Василий сидел в своём углу, не дыша, и не отводя глаз от прекрасной Сарики. Всё, чем он жил до этого дня, что думал, о чём мечтал, всё утонуло в её бездонных глазах, и во всём мире осталась только она. Сарика заметила, как на неё смотрит из угла залы молодой красивый юноша, как он вспыхивает каждый раз, когда её взгляд коротко останавливался на нём. О загадочное женское сердце! Кто знает, когда оно перестаёт слушать рассудительные доводы своей хозяйки!
Сарика, сколько могла, боролось со своими чувствами, ставя во главу угла свои далеко идущие планы. Но незаметно для себя, она с замиранием сердца ждала каждую субботу, чтобы снова увидеть тот пламенный взор, устремлённый на неё, и услышать стук сердца, долетавший до неё из-под бедной одежды незнакомого юноши. И, конечно же, случилось то, что и должно было случиться. Весной Василий пошёл провожать Сарику до её дома. Они шли пешком, рядом, они молчали, но никаких слов и не надо было. Всё уже сказали за них их глаза и сердца. А через неделю они обвенчались в маленькой церкви на краю Москвы. Василия не смущала большая разница в возрасте между ним и его избранницей. Ему исполнилось только-только девятнадцать лет. А у графини был солидный опыт и большой багаж воспоминаний. Но это всё было не важно. Важно, что они вместе и рядом. Денис, сколько мог, отговаривал своего друга от такого опрометчивого шага, хотя весёлая графиня ему тоже нравилась.
Первым пришёл в ступор от его женитьбы его верный Путят Иванович, когда Василий пришёл с Сарикой после церкви, чтобы собрать свои немногочисленные вещички и переехать к своей молодой жене. Путят Иванович так и простоял молча, глядя на светившегося от счастья юного жениха и на опытную, как он сразу и понял, и уверенную в себе новоиспечённую жену. Этим же вечером полетело письмо к батюшке Макару Демьяновичу, и через неделю тот уже был в Москве.
Макар Демьянович подкараулил Василия после занятий, и тому стоило немалых усилий, чтобы его батюшка не кинулся сразу в жандармерию, чтобы вывести на чистую воду авантюристку и совратительницу, каковой и считал его жену батюшка. Они пришли в его прежнее жилище, а там уже к нему присоединился негодующий Путят Иванович, пришедший в себя после недели сердечных переживаний, и они оба накинулись на Василия. Да где там! Василий был непреклонен. Чем только не стращал его батюшка, и то, что лишит его наследства, и выгонит из университета, и отречётся от него, и отрекутся от него все родные, но ничего не могло образумить его непутёвого сына. Василий любил свою жену искренне и бесповоротно. И торговаться не собирался. Пусть его лишат всего, пусть его выгонят отовсюду.
Макар Демьянович в сердцах вернулся в Тверь, забрав с собой несчастного Путята Ивановича, во всех падежах проклинавшего венгерскую вертихвостку, но всё-таки оставил сыну пятьдесят рублей на жизнь.
А Василий и без его денег был счастлив, счастье ведь не деньгами измеряется. И Сарика была счастлива. Только она, в отличие от своего юного мужа, с мечтой о богатстве не распрощалась. И тогда она рассказала Василию историю про таинственный тропический остров, где у вождя аборигенов есть одна вещь, которая приносит богатство. Это она сама видела. Конечно, подробности того, как она очутилась на том острове, Сарика не открыла. Но то, что та вещь прямо из воздуха добывает драгоценные камни, этому Сарика сама была свидетельницей. Вождь хранил этот бесценный предмет где-то в скалах, которые подступали к океаническому побережью, словно зубы дракона. Он принёс на праздник в деревню небольшого медного жука, отливающего всеми цветами радуги. Вся деревня долго смотрела, как вождь танцевал вокруг высокого костра. Потом он поднял кверху этого жука, что-то там крикнул, и ему под ноги упал огромный красный рубин. Сарика была поражена. Нет, не самим этим фокусом, а размером рубина. А потом вся деревня пошла на высокий утёс и вождь выкинул рубин в океан, в набегающую свирепую волну. Жена хозяина хижины сказала Сарике, что этот амулет подарил их племени великий Нунду, покровитель гор. И раза три-четыре в год, на праздник духов они получают красивые камни, чтобы задобрить морского властелина, чтобы он не топил их лодки и помогал им с уловом. Сарика два месяца после этого прочёсывала скалы, но так и не нашла следы пещеры, где хранился этот жук.
