МЕГАПОЛИСЫ: как идеи и политика строят города
Юрий Сторчак
География, климат, времена, политики, войны, стили, технологии, менталитеты, личностные качества, стечения обстоятельств – это факторы генезиса урбанизированных пространств.В этой книге, представляющей комплексный медиапроект «Мировидение» ("Worldvision"), описаны средообразующие и градоформирующие мышления, стратегии и концепции создания особенностей застройки больших территорий, значимые фрагменты ретроспективы общественной жизни 25-ти великолепных городов мира с выделением их ярких и динамичных градостроительных историй как выразителей: национальных характеров; внутренних и внешних политик, экономик; культур и образов бытия; сходств, различий и взаимосвязей между мегаполисами как регионами. Это: демонстрирует собой развитие архитектуры и градостроительства мира, результаты творческих исканий их мастеров, выраженные в фантазиях, теориях и практиках, акцентах и загадках, гипотезах и прогнозах; объясняет внешний вид известных строений; помогает читать и понимать архитектуру городов.
Юрий Сторчак
МЕГАПОЛИСЫ: как идеи и политика строят города
«Отрасль знания, которой больше всего пренебрегают государственные руководители, это архитектура. Между тем именно они являются заказчиками архитектурных сооружений, они подбирают художников и архитекторов, коры рассматривают проекты и решают какие из них достойны осуществления».
Дени Дидро,
французский писатель, философ-просветитель и драматург, основавший «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел» (1751 г.), иностранный почетный член Петербургской академии наук (1773 г.), один из идеологов третьего сословия; создатель, подготовивших умы к Великой французской революции (5 мая 1789 года – 9 ноября 1799 года), просветительскогоидейного течения «длинного XVIII века» (из его переписки с немецким публицистом эпохи Просвещения, критиком и дипломатом, многолетним корреспондентом императрицы и Самодержицы Всероссийской Екатерины II бароном Фридрихом Мельхиором Гриммом, 1760 г.)
Объекты материальной культуры обладают впечатляющей силой влияния на человека. Долгая история искусств архитектуры и градостроительства создала удивляющие, причудливые, шедевральные, местами непонятные и диковатые облики их произведений. За всем этим всегда стояли мыслители, мастера исполнители простых и дерзких замыслов, уровни развития технологий, доминирующие традиции, финансовые возможности.
Архитектурно-градостроительные решения зависят от политических и социальных реалий и концепций, степеней развития обществ и их эмоциональных состояний, формируют пространства и образы мышления людей.
На формирование городов активно влияли переносы в них и их них комплексов и зданий крупных корпораций, законодательная вольница и жесткие градостроительные ограничения характеристик застройки, реновации и реконструкции, новые революционные, прорывные для своего времени градостроительные идеи и планы, преемственности старых проектов в новых инициативах по преобразованию городских пространств. Порой мощное влияние господствующих в те или иные времена идеологий, создавали целые маленькие и большие города с разнообразной их наполненностью смыслами и стилями жизни.
Современный город эмоционально окрашен и воздействует интересными и малоизвестными фактами, насыщенностью информацией, впечатлениями, чувствами. Они передают дух городов, их воздух и атмосферу, детали того, какая жизнь там была, что и как делали люди.
Хорошим качеством развитого человека является его умение понимать архитектуру и стратегически заложенные в ней идеи, сравнивая и комбинируя, синтезируя мир в котором мы живем.
В познании и чувствовании среды и архитектуры присутствуют атмосфера, настроение, ностальгия, предвкушение, погоня за особенностями. Где это ушедшее и исчезающее прошлое и фантастически иллюзорно-призрачное будущее, длящееся безразмерное настоящее?
Современные многофункциональные моллы, гигантские транспортные хабы, развитые системы коммуникации, живописные и сказочно-фантастичные парки развлечений, стилизации и воссоздания – это будущие памятники истории и архитектуры, которые будут манить многие поколения многочисленных туристов со всех концов земного шара. Глобальными явлениями в культуре и различных видах искусств выступают национальные и интернациональные черты, их взаимные влияния и переплетения.
