Отплёвываясь от пыли и разъярённо вращая глазами, он вскочил на ноги и принял боевую стойку.
– Что ты творишь? – возмутился Новый Бог.
– Я пытаюсь остановить тебя, пока ты не совершил непоправимую ошибку. Выслушай меня.
Настороженно озираясь по сторонам, он ответил:
– Говори.
– Драаксы нам больше не враги. Я помогла вернуться тсарю драаксов Асгаату.
Фарадж посмотрел на мощную тушу, которая стояла у неё за спиной.
– Этот что ли?
Она проследила за его взглядом и засмеялась:
– Нет, – потом обернулась к Алексису. – Вот он.
Парнишка гордо поднял голову. Фарадж усмехнулся, опустил дубинку и подошёл к ним.
– Я дала слово, что Новые Боги не будут их преследовать, если они перестанут вредить людям. Они поклялись в этом.
– Что ты сделала? – Фарадж испуганно посмотрел на неё. – Ты понимаешь, какую ответственность на себя взяла?
– Фарадж, всё будет хорошо.
– Ты в этом уверена? Ты знаешь, что с тобой будет, если они нарушат данную клятву? Ты единственная будешь за это наказана.
«Драаксы не нарушают своих клятв.» – Возмущённо взревел гигант и взмахнул крыльями.
Фарадж с опаской покосился на него, но промолчал.
– Отче будет зол на тебя, когда обо всём узнает.
– Кто знает, – ответила Аглея и пожала плечами.
– Раз тебя даже на день нельзя оставить одну, чтобы ты не натворила дел, тогда мы возвращаемся в Долину. А ты, – он ткнул пальцем в Алексиса. – Немедленно возвращаешься к отцу, а то он тебя уже похоронил.
Если Отец Богов и злился, то никак этого не показывал. Он лишь переводил взгляд с одного на другую и иногда кивал головой. Фарадж стоял со смиренно опущенной головой и изредка косился на Аглею, которая раскачивалась на носках и старалась смотреть куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с Отче. Молчание затягивалось, и шея Фараджа порядком затекла, когда старец решился заговорить:
– Да уж. Фарадж, я даже думать не хочу о том, что ты едва не совершил.
Новый Бог вспыхнул и воскликнул:
– Отче, но ведь я думал…
Старик поднял руку и спокойно произнёс:
– Молчи.
Иногда такое его спокойствие было хуже любого наказания, потому что непонятно, как на него реагировать.
– Ты сейчас же вернёшься и закончишь то, что должен. А ты, – он перевёл взгляд на Аглею, которая, как провинившееся дитя, стояла, поджав губы. – Ты пока останешься в Долине и поможешь мне с неофитами.
Когда Фарадж ушёл, они подошли к беседке, обвитой тугими стеблями бугенвиллеи с красивыми цветами всех оттенков фиолетового.
– Поговорим здесь. Не хочу, чтобы нас слышали неофиты.
– Ты считаешь, что я совершила ошибку?
Аглея села напротив старца и сорвала несколько цветков с одной из ветвей растения. Что угодно, только не видеть его расстроенный взгляд, не встретиться случайно с ним глазами. Отче никогда не ругался на неё и никогда не осуждал за провинности или ошибки, но она всегда испытывала угрызения совести, когда он становился грустным. Таким, как сейчас.
– Ошибка ли это – покажет время. Ты же знаешь, что всегда есть несколько вариантов. Какой из них сбудется, пока рано говорить.
– Тогда почему ты расстроен? – она бросила на него короткий взгляд исподлобья.
– Ты приняла решение и взяла на себя такую ответственность, не задумываясь о последствиях. Не думая: а готова ли ты к этому? Справишься ли ты?
Он тяжело вздохнул и отвернулся от неё.
– Как ты считаешь, я справлюсь?
Аглея перестала мучить нежные бутоны бугенвиллеи и решилась посмотреть на него.
– Сказать об этом сейчас я не могу. Понять это можно лишь в момент свершения. Но мне хочется верить, что ты поступила верно.
– Драаксы могут не сдержать данного слова?
– Я не очень хорошо знаю драаксов.
– Но вы ведь с ними враждовали. Почему?
