от соприкосновения с кожей, в мгновение становясь мягкой. Гурни с невозмутимым видом посмотрел на Джеки.
– Ага. Почти.
Я приподнял голову, прочищая горло. Джеки грустно вздохнул.
– Мог бы и подыграть.
– А ты еще меня называешь занудой.
– Поспешил. Беру свои слова обратно.
Напротив нас сел полноватый, но довольно коренастый парень, с собранными в небольшой хвостик волосами. Глубоко посаженные глаза, немного торчащие уши, мужественные черты лица, и длинный глубокий шрам на правой брови, плавно уходящий к виску. По своей натуре он был собранным и тихим, немного безучастным, чем являлся полной противоположностью Джеки – и особенно явно их отличия были видны в тех случаях, когда сначала нужно было подумать, прежде чем говорить. Но несмотря на свой спокойный характер, он все равно был душой нашей компании, и без его присутствия всегда становилось немного грустно и непривычно. Прошу любить и жаловать – Гурни, с необычной фамилией Циндер.
Он несколько раз зыркнул на нас исподлобья. Спустя несколько секунд здоровяк все же не выдержал, и из него выскочил громкий смешок, который он тут же попытался подавить, прикрывая рот кулаком.
– Как обычно. Два сапога пара.
– М-да, – протянул Джеки, подперев ладонью подбородок. – Технологии, которые мы заслужили.
– Говоришь так, будто жалеешь, что эти вилки ненастоящие. Ты меня пугаешь.
– Да нет, просто… кто бы мог подумать, что люди будущего будут бояться острых углов и столовых приборов. Видимо, где-то мы все же свернули не туда.
– Еще спроси, почему за четыреста лет население города не превысило десяти тысяч человек.
– Ага! И почему же?
Гурни с недоумением взглянул на меня, приподняв одну бровь.
– Не обращай внимания. Он сегодня сам не свой, – ответил я, переводя свое внимание обратно на Джеки. – Ты действительно решил задаться этим вопросом только сейчас?
– Лучше уж поздно, чем никогда.
– Справедливо.
Шутки в сторону – это действительно значимый вопрос, витающий в воздухе уже несколько столетий. Вопрос… на который до сих пор нет однозначного ответа. Вернемся к истокам. Техногенные и экологические катастрофы, войны за ресурсы, смертельные болезни – крупицы информации об этих тяжелых для человечества временах хранились в Реликвариуме, но их было недостаточно, чтобы собрать картину в единое целое. Все, что было достоверно известно, так это то, что после череды этих трагических событий, в две тысячи восьмидесятом году был возведен Амаронт. Первые жители были разморожены тридцать лет спустя – поровну женщины и мужчины, а их количество насчитывало около тысячи человек. Теперь по порядку. Где мы? Может быть, Земля. Может и другая планета. Кто мы? Последние люди, которые остались в этом мире, какое название бы он не носил. Зачем мы здесь? Выжить. Возродиться. Начать все с начала. И с этого момента становится все интереснее. Спустя четыреста лет новой истории, популяция человечества, живущего в самых комфортных и благоприятных условиях, увеличилась лишь в несколько десятков раз, останавливаясь в районе десяти тысяч жителей. Этому способствовало множество искусственных факторов: завести ребенка можно только при условии, что обоим родителям исполнилось тридцать два года – и только одного на семью, вне зависимости от обстоятельств. Практически все смерти происходили вследствие старения, но, если по воле случая столь долгожданное чадо все же умирало – правила демографической политики продолжали действовать без исключений. И твой род, фактически… обрывался. Традиционные семейные ценности так же были отодвинуты на второй план. Если человек не желает создавать семью, он в праве прожить жизнь в одиночку – и как бы глупо и противоречиво это не звучало в сложившейся ситуации, такие случаи были далеко не единичными. Используя несложные расчеты численности популяции, становится очевидно – до ввода этих правил людей было гораздо больше, чем сейчас. Мы вымираем. Поколение за поколением. Спрашивается, для чего все это? Почему в городе, вместимость которого превышает нынешнюю численность в десятки раз, главной целью не ставится размножение? Ведь это и есть самый действенный способ… выживания. Ответы на эти вопросы не знает никто, кроме Сената – высшего органа управления Амаронта. Он состоит из десяти сенаторов – людей, которые общаются напрямую с системой: они управляют городом, распределяют задачи по приоритетам, контролируют производительность труда, руководят деятельностью стражей и утверждают новые законы и положения. Несколькими веками ранее, над сенатом главенствовал консул, но позже от этой идеи решили отказаться: как уже не раз показывала история, сосредотачивать власть в руках одного человека может быть крайне опасно. Попасть в Сенат можно лишь одним способом: выделиться в своей области и быть избранным на должность путем всеобщего голосования, проходящим каждые десять лет. Может возникнуть логичный вопрос – почему этот орган и должности носят древнеримские названия? Ответ довольно тривиален, и не несет в себе глубокого смысла: над входом в Танзанитовый шпиль зияет надпись на латыни: «Ответственность. Решительность. Искренность» – и такие послания из прошлого, оставленные нам основателями, были довольно повсеместны. Как таковое, изучение латинского не носило обязательный характер, но некоторые слова все же прочно закрепились в нашем повседневном лексиконе. К примеру, коммутаты – наша чисто формальная валюта, которую можно получить путем переработки, названа так в честь слова «сommutatio» – обмен.
