От чего-то мне совсем не было больно из-за Ильи. Да и как может быть больно из-за того, кому ты настолько не важна? Мар кидает мне записку. Текст гласит: – “Надеремся сегодня?” Если мы и сегодня будем пить, то трезвых дней в неделе не останется. Я бы предпочла просто пойти домой, побыть одна, съесть вкусное печенье, поболтать с мамой по телефону. Я пишу в ответной записке Мар, что у меня болит голова, не могу сегодня. Мар отвечает, что я скучная сопля.
Учительница пытается рассказать нам что-то про какие – элементы. Скука смертная. Я бы лучше селфи сделала, но лицо немного опухло с похмелья. Кажется, кто-то делает селфи за меня. Твою мать! Парень с задней парты пытается снять на камеру то, что у меня под юбкой.
– Ты что, офигел! – кричу я и швыряю его телефон восвояси!
– Ты что творишь? За ремонт платить будешь! – кричит он.
– Твой телефон – дешевка, легче выкинуть на помойку и не позориться!
– Оба к директору! – вопит училка, которая сразу стала злобной собакой. Не понимаю, почему она злилась на меня, хотя виноват был тот парень.
Меня иногда отправляли к директору, в основном за наши безобидные розыгрыши. Но в тот раз я была жертвой. Этот поганец должен был ответить по всей строгости.
– Ну что, Александра, снова тут? – спрашивает наш директор. Нам повезло, что он такой добрый, милый, пухлый старичок с усам, ну как старичок, лет пятидесяти, наверное. Не был бы он добрым, нас бы давно отчислили, а он просто проводит беседы и обьясняет, что так нельзя.
– Я люблю постоянство.
– Что на этот раз? Опять эти ваши опасные розыгрыши?
– Наши розыгрыши совсем не опасные, ведь никто не пострадал, все только смеялись.
– А как же Наталья Петова, которой вы на волосы налили строительной пены? Ей пришлось отстричь волосы, до сих пор в парике ходит. Или Дима Краков, который на спор с вами спустился с лестницы в тазу и сломал ноги?
– Это единичные случаи.
– Не еденичные, а самые вопиющие, вы постоянно пытаетесь над кем-нибудь поиздеваться.
– Но вся школа смеялась, всем было весело!
– Весело лишь до тех пор, пока не окажутся на месте тех, кого мучают.
– В любом случае, вы не правы, на этот раз я жертва! Этот гаденыш снимал на телефон то, что у меня под юбкой! Я просто выхватила телефон и выкинула. Что я, по-вашему, должна была сделать? Терпеть?
– Нет, конечно! Такое поведение непозволительно в стенах школы, но и портить чужое имущество тоже!
– Что?
– Вам придется возместить стоимость телефона.
– Да вы сума сошли? А ему ничего не будет за съемку?
– С ним мы будем решать вопрос самостоятельно. Прошу вас вернуться на уроки.
– Отлично! Не страшно, ведь телефон просто дешевка! И не думайте, что я вернусь на урок!
Я в спешке шла домой, дыхание прерывалось, кажется, слезы опять хотели вырваться наружу, я просто кипела от собственной злости, захлебывалась ненавистью. Да кто он такой? Этот отвратительный, жирный… Я даже его имя не запомнила. Он не имел права так поступать, и он должен был ответить за это. Я только еще не придумала как. Месть это блюдо, которое подают холодным, нельзя было обдумывать план, когда я на нервах.
Я дошла очень быстро, ключ от двери повернулся в замке. Моя кровать под сказочно красивым балдахином. Как же я хотела просто упасть туда. О нет, опять? Ему что, на работу не нужно? Мой горе – братец, он все время торчал дома, сходил бы куда-нибудь, подцепил бы девушку, а может и парня, я бы не удивилась, если бы он оказался геем. Тогда одно из обзывательств в его честь фактически стало бы правдой.
– Почему ты дома? – спросила я.
– У меня сегодня короткий день. Я закончил всю работу раньше, не было смысла оставаться.
– О боже, на работе ты тоже ботан!
– А ты почему дома? Ты должна быть в школе до двух. Опять ушла с уроков?
– Давай без нравоучений. Нет, я не ушла по своей воле, так вышло.
– Каким образом?