На основе исторических и технологических закономерностей можно прогнозировать варианты и тенденции всемирного и регионального развития, оценивать реалистичность имеющихся и предполагаемых возможностей. Архитектура устремляется вширь, ввысь, вглубь: в голубые выси небес, пучины морских и океанских вод, под землю. Чем богаче и экономически мощнее государство, тем более дорогие, продвинутые, инновационные, экзотические и просто необычные архитектурные объекты оно может себе позволить создавать и использовать. А способствовать этому могут как ограниченности и стесненности территорий, на которых их необходимо вписать, так и напротив большие и гигантские масштабы пространств, которые целесообразно освоить и использовать во благо человеческой цивилизации. Эти естественные или искусственные заданности стимулируют развитие технологий производств, организации жизни на относительно небольших пространствах или возможности освоений новых территорий и закреплений их за собой теми или иными государствами. Политическая, экономическая и художественная целесообразности определяют логику и спонтанность тех или иных действий. Спроектированные и реализованные в различных местах мира, объекты являются подтверждениями этих тезисов. Бывают случаи, в которых что-то лучше не построить, дабы не испортить среду, а где-то, в иных случаях, необходимо срочно и безотлагательно решать возникающие вопросы урбанистического развития. Споры об искусстве так же вечны, как многообразие вкусов и оценок, обращенный в реальные и осязаемые формы и образы полет человеческой фантазии. Закономерности прослеживаются и укладываются в развивающуюся синтезированную синкретичную систему искусств, существование и развитие которой обеспечивают базисные основы управленческого искусства.
Почему в одних городах находиться интересно, а другие достаточно однообразны по своим стилям и образам жизни?
Познание истории и логики градостроительного развития позволяет разобраться в том: какое восприятие закладывают в свои проекты архитекторы, кто и как на них влияет; какими бывают поиски удачных архитектурно-планировочных решений размещения отдельных зданий и их вписанность в среду новых и сложившихся городов, взаимные переплетения эпох и стилей.
Талантливые архитекторы имеют подчас непростые характеры, работают и сталкиваются с тем или иным окружением, коммерческими и муниципальными заказчиками, имеющими свои собственные представления о прекрасном и цели. Над всем этим, так или иначе, довлеют основы, в той или иной степени, социально ориентированных государственных политик.
На восприятие отдельных объектов архитектуры и состоящих из них ансамблей влияют изначально закладываемые в них эстетические качества и нюансы эксплуатации, которая может в значительной степени влиять на физическое, моральное и визуальное состояние элементов городской среды.
Удачные, эффективные и выигрышные точки обзоров или зрительных восприятий могут располагаться на различных смотровых площадках, в частности, находящихся в высотных зданиях и башнях, на мостах и набережных.
Уровнями визуальных созерцаний пространств и наблюдений за их средами являются: высоты птичьих полетов, возвышенности, ровные земные поверхности, низменности, глубины.
Настроения и визуальные эффекты создаются погодными проявлениями: мелкими дождями с искрящимися на солнце каплями и сильными ливнями, яркими солнечными лучами и плотными туманами, украшениями радугами, легкими снежинками медленно кружащего снега и активными обильными снегопадами, сильными ветрами и бушующими ураганами.
Свои стили, краски и настроения вносят климатические особенности и времена года: лето и зима, осень и весна.
В описанных в этой книге городах из различных регионов всех урбанизированных континентов мира представлена панорама различных типов, стилей, политик и их реализаций. Это позволяет сделать интересные сравнения и обобщения.
Динамичный XIX век породил многочисленные, связанные с изменениями технологий производства, экономики и требований к современному качеству жизни, причины и факторы, ставшие предпосылками для проведения в больших городах мира крупных реконструктивных работ. Начало им было положено в середине XIX века в Париже, по примеру которого масштабные реконструкции вскоре после этого были проведены в Вене, Берлине, других европейских городах и получили наибольшее распространение в начале XX столетия в Америке. В ней особое внимание было уделено озеленению городов и внесению планировочных изменений в однообразную прямоугольную улично-дорожную сеть. В этот период были основаны новые столицы Индии и Австралии, а позднее и Турции; созданы новые европейские кварталы в колониальных городах. С начала XX века, преимущественно в предместьях больших городов Европы и Америки получило большое развитие поселковое строительство. Возникла необходимости в проектах, несущих плановое начало в застройку, транспорт и инженерное оборудование урбанизированных территорий.
