– Он подойдёт к твоим волосам, – заметила она и погладила племянницу по голове.
Маргарита от неожиданности отстранилась. Их взгляды столкнулись, и около минуты они просто смотрели друг на друга.
– Прости, я не должна была, – прервала молчание тётка. Она сомкнула руки и собралась уйти.
Рита хотела её остановить, сказать, что ничего не произошло. В конце концов извиниться за свою реакцию на прикосновение. Она открыла рот, чтобы сказать то, о чём думала, но невольно произнесла совершенно другое:
– Почему мне? Ведь есть ещё Анна. Она тоже твоя племянница и не меньше меня достойна получить гребень.
В первый раз тётя сама подошла и заговорила с ней не как с одним из своих соподчинённых. И даже не как с племянницей, а как с дочерью. Рита ругала себя, что упустила такой шанс. Шанс наладить отношения с Викторией. Возможно, сегодняшний разговор был подарком высших сил. Подарок, который наконец-то позволял им понять друг друга и начать чувствовать себя родными, а не просто называться этим словом.
Больше всего на свете Рите Варзанид хотелось, чтобы семья была дружной. И даже самые сильные, яростные ссоры не могли их сокрушить. Сейчас её гложило, что она сама упустила такую возможность.
Вопрос Риты не удивил Викторию, она никогда не принимала поспешных решений, всегда тщательно обдумывала их и взвешивала. Но сейчас предпочла ответить не совсем прямо:
– У тебя день рождения, – напомнила она. – Веселись, Рита, и не забивай голову себе всякой чепухой. И, кстати, Анна уже получила свой подарок.
Эти слова не были убедительны, Рита сразу смекнула, что тётка, как обычно, решила увильнуть от ответа. Она не выдержала и сказала:
– Что-то подсказывает мне, что ты хотела сказать совершенно другое.
Виктория улыбнулась. И это была не ухмылка, которую обычно Рита видела на её лице, а очень приятная и тёплая, как у матери. Женщина наклонилась и бережно поцеловала племянницу в щёку.
– С днём рождения, Маргарита, – шепнула она и оставила девушку наедине со своими мыслями.
Гости с нетерпением ждали, когда подадут торт. Родители всегда выносили его в конце вечера, эту традицию никогда не нарушали. А пока что все смеялись над глупыми шутками, которые изрекал клоун. Рите даже стало казаться, что эти шуты не такие уж и страшные, по крайней мере, не всё. Пока приглашенные были увлечены представлением, Рита вернулась в дом. На кухне разговаривали папа и тётя Лена. Их разговор больше напоминал скрытую беседу, и когда они увидели Риту, поспешно сменили тему.
– Я помешала?
– Что ты, дорогая, – мурлыкала Елена. – Мы просто разговаривали о том, когда выносить гостям торт.
Рита прекрасно знала, что младшая сестра матери в принципе не умела лгать. Как только Елена Румянцева говорила неправду, она начинала суетиться и без остановки моргать. Это её и выдавало.
– Ты прости за этого клоуна, – начала извинятся она и сейчас говорила правду. – Глупо получилось. Подумали, что будет чудно, если кто-то возьмёт на себя развлекательную часть. Мы совершенно забыли о том случае на ярмарке.
– Хорошая идея. Гости довольны, всем весело, а это главное, – успокоила Рита.
– Ну, тогда я пойду к остальным, а то там такой заразительный смех, мне он сейчас точно не помешает.
Рита нашла кузину в гостиной. Её глаза опухли и покраснели, нетрудно было догадаться почему. Мама сидела подле неё и утешала добрыми словами. А Виктория на пару с дядей Максимом и Витей молча стояли в стороне.
– Гости уже торт требуют, – сообщила им Рита.
Все, кроме Анны, оживились. Она всё так же сидела неподвижно и, не моргая, смотрела в одну точку. Будто пыталась силой мыслей выдернуть ковер из-под ног Марго.
