– Мне нужно еще кое-куда заскочить. Идите без меня, – произнес я, останавливаясь на ступеньках.
– В такое-то время?
– Мы можем тебя подождать.
– Уже поздно, не стоит. Увидимся завтра.
– Тогда до завтра! – махнули ребята, зашагав вниз.
Я дождался, пока они скроются из вида, и шмыгнул в узкую и еле заметную тропинку, ведущую сквозь густо разросшиеся кустарники, по пути захватив из автомата баночку газировки. В самом конце тропки располагалась одинокая скамейка, с которой открывался отличный вид на сонный город. Деревянные балки из темного дерева, привычно скрипящие под ногами, и идеально гладкие дубовые перила, поросшие плющом, спиралью закрученным на стойках и поручнях. Я облокотился на спинку, открывая банку газировки под трещание сверчков и цикад, и сделал большой глоток.
– За тебя, – прошептал я, наслаждаясь наградой за длинный и продуктивный день.
Наконец-то я могу остаться наедине со своими мыслями. Парадокс – жизнь здесь всегда идет своим чередом, дни медленно и планомерно сменяют друг друга, но время… время все также стремительно и незаметно продолжает лететь вперед. Оборачиваясь, я с трудом могу вспомнить что-то знаменательное. Интересное или важное. Грех жаловаться на такую блаженную и беззаботную жизнь, но на секунду вырываясь из этой матрицы, понимаешь, что этот комфорт убивает. Пожирает изнутри, делая слабым, зависимым… счастливым. Дело во мне? Или в этом городе так заведено? Не знаю. Это и не столь важно. Лишь одно можно сказать наверняка – прежде чем поменять что-то вокруг себя, нужно измениться самому. В голове сотый раз пролетел вопрос, который недавно задал мне Джейк. Хочу ли я, чтобы моя жизнь изменилась? Или навсегда осталась именно такой?
Пустая банка газировки рассыпалась в прах. Я окинул взглядом столь важное для меня место, прощаясь, но обещая вернуться. С новыми мыслями, идеями и ответами. Поднялся на ноги и нажал на кнопку, выключая треск сверчков.
Часы на шпиле пробили десять часов. Людей уже практически не было, и я неспеша спускался с лестницы, медленно втягивая носом вечерний воздух, который, как мне всегда казалось, сильно отличался от дневного. Кто-то слегка дотронулся до моей спины, выбивая меня из раздумий, и я вздрогнул от такого непредвиденного вторжения в мое личное пространство.
– Прости, не хотела тебя напугать, – сзади меня стояла Джессика, слегка прикрывая губы рукой. – Я звала тебя, но ты не оборачивался.
– Все в порядке… Просто задумался.
– Наверное, это было что-то важное, – сказала она, улыбнувшись. – Ничего, если я присоединюсь?
– Конечно, пойдем.
Джессика посмотрела мне прямо в глаза. Словно видела меня насквозь. Она все знает, не так ли? Терпеливо ждала меня здесь, зная о моих посиделках, но не стала тревожить. Я мысленно усмехнулся, чувствуя себя неловко из-за того, что обманул ее и ребят.
– Неужели я настолько предсказуемый? – спросил я.
– Ах, ты… об этом, – не сразу ответила она. – Остальные не знают. Нет ничего плохого в том, чтобы немного побыть одному.
Несколько минут мы шли в полной тишине, но мне не хватало смелости прервать столь неловкое молчание. Джессика шагала, потирая руки, и в ее движениях я заметил легкое волнение. Она явно хотела что-то сказать, но все никак не могла решиться.
– Так… зачем ты меня ждала?
– Я… не успела поблагодарить тебя. Ну, за то, что было на обеде.
– Перестань, – смущенно отмахнулся я. – На моем месте мог быть Гурни или Джеки – да кто угодно.
– Но в конечном итоге – это был ты.
– Тогда просто будем считать, что в этот раз я оказался более… внимательным. И чутким. И заботливым.
– Не только в этот раз, – улыбнулась она. – Ты такой всегда. За это ты мне и нравишься.
