– Лучше посидим. Такой чудесный денек.
Подводник улыбнулся, и Нина заметила блеснувшую золотом фиксу. Такая же была у второго, самого темпераментного ее мужа.
Потом они все же погуляли по парку и полковник проводил Нину Павловну до подъезда.
Их встречи стали регулярными и в конце ноября, когда солнце почти перестало греть и только желтело на небе, сердце у Нины полыхало любовью. Она забыла про свои годы, болезни, ссоры с родственниками и жила встречами с подводным капитаном.
Однажды в особенно холодный и промозглый день после прогулки Нина пригласила его к себе на чай. Капитан для приличия сказал, что это неудобно, Нина возразила, и он согласился. По пути полковник купил торт и бутылку шампанского.
После чая с тортом и вина Нина задремала. Пробудилась она от хлопнувшей двери. Полковника в комнате не было. Зато двери в шифоньере и серванте были распахнуты, содержимое из них было выброшено на пол. На полу же валялись документы и бумаги из письменного стола Константина Георгиевича.
Нина сообразила все про подводника и побежала спасать украденные ценности. Она почему-то знала, как и куда будет идти этот ложный полковник, и побежала не как обычно, а по короткому пути, через заросли кустарника, прямо к Карачаровской улице. Через минуту Нина Павловна увидела и улицу, и полковника, переходившего эту улицу. Она от злости и отчаяния закричала ему:
– Георгий Викторович, редкая собака добежит до середины Второй Карачаровской улицы!
Полковник обернулся на неожиданную фразу. В это мгновение из-за поворота выскочил черный «мерседес», ударил его капотом, подбросил вверх и потом уже задним крылом отшвырнул неестественно далеко на тротуар почти к ногам все еще бежавшей Нины.
Из кармана вора выпала жестяная коробка с ее драгоценностями и бумажник. С безымянного пальца убитого сам собой сполз большой платиновый перстень с крупным овальным изумрудом и, покрутившись волчком, затих возле коробки. «Мерседес» умчался. Улица была пустынна. Нина подобрала свое, потом, скорее по инерции, чем из жадности, взяла бумажник и перстень. Повторила в третий раз за осень фразу про собаку на середине улицы и, внезапно обессилев, поплелась домой.
Дома с Ниной случилась истерика. Она рыдала, билась о диван головой, швыряла подушки, потом выпила оставшееся на столе вино, вымыла посуду, подошла к окну, по привычке поправила занавески, начала разглядывать опустевшие песочницы, железные гаражи с пожухлыми листьями на крышах, мужиков, болтавших возле своих машин. Ей захотелось спать. Нина добрела до дивана, легла и уснула.
3
На третий день, после завтрака, как и было условлено, бригада собралась. Петр Афанасьевич в окно увидел своих подчиненных, надел куртку и, выждав для солидности пару минут, подошел. Он молча пожал каждому руку, потом тихо, но очень твердо сказал:
– В одну шеренгу становись.
Собравшиеся построились. Их было четверо.
– А где Григорий Матвеевич? – осведомился Есаул Петр Афанасьевич.
– А он после завтрака все три дня приходил сюда, а сегодня не стал завтракать и не пришел, – ответил Федька.
– Понятно. Старый пень опять все перепутал.
Построенные, осознав свое превосходство над Григорием Матвеевичем, заулыбались и начали над ним заочно подтрунивать.
– Разговорчики в строю, – вернул шутников к суровым армейским будням Петр Афанасьевич и продолжил: – Противник измотан трехдневными ожиданиями и деморализован. Силы, приданные ему для отражения нашей атаки и уничтожения нашей группы, вчера были отозваны. Таким образом, первая часть операции блестяще выполнена. Переходим ко второй, заключительной.
Петр Афанасьевич, прошелся перед строем и продолжил:
– Вам, майор, – он показал на Федьку, – сегодня предстоит выполнить особенно важную задачу. Командование доверяет вам и надеется, что вы не подведете.