– Ну что, кто-нибудь из вас соизволит ответить на мой вопрос? – вновь продолжил Джеки после небольшого перерыва.
– Сенат знает, что делает. Не стоит в этом сомневаться, – промолвил Гурни, оглядываясь по сторонам. – Но, если хочешь знать мое мнение насчет количества людей – я думаю, что в этом нет какого-то злого умысла или тайного заговора. Есть вещи, которые нам, простым смертным, не понять. Или не стоит понимать. А если ты все же хочешь порассуждать на эту тему… спроси лучше у нее.
Джеки мгновенно оживился, приподнимаясь со своего места.
– Мо-о-лли!
В нашу сторону направлялась девушка небольшого роста, со светлыми, слегка вьющимися волосами примерно до плеч, довольно густыми бровями, аккуратными чертами лица, миловидными круглыми очками и маленькими сережками. Молли Лайт – очень смышленая и любопытная, местами скрытная и застенчивая личность, чей характер раскрывается на полную лишь в кругу друзей – этим она максимально была похожа именно на меня. Светило современной науки, и, не побоюсь этого слова, настоящий гений. Спроси про Молли любого знакомого, и получишь один и тот же ответ – когда-нибудь эта девушка крупным шрифтом впишет свое имя в историю Амаронта. Как и у любого гения, у нее было много странных привычек. К примеру, она постоянно поправляла блестящую шпильку в волосах, когда собиралась что-либо сделать – приступить к работе или даже поглощению пищи. Но, можно сказать, такие повседневные ритуалы придавали некую «изюминку» ее загадочной и таинственной натуре.
– Не кричи так. На нас вся столовая смотрит, – прошептала она, пряча покрасневшие щеки.
– Скажи, почему людей в Амаронте так мало?! – ни на долю не снизив громкость голоса спросил Джеки.
– Ты действительно решил задаться этим вопросом… только сейчас?
Выстрел. Прямое попадание.
– И ты туда же!
Мы рассмеялись. Уголки ее губ слегка поднялись, а из груди вырвался тяжелый выдох. Но не от раздражения или смущения – она прекрасно осознавала, что была в своей тарелке. Рядом всегда нужны люди, которые вытащат тебя из зоны своего комфорта.
– Что ж, осталась последняя.
– Наша королева опять задерживается. Предлагаю пока обсудить, куда мы пойдем сегодня вечером. Надеюсь, никто не забыл? – спросил Джеки и внимательно посмотрел на каждого из нас. Мы отрицательно покрутили головами, делая вид, что ничего не забывали.
– Отлично. Идеи?
– Океанариум? – недолго думая выпалил Гурни.
– Ага. Можно.
– Решено. Сегодня в шесть, на нашем месте, – подытожил Джеки, замечая мое смятение. – Только не говори, что ты сегодня хотел задержаться на термостанции.
– Вы сегодня оба там? – удивленно спросила Молли.
– Ого. А я думал, что это мне не повезло попасть в распределительный отсек, – дополнил Гурни.
– Мы с Каем счастливчики. Но! Лично я не мазохист и оставаться там дольше, чем требуется, определенно не стану, – поставил точку Джеки, вновь прожигая меня взглядом.
– Ну-да, ну-да. Хотел переработать сегодня пару часов, но я решил это еще до сегодняшнего распределения. С местом не повезло. Ничего страшного, не помру.