Дыхание перехватило. Я приоткрыл рот, чтобы в ответ на такие слова выпалить какую-нибудь нелепость, но Джессика спасла меня от этой тяжелой участи:
– В общем, спасибо тебе, Кай.
– Не за что, – ответил я, сдержанно кивнув головой.
По пути домой мы разговорились, и вместо того, чтобы идти напрямик, бродили кругами, периодически замедляясь, тем самым оттягивая момент нашего расставания. Но как бы нам не хотелось, всему хорошему приходит конец – и вот мы остановились друг напротив друга в длинном пустом коридоре.
«Может быть сейчас?»
Ее прожигающий и внимательный взгляд мгновенно сбил с меня спесь, возвращая в реальность, в которой сказать то, что хотел уже давным-давно – было гораздо выше моих сил.
– Ну что, до завтра? – сказал я, неуверенно протянув ей руку.
Она подошла ближе и обвила мою шею. Я обнял ее в ответ, крепко сжимая в своих объятиях.
– До завтра.
Я шел спиной и смотрел ей вслед, а она иногда оборачивалась и махала мне рукой, пока, в конце концов, не скрылась за своей дверью.
Остаток пути я прошел с нелепой улыбкой на лице, радостно подпрыгивая и щелкая пальцами в такт какой-то мелодии. Почти прикоснувшись к сенсору, боковым зрением заметил одиноко идущего человека, который похрамывая направлялся в мою сторону.
Я подбежал к нему и положил его тяжелую руку себе на плечи.
– Привет, па. Долгий денек, да?
– Привет. И не говори.
Родное тепло дома окутало со всех сторон, погружая в приятную сонливость.
– А вот и мои мальчики! – воскликнула мать, подпрыгивая от радости из-за стола. – Еще пять минут – и вы бы остались без ужина.
– Все было рассчитано в точности до миллисекунды, – усмехнулся отец.
Планшет рядом с раздатчиком пискнул, демонстрируя список блюд и ингредиентов. Мы задумчиво нависли над ним, словно ученые, решающие сложную химическую формулу.
– Карбонара! – последовал затем синхронный возглас.
– С беконом, – дополнил я.
– С курицей, – дополнил он.
Мы посмотрели друг на друга исподлобья.
– Мать. Готовь стол. У нас тут есть появилось одно неотложное дело.
– Только не это, – произнесла она, закатывая глаза.
– Уверен? – усмехнулся я, разминая руки. – Я не буду поддаваться, как в прошлый раз.
– Сейчас мы это и проверим.
Мы освободили стол от всего лишнего, и поставили локти на стол, готовясь к сражению. Отец начал отсчет.
– Раз. Два. Два с половиной. Три!
Борьба началась. Наши ладони зависли в самой середине. Десять. Двадцать. Тридцать секунд. Сколько бы усилий мы не прикладывали, никто не мог получить хоть какого-то преимущества над противником. Настоящая война на истощение. Огромная ладонь отца, которая была раза в полтора больше моей, железной хваткой держала мою, и несмотря на все старания, ни на миллиметр не склонялась в столь победную для меня сторону. Мы покраснели, как два помидора. Силы постепенно покидали мою руку, но я не намерен был уступать.
– Сдаешься? – коварно спросил отец.
Нужно идти ва-банк. Все или ничего. Я довернул кисть так, чтобы тыльная сторона его ладони смотрела на меня, и всем телом навалился на конечность. Его защита была надломлена. Медленно, но верно он стал сдавать свою позицию, пытаясь удержать руку на изломе. Издав настоящий боевой рев, я из последних сил подтянул его кисть еще ближе к себе и толкнул ее на стол.
– Е-е-есть! – закричал я, победно поднимая кулаки, на долю секунды забывая про одышку после изнурительной битвы.
Мы развалились на стульях, жадно поглощая воздух.
– Твоя взяла. Моника, карбонара… с беконом. Пожалуйста.
– Так бы сразу, – напыщенно произнес я, довольный своей победой.
Вздох. Улыбка.
– Чудики вы мои.