Период быстрого развития капиталистических отношений обогатил планировочное искусство рядом, прочно вошедших, наряду с культурным наследием прошлых эпох, в практику планировки и строительства населенных мест, новых градостроительных идей. Среди них: воплощенные в Париже доктрины префекта департамента Сена барона Жоржа Эжена Османа по реконструкции крупных городов; получивший свое первое осуществление в Англии «город-сад» английского социолога-утописта Эбенизера Говарда; реализация программ национального паркостроения, озеленения дорог, охраны и улучшения пейзажей местностей в США. Все эти инновационные походы были направлены на оздоровления городов, организацию в них возможностей для массового отдыха и туризма населения.
Вместе с тем, опирающаяся на частную собственность капиталистическая система хозяйства не в состоянии полностью справиться со стихийным развитием и произволом в застройке городов. И только в России после Великой Октябрьской Социалистической революции стало возможным радикальное разрешение всего комплекса планировочных и градостроительных задач.
Урбанистические и дезурбанистические тенденции нашли свое проявление в городах-гигантах авторства французского архитектора швейцарского происхождения, пионера модернизма и функционализма, представителя интернационального стиля, художника и дизайнера Ле Корбюзье (псевдоним Шарля-Эдуарда Жаннере) и немецкого архитектора-теоретика Людвига Гильберсаймера.
Итальянский архитектор Антонио Сант-Элиа и другие футуристы своих урбанистических фантазиях мечтали о создании «города-машины». Декларативные положения о городе будущего Сант-Элиа были опубликованы в 1914 году в «Манифесте футуристической архитектуры» наполненном иррациональными и мистическими идеями, якобы вытекавшими из самой сущности «века пара, электричества и радио». Сант-Элиа и его последователи итальянские архитекторы Марио Кьяттоне, Вирджилио Марчи и другие предприняли попытки создать проекты новых городов. Однако они были оторваны от реальных нужд городов и законов их развития, поэтому представляли собой фантастические иллюстрации, сопровождавшие утопические манифесты, статьи и воззвания футуристов. В 1920-е годы на мировой градостроительной арене были представлены два течения: одно, возникшее на рубеже XIX и XX веков и возглавляемое английским философом и социологом-утопистом Эбенизером Говардом; другое, обязанное своим происхождением Ле Корбюзье.
Его концепция значительно уступала учению Говарда по реальности и степени разработки градостроительных проблем. Написанная в 1922–1925 годах книга Ле Корбюзье «Urbanisme» была направлена против Эбенизера Говарда и являлась заметным этапом истории градостроительства.
На формирование мировоззрения Ле Корбюзье как теоретика градостроительства повлияла реальность послеосмановского Парижа. У этого мастера была возможность повседневно наблюдать обновленную столицу Франции, восхищаться размахом проделанных в ней работ и познавать на собственном опыте неисправимые ошибки Жоржа Османа. Ле Корбюзье был последователем обогатившего мировую градостроительную науку анализом планировки европейских столиц и созданной им теорией «лучеиспускающего ядра города» французского архитектора и влиятельного градостроителя, пионера кольцевых в своих планах дорожно-транспортных развязок (узлов), впервые появившихся в натуре в Париже в 1907 году Эжена Энара. Под влиянием Османа и Энара у Ле Корбюзье выработалось характерное для его градостроительной деятельности смелое отношение к проблеме реконструкции больших городов. В отличие от уклонявшегося от непосредственной реконструкции больших городов и призывавшего к бегству из них Говарда, Ле Корбюзье верил в то, что, вооруженный высокоразвитой техникой, современный человек способен одержать победу над стихийно сложившимся старым городом. Как Осман и Энар в выборе средств для реконструкции городов Ле Корбюзье отдавал предпочтение волевому «хирургическому» вмешательству зодчего в морально и физически устаревшие материальную среду города.
Быть может, наиболее принципиальные расхождения между Ле Корбюзье и Эбенизером Говардом заключались в оценке цивилизующей роли больших городов в истории человечества. Последний рассматривал их преимущественно с точки зрения, пассивно относящихся к судьбам науки, искусства и техники, бытовых интересов обывателей средней руки. Исходя из такого подхода, оценка Говардом больших городов принимала в определенной степени потребительский, мелкобуржуазный характер, преуменьшая прогрессивную историческую миссию мировых центров. Ле Корбюзье же сумел возвыситься над уровнем эгоистических, мелких интересов.