Сарика не знала, где находится этот остров, даже не знала, как он называется, но она знала, кто мог сказать ей об этом. И у неё созрел план. Безумный, как и вся её жизнь, но он уже не отпускал её от себя, она знала, что у неё всё получится. А теперь у неё есть муж, который будет защитой и помощником в её компании. Её план лёг словно свежее семя на благодатную почву. Василия манили и притягивали невероятные приключения где-то в тропических морях, а рядом будет его любимая женщина! Никогда ещё фортуна так не улыбалась ему, и он окунулся с головой в сборы перед дальней дорогой. Он оформил академический отпуск в университете, сославшись на плохое самочувствие. Они продали всё, вернее Сарика продала всё, все подарки от благодарных мужчин. Они собрали немалую сумму, и отправились навстречу своей мечте. Дорога была легка и прекрасна, как и их любовь. Они уже в своих мечтах построили огромный белый дворец на берегу моря, с золотыми колоннами и большими зелёными террасами, и жили там, окружённые кучей ребятишек.
Они проехали через всю Европу – Австрию, Германию, Францию, и прибыли в порт Дюнкерк. Там они переправились через Ла-Манш, и добрались до первоначальной цели своего плана – Портсмута. Но там их ждало первое разочарование. Судно « Луцения» со своим отважным капитаном Томом Бёрном было в дальнем плавании, и ближайщие три месяца его можно было не ждать. Василий и Сарика поселились в небольшой гостинице, и каждый день гуляли возле порта, или уходили гулять по живописным горным тропам. Холодные ветра гуляли по равнине, огибая невысокие горы, и улетали дальше, к вечным льдам Северного полюса. Сарика учила Василия языку, на котором разговаривало племя, куда они направлялись.
Прошло три долгих месяца, но судно «Луцения» не возвращалось к своим родным берегам. Сарика и Василий каждый день, с утра, отправлялись в порт, с надеждой вглядываясь в морскую даль. Прошёл ещё один месяц. Потом ещё один. И, наконец, паруса «Луцении» показались на горизонте. Судно хорошо потрепало за рейс, но обветренное лицо капитана Тома Бёрна лучилось радостью от встречи с родным домом. Пока матросы и старший помощник занимались разгрузкой ящиков, Сарика уже почти уговорила капитана ещё на одно плавание. Но капитан не согласился вывести судно через неделю, как на том настаивала Сарика. Команде надо отдохнуть, и капитану тоже. Обговорили дату выхода – через три недели.
Через три недели, изрядно погулявшая команда собралась на корабле, капитан тоже был не в самом лучшем расположении духа, но корабль готовился к отплытию. Погрузили припасы и питьевую воду. Сарике и Василию выделили небольшую каюту старшего помощника капитана и «Луцения» подняла паруса.
Василий стоял на корме, и его переполняла ни с чем несравнимая радость от бесконечного простора, от сильных ветров, наполнявших их паруса и от безграничной свободы. Капитан Бёрн рассказал Василию, что когда они последний раз пришвартовывались к тому острову, куда сейчас они направлялись, таинственно исчезли пять матросов, а остальные готовы были сами сигануть через борт, так угнетающе подействовало на них пребывание на том острове. Но Василию было наплевать на суеверные рассказы капитана. Через шестнадцать дней их с Сарикой отправили на шлюпке к большому скалистому острову, окутанному густым туманом. Угрюмые матросы даже не стали выходить на берег. Василий подхватил вещи, и они с Сарикой прошли по воде к маленькому ровному пятачку между двумя большими скалами. Шлюпка скрылась в тумане, а они остались вдвоём, вслушиваясь в тревожную тишину, и стараясь отыскать незаметную тропу среди больших валунов. Том Бёрн обещал забрать их через три недели, на обратном пути, сказав, что будет ждать их ровно сутки, и если они не появятся на берегу, судно уйдёт без них.