Я аккуратно раскрыл одеяло, роняя тело на прохладную кровать. Усмехнулся, скрещивая пальцы за затылком. И вот, мой очередной день подошел к концу. Кто-то может назвать его скучным. Занудным. Муторным? Возможно, так и есть. Но что-то внутри меня подсказывало… дальше будет гораздо интереснее.
Глава 2. Мое тихое место
Каждое двадцать третье число месяца – день так называемых «открытых дверей». Для полной вентиляции абсолютно все помещения остаются открытыми на протяжении целого дня, за исключением различных производств, медицинских отсеков и лабораторий, на которых требуется изоляция от внешней жилой среды. Повышается мощность климатических устройств, очищающих и увлажняющих воздух, а в большинстве проходов между блоками проводятся мероприятия по проверке и калибровке систем жизнеобеспечения. Во время всех этих процедур, люди отправляются в центр, где над Танзанитовом шпиле загорается наше самодельное «солнце» – мощная ультрафиолетовая лампа, снабжающая людей столь важным и «натуральным» витамином Д, получаемым не из привычной еды и пищевых добавок.
Я встал раньше обычного, наспех позавтракал пищевой таблеткой, и тихонько выбрался за дверь. На выходе меня встретила соседка – седая пожилая женщина, проживающая в нескольких пролетах от нас. Ее муж довольно рано ушел из жизни, а с единственным сыном сложились не самые хорошие отношения, поэтому жила она совершенно одна. Но несмотря на свою одинокую старческую жизнь – всегда была весела и полна энергии.
– Доброго утра, Кай! – оживленно поприветствовала она.
– Доброго, тетя Мэй. Отлично выглядите.
– Ой, спасибо, милашка! Ты сегодня рано, какие-то дела?
– Нет, просто… не спится. В последнее время снятся странные сны, настолько яркие и реалистичные, что аж в пот бросает.
– Это хороший знак, мальчик мой. Такие сны сулят большие перемены. Знаешь, когда умер мой… – она на секунду нахмурилась и помотала головой. – Хотя, неважно. Незачем тебе слушать причитания выжившей из ума старушки. Если встретишься с Дунканом, передавай чтобы заходил.
– Конечно, передам, – улыбнулся я. – Еще увидимся, тетя Мэй.
В центре уже было довольно людно, и спустя несколько минут поисков, я наконец нашел незанятую скамейку. Глаза закрылись сами собой. Теплые лучи падали на лицо, мгновенно расслабляя и выбивая из реальности. В легком полусне я почувствовал, как кто-то сел рядом со мной. Слегка приоткрыв глаз, я увидел Джеки, сидящего в такой же позе, как и я.
– Привет. Ты как меня нашел? – спросил я сонным голосом.
– Интуиция. Хотел прогуляться перед началом работы. Ненавижу этот день.
– Понятно. Куда пойдем-то?
– Давай… еще немного просто посидим, – едва слышно прошептал он, задвигая кепку на глаза.
Перепонки в ушах задребезжали, а по телу пробежала волна вибрации. Стены начали складываться в гармошку. Началось.
Каждый месяц, именно в этот день и час, врата Амаронта раскрываются, обнажая путь на поверхность, и остаются таковыми до самого вечера. Пространство вокруг наполняется монотонным гулом, а из огромной щели бьет сильный штормовой ветер – будто кислород, который город-великан засасывает в свои легкие. Этот процесс необратим. Никем не контролируется. Заглаженные углы и малое количество жителей – загадки-цветочки, по сравнению с этой. И в связи с этим событием возникают новые вопросы, которые, по уже выработанной привычке, остаются без ответов. Почему именно сегодня? Почему жители не контролируют эти врата? Что нас ждет нас по ту сторону? Этот город не зря называют металлической клеткой – по ряду необъяснимых науке и технике причин, средства связи и разведки попросту перестают работать, пересекая границу врат. За четыреста лет единственные, кто переходил через эту черту – изгнанные. По большей части, это преступники, рецидивисты, систематически допускающие себе эгоистическое поведение, отступающее от общепринятых норм, гораздо реже – убийцы и насильники. Таким образом они пытаются искупить свою вину перед городом, но… из сотен людей, изгнанных из города, еще ни один так и не вернулся обратно. Жителей Амаронта можно условно разделить на два лагеря: первых не пугает неизвестность, таящаяся за углом – они жаждут познать новый мир и стать первопроходцами. Вторые же категорически против любых поползновений на поверхность – считают, что мы навлечем на себя большую беду, и что человечество еще не готово сделать этот шаг. Но, так или иначе, даже они понимают, что вечность томиться в ожидании не получится – на нас возложена важная миссия, которую рано или поздно придется претворить в жизнь.