– Неужели дело в коммутатах? Тогда ты просто не успеешь, – сказал Гурни, подпирая щеки. – А позднее шести собираться нет смысла. Предлагаешь погулять до отбоя пару часиков и сразу спатеньки? Нам ведь не по пятнадцать лет.
– Нет, Гурни. Во-первых, дело не коммутатах. А во-вторых… у тебя самого в девять часов уже глаза закрываются, так что не рассказывай, – немного уколол я в ответ.
Джеки и Молли едва заметно хихикнули.
– И вообще… думаю, что успею. Правда, придется пойти сразу после работы.
– Это – мой друг! – в своей манере проскандировал Джеки, показательно поднимая большой палец вверх. Остальные одобрительно закивали. – Цели, может, и не самые великие – зато стремление похвальное!
– Что-то… ваша компания сегодня чересчур активная, – донеслось из-за наших спин.
Ребята обернулись, чтобы лицезреть хозяина голоса, а затем разочарованно развернулись обратно. Но для меня в этом действии не было особой нужды – этот мерзкий голос я узнаю из тысячи. На ряду позади, развалившись на стуле, с наглым видом сидел Шейн Эш, вместе с несколькими ребятами из четвертого жилого блока. Между нам всегда была некая «невидимая война» – уже и не припомню, с чего именно все началось. Так уж получилось, что мать-природа наградила его довольно привлекательной внешностью и совершенно отвратительным характером. Он умело сохранял дистанцию, держа цели своих насмешек на расстоянии вытянутой руки – различного вида издевки и подколки редко выливались в драки, но все же порой выбивали из колеи. Язвительный, подлый, самовлюбленный павлин – вот и все, что нужно было знать об этом человеке.
– Лучше проигнорировать, – закатила глаза Молли.
– Он разве что-то сказал? – с максимально возможным безразличием ответил я.
Шейн явно остался недоволен таким равнодушием к своей важной персоне. Он приподнялся со скамьи, подошел ближе и положил руки на наши с Джейком плечи.
– Ты перегибаешь.
– Да ладно вам, мы же друзья. Угадайте, кто сегодня работает в Небесных садах?
«Вот… сукин сын» – я буквально прочитал мысли Джеки.
– Я смотрю, у тебя прекрасное настроение. Хочешь, я тебе его испорчу? – прошипел он, раздраженно скидывая его руку со своего плеча.
– Какой ты бука. Тебе стоит поучиться терпению у Кая, – Шейн сделал шаг назад, раскрывая ладони перед собой. – А где Джессика? Неужели вы ей так наскучили, что она перестала с вами сидеть?
– Вот и она, – едва слышно произнес Гурни, вглядываясь вдаль столовой.
В нашу сторону уверенной и грациозной походкой шла Джессика Эмбер. Ее рыжие густые волосы подскакивали после каждого шага, из-за чего волнистые пряди постоянно падали на лицо. Отличная фигура, ослепительная искрометная улыбка с легкими ямочками на щеках, пронзительный взгляд, выразительные зеленые глаза, и мягкий, успокаивающий голос. Она по праву считается одной из самых красивых девушек нашего жилого блока, но несмотря на всю свою роскошность и женственность – не была заносчива или высокомерна. Скромная, заботливая, чуткая и нежная, словно цветущая роза – а в нужное время строгая и напористая, и всегда в состоянии постоять за себя и друзей, обнажив свои острые шипы. Благодаря всему этому, ее без тени сомнения можно считать идеальной во всех отношениях, поэтому от желанных взглядов парней и завистливых конкуренток не было отбоя.
Пока остальные провожали ее взглядом, следя за каждым ее движением, я незаметно взглянул на Шейна. Он, словно зачарованный, уставился на Джессику с открытым ртом, изредка сгладывая слюну. Среди всех, кто когда-либо знал или видел Джесс, этот – совершенно точно был ее самым преданным фанатом. Правда, методы его «подкатов» славились… крайне специфичными оттенками. Когда она была уже почти рядом с нами, краем глаза я уловил, как этот крысеныш едва заметно махнул одному из своих прихвостней в ее сторону. Видимо, та черта, которую он так тщательно старался не переступать, уже осталась позади.
– Простите, что задержалась, я…
В эту секунду у нее на пути возникла чья-то нога, и она споткнулась, теряя равновесие. Молниеносный рывок – и через мгновение она уже оказалась у меня в объятиях. Незаметный выдох – успел. Рядом со мной застыл Шейн с вытянутыми руками, явно неожидавший, что кто-то окажется быстрее него. Звуки вокруг выключились, будто по щелчку рубильника.
