А в это время глаза сами стали искать на земле кирпич. Не найдя ничего более подходящего, чем увесистый кусок гравия граммов на двести, я поднял его, еще сам не зная зачем, и зашел в подъезд недавнего друга.
Поднявшись на нужный этаж, спокойно нажал на звонок.
– Кто там? – услышал голос его матери.
– Это я, Сергей, – и попросил её позвать своего товарища.
– Иди открой дверь, к тебе Сережа пришел. – И мама, видимо, пошла на кухню.
Тот отворил дверь и испуганно открыл рот. Перед ним стоял с залитым кровью лицом недавний друг, зло сверлящий его сузившимися глазами. А слипшиеся от крови волосы, видимо, окончательно добили его.
Я молча стоял, смотрел на него и ждал.
– Чего тебе надо? – испуганно дрожа, тихо спросил «друг».
Это был неправильный ответ.
В душе я еще ждал какой-то помощи, сочувствия, может быть, по крайней мере, извинений, или чего-то в этом роде, но точно не трусости.
Рука с камнем сама резким движением отправила булыжник точно ему в лоб.
Спокойно и как-то внутренне удовлетворенно я повернулся и спустился по лестнице и тут же услышал сначала запоздалый крик «друга», практически сразу за ним – визг матери и громкие маты отца.
Уже спустившись по лестнице на полтора пролета вниз, я услышал сзади топот и почувствовал вибрацию от заходивших ходуном перил.
– Стой, стой, я тебе сказал!
Сбежавший вниз отец схватил меня, вроде совсем недавно друга его сына, сзади за шкварку, в буквальном смысле слов оторвал от пола, как котенка, пронеся обратно в воздухе вверх, и затащил к ним в квартиру.
Поставив меня уже мягче на пол в коридоре (видимо, окровавленная голова его немного смутила), он смотрел по очереди на нас – спокойного и окровавленного друга их сына и своего отпрыска, стонущего и заплаканного, также с окровавленным лицом от рассеченного камнем лба.
– Он хотел убить нашего сына, – причитала женщина за его спиной.
– Подожди, – сказал он и повернулся ко мне – угрюмому и взъерошенному. – Что случилось? – уже не так решительно спросил мужчина.
– Он был не прав, и я сделал то же самое.
Больше мне сказать было нечего. Я развернулся и вышел из квартиры.
Никто больше не стал останавливать меня…
Пока шел домой в соседнее здание, в голову лезли всякие мысли – страх за то, что мог убить человека, злость на «друга» и самого себя, плюс возник какой-то ступор от нереальности происшедшего и одновременно глубокое чувство торжества.
Пришел домой. Хорошо, что родители были на работе. Смыл кровь, промыл рану, потом залил зеленкой.
Боль от зеленки отрезвила и вывела из состояния ступора. По крайней мере, сладостное чувство торжества за «ответку» ушло и осталось ожидание развития ситуации…
А продолжение не заставило себя долго ждать. На следующий же день мама Сергея пришла в школу вместе с булыжником, и меня вызвали в учительскую. Я рассказал, как все было, но оправданием для учителей и завуча это не стало. Но то ли все-таки благодаря полученной травме, говорящей сама за себя, то ли юному возрасту, то ли из уважения к маме, которая работала в этой же школе учителем математики, а может, всему вместе, дело обошлось общим порицанием.
Хотя перед своей мамой осталось чувство сильного стыда, что втянул ее в эту ситуацию. И это было самое неприятное.
Может, с тех времен и сформировалась привычка ничего не говорить родителям о своих проблемах, чтобы не расстраивать. Ведь они и так постоянно переживали за каждого из пяти своих детей.
И в будущем еще очень часто на вопрос отца или матери «Как у тебя дела?» я всегда отвечал: «Хорошо!»
Когда не было денег, чтобы обеспечить семью и сына всем необходимым в конце 90-х и начале 2000-х годов. Когда неоднократно угрожали бандиты или бывшие сотрудники силовых ведомств, желающие кинуть компанию, где я работал, выполняя функции по взысканию долгов.
Когда в 2008 году стал рушиться собственный бизнес, и я остался с крупными долгами, с просроченной ипотекой.
Когда дочь перестали пускать в садик из-за неоплаты, когда сам стал ездить зайцем на общественном транспорте, чтобы хоть немного сэкономить.