Я неспешно возвращался с работы, погруженный в собственные мысли, и не сразу заметил суматоху, творящуюся вокруг. Люди стекались в центр, испуганно перешептываясь между собой.
– Эй, что происходит? – спросил я, не получив ответа.
Нужно ускориться.
Вся площадь оказалась забита до отказа. Амаронт затих. И лишь ветер продолжал задувать сквозь щели врат, которые должны были закрыться… еще несколько часов назад.
Все произошло слишком быстро. Безумие необузданной волной прошлось по многотысячной толпе. Неразбериха. Хаос. Люди словно сошли с ума. Меня кидало из стороны в сторону, зажимало между телами. Удар. Чья-то конечность прилетела мне в нос. И еще раз. Не могу вздохнуть. Я выставил руки вперед, освобождая сдавленную грудь.
– Кай! – донесся голос откуда-то сбоку.
Крепкие руки Гурни и Джеки вытащили меня из самого пекла. Мы встали по кругу и взялись локтями в замок, пряча девчонок между собой.
– Ты как, Кай?!
– В порядке, – ответил я, обмакивая плечом теплые струйки крови, сочащиеся по подбородку.
Освещение во всем городе выключилось. Танзанитовый шпиль взорвался невероятно ярким светом, ослепляя всех людей в огромном радиусе. Динамики разошлись оглушающим визгом, и толпа ахнула, закрывая уши. Так продолжалось всего несколько секунд – но они, пожалуй, стали самыми длинными в моей жизни. И либо вокруг воцарилась полная тишина – либо мои перепонки все же не выдержали. Свет вновь включился. Из главных ворот шпиля вышло несколько десятков людей, облаченных в бело-золотые сутаны. Сенат. В окружении стражей они дошли до нависающего над площадью балкона, и один из них поднял руку вверх, призывая людей успокоиться.
– Это же Клетус Блэкволл, – прошептала Молли.
– Ага. Учитель будет произносить речь, – также шепотом произнесла Джесс. – И лучше ему хорошенько постараться, чтобы все это объяснить.
Всей компанией мы уставились на своего бывшего учителя. Народ наконец немного угомонился, позволяя сенатору высказаться.
– Дорогие жители, пожалуйста, успокойтесь и выслушайте меня. Я понимаю ваше недоумение – и уверяю, мы шокированы не меньше вашего. Врата Амаронта открылись – окончательно и бесповоротно. Мы все знали, что когда-нибудь это произойдет, но даже не могли предположить… что так скоро.
– И что нам теперь делать?!
– Этому должно быть какое-то объяснение!
– Это может означать только одно – наше время… пришло! – громогласно заявил Клетус. Его слова эхом пронеслись над нашими головами. – Властью, данной мне Сенатом, я объявляю экспедицию за врата Амаронта. Каждый житель в праве подать заявку на вступление в ряды Парагонов – первооткрывателей, которые навсегда впишут свои имена в историю нового человечества. Нам пора вспомнить, для чего мы здесь оказались.
Люди зашептались между собой. Воздух пропитался волнением. Страхом. Сенатор вновь поднял руку.
– Я понимаю ваше смятение. Вы боитесь – все мы. Но это только начало. Впереди нас ждет еще очень много важных решений, поступков… и лишений. Не стоит недооценивать опасности, поджидающие нас на поверхности. Несомненно, все самые важные события человеческой истории были связаны с жертвами и потерями. И этот случай определенно не станет исключением.
Люди окончательно замолкли, с трепетом устремляясь на говорящего.