– Один мудак начал снимать то, что у меня под юбкой! Ясно?! У меня тоже есть чувства, и я не смогла такое терпеть!
– Извини, я и представить такое не мог. Но не переживай так, я уверен, что в школе с этим разберутся.
– Ха! Как же! Ему ничего не будет, а вот меня за то, что я разбила телефон, обязали оплатить ущерб! Представляешь?
– Александра, это ведь порча имущества, конечно, тебе нужно возместить.
– Блин. Да ты говоришь в точности, как они!
Я села на стул. Пахло чем-то вкусным, как в детстве, когда няня Аня пекла нам печеньки с теплым молоком, они просто таяли во рту.
– Ты готовишь? Ты что, умеешь? – спрашиваю я.
– Конечно. Это рецепт нашей няни. Сегодня, когда я был на работе, я вспомнил про то печенье и нашел рецепт.
Это было так странно. Что бы плохого я не делала своему брату, он всегда был добр ко мне. На самом деле, я не заслуживала этого, разве что пару затрещин. На кухонном столе была мука, все аккуратно разложено по мисочкам, формочкам. Наверное, эта его идеальность и бесила меня, вся эта вычерность, просто невозможно быть таким идеальным во всем. А может, я просто не пробовала? Я – мисс спонтанность, мисс – давай нажремся вечером, мисс – давай займемся сексом, ведь я знаю тебя целых два часа. Мы слишком разные, и это бесит!
– Тебя угостить? – спрашивает братец.
– Печеньками от няни? Конечно!
– Но я еще не закончил. Поможешь с готовкой?
– Слушай, Август, если из твоих рук выходит только все самое – самое, то из моих выходит только дерьмо.
– Не говори так. Это будет весело.
С тобой, Август, и весело? С тобой бывает либо нудно, либо убийственно нудно.
Ну ладно, я только переоденусь и попробую себя в готовке. Надеюсь, это отвлечет меня от дурных мыслей о мести. Мой брат, как всегда, в теплой толстовке и спортивных штанах. Как ему не жарко у плиты стоять?
– И что мне делать? Давай мне что-нибудь попроще, – говорю я.
– Сможешь ставить формочки?
– Думаю, на это ума хватит.
Я красиво делала формочки на тесте, но мне быстро это наскучило. Я хотела посмеяться над братцем.
– Сколько можно носить толстовки? Неужели земля перестанет вращаться, если ты наденешь что-нибудь другое? А, Август? Ты же дома. Или боишься показать жиры?
Братец усмехнулся и отшутился, что мол, ему так удобно. Как же он бесил меня. Я взяла горстку муки и бросила на его кофту.
– Ну вот, теперь не отвертишься. Придется снять! – смеялась я.
– Я не стану!
– Да ладно тебе. У тебя что там, третий сосок?
Я громко смеялась, а щеки братца наливались кровью. Это уже было делом принципа, возможно, у него, правда, был третий сосок.
– Снимай давай, или я стяну с тебя штаны!
– Вот еще!
– Ты был прав, это весело.
Я подошла к нему и начала стягивать злосчастную кофту, он сопративлялся, пока я не схватилась за штаны, тогда я сняла ее и штаны заодно, оставив его в больших семейных трусах. И черт подери, мой братец не был жирным, каким я его представляла, он просто был аполлоном. Как же так? Я все пыталась найти его слабое место, человек не может быть настолько идеальным во всем: интеллект, манеры, работа, готовка, теперь еще и его тело, оно было идеально. Широкие плечи, накаченная грудь поднималась вверх, кубики пресса, такие сильные руки, в таких я бы не прочь оказаться, и почувствовать себя невесомой. И все – таки он не был идеален, он был одиноким, у него никогда не было любви и человеческого тепла. Может, он все – таки гей?
– Август, я беру свои слова о том, что ты жирный, обратно. Когда ты успевал качаться?
– У нас в бизнес – центре есть фитнес зал, вместо обедов и перекуров я хожу туда каждый день.
– Да ты крут!
– С чего вдруг ты стала такой доброй?
– Не с чего. А ну погоди у меня! Помнишь, как в детсве?
Я набрала пригорошню муки и кинула в него, потом повалила на пол и щикотала, он почти не сопративлялся, наверное, боялся сделать мне больно, но потом осмелел, тоже взял муку и стал кидаться в меня. Вся кухня была в муке, печенье сгорело, а мы все щикотали друг друга и смеялись. Это был первый раз за долгие годы, когда я слышала его смех.