«Город-сад, с социальной точки зрения, является своего рода наркотиком: он разбивает коллективный ум, инициативу, наэлектризованность, силу воли; он распыляет в мельчайшие и бесформенные песчинки всю человеческую энергию…». «Если вы желаете сузить кругозор у народа, давайте займемся дезурбанизацией, если же, напротив, есть стремление расширить его кругозор и придать ему силу идти наравне с веком, то примемся за планировку, за концентрацию…»
Ле Корбюзье
(о крупных городах и городах-садах)
Ле Корбюзье был противником, породившей города-сады, децентрализации и убежденным сторонником больших городов. По его мнению, они: управляет всем: миром, войной и работой; являются духовными мастерскими, в которых создаются лучшие произведения Вселенной.
Признавая кризис больших городов и предвидя по отношению к Парижу еще большее обострение его проблем, Ле Корбюзье искал выход из сложившегося положения вещей в коренной реконструкции этого города. Ее непременным условием было повышение плотности населения и сокращение территории города. Эта генеральная концепция получила свое планировочное выражение в Плане Вуазена. Согласно ему основной жилой район размещается на территории площадью 350 га в четырехугольнике между улицей Пирамид, площадью Звезды, вокзалом Сен-Лазар и улицей Риволи. А городской общественный центр, находившийся к востоку от жилого района, занимает 240 га. В начале 1920-х годов плотность населения Парижа составляла в среднем 384 чел. на 1 га. В отдельных случаях она увеличивалась до 500 и даже 800 человек. В своем проекте Ле Корбюзье предлагал плотность 305 человек для кварталов с замкнутой жилой периметральной застройкой и 300 человек – для имеющих разомкнутую. В отдельных случаях он повышал плотность населения до 3-3,5 тыс. чел. на 1 га. Применение столь высоких значений могло бы показаться очень странным, если бы одновременно с этим Ле Корбюзье не предлагал решительно уменьшить плотность застройки. При такой ее концепции здания у него вырастали ввысь и вширь. В пространстве общественного центра они превращались в небоскребы, а на территории жилого района в гигантские фаланстеры, о которых в свое мечтал время французский философ, социолог, один из представителей утопического социализма, основатель системы фурьеризма; автор термина «феминизм» Франсуа Мари Шарль Фурье. Ле Корбюзье не был профессионалом в экономических, социально-гигиенических и демографических вопросах, но правильно оценивал инсоляцию, аэрацию и плотность заселения квартир в качестве важнейших факторов, влияющих на показатели заболеваемости и смертности. Создавая на малой территории чрезвычайно плотно заселенный большой город обладающий свободными пространствами в виде парков, бульваров и громадных общественных площадей, дающих ему свет и воздух, Ле Корбюзье, по его собственному выражению, боролся за то, чтобы перенести «деревню в город», тогда как сущность учения Говарда заключалась в перенесении города в деревню.
В 1920-е годы доктрину компактного города с высокой плотностью населения при минимальных процентах застройки горячо защищал один из основоположников «функциональной» архитектуры, публицист и крупнейший мастер современного зодчества того времени Ле Корбюзье.
Как архитектор-планировщик он являлся ортодоксальным сторонником прямоугольной планировочной системы с ее взаимно перпендикулярными осями. Радиальную и живописную планировку городов он отрицал. Стремясь к геометричности планировочного чертежа, он оказался в плену предвзятых, абстрактных представлений, не давших ему возможности разумно решать разнообразные градостроительные проблемы, среди которых развязки движения транспорта на перекрестках главных планировочных осей.
