Антон Громиш "Рассказы"

– Зачем ты ее мучаешь! – вскричала женщина.

– Я за ней неделю гонялся – это, значит, не мучение? – Он на мгновение призадумался, затем пошел к выходу. – Придумал!

Он отнес живую, больше по инерции продолжавшую биться за жизнь мышь к ближайшему подвалу в их доме. В недрах подвала проживало несколько котов, или кошек. Мужчина их часто шугал и третировал как мог, но в этот раз он нес им приятный гостинец. Он склонился над входом в подвал.

– Ну-ка! Котики, кис-кис-кис!

В подвале послышалась возня, в проеме мелькнули кошачьи силуэты. Мужчина раскачал за хвост истерично пищавшую мышь и закинул еще внутрь.

– Ловите обед!

С чувством выполненного долга он пошел домой, но едва он сделал несколько шагов, сознание его померкло.

* * *

Сколько он пробыл в «небытии», неизвестно. Очнулся же он не пойми где и в тот момент, когда непонятно откуда взявшийся ураган вдавливал его в землю, так что человек был не способен хоть как-то пошевелиться. Пытка ураганом длилась несколько мгновений, затем ветер исчез и наступила абсолютная тишина.

Он попытался встать, но почему-то каждый раз или переворачивался на бок, или попросту сваливался на спину словно игрушка. Он устал от тщетных попыток подняться и остался лежать на спине, дабы восстановить силы. В таком положении его и застали: некая сила подхватила человека, и он стал возноситься. Пространство сменялось настолько быстро, что он вновь потерял сознание.

Когда он очнулся, вокруг был только белый свет. И снова он не мог пошевелиться, разве что лишь поводить глазами, но осматриваться было бесполезно: плотный белый свет – и больше ничего.

Вдруг раздался громоподобный голос, причем не понятно: то ли откуда-то сверху, то ли в его голове:

– Перед судом представлено существо, относящее себя к роду Хомо Сапиенс, именуемое… – прозвучало его имя. – Он неоднократно причинял боль и страдания окружавшим его существам. Сегодняшнее преступление переполнило чашу терпения! За совершенное он приговаривается к наказанию пожизненно находиться в теле того, кого мучил и жестоко убивал.

Внезапно его тело изогнулось, затем скачком сжалось, боль пронзила каждую клетку. Еще ряд метаморфоз, и он ощутил себя стоявшим на четвереньках. Он попытался что-то сказать, но смог выдавить из себя лишь писк, и как ему показалось… мышиный?! Да, он превратился в мышь! В то самое существо, подобное тому, что он ловил несколько дней и только что заживо скормил кошкам.

– Отныне, – продолжил тот же громоподобный голос, – ты должен вести жизнь в теле этого существа. Если ты скончаешься естественной смертью, будешь прощен и в следующей жизни переродишься в человека. В противном случае окончательно умрешь жалкой, мелкой тварью.

Неведомая сила опять подхватила его и куда-то понесла. Вновь замелькало пространство, и он в очередной раз потерял сознание. Он пришел в себя в некой норе, а едва высунув нос наружу, он с ужасом опознал давешний подвал! И те самые кошки, как по команде повернувшись на шорох, уставились на него пятью парами глаз.

– Время твоего Чистилища началось! Дерзай! – произнес напоследок голос. И он остался один – слабый, крошечный, против нескольких гигантских агрессивных хищников.

2019 г.

ОБЕЩАНИЕ ЕЩЕ В СИЛЕ?

(thanks to BABYMETAL for the indirect idea)

Рассвет осветил каждый уголок каждой улочки, выгоняя тьму из города. Где-то вдали трижды прокричал петух, и как по команде окна домов раскрылись, кое-где выглянули люди, и судя по лицам, как будто разочарованные наступлением утра. Еще несколько мгновений – и город заполнился всевозможными звуками: взрослые кричали, дети плакали, автомобили тарахтели на все лады. В общем, жизнь кипела.