Они поднялись на большое плато, тумана там не было, и перед ними открылась живописнейшая долина, окружённая огромными деревьями-исполинами. Изумрудная зелень переливалась под солнцем, тысячи диковинных птиц поднимались в воздух, и шумно опускались на ветви, раскачивая их. Слева от них, со скалы, низвергался в долину двойной водопад, окружённый круглой радугой, и словно бриллиантовая пыль искрилась над ним. «Хороший знак!» – сказала ему Сарика. У Василия захватило дух от всего увиденного. Даже в самых своих смелых мечтаниях он не мог представить себе, какие яркие краски может родить природа, не заключённая ни в какие рамки своих фантазий.
Посредине долины была деревня. Десятка три хижин были рассыпаны по ней, словно жуки на траве. Среди них кипела жизнь, женщины готовили свою нехитрую пищу на кострах, кучи ребятишек носились по деревне, размахивая руками. Мужчины чинно сидели кру?гом, и из одежды у них были только повязки на бёдрах. На женщинах были тоже повязки, но они были сплетены из каких-то тонких верёвок, и походили на сети, наброшенные на туловище. Ребятишки бегали абсолютно голые.
Они спустились в долину, и Сарика направилась к хижине, в которой когда-то она обрела такой сердечную заботу о себе. Они привезли с собой подарки, дешевые безделушки, стеклянные украшения, деревянные свистульки для детей, и ножи для мужчин. Вся деревня собралась вокруг них. Вождю Сарика привезла красный плащ, украшенный серебряными пуговками. Все были довольны, и в честь них устроили настоящий праздник, с песнями и плясками вокруг костра.
На следующий день мужчины взяли с собой на охоту Василия. Предметом охоты были животные, напоминавшие кабанчиков, только с длинными носами. Василию не удалось самому подстрелить ни одного, но вождь ободряюще похлопал его по плечу, выразив надежду, что это просто неудачная попытка.
Сарика не тратила время зря, и узнала у Будбы, так звали хозяйку хижины, куда племя разместило гостей, что праздник духов будет на большую луну, то есть через восемь дней. И Сарика с Василием начали каждый день разведывать окрестности с южной части острова, откуда, как помнила Сарика, и вернулся в прошлый раз вождь с медным жуком. Скалы стояли сплошной стеной, и только неприметные тропы, узкие и опасные, вели куда-то вглубь их, иногда заканчиваясь обрывом над самым океаном. Некоторые тропы, особенно крутые и опасные, Василий обследовал один, а Сарика ждала его у подножья. Раз за разом, они отходили всё дальше от деревни, но нигде не было никаких входов в пещеру, где мог быть тайник вождя племени.
И вот наступила ночь, когда вождь должен был принести жертву морскому духу. Василий ещё с первыми лучами солнца спрятался в расщелине, которая была ближе всех к деревне, чтобы незаметно проследить за вождём. Он прождал его до полудня, и вот, наконец, увидел внизу, среди тонких стволов, как мелькнул красный плащ вождя. Вождь шёл не спеша, весь погружённый в свои мысли и молитвы. Каждые десять-пятнадцать шагов он останавливался, наклонял голову, и поднимал руки к небу, что-то бормоча. Василий тихо двинулся за ним. Кругом сновали птицы, распевая свои трели на все голоса, поэтому Василий не боялся, что вождь услышит его.
Они прошли километра полтора, и вождь подошёл к отвесному и ровному склону, над которым нависал огромный каменный зуб, закрыв скалу от солнца. Вождь отвязал от пояса небольшой кожаный мешочек, развязал его и достал какую-то сероватую массу. Он натёр ею лицо, потом всю голову и руки. Потом он опустился перед скалой на колени, вытащил из-за пазухи треугольный камень и поместил его в углубление возле самой земли. Скала задрожала, посыпался песок на вождя, но тот стоял на коленях, не шелохнувшись. Скала рухнула вглубь, образовав ровную площадку. Гулкое эхо отдалось среди гор, и Василий почувствовал, как под ногами дёрнулась и замерла земля.