– Из-за людей.
– Они их хотели истребить?
– Не больше, чем ты хотела бы истребить муху, которая летает где-то там. Пока она не подлетит к тебе и не начнёт кружить, отвлекать, липнуть. Драаксы считали людей слабыми, никчёмными. Им не было до них дела, их не интересовали людские потребности, для них они были назойливыми мухами. До тех пор, пока они не пришли на их земли. Тогда-то всё и началось. Чтобы спастись, жрецы обратились к Богам за помощью. И мы согласились помочь – потому что люди были одними из важных творений Его, и мы старались для их блага.
Только драаксы отказались жить по новым законам. Они заявили, что не намерены подчиняться нам, потому что являются древними и могущественными созданиями, а мы – всего лишь Его тени.
Отец Богов повернулся к Аглее и улыбнулся. В его взгляде появилась гордость.
– Ты совершила великий поступок на самом деле: примирила драаксов, людей и Богов.
– Может это сделал тсарь Асгаат, когда выбрал себе юного Алексиса? Я только помогла ему возродиться.
– Возможно. Он наконец-то понял, что вся эта борьба лишь бессмысленная суета.
– Отче, я ещё хотела кое о чём спросить.
– Да, Аглея.
– Мне кажется – славинги зовут меня и просят о помощи.
Отец Богов сдавленно хмыкнул и задумался, глядя перед собой. Его взгляд затуманился, словно он погрузился в транс, дыхание остановилось. Спустя время он заговорил:
– На них идёт что-то страшное – сами они не смогут справиться. Пролилась кровь древнего княжеского рода. Из-за властолюбия одного теперь страдает весь народ от старого проклятья, которое он на них навлёк.
– Значит, мы обязаны им помочь. Пока не поздно.
– Обязаны. Но одна ты туда не пойдёшь.
10
Второй приход Фараджа к древлянам обошёлся без приключений благодаря тому, что Дивия показала прямой путь. Когда он вошёл в трактир Вторака – она уже ждала его на своём излюбленном месте: в дальнем углу, скрытом от посторонних глаз. На столе перед ней стоял пузатый кувшин и две глиняные кружки. Несмотря на то, что в этот раз трактир был набит посетителями, к ней никто не подсаживался.
– Явился наконец, Бог Воинов? – Дивия махнула рукой на свободное место и протянула кружку с ароматным ишемом. – Как твоя подруга?
Фарадж сел напротив неё и залпом выпил содержимое кружки.
– Справилась и без меня, – ответил мужчина и икнул. Дивия усмехнулась и покачала головой.
– Да, она у тебя отчаянная. От таких, как она, бывает много бед.
– Откуда ты знаешь? – удивился Фарадж. – Ты ведь её никогда не видела.
Дивия наполнила кружку собеседника и пожала плечами.
– Давно живу.
– Да? – протянул Новый Бог. – И кто же ты такая?
– Глава древлян, – она посмотрела ему в глаза и улыбнулась. – Но ты ведь пришёл не обо мне говорить, ты ищешь войско Андриана, Бог Воинов. И я согласилась тебе помочь.
Фарадж отпил из кружки. Глядя в её глаза, он чувствовал, как вновь погружается в бездонное озеро, голова начала кружиться, а внизу живота собрался тугой ком, требуя выхода. С трудом ему удалось отвести взгляд, списывая это состояние на действие хмельного напитка.
Захмелевшие посетители за соседним столом неожиданно вскочили со своих мест и начали громко петь. Другие подхватили весёлый мотив и захлопали в такт. Начались танцы: в образованный людьми круг вытолкали Дарёну, которая схватила молодого парня под руку и увлекла за собой. Из-за шума стало сложно разговаривать, и Дивия повела Фараджа наверх, в знакомую ему каморку.
– Здесь тише, – пояснила она, зажигая масляную лампу.
– Итак: раз ты согласилась помочь, значит, тебе известно, куда ушёл Андриан со своими воинами?
– Конечно. Завтра на рассвете мы отправимся в путь.
– Почему – не сейчас? – удивился Фарадж. – Моих сил хватит, чтобы перенести нас куда скажешь.