Это был в прямом смысле затерянный город – город, возможно, даже не отмеченный картах. Однажды, едва ли не сотни лет назад, люди как в древние времена явились сюда из других мест. Официальные власти тех лет равнодушно поглядывали, как в странной местности – посреди болот, топей – выросло поселение. Переселенцы, не обращая внимания на законы, самовольно строили дома, хозяйственные объекты, фермы и другие нужные сооружения. И как по волшебству, уже через год посреди болот на небольшом клочке земли вырос настоящий поселок со всем необходимым для деревенской жизни. Как только он встал на ноги, официальные власти попытались было ввести его в общегосударственное «правовое поле», но не нашли способа решения этой проблемы. Выяснилось, что к поселку ведет лишь одна дорога, и та за столетия заросла настолько, что без провожатого можно было легко заплутать и сгинуть в болотах. Не возникало даже и тени сомнения, что с такой целью проникновения в селение гида точно не найти. Продираться в поселок на тяжелой технике смысла также не было: против густого леса и топей любой танк – груда металла, не более. Использовать авиацию? Ради чего? Ради повиновения сотни человек, чьи предки когда-то заселились посреди болот? И власти оставили попытки «приручить» поселенцев.

Поначалу сельчане варились в собственном соку. Затем стало понятно, что без внешних связей – без профессионалов в различных областях знаний, без технологий, образования, медицины – прожить довольно сложно. Мужчины и женщины отправились в «мир» на подработки, молодежь – получать специальное образование. И уже через несколько лет в поселке начали вводиться деньги, быт улучшился благодаря специалистам. Еще пару десятков лет – и на месте поселка выросла настоящая крепость-поселение, потому сами жители уже именовали его городом. Однако несмотря на некоторую связь с внешним миром, горожане по-прежнему вели закрытую жизнь. Чужаков никто не жаловал, в гости никого не приглашали. Ходили слухи, что та единственная тропа тщательно охранялась. Затворническая жизнь неизбежно привела к тому, что здесь, в городе, законы государства не действовали. В городе появился свой предводитель со свитой, что – не нужно было быть семи пядей во лбу – явно напоминало самую обычную преступную группировку, контролировавшую территорию. Ее лидер по прозвищу Водяной и был законом для всех жителей затерянного средь болот города. И в какой-то степени, может быть, поэтому жизнь здесь текла спокойно и одновременно разнообразно.

Также же обычно и размеренно протекало и это утро. Ровно до тех пор, пока в центральное кафе, где регулярно собирались «сливки» общества, не вбежал мальчик, известивший: «Водяной возвращается! Не один!». Спустя пару мгновений в кафе не осталось ни души, вплоть до официантов, поваров и подсобных работников – все бросились к той единственной въездной дороге в город, по которой вот-вот прибудет самый главный горожанин, да еще и в чьем-то обществе, как заявлял мальчишка. Все взрослое население столпилось перед болотами, тихо переговариваясь, некоторые дети забрались на деревья – следить за обстановкой.

Поначалу было непонятно, что же вообще происходит. Затем с дерева раздался крик: «Идут!», и горожане увидели чуть вдали фигуру с каждым шагом превращавшуюся в их предводителя – Водяного. Шел он легко, размашистым шагом, несмотря на то, что у него на плече лежал громоздкий груз, напоминавший куль. Это и был тот самый гость, о котором говорил мальчишка в кафе. Точнее, это была гостья – Водяной нес на себе молодую женщину! Сие обстоятельство еще больше сбило с толку горожан, начался гомон – каждый пытался объяснить ситуацию по-своему.

Водяной вышел из леса на городскую дорогу, и тут же галдеж стих. Все стали осматривать его ношу. Это была молодая женщина, не старше тридцати лет, стройная, брюнетка, одета в блузку (некогда белую – сильно запачкана, судя по всему, в этом «путешествии») и брюки, одна нога босая, на другой – ботинок с плоской подошвой. Пленница была в сознании, но отрешенный взгляд говорил, что она или в шоке, или смирилась с безысходностью.

Водяной удивленно глядел своих подопечных.

– И с каких пор такой почет?

Через паузу кто-то ответил:

– С гостьей знакомимся.

– Успеется, – проворчал Водяной, поманил пальцем двух женщин. – Отвести ее в мой дом и стеречь до моего прихода. Остальные – в кафе.

Толпа потекла за своим атаманом. Снова начался гомон, но на этот раз горожане понимали, что им сейчас все растолкуют. Так, единым потоком, они вошли в кафе, оставив снаружи лишь детей – им слушать взрослые разговоры пока ни к чему.