Максим хлопнул в ладоши и восторженно объявил:
– Значит, нужно подавать десерт!
После этого все направились на задний двор. Рита остановила сестру на кухне. Она не хотела, чтобы Анна ненавидела её ещё больше. Хотя вовсе не была уверена, что принесённые сейчас извинения что-то исправят.
Аня смотрела на неё стеклянными глазами. В них Рита смогла бы прочесть многое, если посмотрела, но она не могла заставить себя сделать это.
– Ты не должна извиняться, – неожиданно раздался голос кузины. – Я сама виновата. Мне не следовало врать тебе. Твои родители не спрашивали совета. Они разговаривали только с мамой и папой, а я подслушала их разговор.
Слова кузины можно было расценивать как извинения. Даже в такой форме их приятно слышать.
– А ты слышала, о чём был разговор? – поинтересовалась Рита. Она надеялась, что сестра поделится с ней.
– Я только поняла, что речь шла о тебе.
– Мне очень жаль, – призналась Марго. – Я не хотела, чтобы тебе попало.
– Ничего, нам с Виктором и не так ещё доставалось.
Родители воспитывали их в строгости, попусту не наказывали, а вот за дело могло здорово влететь.
– Кстати, твой брат тебя защищал. Сказал, что в этом я виновата. И попросил меня перестать быть маленькой и глупой девочкой, – рассказала Марго.
Анна удивилась и сначала не поверила.
– Это точно был Виктор? Чтобы он принял мою сторону – это странно. Обычно он всегда глумится надо мной в такие моменты, – призналась кузина.
– Идёмте, девочки! – поторопила их Виктория. – Сейчас будут выносить десерт.
Анна и Рита вышли к гостям на задний двор. На стол уже поставили чайный сервиз и налили ароматный чай с мятой.
Все в предвкушении ждали, когда же появится знаменитый малиновый торт Екатерины Варзанид. Многие из гостей знали о её исключительном кулинарном таланте и даже просили приготовить для их торжества блюда на заказ. Чаще всего это были торты, которые пользовались спросом. Мама могла сделать их любой величины, вкуса и украсить самым фантастическим образом. Многие кондитерские города приглашали её на работу, но Екатерина отказывалась. Говорила, что только дома можно готовить такие вкусные шедевры. Рита даже думала, что большинство гостей приходили не её поздравить, а попробовать знаменитый малиновый десерт.
Его мама делала только для дочери и больше ни для кого. Один раз в год, под конец торжественного вечера родители Риты выносили…
– Малиновый торт! – прокричали в голос гости.
Трёхъярусное блюдо встретили бурными овациями. Рита поймала себя на мысли, что никогда не видела процесс его приготовления. Только конечный результат, как и гости.
В этом году он был красного оттенка. Высокие ярусы укрывала сладкая мастика, подобно бархатной ткани, расписанной золотыми узорами. Верхушку украшал пышный белый бутон розы, а вокруг, по самым краям, располагались жемчужины, увенчанные семнадцатью свечами.
– Такую красоту даже есть жалко! – выкрикнул кто-то из гостей.
И правда: было невозможно отвести глаза от этого шедевра. Рита в первый раз получила трёхъярусный торт, да ещё в таком исполнении.
– Сегодня день рождения нашей дочери, – начала Екатерина Варзанид, обращаясь к собравшимся, а потом посмотрела на Риту. – Тебе исполняется семнадцать. Я помню каждый твой день, твои ранки, успехи. И до сих пор мне не верится, что ты уже такая взрослая. Через год тебе будет восемнадцать, и тогда ты окончательно вступишь во взрослую жизнь, – на этом голос матери задрожал. – Ну, а пока ты всё ещё наша маленькая Рита. Мы тебя любим и, что бы ни случилось, всегда будем любить.
К горлу Маргариты подкатил воздушный ком, который душил и не хотел протиснуться дальше. Слова мамы такие тёплые и переполненные любовью, что трудно было не податься эмоциям. Впервые Рита не боялась быть в центре внимания и при этом ещё показать свои чувства. Она подбежала к родителям и обняла их так крепко, как только могла. Ей хотелось сказать, что она тоже их любит и ценит, но не могла произнести даже звука.