Однако вечер закончился весьма спокойно, мы с Августом утихомирились, он приготовил печенье, я позвонила домработнице, чтобы та помыла кухню. Остаток вечера мы провели за столом, печенье получилось таким же, как у няни, Август даже сделал теплое молоко.
– Тебе не хватает мамы? – спрашиваю я.
– Не сильно. Я давно привык, что ее нет рядом. В детстве мамой для меня была наша няня.
– Август, ты гей? – резко спрашиваю я. Август давится молоком.
– Нет.
– Тебе уже двадцать четыре, поздновато для девственника.
– Наверное. Но не думаю, что у этого вопроса есть временные рамки.
– Я никогда не видела тебя с девушкой. Неужели никто не запал тебе в душу?
– Мне нравится одна девушка.
– Только не говори, что это…
– Марина.
– Мар разобьет тебе сердце, и будет играть им в бадминтон!
– Не говори так. Она хорошая, чистая девушка, я вижу, какая она.
– И все – таки ты придурок! Ты видишь то, чего нет!
Я ушла в свою спальню, прихватив с собой кружку молока и пару печенек. Я закуталась в одеяло и присела на своем любимом месте у окна. Я обожала смотреть на ночную Москву, на то, как она живет, на ее свет и движение. Этот спокойный вечер нужен был, чтобы остудить мой мозг. Мне пришло сообщение от Мар: – “У меня есть план мести.”
4
Воскресенье. Радовало то, что завтра не нужно было идти в это богом забытое место – эту школу. Ненавижу. Я просыпалась и засыпала снова, хотела отоспаться в свой выходной. Мой телефон звонил, это была Мар. Я понимала, она хочет мести, но ведь не с самого утра. Я отклоняю вызов и сплю дальше, пока не слышу звонок в дверь. Они что, издеваются?
Я нервно вскакиваю с кровати и бегу к двери. Думаю, по моему виду понятно, что я не в духе и не в настроении принимать гостей. Мои волосы взьерошены, я одета лишь в трусы с майкой.
– Привет. Ты что, спала? – удивляется Мар.
– А не заметно? – злостно говорю я.
– Да не злись ты так. Лучше на часы посмотри! Мы не думали, что ты спишь в двенадцать дня! – продолжает Мар.
– Уже двенадцать?
– Да, Алекс, даже начало первого, – добавляет Крис.
– Пойдем выпьем мохито. Ты пока причеши волосы и надень что-нибудь, а то видно твои трусики с Микки Маусом. Кстати, они милые, – подкалывает меня Крис.
Надо же, все эти события так выбили меня из колеи, я настолько была без сил, что проспала более двенадцати часов. Мне было стыдно. Мои друзья пришли, чтобы помочь мне наказать того жирного урода, весь вечер обдумывали план, а я злюсь на них. Какая же я дура. Я рылась в своей гардеробной, слышен был разговор Крис и Мар на кухне, кажется, что-то про нового парня. Я услышала звук блендера. Мар хозяйничала на моей кухне.
Мои волосы запутались. На столе валялись засохшие печеньки, оставшиеся от вчерашнего набивания брюха с Августом. Было пролито молоко по всему столу. Сегодня нашей домработнице придется потрудиться изрядно. Я завязала волосы в хвост, накинула ночную сорочку и вышла к подругам.
– Алекс, мы тут думали. При любом раскладе тот маленький жирный урод должен заплатить, он не имел права снимать тебя, – говорит Мар. Она как всегда права.
– Да, но как? – спрашиваю я. Моя сонная голова еще не придумала план.
– Ясно как! Подговорим наших парней, чтобы после школы зажали его в переулке и хорошенько отделали, – предлогает Мар.
– Ты сума сошла? Ты понимаешь, что он может нажаловаться на парней, и им придется отвечать? – восклицает Крис. Это первая светлая мысль в ее голове за эти дни.
– Вы обе правы. Жирдяй должен заплатить, но не придется никого избивать. Он хотел посмотреть на мои прелести, так? Так давайте сделаем так, чтобы все увидели его прелести. Пусть поймет, каково это – быть на моем месте.