– Привет, – сказал я.
– Привет, – ответила она.
– От тебя… приятно пахнет.
«Я что, действительно сказал это вслух?»
– Спасибо. От тебя тоже, – широко улыбнувшись, рассмеялась она.
Я медленно привстал с одного колена, помогая ей подняться. Оказывается, вокруг нас уже собралась большая толпа, в сотни внимательных взоров вылупившись на происходящее. Я обвел их взглядом, попутно замечая довольную ухмылку Джеки. Он подмигнул мне, а губы зашевелились в слове «молодец». Ровно через мгновение его лицо исказилось, и он сжал кулаки с такой силой, что кровь стала отливать от пальцев. Давненько я не видел его… настолько злым. В несколько стремительных шагов он настиг длинноногого бедолагу, еще не до конца осознающему, что его ждет.
– Я, это… – не успел пробормотать он, как Джеки поднял его за грудки, словно тряпичную куклу – мне даже показалось, что его мыски немного оторвались от земли. Он покорно болтался с ватными конечностями в его мертвой хватке, лишь иногда хлопая испуганными глазами. Шейн подскочил и попытался потянуться к Джеки, чтобы хоть как-то разрядить раскаленную до предела обстановку, но на его пути, словно гора, возник Гурни, который буквально из ниоткуда телепортировался за спину своего боевого товарища.
– Отличный была задумка, гений, – негромко произнес он, слегка толкая его в грудь.
Шейн пошатнулся, беспомощно плюхаясь на скамейку.
– Какие же вы мерзавцы, четверки! – вскрикнула Молли, подбегая к нам.
Мы смущенно расцепились друг от друга, и я вернулся за стол. В дальнейших событиях… мое участие явно не потребуется. Жалобный скулеж перед Гурни и Джеки, разозленных не на шутку – перевернутые подносы с едой и опустошенные на головы обидчиков стаканы с водой – искренние и чрезвычайно добровольные извинения – спешное отступление из столовой под убаюкивание довольных спектаклем зрителей. Грязные, униженные и оскорбленные – а за потерянную ценную пищу, хоть и не по их прямой вине, придется еще и отбывать наказание от системы. Безоговорочная победа по всем фронтам. Что-ж, они это заслужили. Но впредь… с этим злопамятным парнем мне придется быть гораздо осторожнее.
Прикончив столь долгожданный обед, мы с Гурни встретились взглядами. Короткий кивок. Готовность – сто процентов.
– Пошел.
Баночка с рыбьим жиром скользнула под стол. Посылка доставлена. Один солидный глоток – и пустая емкость оказалась на моем подносе. Зеленый контур, улики уничтожены, свидетели отсутствуют. Сердечное рукопожатие. Операция прошла успешно.
Я возвращался со станции неторопливым шагом, вытряхивая из-за шиворота мелкую кристаллическую пыль. Впереди возвысился Танзанитовый шпиль. Стрелка часов медленно упала на пять минут седьмого, и я ускорил шаг, направляясь к ожидающим меня друзьям. Освещение медленно тускнело, переходя в сумеречный режим. Люди неспешно прогуливались туда и сюда – кто-то брел домой, кто-то – расслабиться на скамейке после тяжелого дня, а кто-то – смочить горло в одном из заведений через дорогу. Через несколько сотен шагов я оказался на мосту, ведущем от рабочего района к центральному. И хоть я прекрасно осознавал, что заставлять своих друзей ждать больше положенного немного некрасиво, но мое эгоистичное любопытство взяло верх, и я решил немного задержаться. Время будто ненадолго замедлило свой ход. Легкая дымка поднималась все выше и выше, обволакивая мост и пространство вокруг. Прозрачные панели под ногами были идеально вычищены и отполированы, а стыки настолько искусно спрятаны, что казалось, будто ты буквально паришь в воздухе. Я подошел ближе к краю, слегка выгибаясь за перила. Слева и справа от меня, в массивных стальных стенах располагались тысячи жилых помещений, уходящих далеко вперед и вниз, и опускаясь так глубоко, что даже самые зоркие глаза не были в состоянии увидеть, где заканчивается этот невероятных размеров муравейник. Сколько себя помню, при виде этой необъятной пустоты, мне всегда хотелось бросить что-нибудь вниз. Маленький камушек, монетку – да что угодно, лишь бы услышать едва различимый отзвук, поднимающийся с самых низов, и эхом отскакивающий от гладких стен. Детское глупое желание, которое однажды я обязательно осуществлю. Главное, чтобы никто не заметил. Я ведь не один такой, правда?