Когда вовсю полыхали разборки с бывшим партнером, пытавшимся натравить на меня местных беспредельщиков.
Потому что «не убежал» и остался стоять на своем, веря в то, что прав.
Когда сожгли дотла базу вместе с рабочими, спящими в вагончиках и модулях, и никто до сих пор не понимает, что помогло выжить людям, запертым снаружи.
И даже когда провожал детей в школу или садик с увесистым тесаком за поясом или топором в пакете и инструктировал шедшую рядом дочь:
– Увидишь, что на нас нападают плохие дяди, немного подожди и посмотри. Если папа будет побеждать, просто стой, жди и не кричи, чтобы я не отвлекался. Если я упаду, беги и зови на помощь.
Даже тогда, приехав в гости к родителям, я искренне улыбался, радуясь каждой минуте общения с ними.
И очень часто, приехав домой, на недоверчивый взгляд отца при вопросе:
– Сергей, я же вижу, что у тебя что-то происходит…
Я всегда бодро отвечал:
– Батя, у меня все хорошо. Пойдем лучше в нарды поиграем…
Первый бизнес
Тот самый первый рубль,
Что в первый раз добыл
И заработал.
Руками, мыслями, мозгами,
Имеет часто некий смысл —
Ты можешь управлять мирами!
Школа. Первый класс. Первый сбор макулатуры с ребятами в рамках школьной программы. Бесконечные ступеньки в многоквартирных домах: «Дяденька, а у вас нет старых газет или журналов?» Сложно отказать малышу в зимнем пальтишке, и люди часто выносили даже увесистые книги, которые они собирались «когда-нибудь прочитать еще разок», иногда это были запасы с балкона. За пару дней собрали целую гору разной бумаги, газет, книг, журналов.
Стал разбираться: а куда все это идет потом? Оказалось, что на повторную переработку. Идея понравилась – вместо помойки или костра макулатура перевоплощается в новые тетради, учебники, книги. Умно!
И тут еще выяснилось, что за это еще и платят!
Стал узнавать дальше – в небольшом поселке, оказывается, был даже пункт приема! Целых две копейки за килограмм! Дело осталось за малым…
Вечером пришел домой, в голове «просканировал» всех живущих в подъезде ребят. Отобрал парнишку на два года постарше с первого этажа. Через 15 минут сбежал по лестнице вниз и позвонил. Будущий «напарник» открыл дверь и с непониманием посмотрел на малолетку.
– Чего надо? – буркнул «взрослый» пацан.
– Заработать хочешь?
Тот сразу «сравнялся» со мною в возрасте и уже как бы снизу вверх спросил:
– А чего надо делать?
– Собираем макулатуру. Куда сдавать, я уже узнал, дают две копейки за килограмм. Завтра в шесть вечера я за тобой зайду – пойдем по домам. Все, что соберем, делим пополам. Санки – с меня. Сортировка у меня дома. Все понял?
– Да, хорошо, – старший пацан сразу показал себя с хорошей стороны.
Следующий вечер и последующую неделю двое мальчишек обходили многоэтажки по всему поселку и таскали ко мне в дом целые горы макулатуры. Сначала забили весь балкон, потом все дальние углы в квартире, потом стали таскать в гараж.
Упаковка заняла еще пару дней – до пункта нужно было везти на санках не больше половины километра, а перевязанные бечевкой брикеты как-то сподручнее везти, чем ворох, раздуваемый ветром.
Возили целый день, по 10–15 килограмм за раз. Собрали все с балкона, квартиры и все, что успели упаковать в гараже. Получилось около ста килограммов сданной макулатуры. ЦЕЛЫХ ДВА РУБЛЯ!
Наверное, можно было снимать фильм с замедленной съемкой, какие довольные были у нас мордашки. Вот так и вышли, каждый со своей горсткой монет и сразу побежали в кулинарию.
«Эти деньги были МОИ! ЗАРАБОТАННЫЕ! ПЕРВЫЕ!» – изнутри меня распирали совсем неизвестные, но очень приятные эмоции.
В результате четыре пирожных «Картошка» по 22 копейки за штуку в прямом смысле слова честно заработанные исчезли в животе за пять минут.
Вечером, придя домой, я почувствовал какую-то «нестыковку».
