Ангел Хаджипопгеоргиев "Камертон Фа-диез. фантастика-мистика-фентэзи"

И все превратилось в водную пустыню, лишенную границ, горизонтов и инициаций направления. Полет идет до времени, а землю не видно, куда бы он ни посмотрел. Еще не чувствует усталости в крыльях, но как долго это может продолжаться, бы не предвидел. Попытка подняться еще выше и пуститься в свободный полет, тем самым давая отдых приспособлениям для полета, а также больше перспектив для взгляда на далекое. Это повторялось уже не известно сколько раз, и ничего. Вода и только вода. Он понимал, что если упадет в нее, то сразу утонет, потому что все напоится и станет безмерно тяжелым. Эта мысль как бы заставила его почувствовать усталость и зачатки страха, смешанного с мыслью о безвременной смерти. И паника не позволила ему заглянуть в свою философскую сущность, которая прошептала бы ему, что каждая смерть – это как раз то время, когда нужно, как каждая жизнь является в нужный момент и в нужном месте. Это вопрос умозрительного угла и достаточного жизненного опыта. У тех, кто убивал их, чтобы наесть, даже не было времени на подобные рассуждения, и возможно тысячи убийств в веках жизни теперь искали своего возмездия, назначая палачом водную бездну с неизвестным местоположением и именем.

Он назвал ее Абиза и принял как последнюю любовь, хотя у него никогда не было первой. И она казалось, поняла его стремление к совокуплению, набухла, лопнула и засосала его в спиралевидную воронку, из которой единственный выход находится где-то очень далеко вниз.

Началось свободное падение в вакууме, в котором не было ощущения тела и мысли, а когда снизу вверх заискивали огненные струи, вернулся с вопросом: «Что это такое?». Сфинкс не имел понятия ни о древнегреческом Аиде, ни о этрусском Чистилище, так что, кроме ассоциаций со стороны огня, он не мог больше ничего определить, и пока напрягал мудрую голову оказался на огромной черной площади где горел также немалый огонь. На одной стороне пылающего костра в высоких креслах сидели какие-то черные существа, одетые в черную расу и окутанные еще более черными капюшонами.

Один из этих черных встал медленно и величественно, его глаза зажмурились в огне, и неизвестно, были ли они такими, или это был просто отблеск:

– Тебе нравится быть мертвым? – услышал шипение приглушенного языка, который понимал, не зная этого.

– Что я не мертв – потрогал лапой гриву Сфинкс, не сознавая, что впервые заговорил.

– Ты думаешь, что жив, но ты мертв, потому что последний из своего рода, и больше там тебя не увидят ни летающим, ни ходящим. Только воспоминание будет продолжать пугать детей рассказами до маленьких кроватей зимними вечерами, и именно это воспоминание будет держать вас в живых, но где-то еще. Бессмысленно позволять тебе еще сотни лет быть судьбой для тех, кто является будущим планеты, убивая их только за один прием пищи. По крайней мере, задавай им вопрос, подобный тому, что другой Сфинкс поставил на Эдипа, а ты просто разрываешь их, чтобы наполнить свой рубец бесконечным повторением. Теперь, когда ты умер, тебе не понадобятся такие действия, потому что ты не будешь чувствовать голода и жажды, а только желание жить в новом мире, где есть свет и любовь. Ведите его!

Сфинкс не знал, куда его приведут, потому что проснулся только для того, чтобы по-настоящему умереть..

БОГИ И СЛОВА

На вершине Кайласа в Гималаях среди облаков возвышался сказочный поэтический дворец, окруженный эфирными огнями и волшебным туманом. Дворец, в котором жили эти боги, открывал свои двери среди роскошных зеленых насаждений с чудесными цветочными композициями, которые призывали к красоте природы в каждом углу. Интерьер был еще более изумительным – с мраморными полами и изысканными украшениями в стиле барокко. Золотые лестницы вели на верхний этаж, где располагалась одна из самых величественных библиотек литературного Олимпа. В этом мире вдохновения и красоты обитали боги литературы, чье присутствие излучало непостижимый блеск, особый микроклимат и даже неестественный аромат.

Поэзия, одетая в платье из переливающихся стихий, сидела под древним деревом и размышляла о состоянии литературы в мире.

– О, рифма, – сказала она голосом мечтательности, – как лирическая стихосложненная красота овладела прежде сердец людей! Но сегодняшний мир забывает твои дары и погружается в пустословные тексты.

– Да, это правда, – восклицает скорбящая Метафора в тени дерева, – немногие находят нашу преломленную красоту в человеческой литературе.