Пока было решено устроить общую трапезу. Официанты быстро сложили из маленьких столов один большой, разнесли обед. Здесь необходимо указать, что в данном городе ни в одном доме не было ни одного алкогольного напитка. Вообще же, среди горожан был сильно развит культ здорового образа жизни: никто не курил и не употреблял спиртное в каком бы то ни было виде. Если горожанин попадался на том или другом, он подвергался «аресту» – месяцу заключения под стражей в каменном подвале, затем он должен был отработать эти затраты на него. В случае если курящим или пьющим попадется ребенок (что было бы случаем из ряда вон), то его отцу назначалось это же наказание, но помноженное надвое; если ребенок рос в неполной семье, наказанию подвергался единственный родитель, а ребенок отправлялся на воспитание и содержание в семью по выбору руководителя города. Возможно, такие меры были излишними и даже кровожадными, тем не менее самим горожанам они были по душе, и уже которое десятилетие курящий или пьющий человек воспринимался как реликт и активно высмеивался самим обществом.

Обед прошел спокойно, деловых разговоров не вели. Водяной поведал всем, как две недели прожил в большом городе по соседству, где и как работал, рассказал новости в стране и мире, так что горожане были в курсе основных государственных и международных событий.

Наконец, трапеза завершилась. Официанты также проворно убрали со стола и присоединились к предстоящему деловому разговору – совещанию, как это остроумно называли некоторые весельчаки. Когда гомон стих и наступила тишина, Водяной поднялся, чтобы его было видно каждому.

– Вы хотите знать, кого я привел и зачем. Кого я привел, я не знаю – мы не успели познакомиться. Зачем я ее привел? Чтобы сделать подарок. Встань, Арсений! – обратился он к сидевшему неподалеку мужчине – главному архитектору города. – У твоего сына через три дня день рождения. Он парень уже взрослый, пора заводить семью, но женщин его возраста в нашем городе, увы, нет. Таким образом, пусть твой сын в свою очередную годовщину примет от меня в подарок невесту!

Архитектор Арсений с чувством пожал Водяному руку, бормоча благодарности. Тот еще раз поздравил будущего свекра и отправил его на место.

– Вот, собственно, все, что произошло. Вопросы есть?

– А ее искать не будут? – спросил кто-то с «галерки».

– Был бы такой риск, подарок не состоялся бы. Еще вопросы, пожелания, претензии?

– Предложение есть, – поднялся пожилой мужчина – фермер Савелий. – Ты принес сыну Арсения подарок. Мы его поздравляем и ничего против не имеем. Однако еще через три дня день рождения уже у моего сына – погодка Арсеньева потомка. Я бы хотел, чтобы мой сын также претендовал на твой подарок – за неимением другого. Вот такое будет предложение, – заявил фермер, поглядывая на согорожан даже с некоторым вызовом.

– А что, интересно! – оценил Водяной выпад Савелия. – Тогда поделите невесту между собой, а мы засвидетельствуем выбор. Правда? – обратился он к людям.

Люди утвердительно загалдели и тут же принялись подбадривать спорщиков.

– Согласен! – выпрямился фермер.

– Готов! – подтвердил архитектор.

– Тогда не будем терять времени, – постановил Водяной, сделал знак рукой, и несколько десятков пар мужских рук освободили зал от мебели.

Делить несчастную пленницу с участью живого подарка надлежало старинным народным способом – кулачным боем до нокаута бойца. По установленным обществом правилам, оружием или предметами в качестве такового пользоваться запрещалось, наносить тяжелые увечья и превращать соперника в инвалида запрещалось, убийство соперника, пусть неумышленное, жестко каралось. Победа фиксировалась в случаях, если один бойцов запросил пощады или больше не мог продолжить бой.

Фермер и архитектор крепко сцепились, нанося друг другу резкие удары, что для их возраста казалось несколько удивительным – обоим было уже за пятьдесят. Зрители восторженно ревели так, что дрожали стекла на окнах, каждый подбадривая своего бойца исходя из личных предпочтений. Один Водяной сохранял внешнее спокойствие, хотя в тот момент его занимал вполне серьезный вопрос: как в ближайшие две – три недели продолжить развитие хозяйства города без двух специалистов – вне зависимости от исхода драки оба, что один, что другой боец, выйдут из строя; их нужно как-то заменить, чтобы развитие города не забуксовало.