Вождь сидел не шевелясь, низко склонив голову. В открывшемся проёме серебрилась и оседала пыль, а потом стали слышны шаркающие приближающиеся шаги. Лёгкое свечение, словно от одинокой свечи, откуда-то из глубины, маленькой точкой приближалось к вождю. Рука, держащая свет, была чёрной и чешуйчатой, длинные когти подрагивали в такт мерцающему свету. Василий сжался и затаил дыхание. Тот, кто приближался к вождю, был не человек. Вождь не поднимал на него головы, только вытянул вперёд обе руки, ладонями вверх. Из полумрака проступила неясная сероватая фигура, метра два роста, и закачалась, извиваясь. Послышался горловой звук: «У-у-у-у-у». И тут же, из пещеры эхом ему откликнулись десятки голосов, повторяя этот звук. К этому долгому звуку добавился бой далёких барабанов. Свет, который держало в лапах неведомое существо, растянулся и превратился в пылающий символ со стрелой внутри. Тонкие линии завязывались в узлы, которые отлетали и лопались в воздухе. Раздался громкий протяжный клич: «Вахаранена!» Вождь повторил: «Вахаранена Нунду!» Символ сжался до небольшого сияющего шара и отлетел от существа. Потом шар задрожал в воздухе, выпустил крылья и опустился на ладони вождя. Василий видел, как у него в ладонях зашевелилось что-то яркое, а потом оно затихло, убрав крылья. Существо отступило во мрак пещеры, и скала встала на место. Вождь, не опуская рук, поднялся, и снова трижды выкрикнул: «Вахаранена!» Потом он аккуратно убрал яркий предмет себе в заплечный мешок и пошёл в обратный путь.
Василий сидел, ни жив, ни мёртв. То, что он увидел, можно было назвать чудом. И тому, кто живёт в скале, не понравится план, который собирались реализовать они с Сарикой. Нет, нельзя гневить того, чьи силы несоизмеримо больше, чем у человека. С этими мыслями Василий вернулся в деревню.
Там полным ходом уже шли приготовления к празднику. Женщины жарили на камнях лепёшки, рыбу. Мужчины наносили на кожу боевой раскрас, чтобы злые духи смерти не подходили близко к деревне, когда они будут славить духа воды.
Когда он рассказал Сарике, что увидел у скалы, она только посмеялась над ним, сказав, что удача и боги любят дерзких. Василий был не согласен, но Сарика сердито прикрикнула на него, чтобы он шёл к мужчинам и смотрел, что ещё будет делать вождь, и запоминал всё. Василий пошёл к большому костру, который был разожжён на берегу. Вождь стоял на самом краю скалы, и под ним бились с грохотом о скалы разбушевавшиеся волны. Солёные брызги падали на него, но он не отворачивал лицо, а продолжал что-то монотонно говорить. Василий сел на небольшой камень. Вскоре пришли мужчины племени и расселись вокруг костра. Потом пришли женщины с праздничными блюдами и сели поодаль от мужчин. Все смотрели на вождя и ждали. Сарика тоже была среди женщин.
Вождь вскинул руку вверх и Василий увидел на его ладони, как и говорила ему Сарика, медного жука, голова которого была ярко-красной, а всё туловище было настолько начищено и блестело, что отражалось в каждой морской капле. Жук поднял голову, она замерцала радужными цветами, потом опустил её, загудел и зашевелился, потом расправил крылья, раздался пронзительный крик «Ксхе!» и с неба упал к ногам вождя огромный, размером с кулак, рубин. Племя радостно закричало, мужчины махали копьями, женщины начали кружиться, хлопая себя по бокам. Вождь закричал: «Вахаранена!», поднял рубин, и кинул его в поднявшуюся волну. И океан затих. В это невозможно было поверить! Но только что волны ухали, разбиваясь о суровые скалы, а теперь они лизали их, словно ласковые щенки, плескаясь где-то там, внизу, не долетая до площадки, где собралось племя. Василий не удержался и подошёл к краю, встав рядом с вождём. Тот улыбнулся и кивнул ему, убирая в свой мешок чудесного жука.
Праздник начался. Мужчины исполнили боевой танец, подцепляя на копья горящую золу и подкидывая её, женщины криками подбадривали их. Василий спустился к кромке воды и смотрел на кровавый закат над спокойным океаном, разлившийся от горизонта во все стороны. На другом острове, который был в пяти милях от них, тоже горели костры на берегу. Неужели у них тоже есть такой вот жук, и они тоже умеют усмирять морские волны?