В этот момент Сюжет присоединил к ним свой изрядный смокинг и пробормотал:

– Люди ищут только интриги и действия. Каждое слово должно идти по пути к захватывающему финалу.

Среди цветов в еще более красочном платье сидела немая Ирония, которая внимательно слушала диалоги коллег. Она тихо вздохнула вместо того, чтобы рассмешить их своим уникальным способом:

– Мир обостряет свои чувства, но не может разгадать смысл слов. Мы хотим встряхнуть их сердца, но бездарные графоманы создают пустые слова, лишенные настоящего ощущения, которое меняет вкусы и затуманивает рассудок.

– Поэзия не нуждается в сильных словах, чтобы оставить следы в душах людей – уверенно сказала Проза, выглядящая неестественно в своем полувоенном костюме защищенного цвета, нежно лаская листья дерева. – Она как тихий ветер, который трогает наши сердца и меняет мир в своих таинственных нюансах.

– Мы должны возобновить интерес к художественной литературе, – проговорила мудрая Епика, – показать людям, что в одном ряду может скрываться весь мир!

Она выглядела строго-прекрасно в своем темно-синем платье из воздушного шифона, которое подчеркивало могучую выразительность в ее произведениях.

– Точно! – согласился Символизм, который был одурманен нежными духами цветов вокруг него и почти уснул. Символы – ключ к магии искусства.

Каждый бог превратил свои идеи в красивые слова и открыто поделился ими со своими собратьями. Их общая миссия заключалась в том, чтобы вернуть смысл литературы в сердца людей, пробудить их разум и ввести их в мир воображения и красоты.

Итак, под звездным небом Кайласа в Гималаях боги обменялись вдохновением и обещаниями на будущее. Они общались в согласии с природой, которая окружала их нежным теплом, в то время как их диалоги переплетались шепотом ветра и песней горных рек. Их сердца наполнялись смелостью и желанием написать произведения, которые изменят мир и вернут магию литературы в сердца людей.

А их душераздирающие разговоры продолжались бесконечно долго, окутанные лучистыми объятиями величественной природы и их обильным воображением.

Пока мир не осознает…

ВСЕ

Энди наливал теплую воду в радиатор моторных саней, без излишней спешки, точными, размеренными движениями. Пара пингвинов с любопытством наблюдала за ним очень близко, и ему стало смешно, как они шагают с ноги на ногу, раскачивая свои одетые во «фрак» тела. Из дымохода сарая выходила струя дыма прямо вверх, то есть не было сквозняков, и он ясно представлял, как свободные от вахты плещут картами, а Мирела сквозь сон бормочет о тишине. Теперь он должен быстро проверить приборы, получить данные и показать некоторые вещи этим дилетантам.

Внезапно что-то закрутилось вдалеке, странное напряжение охватило всех его членов, и он ка заколдованный, прибился в этом направлении. Воздух начал нагнетаться чем-то очень странным, и эта «вещь“обособляла перед ним громадный шар мерцающего и мигающего инертного вещества. Энди пытался пошевелиться, но не смог, крикнул, но не услышал.

– Не бойся! С тобой ничего не случится, – прозвучал плотный, но не очень громкий голос в его мозгу.

– Что это? Кто ты, – мысленно задал вопрос Энди?

– Правильно ориентируетесь на телепатический контакт. Ты меня не разочаровываешь.

– Кто ты, – механически повторил вопрос, не зная, что еще думать?

– Я, это все.

– Все что? Очень общее?

– Я все как Идея. Некоторые называют меня Богом.

– Ты Создатель, Творец?!

– Можно и так сказать, но точнее – Идея создания.

– Почему именно со мной, почему я? Я не какой-то важный человеч. У меня нет титулов, научных степеней?!

– Я не выбираю контакты из-за титулов и званий, это ваши абстракции, которые позволяют вам отделяться друг от друга и одни подчинять и использовать других. Мой выбор основан на силе и стойкости духа. От отношения к адекватному и рациональному поведению, к правильному принятию и передаче контакта. Есть ли у тебя такое количество нравственности, которое удержало бы тебя от мегаломании и презумпции Псевдомессии? У меня есть горький опыт более ранних телепатических связей, и теперь некоторые трубят повсюду, что только они говорят с Истинным Богом, что только они являются избранными на этой планете. Горе таким, как они! Мое возмездие отбросит их далеко назад в их развитии, потому что никто не имеет права использовать мое имя для личная выгода!. Я хочу тебе кое-что показать.