Эх, столько времени потратил, всех напряг, включая родителей. Но как-то заработанный рубль «не бился» с затратами времени и сил на его заработок. В чем промах? Ага, слишком много «перекидывались» и, по сути, почти все собранное таскали дважды. Это понятно, но все равно как-то маловато. В абсолютном большинстве квартир давали в лучшем случае всего по паре газетенок, а времени мы там тратили столько же, сколько и в «удачной» квартире. Да и ходили часто по квартирам, где побывали ребята предыдущей школьной сборки макулатуры. Перетяжка тоже заняла много времени. Какой-то «кривой» получался бизнес.
– Завтра пойдем, – сам позвонил в дверь «напарник».
– Нет, завязали.
– А то, что не успели перетянуть? – опять спросил он (в гараже еще осталось около двадцати килограммов одиночных и разноформатных бумаг).
– Хочешь, забирай себе. Жалко времени. Лучше пойдем во двор поиграем в хоккей.
В голове опять появилось лицо того «солидного» мужчины в очереди, обмякшего перед пятирублевкой…
Годы спустя я понял основную суть: очень многие работают в прямом смысле в поте лица, в том числе на плохо организованных процессах, за копейки, потому что вроде и платить-то больше «не с чего».
Хотя здесь еще «зашито» множество причин – необученные и не правильно мотивированные люди, нарушенные или разрушенные производственные цепочки, когда по итогам проигранной холодной войны великая держава целенаправленно разрушалась десятилетие за десятитилетием.
Не говоря уже о принципиально извращенном мышлении многих людей – «рыба ищет где глубже, а человек, где лучше». Своего рода образ «перекати-поле», когда люди, не имея социальных или личных ценностей, мигрируют с одной работы на другую, каждый раз «набивая» себе цену. А работодатель опять и опять теряет эффективность сначала обучая работников, а потом теряя только-только налаженные бизнес-процессы вслед за опять ушедшим сотрудником.
Конечно, здесь должна вестись работа не только в рамках отношений предприятие-работник.
Без общей стратегии государственного регулирования ничего не получится.
Здесь и налоговые льготы при выплате доплаты за выслугу лет, и «плюшки» за работу рядом с домом, опять же, на хорошо организованных и правильно распределенных в пределах населенных пунктов предприятиях когда мы можем помочь людям не стоять часами в пробках, а посвящать время себе, своей семье, своей работе.
Но здесь есть еще другая проблема – большая категория людей, «халявщиков», у которых в буквальном смысле руки дрожат от любой «халтуры».
Будь то присвоенный себе результат сотрудника при дележке премии, откат чиновника или сотрудника правоохранительных органов, ходящих на работу только за «мздой», комиссия менеджера, слившего заказ конкурентам, или пачка электродов, сворованная сварщиком на основной работе для перепродажи в полцены.
И неважно, что у сварщика или менеджера заработная плата может быть несопоставимо больше полученных воровством или сливом денег. Просто, совершив один раз подобный поступок, большинство ставят потом это «на поток», с которым, опять же, можно справиться путем изменения культуры и механизмов влияния на государственном уровне.
Но этот путь был мне совсем не по душе.
Нужно учиться зарабатывать!
И в дальнейшем я стал с удовольствием получать навыки, способные дать, по крайней мере, как я тогда думал, возможность обеспечивать себя деньгами для ощущения свободы. Будь то профессия токаря-фрезеровщика, когда в начальных классах научился «на глаз» ловить микроны и выдавать повышенную норму деталей, или помощь отцу, когда в 12 лет я с огромным удовольствием ассистировал ему при установке водопровода и системы отопления в магазинах и на дачах.
Куда уходит детство
Счастливое и беззаботное детство.
Как часто мы слышим или говорим эту фразу?
И какое значение мы придаем этим словам?
Особенно деталям…
Детство закончилось летом в очереди за квасом. Мне было 10 лет.
Из-за того, что я часто болел ангиной, начались проблемы с сердцем. Первый глубокий обморок случился солнечным утром в той самой очереди.
В момент беспамятства я оказался летящим в каком-то очень светлом тоннеле. Причем был ли это на самом деле свет, некий мощный энергетический поток, или что-то другое – разгадка еще долго останется за пределами разума.
Эмоции счастья, легкости и чего-то еще просто зашкаливали. Другими словами, если есть понятие рая и неземного блаженства, то можно сказать, и то и другое я увидел и испытал.
