Михаил Дорин "Авиатор: назад в СССР 6"

– Тебя послать или сам заткнёшься? – устало проговорил я, не открывая глаз.

– Силёнки кончились. Бывает! – усмехнулся Барсов. – Как она вообще? Хороша?

– Марик, рот прикрыл и лёг спать, – громко сказал Валера, завидев, как я повернулся к проходу.

– А что? Я же ни на что не намекаю, – оправдывался Марк, усмехаясь мне в лицо.

– Не заткнёшься, зубы тебе посчитаю, Марик, – спокойно сказал я и снова отвернулся. – Но я, ни на что не намекаю.

– Эх, брат! – подошёл он ближе, похлопывая меня по плечу. – Понимаю тебя. Не каждый день твоя девушка о твоих скрытых… связях узнаёт. Да ещё таких!

Чего он несёт? Каких связях? Кто ему про Краснову рассказал?

– Слушай, а ты не пробовал с двумя? – ехидно сказал Барсов, причём очень тихо, чтобы никто не слышал. – Давай, я тебе покажу как надо, а потом с Олей и второй уже самостоятельно. Дам тебе допуск к самостоятельному вылету! – заржал как конь Марик.

Я из последних сил сдерживал себя. Локоть был готов в любую секунду стартануть прямым рейсом до его переносицы.

– Ты замолчишь или нет? – сделал ему замечание Гусько. – В беседку сейчас отправлю, Марик.

– Понял, молчу, – согласился Барсов. – Серый, а говорят эта журналистка не такая уж простая. Папа солидный. Ребёнок у неё есть. А мужа нет.

У последней черты уже Марик стоит. Только пускай молчит! Не сдержусь ведь!

– Заткнись, тебе говорю! – громко повторил Гусько.

– Ладно-ладно! Серый, а не ты ли, случайно, обрюхатил Анютку? Чего тогда сбежал от неё?

Ну, выпросил, белобрысый! Я резко отмахнулся локтем и попал прямо в скулу Марику. Спрыгнул с кровати и прямиком на этого говоруна. Чувствую, как сзади меня уже потащил назад Гусько, а перед собой вижу Валеру, который оттолкнул к выходу из комнаты Марика.

– Серый, успокоился! – хлёстко всадил мне пощёчину Гаврюк, приводя меня в чувство.

– Чего тут устроили, петухи?! Оба легли и, чтоб тихо у меня!

Успокоился я быстро. Всё же, пощёчина была отрезвляющей. У Марика было небольшое покраснение на правой щеке, которое к завтрашнему дню будет иметь уже цвет синяка.

– Псих ты, Родин. С тобой шутишь, а ты…

Не успел договорить Барсов, как выхватил и свою пощёчину от Валеры.

– Твоё счастье, что он не псих. Неуравновешенный тебя бы распотрошил за такие слова. Иди, умойся и в холодильнике лёд возьми! – вытолкнул Марка за дверь Гаврюк, а следом отправил и Пашу, чтоб тот помог Барсову.

Я к этому времени уже спокойно сидел на кровати Гусько и смотрел в пол. Опять ты, Серый не сдержался. Вовремя тебя замполит остановил. Но ведь и добивался этого Марик. Так и хотел меня спровоцировать на конфликт.

– У тебя мозги есть, Родин? – спросил Савельевич, давая мне сигарету, но я отказался. – Пошли. Рядом постоишь.

Прохладный ночной ветерок был сейчас как нельзя кстати. Пока Марик ходил и выл от приложенной бутылки с замороженной водой, Гусько проводил со мной разъяснительную беседу. Замполит же всё-таки!

– Вам завтра в бой, а вы дерётесь. Сдержаться мог? – спросил он.

– Должен был, Савелич. Но он провоцировал.

– Я знаю. Ну не кляп же мне ему вставлять! Давай теперь каждый будет провокацией оправдываться, – продолжал мне выговаривать замполит. – У тебя какие-то с Олей проблемы?

– Савелич…

– Давай без стандартных фраз, мол, это моё личное дело. Теперь это дело общественное! Ты и она – военнослужащие. Возможно, создадите семью. Куда мне вас записывать? В группу риска какую-нибудь?

Мы ещё несколько минут пообщались на тему семейных ценностей и отношений между сослуживцами. Всё же, Гусько должен был провести со мной беседу.

– Сор из избы выносить не буду, но давай впредь без локтей. Договорились? – протянул он мне руку и я с удовольствием её пожал.

Только через полчаса мне удалось уснуть, переваривая всё сказанное Мариком. Всё ж ему стало известно про красотку Аню. И откуда? Не рассказала же она кому-нибудь здесь о своей личной жизни?