Позади него послышались шаги. Василий обернулся и увидел вождя, идущего к нему. Вождь сел рядом и сказал:
– Наше племя чтит своих предков, поэтому они умолили небесного Нунду, чтобы он хранил нас и заступался за нас перед морским духом Атталу. Нанду приходит к нам по нашему зову и даёт плату для Аттала. И Аттала даёт нам хороший улов, чтобы мы не голодали, и не топит наши лодки, чтобы мы могли торговать с нашими соседями. Рядом с нашим островом был ещё один остров, но жители его, когда узнали, что мы приносим дар Аттале, решили забрать у нас священного жука Ксхе, и выкрали его, чтобы самим приносить священные дары своему покровителю рода. Тогда разгневался Аттала и утянул остров под воду, и никто из них не спасся. А Ксхе снова вернулся к нам.
– Ксхе?
– Да, крылатого слугу Нунду, который нам дарит священные камни, зовут Ксхе.
– А что за костры горят на том острове?
– Наши соседи тоже чтят Атталу, и когда мы приносим ему дар, они поют ему восхваляющие песни. А зачем ты следил за мной сегодня утром?
Василий растерялся. Он думал, что вождь не видел его, он ведь так осторожно за ним крался!
– Мне Сарика рассказывала, что ты приносишь волшебного жука, поэтому я хотел посмотреть, кто даёт его тебе.
Ответ, видимо, устроил вождя, он кивнул Василию, встал и пошёл к тропе, потом обернулся к нему и сказал:
– Нунду никому чужому не позволит воспользоваться щедростью Ксхе, и гнев его будет ужасным.
Вождь ушёл, а Василий сидел и думал о его предупреждении. Нет, он не позволит Сарике совершить задуманное. Они вернутся домой, и он будет много работать, чтобы его жена ни в чём не нуждалась.
Утром они с Сарикой снова пошли гулять по окрестностям, и Василий всю дорогу убеждал Сарику, что своим нечестным поступком они только разгневают Нунду, а если они и получат Ксхе, то богатство, нажитое нечестивым путём, принесёт им только горе. Сарика слушала его, ничего ему не отвечая, потом прижалась к нему и сказала, пусть будет так, как он хочет, она послушает его. Василий, настроившись на долгий спор с Сарикой, не ожидал, что она так быстро сдастся. Она была весела и беззаботна, они долго гуляли, потом искупались у подножия водопада в чистой и прохладной воде. Василий, в который раз, возблагодарил бога, за то, что ему досталась такая послушная и умная жена. Целую неделю Сарика усердно помогала Будбе готовить пищу, мастерила их детям игрушки из веток, подарила вождю дорогой браслет, которым очень дорожила, поэтому его не продала вместе со своими другими драгоценностями. Она была ласкова с Василием, расспрашивала его о семье, о Твери, о его друзьях. Василий с удовольствием предавался воспоминаниям. Он ей признался, что и не думал, что будет скучать по своим родителям, братьям, но оказалось, что он снова хочет их увидеть, хочет походить по родному городу, постоять на его понтонном мосту, встретиться с преподавателями. Даже по университету он соскучился. Ничего, через неделю придёт корабль, и они вернутся домой. Конечно, путь не близкий, но это будет дорога домой, а она всегда радостна.
В одной из прогулок Сарике беззаботно спросила его, где находится скала, где прячется Ксхе. Василий не почувствовал подвоха и провёл её к тому месту. Там он снова рассказал ей всё, что тут произошло и о своих незабываемых переживаниях. Сарика сочувственно сжала ему руку и сказала, что всё это уже в прошлом, чтобы он быстрее всё это забыл. Но она сама не забыла. Сарика скорректировала свой план, решив до времени не ссориться из-за этого с Василием. Она просто решила проделать всё сама, видя, как её муж негативно относиться к этому. Она ни минуты не сомневалась, что у неё всё получится. И наплевать ей на всякие там предупреждения. Она не Василий, её этим не запугаешь, и тем более, не разжалобишь. Последняя неделя, которую Василий с Сарикой провели на острове, была чудесна. Василий неплохо рисовал, поэтому его походный блокнот был весь в зарисовках этого чудесного острова. Он и думать забыл про жука, и радовался, что Сарика тоже не вспоминает про него.
