Серж ушел провожать Марию, а когда вернулся, увидел, что Летти как-то умудрилась сама выбраться из сундука и теперь сидит на полу. Глаза у нее были грустными.
– Почему ты захотела, чтобы я спрятал тебя? – спросил он без обиняков, поднимая куклу и водружая ее на стол. – Чего ты испугалась?
– Я узнала голос, который говорил с тобой из-за двери. Это госпожа Мария Андели, она могла бы узнать меня.
– И что с того?
– Я должна быть мертва. Мертвых кукол отправляют в Музей кукол, а потом, когда все места заполнены, хоронят в море, освобождая музей для других. Только чем-то особо выдающиеся куклы остаются там навсегда. Но я не выдающаяся. И я не хочу, чтобы меня отправили в музей!
– Так тебя никто и… Погоди-ка! Ты только что сказала – «не хочу». А до этого говорила, что у кукол не бывает желаний.
Летти растерянно заморгала и даже приподняла свои изящные кукольные ручки.
– Я не знаю, – сказала она жалобно. – Я не знаю, как так вышло. Я пришла сюда не потому, что хотела. Просто пришла. Но в музей не хочу – вот это я знаю!
– Да уж… Мне все сложнее понять тебя, куколка. Жаль, я не спросил Марию, умеют ли куклы врать.
Летти снова грустно на него посмотрела и пискнула:
– Я не умею.
Пасторальная картина, краски, словно на палитре – насыщенная зелень, цветочная розовость, клубничная алость, оранжевость огромных лесных бабочек… Все это неспешно заливалось зыбкой тенью ночи, и мир приобретал другие цвета – лиловый, пурпурный, серебристый. С ночью приходило волшебство. Не нужно было быть потомком древних магов, чтобы ощутить его и погрузиться в тайну.
Сержи сел на крыльцо, в его руках была дудочка из тростника. «Как пастушек», – подумал он, но лето, царящее в их стране большую часть года, почему-то действительно порой наводило на мысль о барашке, упитанном и златорунном… или белом-белом, как густые летние облака? Но сейчас облака стали лиловыми с примесью желтизны, и ночь ждала исполнения тайны.
Музыка – всегда тайна. Даже если ее исполняет на простой дудочке неумелый музыкант.
Тихую и простенькую, задушевную мелодию вдруг прервал звонкий смешок.
Опустив дудку, Серж обернулся.
– Чего, Летти?
– Ты смешно играешь.
Молодой лесник с усмешкой поднял куклу и поставил себе на колени. Круглые глаза из бирюзы задорно искрились в лунном свете, весело глядя сейчас на Сержа.
– А что же тут смешного? Правда, не музыкант я, да.
– Ага, – наивно согласилась Летти. – Ты плохо играешь. Хозяйка бы не смеялась, она бы зажала уши.
– Ну-ну, – глупее не придумаешь, но Серж даже слегка обиделся. – Я так, сам для себя на дудочке пиликаю, и никогда бы перед знатными барышнями выступать не подумал.
– Это правильно. Для этого есть Сардо. Знаешь – великий и неподражаемый Сардо Милиттэ. И божественная Роза Лейн.
– Как же, слышал.
Он едва не засмеялся в голос. Эти великие и божественные были двумя из «золотой четверки», той самой четверки, к которой принадлежала и Мария. С этими-то юными гениями ему и предстоит завтра увидеться у нее дома. Четыре выпускника Королевской Академии искусств, неразлучных с первого курса… кого-то из них Мария знала, кажется, еще с детства. Четверку прозвали «золотой», потому что они – два человека и два демиана – действительно были самыми талантливыми в Академии, каждый – в избранной им сфере искусств. Мария была всех моложе, она поступила учиться, будучи еще совсем юной. И очень скоро зарекомендовала себя как даровитая художница и многообещающий скульптор, провела уже несколько выставок. В Королевскую Академию сложно поступить, но зато там раскрывают таланты студентов в полной мере…
Хмыкнув, Сержи сорвал полураспустившийся бутон розы с одного из кустов, пышно обступивших крыльцо его дома, и воткнул в густые кудряшки Летти – кукла стала прехорошенькой.