Выдвинутый в теоретических работах Ле Корбюзье обширный круг идей составил то, что современники стали называть доктриной урбанизма. Этот термин означает защиту крупных городов и их переустройство на основе еще большей концентрации населения. Говарда сочли отцом отрицающего понятие города дезурбанистического направления. Оно было порождено консервативно и романтически настроенными умами скорее социологов, а не архитекторов, которые не могли примириться с интенсивным и стихийным ростом городов и массовым переселением в них людей из деревень. Дезурбанизм отрицает город и одновременно пропагандирует восходящие к типу деревни распыленные формы расселения. Активным дезурбанистом является автор проекта восстановления административного центра земли Нижняя Саксония в Германии – города Ганновера – западногерманский архитектор Рудольф Хиллебрехт. В концепциях того и другого содержатся тенденции к концентрации населения у Ле Корбюзье и децентрализации расселения у Эбенизера Говарда. Несмотря на непримиримость своего отношения к большому городу, Говард не отрицал его как такового, Ле Корбюзье не отвергал небольшие города и города-сады. По поводу городов-садов, точнее пригородов-садов английского типа с их одноэтажными коттеджами и миниатюрными приусадебными участками, Ле Корбюзье высказал иронические замечания. Однако он был против не загородных форм расселения, а прививавшихся жителям планировкой города-сада мещанского быта и непроизводительного ручного труда. Как сторонник концентрации и технического оснащения всех населенных пунктов, для парижских пригородов-садов он предлагал двухэтажную застройку, крупные садово-огородные участки величиной до 4 га, большие общие овощехранилища и машинную обработку земли с автоматической поливкой. В свое время концепции Ле Корбюзье и Эбенизера Говарда вызвали немало противоречивых толкований.
В 1922 году был выставлен План Вуазена. Этот свой вызвавший разноречивые, бурные суждения, но не осуществленный проект Ле Корбюзье рассматривал как лабораторную работу, исполненную не для реализации, которая привела бы к уничтожению существующего Парижа, а для наглядного раскрытия своих теоретических концепций. Говард же, в противоположность Ле Корбюзье, рассчитывал на реальное создание предложенных им городов-садов. Поэтому медлительность их заселения и географического распространения воспринял как крушение своих градостроительных надежд. После смерти Говарда в 1928 году его учение продолжало жить и развиваться, а феерическая утопия Ле Корбюзье скоро поблекла и не оказала почти никакого влияния на практику того времени.
Продолжателем доктрины высокоэтажного компактного города стал генеральный план «Города высоких домов» архитектора-теоретика Людвига Гильберсаймера. Он был единственным последователем Ле Корбюзье, также как и он защищавшим и стремившимся модернизировать нерасчлененный крупный город с высокой концентрацией населения. Их проекты содержали много общего. В них население городов столичного масштаба размещалось на относительно небольших территориях; города получили четырехугольную форму с традиционными перекрестками двух взаимно перпендикулярных планировочных осей, где разместились главные дорожно-транспортные узлы. Однако проект Гильберсаймера выдвигал, сильно расходившиеся с идеями Ле Корбюзье, свои специфические предложения. В немецком варианте Плана Вуазена все жилые дома имели равную высоту, поэтому у города не было ярко выделенного общественного центра и выразительного силуэта. Еще более специфической особенностью города Гильберсаймера было то, что его высокоэтажная застройка повсеместно была двухъярусной. Состоявший из пяти этажей, нижний ярус автор предназначил для деловых учреждений, а верхний отвел под жилища. 15-этажные жилые дома опирались на более широкие нижние пятиэтажные корпуса; обращенные к улицам, уступы использовались в качестве тротуаров. Каждый из них, опоясывавший квартал с наружной стороны, соединялся мостами с противоположными тротуарами. В результате этого весь город получал единую систему пешеходного сообщения на уровне пятого этажа. Гильберсаймер изолировал пешеходов от наземного транспорта и превратил свой фантастический город в двухъярусный. Согласно ведущей идее Гильберсаймера, внизу – места приложения труда и коммуникации для движения транспорта, вверху – жилые дома и рекреационные пространства для отдыха.