Утром с Барсовым, естественно, не общались. Когда я проснулся, он ещё делал вид, что спит и не собирается на завтрак.

После приёма пищи отправились на получение задачи в класс. Хреков отсутствовал и цели начали распределять самостоятельно, получив данные и координаты с командного пункта. Дежурных экипажей в классе не оказалось. Они уже улетели для работы по вызову из зоны.

Пехота снова начала двигаться по ущелью, выдавливая подразделения Масуда к пакистанской границе.

– Так, Валера пойдёшь с Менделем на сопровождение Су-17х. Они работают в районе Анджуман, – поставил задачу Томин, показывая место наших вчерашних ударов штурмовыми бомбами.

– Не всё разбомбили вчера? – спросил Паша.

– Вроде всё, но есть варианты, что пойдут караваны с оружием с территории Пакистана, без складирования в одном месте, а сразу к уже воюющим группам, – пояснил командир полка. – Вы на 8000, бомбёры на 7000 и ниже.

– И долго так будем висеть? – спросил Валера.

– Топливо подходит к концу – следующая пара идёт вас менять и так на весь день. Вот и план на сегодня, – развёл руками Томин.

Все переглянулись и молча, кивнули. Вполне несложные задачи для выполнения.

– Первыми идут Гаврюк и Мендель. Меняют их Гусько и Бажанян. А третьими… готовы, молодёжь самостоятельно работать? – обратился комполка сначала в мою сторону, а затем и к Барсову.

– Готов, – утвердительно сказал я, а Марик повторил.

– Хорошо. Вот и пойдёте на прикрытие. Вдвоём, – сказал Томин и отметил что-то у себя в тетради.

Глава 5

По выражению лицу Марика можно сказать, что он не рад такому полёту. Валера с Пашей уже убежали на вылет, а мы продолжили готовиться к своему заданию.

Ничего сложного. Нужно выйти в зону дежурства, встать каждый на своей высоте и ходить по «восьмёрке» в ожидании команды от офицера боевого управления.

– Чего мы там забыли? Для нас целей для удара не нашлось? – возмущался Барсов, дёргая своей белокурой шевелюрой.

– Марк, будешь ворчать – никуда не полетишь. Есть много задач на земле, – спокойно сказал Гнётов, вернувшийся только что с сопровождения ударной группы.

– Какие, Григорий Максимович? – продолжал удивляться Марик.

Как ребёнок! Будто не знает, что работа на аэродроме есть всегда. Только по большей части, она ручная.

– Есть туалет, строительство второй бани, спортивный городок. Могу ещё пару мест подсказать. Нужно? – со всей серьёзностью спросил Бажанян, который проходил мимо. – Командир, давай я введу их в курс дела, чтобы ребята понимали?

– Глаголь, ребя, – кивнул Томин.

Со слов Тиграна Араратовича, пехота движется по ущелью и днём, и ночью, но Масуд старается в бой большими группами не вступать. Пока основную работу в районе боестолкновений ведут вертолёты.

– Они десантируют и по целям работают. Фронтовая авиация, то есть мы, работает по выявленным базам и караванам поддержки, – продолжал рассказывать Бажанян.

Наш удар по базе в районе Аджуман оказался очень успешным. Теперь со стороны Пакистана формируются боевые отряды из беженцев.

– Я думаю, там и есть основные базы подготовки, товарищ командир. Логично, что духи будут скрываться в соседней стране, которая поддерживает их финансово и технически, – предположил я.

Хотя это было не предположение. Я знал даже местонахождение этих баз, да только мало кто мне сейчас поверит.

– Так надо разбомбить их. Чего мы отсиживаемся? – спросил Марк.

– Призываешь ударить по Пакистану, Барсов? – спросил Гнётов, скидывая с себя куртку.

– А кто-то считает, что нужно этим лжелагерям продолжать функционировать? – задал Марик встречный вопрос.

Гнётов посмотрел на него сонными глазами и покачал головой. Я же решил объяснить один важный момент Марку из области морали.

– Как спать будешь, если получится, что по ошибке прилетит твоя бомба в гражданских?

– В смысле?

– Очень просто, ребя, – взял слово Томин. – Чтобы ударить по этим лагерям подготовки, нужно знать на сто процентов, что там нет женщин, стариков и детей. Пока разведка таких данных не имеет.

– Разрешите добавить, товарищ командир? – спросил я и Томин утвердительно кивнул. – Удар по этим лагерям будет означать акт агрессии против Пакистана. Без одобрения высшего руководства страны нам этого не позволят сделать.

– Давай, Сергей мы эти разговоры оставим в стороне. Для всех, ребя, я напоминаю простую истину – служим Родине, и больше никому.