И перед расширенными зрачками метеоролога Энди Джонсона открылось зрелище, которое по фильмам, ни в своей фантазии он не видел. Равнины были настолько зелеными, что глаза болели от зеленого, а горы синели больше, чем озера в них и небо над ними. Идеальные квадратные поля, на которых работали веселые, поющие люди, живописные городки с двухэтажными домами и узорчатыми двориками, белые школы с щебечущими малышами и серьезными учителями…

Потом среди полей дымились дымовые трубы заводов, синева гор, озер и неба уже не была прежней. Дома были выше, а пестрые цветами дворики просто отсутствовали на картине. Только дети все еще ходили в менее белые школы, а учителя становились еще более серьезными.

– Вот что происходит, когда забываешь, кто ты и откуда произошел – прошептал голос.

И над горой нависает губка смерти, и уже не было озер, неба, домов, малышей и учителей. Все покрылось черным пеплом, который постепенно побелелел и превратился в снежную пустоту…

Пара пингвинов ушла, испугавшись картину.

Или она уже давно им надоело…

АДАПТАЦИЯ

Бронто и Ихто родились в один и тот же день, даже в один и тот же час в Год больших дождей. Разница была только в том, что первый родился на суше, а второй вылупился из субстанции планктон-воды Праокеана. Тот самый Праокеан, который из-за постоянных дождевых выходов вошел довольно далеко вглубь суши, лишая травоядных пищи. Наступили голодные дни для сообщества динозавров в Мезозое. Все спасались, как могли, и на самом деле нужно знать, что именно тогда многие животные отказались от вегитарианства и предались мясоедству, даже каннибализму, рискуя таким образом испортить свои фигуры.

В один неприятно жаркий день Бронто и Ихто впервые увидели друг друга и спонтанно бросились навстречу, но очень быстро поняли, что один не может дышать в воде, а другой соответственно – на суше. Тем не менее, как бы руководствуясь чьей-то чужой волей, они использовали каждую свободную минуту в сокращении расстояния друг от друга и с удовольствием устанавливали все возрастающее время присутствия в мире другого. Ихто протягивал из воды свою длинную шею, а когда уже не мог выдержать, Бронто погружался в теплые объятия древнего моря, пока они не превратились в своеобразных амфибий, являясь доянами нового вида животных – амфибий. И когда посторонние наблюдатели с интересом ожидали кровавой развязки их финального прикосновения, то эти двое разочаровали их по максимуму, потому что их единственным желанием было играть вместе…

Эволюция – Метаморфоза, порожденная любовью.

БАЛЛАДА О ЕВДАЗИИ

Давным-давно, когда мир еще был полон неизвестных возможностей, простиралась далекая страна под названием Евдазия. Там мечты пробужденных людей сбывались с удивительной легкостью, а наука вязала нити магии. Народ Евдазии пользовался благоденствием, которое сегодня называется «утопическим» или «нереалистичным». Уверенные в себе и постоянно вдохновленные, они творили чудеса, которые в остальном мире считались бы недостижимыми и даже невозможными.

В источнике мира и изобилия слова одного древнего учения текли в ритме, отражаясь в сердцах всех, кто там жил.

– Равенство – это звездный ключ к гармонии, – шептал ветер, – а те, кто любит истину, будут стремиться делиться своими дарами, чтобы проложить путь своим душам.

Их щедрость построена как хрустальный дворец, доброта и сострадание плетут ткань из блеска знаний. Уверенные в себе кометы, они прослеживают небо судьбы и вдохновляют всю мерцающую жизнь на то, чтобы отправиться в великое творение.

Их руки – эти инструменты композиционной мощи, которые переплетают магию технологического искусства. Как волшебники знания, они открыли дверь к новым инновациям, где реальность сливается с мечтами, а время становится пространством откровения.

Но, несмотря на великолепие, их путь освещен светом вечных поисков.

– Эмпатия – это туман, который очаровывает наши души, и только те, кто разделяет ее пламя, могут осветить путь другим.

В своем преклонении и благоговении перед жизнью они даровали богатства и украшали судьбы других, как маленькие звезды.

– Любовь – главный ключ к богатству души. —Голоса пророков были всепроникающими – Те, кто разделяет объятия радости, растут, пока не станут единым целым со Вселенной.

В бесконечной реке просветления и изобилия слова предков вплетались в души всех и записывались как волшебные ноты космической мелодии.

– Ключ к гармонии лежит в звездах равенством.– Ветры продолжают петь, принося послания из мифической эпохи – Те, кто влюблен в истину, стремятся завещать свои дары, чтобы проложить путь к единству.

Слова были подобны хрустальному ключу, открывающему дверь в сокровищницу мудрости. Эти слова распространяют веру в блеск ума, который не знает границ и разделяет сердца других.

– Сердце, соединенное в гармонии, является звездным клубком нашего богатства, а те, кто разделяет радость, становятся единым целым с огромной завесой общества.