Федька заулыбался от похвал и сказал «не подведу».
– Тогда слушайте все внимательно.
Петр Афанасьевич еще раз обвел строй взглядом и строго приказал:
– Смирно! – И когда строй, вытянувшись, замер, продолжил: – в десять ноль-ноль скрытно передислоцируемся к объекту. Обходим его с двух сторон. Двое с одной и двое с другой.
Есаул показал, кто, с какой стороны и за кем будет стоять.
– Майор, вы подходите к продавщице и говорите: «Тетка, зови хозяина». Когда хозяин выйдет, скажешь: «Будьте любезны, дайте, пожалуйста, десять бананов, мы позавчера договаривались». Хозяин тебе ответит: «Вали отсюда, полудурок, у меня уже ест крыша». После этого ты достанешь вот эту бутылку, возьмешь ее в левую руку, правой рукой достанешь из правого кармана вот эту зажигалку, зажжешь ее и скажешь хозяину: «Если через минуту в пакете ты не передашь мне десять бананов и пять апельсинов, то у тебя слетит и крыша и стены». После этого хозяин тебе все отдаст. Скажешь ему: «Спасибо, через три дня подготовь такой же пакет, я снова приду за ним в двенадцать ноль-ноль».
Петр Афанасьевич передал Федьке зажигалку, показал, как ею пользоваться, потом передал поллитровую бутылку из-под пива, горлышко которой он заткнул пробкой. Пробка была непростой. В неё Есаул еще перед завтраком продел жгут, скрученный из бинта. Этот бинтовый хвост смочил в керосине. Федьке Петр Афанасьевич строго-настрого приказал, чтобы хвост не был ближе чем на полметра от огня зажигалки.
Заставив Федьку выучить все наизусть и повторить без запинки шесть раз, Есаул скомандовал:
– Направо, шагом, марш, – и повел бригаду к палатке.
Обойдя скрытно и бесшумно палатку сзади, Петр Афанасьевич поставил двоих воинов с одной стороны, сам с полковником Клюевым встал с другой и, еще раз проинструктировав Федьку, направил его к фасаду ларька, посредине которого располагалось здоровенное окно с небольшой дыркой внизу, на манер пушкинского «васисдаса».
Майор Федор произносил все точно и правильно. Есаул, подбадривая, кивал ему, выглядывая из-за ларька. Он слышал, как на первую фразу Федьки продавщица крикнула:
– Руслан, тут тебя зовут!
Слышал, как Руслан ответил Федору про полудурка и крышу, видел, как майор в ответ зажег зажигалку и показал хозяину бутылку, слышал, как тот, матерясь, заполнил пакет фруктами. И тут Петр Афанасьевич внезапно сообразил, что Федька не сможет взять этот пакет, потому что руки у него заняты. Он представил, как Федька начнет перекладывать зажигалку в руку с бутылкой, как вспыхнет жгут, взорвется бутылка и ее содержимое попадет на Федора, на продавщицу, на ларек. Представил, как начнется пожар и погибнут люди.
Есаул начал действовать. Он, чтобы не напугать Федора, спокойно, но быстро подошел к нему, взял зажигалку, погасил, потом взял бутылку, спрятал в свой карман и, когда хозяин передал Федору пакет и тот заученно сказал: «Спасибо, через три дня подготовь такой же пакет, я снова приду за ним в двенадцать ноль-ноль», прошептал на ухо майору:
– Бегом марш.
Федька побежал, остальные побежали за ним. Последним быстрым шагом отступил на исходные позиции Есаул. Военная операция заняла двадцать минут.
Петр Афанасьевич снова построил подчиненных, всех похвалил, раздал каждому его долю. Приказал съесть все немедленно, проверил, как они разнесли по разным концам парка шкурки от заморских фруктов и закопали их. Еще раз напомнил, что в случае задержания необходимо отрицать все. На вопросы отвечать односложно: «Не помню, забыл, точно не знаю».