– А вот и наш работяга!
Ребята обернулись, махая мне рукой. По дороге мы встретили еще несколько знакомых из нашего блока, умиротворенно бредущих по домам. По началу они наотрез отказывались принимать участие в нашем небольшом путешествии, но перед настойчивостью Джеки устоять было попросту невозможно, и мы продолжили свой поход вместе. Напряжение на ноги после целого дня на станции давало о себе знать, и я начал понемногу отставать, но зато мне открылся отличный вид на всю нашу компанию. Джеки шел посередине, в самом центре внимания, как всегда харизматичен и обаятелен, и весело и непринужденно поддерживал беседу. Его утреннее задумчивое и весьма нехарактерное настроение пропало без следа – все вокруг смеялись и улыбались, слушая его полностью лишенную какого-либо смысла историю. Без всяких сомнений, он – лидер. Своим поведением он никогда не стремился привлекать к себе интерес или демонстрировать собственное превосходство над окружающими, с хирургической точностью чувствовал грань между шуткой безобидной, и ставящей кого-либо в неловкое положение. Несмотря на свой неунывающий и волевой характер – не боялся показывать свои слабости и недостатки. Что бы не случилось, всегда оставался человеком со своими переживаниями и сожалениями, и не стыдился показывать нам свои настоящие чувства, ненадолго сбрасывая защитный панцирь – и это я ценил в нем больше всего. Я незаметно усмехнулся – этот парень нигде не пропадет. Жаль, что такой человек, как Джейк, до конца жизни будет вынужден томиться в этой металлической клетке. Если бы обстоятельства были другими, я уверен, что он смог бы о себе заявить. Окружающие смотрели на него с трепетом и обожанием, но вопреки такому количеству глаз, которые он притягивал, словно магнит, он никогда не забывал обо мне. Прервав свою речь, он замедлился, оборачиваясь назад.
– Кай! Давай, догоняй, – произнес он, и, подождав пока я приближусь, закинул руку мне руку на плечо.
Этот парень не позволял мне оставаться в тени. Порой даже против моей воли.
По очереди приложив ладони к терминалу, мы зашли в огромную арку, и, миновав длинный коридор, оказались на песчаном берегу, усеянном гладкими камнями, ракушками и разноцветными кораллами у водной глади. Двери разгерметизировались, приглашая нас внутрь. Аквакупол понесся под воду. Побережье осталось далеко позади.
– Добро пожаловать в самое сердце моря, – произнес бортовой компьютер, зажигая яркие прожекторы по всему периметру купола, и рассеивая окружающую тьму.
Цветастые юркие рыбы окружили нас со всех сторон. Над головой медленно ползли мириады розовых медуз, синхронно отталкиваясь щупальцами от водной толщи. Черный скат с острым жалом на хвосте зарывался в песчаное дно, а неподалеку копошились тысячи светящихся организмов, похожих на планктон. Стаи грузных черепах с длинным плавниками, зубастые мурены, поджидающие своих жертв в лабиринтах кораллового рифа, и даже огромный кальмар, который при нашем приближении тут же поспешил выпустить свой запас чернил прямо в нашу сторону. Но вдруг наш глубоководный лайнер остановился – все вокруг будто замерло. Прожекторы развернулись куда-то в сторону, продолжая светить в пустоту. По телу пробежала легкая вибрация. Громовое гудение – и размытое пятно впереди наконец приобрело отчетливую форму. Величественное существо, поражающее воображение и внушающее первобытный страх. Синий кит проплыл совсем близко, выписывая в воде изящные пируэты и напевая внимательным слушателям свою монотонную песню. В аквакуполе было тихо, как никогда – одна и та же мысль по цепочке метнулась из одной головы в другую:
«Жаль, что все это не по-настоящему».
Платформа остановилась. Экраны по бокам погасли. Динамики замолчали.
– Симуляция завершена. Благодарим за посещение и с нетерпением ждем вас снова!
Свет окончательно перешел в ночной режим, мягко окутывая город тысячами желтоватых огней. Наша шумная компания развалилась на две части, и после долгого прощания мы остались одни.