Сарика ещё раньше приступила к исполнению своего плана, тогда, когда только увидела неуверенность в глазах своего мужа. Когда она была в хижине вождя, принеся в подарок ему браслет, она выкрала треугольный камень, который просто лежал у того между циновок. Она не боялась, ведь скоро придёт корабль, и увезёт их с этого чёртова острова. Сарика не упустит свой шанс, она станет богата, баснословно богата. А муж… Ну что ж, или он её простит, или пусть остаётся бедным и честным.
И вот наступила последняя ночь. Поздно вечером они с Василием пошли на берег, долго купались в тёплом океане, под лучами заходящего солнца, потом она попросила оставить её одну, чтобы она погрустила перед прощанием с этим чудесным уголком земли, куда они больше никогда не вернутся. Василий поверил ей, он ей всегда верил, и не спеша отправился в деревню. Сарика посидела на берегу до темноты, и после этого решительно отправилась к сокровенному месту. Она чуть было не заплутала, но в этот момент выглянула луна, и осветила узкий проход в густых дебрях.
Сарика уняла дрожь в руках и нащупала углубление в скале, куда и вставила треугольный камень. Она прислушалась. На удивление, в шумных джунглях была тишина. Скала задрожала, заскребли друг о друга каменные плоскости, и тут же рухнули вглубь пещеры, и всё опять замерло. Ширк-ширк , тишина, потом опять ширк-ширк. Кто-то из глубины тёмной пещеры неуверенно приближался к ней. Стал виден совсем крохотный и неясный свет. Она увидела отблеск огня на кожаной, покрытой крупной чешуей лапе с длинными загнутыми чёрными когтями. У Сарики нестерпимо зажгло лицо и руки, словно она стояла близко к открытому огню. Она протянула ладони вперёд и опустила голову. И в это время какая-то сила потянула её за руки в пещеру, в которой раздался демонический хохот. Сарика попыталась скинуть со своих рук невидимые путы и отползти, но холодные цепкие когти были тверды как камень. Закричала Сарика, упёрлась ногами в скалу, не давая затащить себя в пещеру, но хрустнула лодыжка, обжигая её острой болью. Сарика вспоминала молитвы, которые ей читала её нянька перед сном, она выкрикивала слова в небо, веря неистово, без сомнений, она кричала всё громче и громче. Её уже волокли по плите, и она понимала, что сейчас закроется за ней проход, и она никогда не увидит мир, не увидит небо, её больше не будет.
И вдруг позади неё раздался голос, он что-то говорил на незнакомом ей языке, а потом трижды воскликнул: «Вахаранена Нунду!» Цепкая хватка ослабла, а потом холод отступил от неё, и она обессилено растянулась на плите. На одно мгновение над ней показался огромный медный жук, расправив свои тёмные крылья. Он разросся до невообразимых размеров, и в её голове раздался крик: «Ксхе!» Потом всё исчезло. К ней подошёл вождь и помог ей выползти из пещеры. Он уложил её на траву, а сам вернулся к тёмному проёму, и встал на колени. Из недр пещеры вырывался злобный рёв, усиленный многократно долгим эхом. Вождь обхватил голову руками и начал заунывно читать свои молитвы, непрестанно кланяясь. Сарика просто закрыла глаза и лежала, слушая, как ужас заставляет её сердце стучать всё быстрее. А ещё у неё горело лицо и руки, она приблизила руки к глазам и увидела, что кожа на них была красная, и вздувались пузыри. В пещере, не переставая, грозно ревело то таинственное существо, и от этого злобного рёва, волна дрожи пробегала по её телу, и она сжималась в комок, ожидая, что снова холодные лапы потащат её в темноту лабиринтов пещеры.
Первые лучи восходящего солнца коснулись верхушек деревьев, и скала встала на место. Вождь поднялся и шагнул к ней, лицо у него тоже было обожжено, как и у Сарики. Он спросил:
– Что ты видела, когда Нунду отпустил тебя?
– Жука, медного жука, он сказал мне: «Ксхе!»
– Ты навечно проклята.
– Что со мной будет?
– Не знаю. Но тебе нельзя жить среди людей. Ты теперь принадлежишь Нунду. И проклятие не умрёт с тобой.
– Как снять проклятие?
– Молись своим богам. Ты должна уехать с нашего острова, немедленно.