Так ветер нес мудрость, закручивал слова древних и распространял их, как пульсирующие семена, по почве веков.

– Гармония это путь к свету. – И шепот ветра продолжал нести ключ к вечной истине. – Тот, кто продолжает искать равновесие, знает, что в равновесии лежит сердцевина жизни.

Так ветер дул, как вечный поток, мудрый страж древних знаков. Его слова растаяли волнами Вселенной, но каждый с открытыми ушами и сердцем мог слышать их, вибрируя как песня, соединяющая прошлое, настоящее и будущее.

Очарованные его величием, евдазийцы показали, что настоящая магия их страны чудес не взорвалась из-за какой-то сверхъестественной машины, потерянной в облаках, и не была сосредоточена на быстром изобретении, таком как механизм кристалла, который путешествует по земле. Настоящая магия существ существовала в их нетерпеливой жажде равенства и сочувствия, в их бескорыстной заботе даже о незнакомце.

– Любовь подобна неземному богатству, удваивающему наше духовное богатство, – пели пророки. Радость делиться растет как стихия, которая изгоняет искушение эгоизма.

Более глубокие искры заполняли этот текст, как будто скопление звезд на небе вплеталось в гигантский свиток. Отражая голоса прошлого и пророчества будущего, он призывал к бескорыстию и воле к созреванию истинных ценностей в каждом.

– Ум, который сливается в общий ритм, создает богатую мозаику звезд – говорили мудрецы, повторяя песню света – а те, кто готов поделиться своим вдохновением, становятся более великими, чем величие каждого отдельного человека.

Исчезающая лента временности приближалась к тому моменту, когда незнакомое и знакомое должны были встретиться, довериться равенству и злонамеренной ревности. В результате мудрость древних светилась как мистический знак на ночном небе, призывая людей вести себя и других через тьму к рассвету нового дня.

В Евдазии живые существа были подобны цветам божественного гения, который рисовал картину бесконечности. Их глаза сияли вспышками, отражающими внутренний огонь. Их кожа была как самая нежная ткань, переплетенная золотыми нитями, выражающими сердечную нежность, которая искрилась в их душах. В богатстве планеты люди жили в гармонии с природой и с собой. Их работа была не простым трудом, а демонстрацией, которая исходила от сердца и души. Каждый жест, вдохновленный любовью к работе, превращался в искусство и оставлял свой отпечаток на будущем.

– Труд создает волшебство – так звучат улыбки уверенности в процветании страны.

Их отношения строились на дружбе, а семейная взаимность была их самым ценным сокровищем. Симпатия между ними была похожа на гравитационное притяжение звезд, образующих созвездие в их душах. Семья была наполнена добротой и поддержкой. Пересекалась с другими как волшебная ссылка на сообщество.

«Дружба – Ключ к вечности, а семья – Звездный мост в будущее!» – великолепный девиз, прокладывающий магистрали к величию жизни —

В их сердцах росло сияние неугасающей любви, и даже лица и движения счастливых, беззаботных людей возвышались. Глаза сияли, как фонари, когда они говорили о своих близких, а их улыбки отражали богатств душ. Их руки, творившие чудеса, обладали не только навыками, но и каплей настоящих эмоций.

– Любовь, это вечное пламя, которое оживляет нас – голос мудреца прозвучал в очередной раз.

Так, с сердцем в руках и светом в глазах евдазийцы продолжали освещать мир, оставляя искрящийся след любви к дружбе, семье и работе…

…Но зло не всегда спит под камнем, как хотелось бы хорошим людям. Тьма таялась в глубинах космоса, раскинувшись, как крылья мотылька. Он называется Инвидион – суровый и угрожающий, высасывающий жизнь, как черная яма для пожирания. Своей теневой надменностью господин Инвидион, завистливый и ненавистный, посылал подданных на войну в попытке подчинить Евдазию под пальмой послушания. Он был окружен рядом слуг-солдат, бесчисленными тенистыми последователями в доспехах и оружием, нанятыми для того, чтобы нести его агрессивный беспорядок, его стремление обладать без разбора отдаляло его от мудрости любви и солидарности.

– Зло – это огонь тьмы, который сжигает наши души – объявляли евдазийские пророки.

Зло – хозяин собственной тьмы. Пророки посмотрели на границу и сказали:

– Зло ведет душу на тот путь, с которого нет пути назад.

Затем наступил день, когда тень Инвидиона вошла в Евдазию с мрачными намерениями уничтожения. Небеса окутались туманом, и невидимые злые силы поднялись из адского пространства. Воздух наполнился тревожной какофонией, рассеянной болезненными криками отчаяния среди бури.