– Ты, значит, музыкой увлекаешься, малышка?
– Увлекаюсь?
– Любишь музыку?
– Не знаю. Хозяйка Альсени любила музыку.
– Да… это верно. Она играла на рояле…
Серж уже не мог смеяться. Он задумался о тех нечастых, но полных зыбкого волшебства встречах, что выпали им с Альсени. А впервые… да, тогда господин Арабел посетил их дом на Пятом острове, где они с матерью и сестрой жили втроем – потом-то разлетелись по разным гнездышкам. С собой Арабел привез младшую дочь, маленькую, худенькую шатенку с глубокими серо-зелеными глазами. Уже тогда она была пациенткой Рении…
А потом Рения, бывшая деревенская девчонка, ставшая, благодаря годам напряженной учебы и изматывающей работы, одним из самых уважаемых врачей Королевства, поступила в больницу на Третьем острове – лучшую больницу, и уехала с Пятого. Иногда она приезжала проведать своих взрослых детей и старых друзей… и в один из таких визитов взяла сына с собой на званый обед в дом Арабел.
Вот тогда-то совсем еще молоденький Серж, худенький и большеглазый, как юный лесной дух, и увидел всех трех сестер. И холодную, как зима, белокурую Карину, и легкомысленную Лалину, и снова – Альсени, хрупкую, задумчивую, тихую…
Он немного смущался в их присутствии. Но все же разговорился с болтушкой Лали… Альсени, кажется, прислушивалась к их разговору.
Вскоре – новая встреча, случайная, в парке возле Второго моста… А потом…
Сержу не удалось всласть предаться воспоминаниям… таким приятным… таким печальным… он почувствовал, как из его руки тихонько вытягивают дудку.
– Эй, ты чего, куколка?
Летти быстро отдернула руку. В ее круглых глазах отразилось что-то странное.
– Ты что, – догадался Серж, – попробовать хочешь?
Кукла согласно закивала.
– Хм… – он взял в ладонь ее крошечную ручку, – смотри-ка, пальчики у тебя гибкие, может, что и получится. Попробуй.
Летти попробовала. И издала такой забавный слабенький свист, что сама рассмеялась. А потом смущенно улыбнулась:
– Еще раз можно?
– Дуй сколько хочешь.
Летти дула и дула – изо всех сил.
– Подожди, – сжалился над ней Серж. – Нужно вот так…
Как ни странно, но у нее получилось. Первый же короткий урок игры на дудке не пропал даром. Довольно слабый звук все-таки уже явно напоминал что-то музыкальное.
Кукла восторженно захлопала в ладоши.
– Никто из нас такое не умеет. Я первая, я первая. Я кукла-музыкантша!
Серж странно посмотрел на Летти внимательными светлыми глазами.
– Демиане ведь не разрешают своим детям играть с живыми куклами, правда? – спросил он ни с того ни с сего.
– Ага. Но и не покупают им кукол в магазине. Дети наших хозяев сами делают себе игрушки – такова традиция. Из тряпочек, из деревяшек. Но они не живые. Как только демиан создаст себе живую куклу – значит, он вырос.
– Да, я это знаю, – Серж задумчиво кивнул. – А живые куклы… Чем они так сильно отличаются от тех, детских, деревянных? Как странно… Ты боишься стать заключенной Музея кукол… Ты печалишься, когда я сомневаюсь в правдивости твоих слов… И ты так радуешься тому, что впервые издала на дудке чистый музыкальный звук… Кукла ли ты?
– Луна… – изумилась вдруг Летти, так, словно в первый раз в жизни увидела ночное светило. – Большая белая луна!
Глава 4. Ночной визит
Луна… Одна из двух – светлая – смотрела сегодня с неба на страну Южного ветра.