В ожидании своей очереди на вылет, я попробовал найти Ольгу и поговорить с ней за чашкой чая. Вот только с пустыми руками идти на такое мероприятие не стоит, а конфет под рукой не оказалось.

– Ни у кого нет взаймы мармелада или чего-то сладкого? – задал я заведомо глупый вопрос в классе своим товарищам.

В ответ только отдельные смешки. Знают, заразы, для чего понадобились мне сладости.

– Серый, ты к Гороняну подойди. Там точно будет, – предложил мне Гусько, нехотя поднявший голову с подушки.

Найти нашего тыловика было несложно. Он всегда в столовой, где он оборудовал себе хороший кабинет с кондиционером и двумя холодильниками. Услышав мою просьбу, он не стал даже спрашивать зачем мне сладости, а направился к одному из «Минсков», чтобы достать небольшую коробочку с надписями на арабском языке. В ней оказалась пахлава.

– Товарищ подполковник, это много. Сколько я должен? – спросил я, в уме сразу рассчитывая, что в руках у меня примерно эквивалент пары бутылок «Столичной», а то и больше. Переводя в чеки Внешпосылторга, где-то 50.

– Ай, брат Сержик. Ничего не нужно, – принялся он меня успокаивать. – Я тебе по секрету скажу, правда, все его знают.

Потрясающий секрет, о котором все, кроме меня, знают! Интересно послушать.

– Сержик, да я брата Тиграна обыграть хочу. Он постоянно насчёт тебя угадывает, а я ва-банк пошёл и на свадьбу вашу поставил. Так вот, Сержик. Ты на Олэньке женись, и ничего не должен, лады?

Нет, ну Оля – девушка хорошая и как жена бы мне подошла, но за коробку пахлавы как-то мелочно будет в ЗАГС идти.

– Что за дурдом! – воскликнул я и вышел из кабинета.

– Сержик, два ящика «Арарата» поставил. Не подведи, дорогой! – крикнул мне вслед Горонян.

Похоже, тотализатор на мои отношения с Вещевой становится всё более интересным. Ставки-то растут! Два ящика – это уже ого-го!

Стоя перед кабинетом, я собирался с мыслями, с чего мне начать разговор. Вообще, не с моей стороны была инициатива не разговаривать в прошлый раз. Надумала что-то там себе Оленька, а я теперь гадай, что именно. Надо заходить и говорить всё как есть.

Поправил причёску, проверил, не пахнет ли форма, и нет ли запаха изо рта. Постучался и вошёл.

– Добрый день, О… ого! – сказал я, увидев перед собой в одном нижнем белье Краснову.

Оценивающий взгляд на все прелести Ани затянулся, пока я не вспомнил, зачем пришёл. А Краснова только стоит и лыбится! Однако, на её теле появился шрам в районе плеча, похожий на поражение осколком по касательной. Также немного было поранено бедро, но там скорее ушиб и ссадина.

– Засмотрелся опять, Серёжка? – спросила Аня.

– Я… почему, в самый неподходящий момент, ты передо мной предстаёшь в полуголом виде? Что за напасть?

– Не знаю. Может это намёк. Обнимемся? – сказала Аня и начала движение ко мне.

– Стоять! Хватит! Наобнимались, – выставил я перед собой руку и положил коробку пахлавы на стол. – Попозже зайду.

После этого я решил выйти из кабинета, услышав, как мне вслед Аня сказала, что живёт она в медсанбате в комнате номер 23. Очень «нужная» информация. Сомневаюсь, что когда-нибудь пригодится.

У кабинета простоял четверть часа. Ольгу так и не дождался. Вот и сходил на чай! Зря только за сладостями бегал.

– Родин, живо за снаряжением! – крикнул мне, высунувшийся из класса Марк. – Пора лететь уже.

Собирался я не долго. Успел за это время выслушать пару подколок со стороны своих товарищей по поводу посещения медицинского кабинета. В тот момент я почему-то вспомнил Аню, а именно её повреждения. Похоже, что Краснова выезжала в расположение мотострелковых подразделений. Там и попала под обстрел. Если это так, то перенесла она ранение вполне достойно. Не отразилось на чувстве юмора.

На выходе из здания «высотки» столкнулся с Ольгой, которая несла в руках какие-то лекарства и мази.

– На вылет Сер… эм… лейтенант Родин? – быстро сказала она, переходя на официальное общение.

Да что такого должно было произойти? Не понравился секс? Или конфеты?

– Да, Оль. Слушай, мы в прошлый раз…

– Бегите быстрее. Удачи! – перебила она меня и прошла в здание, будто и не было никогда ничего между нами.

– Удачи только неудачникам желают, Ольга Онуфриевна! – бросил я ей вслед и трусцой побежал к самолёту.