Повернуть их вспять таким нехитрым
Образом; и сколько бы я впредь
Ни любил – всё тем же хвойным спиртом
Будет воздух меж колец гореть.
И твоя в нём верная, как верба,
Часть – у обонятельных вершин.
Ты во мне так много опровергла.
Только он и неопровержим.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Лишку перебрал. Ну, что ж бывает.
На природе много плюсов есть.
Не в салат лицо моё ныряет,
А в срез дерева, прошу учесть.
С перегаром тяжкое дыханье
Не покроет дымкой оливье.
И пьянящее благоуханье
Спирта затеряется в смолье.
Что случилось? Дерево сломалось?
Сад порушен? И часовню я
Развалил, в ногах чтоб не мешалась?
Весь мой рот заполнила хвоя?
Скоро ты убытки подсчитаешь?
В чём моя вина? Ты в сад пошла —
Я вслед за тобой. Опровергаешь?
Где же ты? Ведь только что была.
Только что двоилось и троилось,
А теперь в пространстве никого.
Время убежало? Ты приснилась?
Хмель своё закончил озорство?
* * *
САНДЖАР ЯНЫШЕВ
И что же стало с человеком?
Он в год не написал два слова.
Про мурашей на штукатурке,
как бы нанизанных на нитку
(вам путь к моим глазам заказан
покамест. Я умру в Рангуне
или на мушьей Танганьике;
туда – уже теперь – начните…);
про птичий сор, и сор из юрты,
и злополучную виньетку…
Про сон увиденный, забытый
и вновь увиденный про волос
в косе, в вагоне, на запястье;
про запах выменной закваски
для роста нан-патыр в духовке,
для жеребёночка, для ножек
и родничка на детской грядке…
И многое ещё такое,
о чём ни «бэ», ни «мэ» – не надо…
Что стало с этим человеком?
Он ходит вверх и вниз, как цапель,
нет – журавель. Он дует, дует
на это выспанное место —
единожды обжегшись, словом…
ВЛАДИМИР БУЕВ
Так что же стало с человеком?
С утра звучал он очень гордо,
И вот те на! Забыл стамеску,
чтоб на доске послать всех в небо.
А были времена крутые,
когда сто раз на дню в высоты
он слал всех тех же, что раньше.
На том за сутки набиралось.
На том и сутки завершались.
Вот был пацан – и вдруг не стало.
Так нет же! Нанижу на нитку!
На штукатурке начертаю!
Стамеску вновь к доске приставлю.
И всё подряд язык мой скажет,
что голова ему прикажет,
что первым в памяти взметнётся.
Рангун и мушью Танганьику,
и птичий сор, и сор из юрты,
и злополучную виньетку —
всё это в стих мой стройно ляжет.
Или по стойке встанет смирно.
Мои слова всех обжигают,
как раскалённая духовка,
в которой нан-патыр печётся.
…Что сталось с гордым человеком?
Я словом жгу моря и земли.
Я как порок восстал и виждю.
Язык мой грешный, где ты, где ты?
* * *
САНДЖАР ЯНЫШЕВ
Снова мои братья дождевые
Вышли на дорогу подышать.
В их подзорные, раздвижные
Лёгкие весь майский купол сжат.