Однако небезынтересное предложение по разобщению разнородных потоков движения в проекте Гильберсаймера сочеталось с вопиющими парадоксами. При относительно высокой плотности застройки поражает чрезмерная плотность заселения территории в 3,12 тыс. чел. на 1 га, включая проезды. Ле Корбюзье довел застроенную площадь в жилых районах до 15, а в центре города до 5 %, а Гильберсаймер застраивал почти половину или 46 % территории кварталов. А при таком подходе для внутриквартальной зелени почти не оставалось места. Ле Корбюзье стремился разомкнуть жилую застройку вплоть до упразднения кварталов, а Гильберсаймер с поразительным педантизмом штамповал прямоугольные кварталы и замкнутые дворы со сторонами 68 ? 68 м. Аэрация и инсоляция этих дворов были далеки от нормальных. Расположенные в верхнем городе параллельными строчками, жилые корпуса получали хорошую инсоляцию и вентиляцию, но из-за отсутствия парков общественного назначения, уровень санитарно-гигиенического состояния города сильно снижался
Художественный облик этого утопического города также был неудачен. Угнетающе скучно выглядят в проекте Людвига Гильберсаймера одинаковые горизонтальные блоки 20-этажных домов. Он как будто утратил здесь свое профессиональное художественное мышление или принес его в жертву надуманной примитивной схеме. Данный проект этого архитектора оказался непривлекательным и плохой услугой всему урбанистическому направлению. После опуса Гильберсаймера относиться с недоверием стали и к Ле Корбюзье. Талантливость первого как художника вуалировала его градостроительные промахи. Поэтому реализация отмеченного ими проекта завершила эксперименты над нерасчлененным, имеющим высокую плотность населения, городом и значительно оживила искания в области децентрализованных градостроительных систем.
Города Америки сильно отличаются от европейских своей архитектурно-планировочной сущностью и особенно силуэтом, но их послевоенная реконструкция велась на основе тех же градостроительных принципов. Главный из них заключался в разуплотнении застройки центральных районов и освобождении городских центров от чрезмерного скопления в них транспортных средств и пешеходов.
Проекты реконструкции американских городов составляли с учетом районной планировки окружающих территорий, на которые выводили из города вылетные автомобильные магистрали. И в США была усвоена непроницаемость центра для транзитного скоростного движения. Следствием реализации этой доктрины стало строительство обходных кольцевых магистралей. При перестройке городов повышалась средняя этажность жилых и общественных зданий, рядовые посадки отдельных зеленых насаждений на улицах преобразовывали в, сопровождавшие тальвеги и реки, непрерывные широкие ленты.
Содержания проектов реконструкции того или иного города и очередность осуществления намеченных в них работ были далеко не стандартными для всей Америки.
Усилия градостроителей Нью-Йорка сосредоточились преимущественно на создании улично-дорожной сети и гражданского центра, возникавшего среди скопления небоскребов на острове Манхэттен. Находясь в тисках ограничений и необходимостей, планировщики этого города пробивали новые магистрали сквозь его толщу его ткани методом барона Жоржа Эжена Османа.
В североамериканских городах Детройт и Бостон наряду с другими планировочными работами строили загородные торговые центры. Амортизация старой застройки города Филадельфии позволила предпринять реконструкцию всего ее, занимающего около 600 га, делового района, улично-дорожная сеть ее огромного центрального района полностью сохранила свой status quo.
Интенсивное развитие капитализма и превращение США в высокоразвитую капиталистическую страну, наличие обширных, малонаселенных земель, массовая иммиграция в нее из Европы, неосвоенные природные ресурсы способствовали быстрому развитию этого государства, вышедшего к 1894 году на первое место среди индустриальных стран мира.
Необходимость основания новых поселений на осваивающихся землях сопровождалась вытеснением коренного индейского населения. Поселенцы захватывали территории, стремясь получить участки земли бесплатно. Интерес этих людей и их основная задача в нем заключались в том, чтобы быстрее других поставить палатку и построить хижину. Все новые территории были охвачены городским бумом, связанным с приобретением и перепродажей земель, строительством в новых городах и иными, сопутствующими этим вопросами. Быстрое развитие промышленности стимулировало активное развитие городов по следующим направлениям: расширение старых, на периферии которых строились крупные заводы; развитие производства и строительство новых; создание железнодорожных, которые строились, прежде всего, целью создания железных дорог; реконструкция центров крупнейших.