Вождь дал ей сухую палку, чтобы она опиралась на неё, и они пошли к деревне. Василий, увидев её всю в ожогах, заплаканную и растерзанную, сразу всё понял. Они собрали свои вещи, и пошли на берег. Никто в деревне не вышел из своих хижин, чтобы проститься с ними, когда они проходили по улице. Через несколько часов пришёл корабль и за ними отправили шлюпку. Сарика всё время молчала. Она снова и снова переживала события этой ночи и тихо стонала. Василий почти всё плаванье провёл на палубе, она лежала в каюте и не хотела видеть никого. По ночам её начинали мучить кошмары, она кричала, пугая своими криками команду. Ей снилось, что вместо рук у неё длинные клешни, и она пытается спрятаться от преследовавших её жутких существ, которые отрывали её клешни, но взамен оторванных у неё отрастали новые. Утром она не могла подняться с кровати, и порой ей казалось, что это не просто сны, а это всё происходит с ней на самом деле. Василий пытался с ней поговорить, но она молча показывала ему глазами на дверь, и он облегчённо уходил на палубу, чтобы не видеть её измученного лица. Сарика чувствовала, как постарела и ослабла, но её это больше не беспокоило. Она не доставала зеркало, чтобы не видеть себя. Но она видела свои руки, которые сохли и становились жилистыми и грубыми. К тому времени, когда они доплыли до Портсмута, она высохла настолько, что казалось, что сильный прибрежный ветер поднимет ей и унесёт за собой в далёкие дали. Сарика закуталась в шаль, и скользнула за Василием, покидая корабль, даже не попрощавшись с капитаном.
Она сидела в номере гостиницы, пока Василий договаривался о переправе их через Ла-Манш. Во Франции, в порту Дюнкерк, они даже не стали заселяться в гостиницу, Сарика заставила его сразу нанять экипаж. Она забилась в угол кареты и ещё плотнее закуталась в шаль. Она всю дорогу торопила его и торопила, и Василий уже не узнавал её голос. Он стал тихим и сухим. Она готова была ехать даже по ночам, но их возница возмутился, сказав, что ему и его лошадям нужен отдых. Василий терялся в загадках. Конечно, какие-то догадки рождались в его голове, но он был не готов к тому, что произошло дальше.
Через две недели они приехали в Псков, им оставался ещё один день до Твери, но неожиданно Сарика почувствовала себя очень плохо. Они нашли на окраине постоялый двор, Василий перенёс Сарику на руках в их комнату, и хотел вызвать доктора. Сарика отказалась, но он решил не слушать её и собрался пойти за доктором. Тогда Сарика откинула шаль, и Василий отшатнулся, увидев перед собой то, во что превратилась его жена. Изнеможенное тело, казалось, сплошь состояло только из костей и сухожилий, обтянутых кожей, приобретшей коричневый оттенок. На голове у неё не было ни одного волоса. Василий вздрогнул. Не было больше её прекрасных пышных волос, некогда окаймлявших её милое лицо. Её шея раздулась, и казалось, что голова сидит прямо на плечах. Василий бессильно рухнул на пол. Сарика снова закуталась в шаль и отвернулась к стене. Потом она произнесла:
– Это проклятие. Вези меня в монастырь.
– Какой? – Еле шевеля губами, спросил он её.
– Любой! – Взвизгнула она – Любой, сейчас же! Слышишь!
Он пулей выскочил из комнаты. Всё плыло перед его глазами. Он бесцельно кружил по городу, стараясь привести свои мысли в порядок. Потом он очутился возле церкви, из которой выходил народ после службы. Он дождался, когда батюшка останется один и подошёл к нему. Сначала батюшка Тихон на него смотрел, как на умалишённого, так невероятны показались ему его речи. Потом они вышли в церковный двор, сели на лавочку, и батюшка заставил Василия ещё раз всё рассказать по порядку. Василий снова повторил ему свой грустный рассказ.
– Надо вам ехать к отшельнику Симону. – Сказал батюшка Тихон, подумав – Сильны его молитвы, слышит его Господь, и говорит с ним. Если кто вам и поможет, так только он. Я завтра с утра сам вас к нему отвезу.