Да слова и не требовались, всё стало понятно по серым глазам Маргариты.
– Не забудь загадать желание! – подводя дочку к сладкой горе, напомнил отец.
Она закрыла глаза и подумала обо всем, что только можно хотеть в семнадцатилетнем возрасте. Но одно желание было особенным. Рита просила, чтобы в этом году ей повезло как никогда.
– Пусть случится то, что изменит мою жизнь! – беззвучно сказала она, задувая свечи.
Она даже не подозревала, что желание уже давно начало сбываться и меняло её жизнь. Вот только в какую сторону, пока непонятно.
Все расхваливали торт, говорили, что бисквиты особо мягкие, а малиновая начинка – выше всяких похвал.
Маргарита чувствовала себя как вздутый шарик. Обычно она не ела в таких количествах, потому что каждый раз, когда переедала, в животе начиналось громкое урчание, словно внутри бушевал сильный шторм.
Она увидела, как в окне ее комнаты, которое выходило на задний двор, мелькнули четыре силуэта, больше похожие на размытые пятна. Ей показалось, что это попросту обман зрения, и её уже клонит в сон. Но, хорошенько приглядевшись, она поняла, что это игрушки.
Они махали ей, пытаясь привлечь внимание. Рита испугалась, что гости могут заметить их и быстро помахала рукой, будто пыталась согнать с подоконника.
Игрушки не слушались, а продолжали сигналить жестами. Вид их был очень обеспокоенным. Они прыгали на месте, словно маленькие дети, которые плачут, когда им не дают то, чего они хотят.
Наконец Рита посмотрела в то место, куда указывал Фарни. Плюшевая лапа показывала на торт, который гости практически уже разобрали. В голове всплыло данное обещание, что каждый из них получит по кусочку. Они ждали десерт с того самого момента, когда Рита рассказала им о дне рождения. А больше всех этого дня ждал мишка Фарни. Он очень любил сладкое и также как Марго, обожал малину.
Если бы медведь не получил обещанный кусок, кто знает, что он мог в гневе устроить. К примеру, спуститься к остальным и приняться за сладкое на глазах у всех. Вот только как объяснить гостям, почему плюшевый медведь вдруг ожил?
Первый и второй ярусы уже съели. Гости приступали к нижнему, самому большому слою. Рита всё-таки успела отрезать четыре кусочка и уже собиралась идти к маленьким друзьям, как вдруг из земли перед ней вырос клоун. От неожиданности девушка вздрогнула и чуть не уронила блюдце.
На белом лице была улыбка до ушей. Ей казалось, что его рот становился всё больше и больше с каждым словом, а безумные глаза смотрели так, будто хотели съесть.
Рита попыталась обойти его, но он тут же преградил ей путь. Это невыносимо: худой, длинный клоун не хотел пропускать её.
«Только этого не хватало, – подумала она. – Если я не поднимусь наверх, Фарни точно придёт сюда сам».
Клоун без умолку хихикал, метания Маргариты из стороны в сторону, по-видимому, забавляли его, а её, в свою очередь, пугали. Казалось, что она маленькая мышка, загнанная в угол голодным котом. Этот смех граничил с безумием, он буквально пробирал до дрожи. Ещё чуть-чуть и Рита была готова влепить клоуну праздничным куском пирога. Останавливало только обещание, данное тайным друзьям.
– Теперь время танца именинницы! – скрипучим голосом объявил весельчак.
Рита не успела даже возразить и сбежать от него. Она в принципе не танцевала, ещё меньше ей хотелось делать это с плодом детского кошмара.
– Я не танцую, – прошипела она как кобра, которая готовится сделать резкий бросок на свою добычу.