В соответствии с этим создавались небольшие по своим размерам города, стоявшие отдельно от крупных центров сосредоточения рабочего движения. Развитие конкретных городов было связано с действием мощных экономических интересов в производстве и торговле недвижимостью. С 1779 года город Чикаго представлял собой поселок, в котором в 1823 году было приблизительно 250 жителей, а к середине XIX века – 30 тысяч. В 1880-е годы в ходе освоения территории вокруг этого города на них появились железные дороги, а на огромных пространствах прерий развивалось сельское хозяйство. Использование сельскохозяйственных машин, уборочной техники и зернохранилищ привело к тому, что Чикаго стал крупнейшим мировым центром по производству зерна, мяса и консервной промышленности, гигантской перевалочной товарной базой Запада и Среднего Запада США. Прямой водный путь протяженностью более 1,75 тыс. км вел через озера и реку Святого Лаврентия к Атлантике. Второй путь после постройки водного канала пролегал по реке Гудзон через Нью-Йорк. Неподалеку от Чикаго, который был естественным центром торговли лесом, на севере существовали, открытые в 1940-е годы, месторождения бурого угля, медной и железной руд. Все эти факторы привели к концентрации в этом городе многопрофильных производств. Быстрое промышленное развитие стимулировало стремительный рост городского строительства. В 1884-1885 годах в городе появился первый небоскреб авторства архитектора Уильяма Ле Барона Дженни, применившего каркасную конструкцию. Первые большие здания города были возведены для контор деловых фирм, страховых обществ, будущих крупных гостиниц, конторы и гостиниц одновременно. В то время предпринимались также попытки создания многоквартирных жилых домов.
Характерная и для других крупнейших городов США, планировочная система Чикаго стала результатом межевания поселков переселенцев, землевладения которых членились на равные по площади квадраты. Планировочную систему города образовала простая сетка, состоящая из квадратов-кварталов, которые в условиях резкого удорожания стоимости участков, стали застраивать домами повышенной этажности. И без того высокую стоимость земли повышала спекуляция земельными участками. По этой причине уже в 1980-е годы в Чикаго стали появляться, расположенные в непосредственной близости друг от друга, а не отдельно, как в других городах, здания, имеющие 12, 14, 16 и 23 этажа. Многие из этих построек позже были снесены. Развитие многоэтажного строительства привело к необходимости новых поисков в области конструктивных и эстетических решений зданий. Возникло архитектурное течение (Чикагская школа), стремившееся к рациональным решениям. Основным элементом высотных зданий стал каркас. Опыт их строительства в Чикаго оказал существенное влияние на градостроительство США. После этого небоскребы стали появляться и в городах других стран.
Возникшие во второй половине XIX столетия, американские города были во власти предпринимателей, в частности, торговцев недвижимостью. Нахождение земельных участков в их собственности приходилось учитывать при создании планировочных схем и проведении градостроительных мероприятий.
В конце Х1Х – начале XX века возникла необходимость проведения реконструкций крупнейших городов США. В том числе, значительный рост в то время Нью-Йорка, требовал градостроительных преобразований. За полстолетия к 1900 году его население этого города увеличилось в сотню раз и достигло 4 млн человек. Согласно разработанному ранее плану на острове Манхэттен появилась сеть, включившая в себя короткие поперечные улицы и перпендикулярные им проспекты, протяженностью около 20 км, с севера на юг. Главной магистралью Нью-Йорка стал Бродвей. Помимо Манхэттена активно застраиваться начали районы Куинс, Бруклин и Лонг-Айленд, где размещались складские помещения и промышленные предприятия. В 1883 году данные районы были соединены с центром этого города Бруклинским мостом. В эти же годы происходило благоустройство набережных. В 1886 году в заливе Аппер на небольшом островке был установлен маяк высотой 92 м в виде статуи Свободы с факелом в ее руке.
В застройке этого города вместо старых домов быстро появлялись новые, все более высокие. Увеличению высотности способствовало применение чугунных каркасов. В первой половине XX столетия на местах старых жилых домов на Манхэттэне появились небоскребы.
Американские литераторы и политические деятели XIX века сетовали на почти полное отсутствие в городах Америки элементов естественного озеленения. Важной политической проблемой стала необходимость создания парка в Нью-Йорке. В 1856 году родоначальник американской ландшафтной архитектуры Фредерик Ло Олмстед разработал проект размещения на вытянутом участке, разделенном двумя большими озерами, огромного живописного парка. В обеих его частях были проложены замкнутые криволинейные дороги для прогулок в экипажах и густая сеть извилистых пешеходных дорожек. Живописная планировка продолжала традиции естественных парков Англии, но, в отличие от них, их американский собрат занимал огромную территорию.