Тем временем бой постепенно подходил к концу – Савелий начал выдыхаться и пропустил ряд чувствительных ударов; после одного из них фермер с трудом поднялся, но все-таки намеревался продолжить «спор». Внезапно в дверь забарабанили, дети хором в два десятка глоток закричали:

– Дождь! Скорее! На улицу! Дождь! Скорее!

Взрослые побежали наружу, расталкивая друг друга, образовался затор, грозивший перейти в давку, так что Водяному пришлось наводить порядок. Горожане вышли под дождь, не боясь промокнуть. Они с наслаждением стояли под небесным водопадом, который, казалось, смывал с них грязь не только телесную, но и душевную, словно это были не осадки, а святая вода, и с каждой каплей на людей сходила Божья благодать. О чем каждый из них в тот момент размышлял, неизвестно, но по выражению лиц многих можно было сделать вывод, что они молились.

Так они стояли, пока дождь не закончился, но расходиться не спешили. Теперь они с растерянным видом озирались и пытались что-то разглядеть между облаков. И как только вышло солнце, наконец, свершилось то, ради чего они всем городом собрались на улице посреди луж.

– Вот она! – закричал один, указывая куда-то вверх.

Все поглядели в том же направлении и увидели большую радугу. Отчетливое разноцветное «коромысло» поднималось из-за леса и уходило за поля. Люди смотрели на радугу как на нечто сверхъестественное, таинственное, не доступное пониманию.

– Он не нарушил обещание, – кто-то сказал вполголоса.

– Мы еще не безнадежны, – поддержал его другой.

Люди не открывали взгляд от неба до тех пор, пока радуга не растаяла, и только тогда вернулись к реальности. Водяной выдернул из толпы Арсения и Савелия.

– Отдохнули? Продолжим – невеста заждалась жениха.

Он затолкнул спорщиков внутрь кафе. Через минуту округу вновь заполнил рев восторженной толпы.

2019 г.

ПЛАНЫ НА ЖИЗНЬ

– Волнуешься? – спросил Он соседку и почему-то сам заерзал словно на иголках.

– Немного, – ответила Она и стеснительно улыбнулась. Видеть Ее улыбку Он не мог – темно, но почувствовал Ее смущение и тотчас мысленно передал Ей волны тепла и поддержки. По изменившемуся эмоциональному фону Он понял, что сообщение принято.

Помолчали.

– А как ты думаешь, что там? – спросила Она. Уже совсем скоро Им предстояло выйти в реальный мир, о котором Они ничего не знали, но желали знать.

– Я, если честно, мало что понял, – признался Он, – но думаю, что там, наверное, хорошо и весело.

– Почему ты так решил?

– Я однажды слышал, как она поет. Это было волшебно! А когда красиво поют, разве бывает что-то плохое?

– Ты прав, – согласилась Она.

– Ты знаешь, – продолжил Он, – я, наверное, пойду по ее стопам: тоже стану певцом.

– А если не получится?

– Тогда танцором. Я как-то раз попробовал потанцевать под тот мотив, что она пела – неплохо получилось, – Он рассмеялся. – Так что, как ни круто, а без творчества никуда.

– Тебе везет, ты уже придумал свою судьбу, а я пока ничего не придумала, – в Ее голосе послышалась грусть.

– Ничего, – Он принялся Ее утешать, – осмотришься, все взвесишь и правильно решишь.

– А ты мне поможешь?

– Обязательно!

– Правда?

– Правда!

Вдруг все вокруг затряслось, раздался чей-то крик, даже рык.

– Пора! – прокричал Он. – Встретимся там!

Он был ближе к выходу, и Ему предстояло первому выйти наружу.

– Догоняй!..

На какое-то время Она осталась одна, но уже совсем скоро Она ринулась к выходу с единственной мыслью: «Встречай меня, мир!»…

* * *

На крыльцо роддома вышла молодая мама, за ней – медсестра с двумя детьми.

– Папаша! – окликнула медсестра нервничавшего мужчину. – Принимай потомство: мальчик и девочка.