Сообщил, что следующий сбор назначит дополнительно, через связных, потом скомандовал «вольно, разойдись».
Когда полакомившийся заморскими яствами довольный народ разошелся, Петр Афанасьевич вылил из бутылки мутную воду, бинт с пробкой сжег, а обгорелые остатки пробки закопал.
Побродив недолго по парку, он заулыбался придуманной только что мысли и, радуясь ей и жизни, которая все еще продолжается, вернулся в комнату, чтобы продолжить работу над повестью.
4
Проснулась Нина от боя часов. Который наступил час, понять из этого боя было невозможно. Часы бомкнули один раз и, отрезонировав с минуту, замолкли. Нина начала размышлять, было ли это половина какого-нибудь часа или один час ночи. Уснуть, не определив, не смогла и прождала полчаса. Часы опять бухнули единожды, и Нина во второй раз не смогла найти ответа. Только на третий раз время определилось.
Не то за стеной, не то у соседей с четвертого этажа протопали шаги, проскрипели двери, закукарекал петух. Нине стало страшно. Она укуталась в одеяло с головой и зажмурилась. Шаги начали приближаться. Это был уже не легкий босой топот быстрых ног ребенка, шаги гремели подковами. Нина сжалась, подобрала коленки к животу, спрятала голову под подушку, но шаги гремели все ближе. Она почувствовала, как на голову наступил сапог, как захрустел ее череп, как ослепили всю комнату искры, слившись в огромное желтое пламя, и потеряла сознание.
Очнулась Нина в одиннадцать часов. Те же часы разбудили ее, сообщив об окончании утра. Нина хотела подняться, но не смогла. Попробовала снова. Потом пошевелила ногой, нога не послушалась. Руки двигались, а ноги лежали. Нина разозлилась, от злости начала приподниматься, переворачиваться, движения не получались, она злилась все сильнее и однажды все-таки повернулась, но не удержалась в постели, свалилась на пол и опять потеряла сознание.
В следующий раз Нина пришла в себя от неприятного запаха. Она поднялась, сняла ночную рубашку, вытерла пол, потом, насколько сумела, себя и, скомкав грязную ночнушку, пошатываясь, пошла в ванную комнату. Под теплой струей воды смыла все, что было на тряпке, в раковину, потом залезла в ванну, села на холодную эмаль и включила душ. Холодные первые струйки обожгли ее, потом вода потеплела. Нина долго обливала себя, терла мылом, но запах все равно оставался. Потом Нина сообразила, что паралич прошел, что ноги слушаются. Она обрадовалась, потом испугалась, что все может вернуться, закрыла кран, поднялась, промокнула тело полотенцем и почувствовала, что замерзла, что голодна и что больше всего боится опять стать неспособной двигаться.
Нина Павловна вышла из ванной.
«Хорошо, что Константин Георгиевич на работе и не видит. Не стану ему рассказывать», – подумала Нина, потом вспомнила, что Костя умер. Но вспомнила не как прежде, а по-другому, как о чужом.
Удивилась, пошла на кухню, вскипятила воду и выпила чаю с хлебом и сыром.
Взгляд ее уперся в тряпочку на стене с надписью «Попей чайку – уйми тоску». Нина ухмыльнулась фразе, вымыла чашку, смахнула со стола крошки и побрела звонить соседке, сообщить о параличе.
Соседка пришла минут через пять. Была она женщиной лет сорока семи, молодящейся, не отвыкшей за полжизни в Москве от украинского говорка. Она всем обликом показывала, что необычайно сочувствует, переживает и готова – нет, даже счастлива помочь Нине.
Нина раза три повторила соседке о том, как ее парализовало, как она все-таки встала и благодаря необычайным свойствам своего характера и силы духа переборола болезнь и может двигаться.
Та поддакивала, хваталась за сердце, восхищалась Ниниными волевыми качествами и преклонялась перед силой ее характера. В это же время она оглядывала картины на стенах, сервизы в серванте и вообще квартиру.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70320688&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