Значительным толчком в развитии американского градостроительства послужила, приуроченная к 400-летию открытия Америки генуэзским мореплавателем Христофором Колумбом Всемирная промышленная выставка в Чикаго 1893 года. Она представляла собой сложный архитектурно-пространственный организм, в котором при значительном многообразии зданий был создан ансамбль, элементы которого последовательно раскрывались при движении по ней один за другим. Эта экспозиция продемонстрировала то, насколько велики возможности пространственной композиции в формировании городов, необходимость развития градостроительного проектирования, разработки генпланов развития городов, проектов их центров, районов, кварталов.
Одним из первых подобных проектов стал разработанный в 1906 году план Сан-Франциско, по которому он, в соответствии с рельефом, береговой линией моря, холмами, озерами и формировавшимися парками, подразделялся на несколько районов. В каждом из них создавалась, расчлененная крупными диагоналями, мелкая прямоугольная улично-дорожная сеть. На пересечениях этих диагоналей и в местах, где они стыковались со старыми главными улицами, создавались открытые улицы и скверы различных конфигураций: овальные, трапециевидные, круглые. В центральной части Сан-Франциско происходило формирование системы широких бульваров, магистралей и площадей с направлением движения к тому или иному крупному зданию: ратуше, опере, вокзалу или монументу. В проекте генерального плана этого города выявлялись, прежде всего, общественные пространства, его транспортные и пешеходные артерии, площади и парки, интересы же отдельных владельцев земли не учитывались. Сложности реального общения государства и частных собственников позволила реализовать разработанный проект лишь частично.
Сходные идеи и приемы отражены в генеральном плане развития Чикаго 1909 года. В этой разработке Бернхем также предложил «прорубить» в старой прямоугольной планировочной структуре диагонали. При этом каждая из них несколько раз на своем протяжении меняла свое направление, что дало возможность избежать монотонности и схематичности.
Целью основной планировочной системы было раскрытие города на свободное пространство озера Мичиган, к которому диагональные проспекты сходились веером. Полукольцевая магистраль на окраине подчеркивала эту структуру. Через отмеченный двумя молами парадный порт проходила главная композиционная ось, начинавшаяся у живописного парка, находящегося на границе Чикаго. Она пересекала систему бульваров и выходила к большой площади с монументальными общественными зданиями общегородского центра. Так же, как и в Сан-Франциско, не все предусмотренные генпланом общественные здания были построены.
В XIX веке градостроительство в США развивалось так же, как и вся экономика государства, гигантскими, нарастающими темпами. В это столетие население Нью-Йорк выросло примерно с 40 тыс. до 4 млн жителей, т. е. увеличилось в 100 раз. Рост числа жителей крупных американских городов сопровождался чрезвычайным уплотнением застройки, появлением небоскребов в центральных районах городов и сильнейшим развитием автомобильного транспорта.
Общие черты свойственны градостроительству различных стран и континентов. В условиях извлечения огромных доходов от строительства и торговли недвижимостью многие города мира во многом развивались под воздействием деятельности предпринимателей без участия профессиональных градостроителей. В то же время последние стремились оказывать влияние на реальные процессы, создавая планы, реализующие тенденции усложнения городов и живописные приемы, позволявшие преодолевать жестко рационализированную схематичность и монотонность. Стремительное развитие экономики и техники создавало новые проблемы, ликвидация которых требовала не стереотипных подходов и решений на основе анализа конкретных ситуаций в социальной, экологической, транспортной и иных сферах, поисков рациональных вариантов озеленения городских образований, организации пригородов и т. п.
Порочной и недопустимой является односторонний узкофункциональный подход к решению больших градостроительных задач, требующих комплексного архитектурно-планировочного мышления и художественного мастерства. В случаях, когда инженеры и архитекторы в своих проектах решают, прежде всего, утилитарные вопросы экономически выгодной эксплуатации отведенных под застройку участков, достижения технического комфорта, организации движения потоков, паркингов, то реализуется отношение к городским общественным центрам, при котором градостроительство как искусство подменяется технической эстетикой.
Насколько разнообразны были функциональные задачи, настолько же различались и методы реконструкций городов. Под влиянием местных условий архитекторы по-разному относились к сформировавшейся старой планировке и застройке.
Звездный Париж