Алекс зажег высокую свечу на столе. Теперь и ее робкое сияние, а не только большая белая луна, освещало комнату. Их было здесь двое. Во многом схожих – молодые, стройные, грациозные. Темные волосы, интересная бледность, артистически-тонкие кисти рук превосходной лепки… Впрочем, на этом сходство заканчивалось. У одного из юношей волосы были коротко подстрижены, Алекс же гриву цвета воронова крыла стягивал в роскошный хвост. Был он выше ростом и во всем казался как-то четче, жестче, энергичней своего друга. В серых, как сталь, глазах с продолговатым разрезом отражалось прохладное спокойствие.
Алекс сидел вполоборота за резным дубовым столом перед зажженной им свечой. Его друг, явно демиан, затянутый в узкий черный фрак, стоял у зашторенного наполовину окна, скрестив на груди длинные руки. Возле камина утопала в бархате кресла красивая кукла с талией осы и ножками балерины, ее головку осеняла темная туча легких кудрей. Огромные черные глаза куклы были полуприкрыты. И хотя она почти сливалась с креслом, для нее слишком большим, все же и ее освещал сейчас свет белой луны…
Алекс, в очередной раз наткнувшись на нее взглядом, усмехнулся:
– Никогда не пойму, наверное, что за радость для вас – эти куклы. Что хорошего: всюду возить с собой, разговаривать, делиться мыслями с живым вроде бы существом, у которого нет души?
Демиан пожал плечами.
– Не стоило говорить так при Марселе. Ты можешь обидеть ее.
Но у куклы не дрогнула ни одна из ее длиннющих шелковых ресниц.
– Если ваши куклы способны обижаться, – все с той же усмешкой отвечал Алекс, – то, возможно, они небезнадежны. Сдается мне, однако, что вы выдумываете про них больше, чем они есть на самом деле. Творчество… всегда самообман.
– Забавно, – улыбнулся демиан. – Когда ты говоришь так о творчестве – начинаешь напоминать плохого актера.
Алекс ничего не ответил.
– Сардо, – вскоре вновь заговорил он, меняя тему. – Ты будешь завтра на вечеринке у Марии?
– Конечно.
– А разве у тебя не концерт?..
– Не завтра. На все свои концерты я тебя приглашаю, будто бы забыл. Или до такой степени надеялся, что меня там не будет?
– Там?..
– У Марии, конечно.
Алекс в упор посмотрел на друга.
– Надеялся.
– Вот так прекрасно… А все считают, что золотая четверка – друзья не разлей вода.
– Сложно сохранять дружбу, когда она извращается в…
– Ну же…
– Нет, не могу это произнести.
– Боишься все-таки меня обидеть? Ты ведь и на людях ведешь себя так, словно мы до сих пор – лучшие в мире друзья. Но ведь, Алекс… ты меня ненавидишь.
– С чего вдруг? – холодно парировал молодой человек. – Нет у меня причин тебя ненавидеть.
– Есть одна.
И поскольку ответом было молчание, Сардо приблизился к Алексу и положил руку ему на плечо.
– Ты и правда мой лучший друг. И я хочу, чтобы ты был счастлив. Может быть, я сделаю тебя капельку счастливей, уверив: причины и в самом деле не существует.
– Сардо, загадочность тебе не идет.
– Хорошо, скажу прямо. Она меня не любит.
– Что, прости?
– Да. Я объяснился с ней позавчера. И она мне отказала.
– Слава Создателю, – тихо вырвалось у Алекса.
Губы демиана исказила горькая усмешка.
– Ты мог хотя бы сейчас попридержать свою радость. Мне неприятно… и тяжело.
– Верно, – молодой человек слегка покраснел. – Извини меня.
– Ладно, неважно. Ведь я знаю, кого любит Роза. Тебя, Алекс.
– Вздор. Она не могла сказать тебе такого.