– Хи-хи-хи… Я не танцую! – ухмыльнулся он и передразнил девушку её же словами. – Давайте поддержим нашу скромную именинницу! – он начал хлопать в ладони и выкрикивать без остановки имя, будто напоминая всем, как её зовут.
– Вот болван, – буркнула Рита себе под нос.
Чем больше она сопротивлялась, тем сильнее комик заводил толпу. Гости скандировали её имя, словно лозунг на городском митинге.
Рита постаралась улыбнуться, но, после того как тощий клоун вывел её из себя, заставить сделать это было достаточно трудно.
– Я не хочу, – выкрикнула она, но никто этого уже не слышал. Гости требовали от неё танца, да не с кем-то, а именно с Мистером Безумная Прическа.
Марго посмотрела на Виктора в надежде, что он сможет хоть чем-то ей помочь, но он просто молча смотрел на неё. Вик мог подойти, взять её за руку и закружить в танце. Он мог бы избавить её от этого, но не хотел. Вместо этого парень подошёл к Татьяне.
– Давай, Маргарита!
– Не робей!
Кричали гости, не подозревая о том, что она вовсе не стеснялась, ей просто не хотелось этого делать.
– Маргарита, – окликнул её Виктор. Она думала, что кузен всё-таки выручит её, но то, что он сказал, вогнало девушку в полнейший ступор. – Неужели ты всю жизнь будешь бояться клоунов, как маленькая девочка?
Это было неприятно слышать, тем более, от него. Такие высказывания в духе кузины, но сейчас она видела в лице Анны больше понимания, чем в его.
– Ну, давай, Маргарита, нехорошо заставлять гостей ждать, – ватным голосом сказал клоун. Ничего не оставалось: Рита поставила тарелку на перила и подала руку весельчаку.
– Я плохо танцую, поэтому оттопчу ваши большие клоунские ботинки, – не глядя на него, предупредила Марго, хотя больше это походило на утверждение.
– Это бульдоги, – сказал он, обхватив тонкими пальцами её талию.
– При чём тут они? – Рита сначала не сообразила, к чему он вспомнил породу собак. По её взгляду из-под поднятых бровей весельчак понял, что нужно дать разъяснение.
– Ботинки, – пояснил он. – Эти называются бульдоги.
– Эти? – переспросила Рита. – У вас что, их много? На каждый день недели? – съязвила она.
Клоун сузил большие глаза, будто пытался разглядеть Риту.
– Нет, не на каждый день. Для определённого выступления нужны определённые ботинки. От того, что клоун будет показывать, зависит то, какую обувь он наденет. – сказал весельчак и неожиданно крутанул Марго.
Теперь он не казался таким уж надоедливым и страшным.
«Наверняка за всей этой клоунской маской скрывается милый парень», – подумала она.
Белое лицо улыбнулось ей, как будто смогло прочитать мысли.
– А какие ещё бывают ботинки?
– Утконосы. Они длинные, но не такие пухлые, – подметил он. – Их носят обычно тонкие фигурой клоуны, потому что эта обувь комично подчёркивает длину и худобу. А вот что касается «бульдогов», эта модель обычно для невысоких или полноватых клоунов и постоянно находящихся в движении.
– Тогда, получается, на вас должны быть утконосы, – сказала Рита и случайно наступила на ботинок. – Простите, я предупреждала, что не умею танцевать.
Он улыбнулся и вновь закружил Риту без остановки.
– Хватит, меня сейчас вырвет, – промычала она. – Так где твои «утконосы»? – спросила она, фокусируя зрение на его ботинках.
На секунду показалось, что клоунские ноги превратились в большие собачьи лапы. Она зажмурилась и когда подняла веки, лапы испарились.
– Что с тобой? – заметив её обеспокоенный вид, спросил весельчак.
Рита не могла сказать ему, что видела. Клоун не поверит или ещё хуже: сочтёт её ненормальной. Смутившись от его пристального наблюдения, девушка потупила взгляд.
– Я одолжил их своему другу, – сказал он.
– Что одолжил?