Василий вернулся на постоялый двор, поднялся к своей комнате и прислушался. Потом он осторожно открыл двери и остолбенел. В углу комнаты стояло нечто, совсем не похожее на его жену, даже на ту, которую он увидел сегодня утром. Толстый коричневый панцирь покрывал её плечи и туловище, руки она прижимала к груди, что-то бормоча. Лицо её исказил страшный оскал, рот не покрывал острых зубов, глаза выкатились, радужки не было, и чёрная темнота настороженно смотрела из округлившихся глазниц. Существо дёрнулось, защелкало, но Василий предупредительно вытянул вперёд руку и заговорил. Он говорил и говорил с ней, сам не понимая, что говорит, и звук его голоса успокаивал её. До самого утра они стояли друг напротив друга, пока батюшка Тихон не постучал к ним в комнату. То, что открылось перед ним, он запомнил до конца своих дней. Они закутали Сарику в простыни, Василий отнёс её в коляску батюшки, и они отправились в путь. Сарика только первые минуты спокойно дала себя увезти, но только они въехали в лес, она начала вырываться, кричать, царапаться. Василий с батюшкой её покрепче связали, но она извивалась, стараясь свалиться с коляски. К обеду они подъехали к небольшой землянке, в гуще леса, на берегу узкого ручья.
Брат Симон был могучим старцем, с длинной и окладистой бородой. В его небесных глазах светилась мудрость и любовь, а улыбка его успокаивала сердца, измученные своими грехами и непомерными желаниями.
Василий снова рассказал свою грустную историю, и брат Симон развязал верёвки на Сарике. Она взвыла и соскочила, но он положил ей на лоб свою руку и что-то зашептал. Сарика устало замерла, а потом раздалось её всхлипывание. Совсем человеческое.
Брат Симон оставил Сарику в своей землянке, а Василий вернулся с батюшкой Тихоном в город. Он каждый утро приходил на службу и молился, чтобы Сарика или стала прежней, или покинула этот мир. Он написал родным письмо, написав только, что Сарика заболела, подхватив тропическую лихорадку, и они теперь в Пскове.
Батюшка Тихон раз в неделю ездил к брату Симону, и на все вопросы Василия только горько вздыхал. Василий и сам понимал, что надежды на то, что Сарика снова станет человеком, мало. Он корил себя за то, что не разгадал хитрости её, не остановил её. Но дело было уже сделано. Василий уже не думал об учёбе, о Москве, он стал помогать батюшке в церкви, полюбил всем сердцем службы, их неторопливую светлую радость. Батюшка ему давал брошюрки с житием святых, и он с жадностью читал их, и мирская жизнь отходила от него всё дальше и дальше.
И вот, когда в очередной раз батюшка приехал от брата Симона, он сказал Василию, что Сарика хочет видеть его. На следующее утро они с батюшкой снова поехали к брату Симону. У Василия было радостно на сердце. Он не знал, что ждёт его там, но он верил, что всё теперь будет хорошо.
Брат Симон провёл его в свою землянку. На широкой лавке, лежало маленькое тело его Сарики. Она была закрыта серой мешковиной, но он видел, что она не стала человеком. Брат Симон кивнул ему и вышел из землянки. Василий подошёл к Сарике и наклонился к ней. Она увидела его, и глаза её заблестели, наполнившись слезами:
– Прости меня. – С трудом сказала она, перемежая свои слова щелканьем, и у Василия сжалось сердце – Прости. Я умираю. Спасибо тебе, что не бросил меня и привёз сюда. А теперь уходи, и дай тебе бог мира и покоя твоему сердцу, и не поминай меня лихом.
Василий заплакал и вышел из землянки. Брат Симон подошёл к нему и взял за плечи:
– Проклятие, которое она получила от нечестивого, разрушило не только её тело, но и начало рвать её душу. Слишком поздно пришли вы ко мне. Но она уходит с молитвой и прощением. Крепись. Так для неё будет лучше. Я похороню её здесь, под берёзками. А ты молись за её грешную душу, молитва очищает не только того, за кого мы молимся, но и нас самих.
Вот так закончилась история венгерской графини Сарики, и пусть она будет предостережением для тех, кто ставит земные богатства выше богатства своей души.
Глава 3. Поиски.
– Ну что, Оля, поняла, откуда берутся такие люди-жуки? – Сакатов посмотрел на меня поверх своих очков.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70339099&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