Дивия покачала головой и сделала шаг к нему. Несмотря на свой рост, ей всё же пришлось поднять голову, чтобы заглянуть ему в лицо.
– Нет, Новый Бог Фарадж, если ты хочешь разбудить их, ты должен пройти путём смертных, забыть о том, что ты высшее создание, и укротить гордыню.
Она стояла так близко, что Фарадж чувствовал тепло её тела. Он сделал глубокий вдох и уловил тонкий аромат цветов, который исходил от неё. Поддаваясь возникшему желанию, мужчина обнял её за талию и притянул к себе. Дивия не удивилась и не испугалась: она смотрела на него в ожидании его дальнейших действий. Склоняясь к её лицу, Фарадж увидел лёгкий румянец и несмело коснулся приоткрытых губ. В ответ Дивия обвила его шею руками и прижалась всем телом, наполняя поцелуй необузданной страстью.
– Я понимаю, что это неправильно, – прошептала она. – Но не могу остановиться.
– И не надо, – ответил Фарадж.
Его руки поднялись вверх и обхватили упругую грудь. Твёрдый сосок упёрся в его ладонь, и девушка издала едва слышный стон. Это стало сигналом, и Фарадж начал стягивать с неё платье, покрывая обнажённые плечи лёгкими поцелуями. Чтобы облегчить ему задачу, Дивия отошла назад и начала раздеваться, представ перед ним во всей своей красе. Руки тряслись от возбуждения, пока он снимал с себя одежду. Через мгновение она уже сидела на нём верхом, прижимаясь к его бёдрам и начиная движение: то ускоряясь, то замедляя. Сквозь шум в ушах Фарадж слышал её возбуждённые стоны, отчего кровь в венах начала бежать быстрее. Напряжение внизу живота нарастало, готовое вырваться наружу. Тогда он перевернул её на спину, чтобы дальше вести самому.
Спустя некоторое время Фарадж откинулся на спину, прижимая Дивию к себе, и начал погружаться в сон. Когда на рассвете его разбудил Вторак, девушки рядом не оказалось.
– Вставай, сударь. Тебя уже ждут.
Лёгкая обида, что не осталась до утра, быстро прошла – сейчас они встретятся. Дивия стояла возле коновязи и проверяла, как закреплена поклажа на лошадях. Каждый жест или невзначай брошенный взгляд в его сторону не выдавал и намёка на то, что произошло ночью. Словно это был только сон. Фарадж не стал ни о чём спрашивать, молча выполняя её короткие поручения, и, едва забрезжил рассвет, они двинулись в путь.
– Если не будем делать частых привалов, к вечеру доберёмся до места назначения, – сухо сообщила Дивия и пришпорила своего коня.
Природа, которая предстала перед глазами Фараджа, поражала своей первозданной красотой. Именно такое выражение родилось в его голове, когда он видел леса и равнины, покрытые густой порослью и могучими деревьями. Этот мир едва ли заметил прошедшее разделение и разрушение. Когда солнце поднялось высоко и раскалило своими лучами воздух, они выехали к широкой реке, чтобы напоить коней и дать им небольшой отдых после долгой скачки. Из седельной сумки Дивия достала немного сыра, вяленого мяса и овощей, чтобы перекусить.
– Скажи, – обратился к ней Фарадж. – Почему Большое Разделение Миров пощадило древлян?
Дивия запила сытный перекус квасом из железной фляжки и протянула ему.
– Потому, что так решила сама Земля, – ответила она. – Древляне никогда не участвовали в кровавых распрях Старых Богов. Они просто жили: занимались земледелием, разводили разную живность. Их не интересовали войны и власть, для них была важна их Земля, Род – Родина. Взяв что-то у неё – они благодарили за дары, им была чужда магия и волшба. Лишь однажды древляне попросили помощи у Богов, а потом горько пожалели об этом. Может быть, поэтому их пощадили.
Когда кони напились и отдохнули, они двинулись дальше. Фарадж ехал рядом, украдкой глядя на неё, подмечая про себя, как та уверенно держится в седле, обхватив ногами бока лошади. Память услужливо подставляла в такие моменты картинки прошедшей ночи, от чего ему становилось тесно в седле, и он начинал ёрзать. Иногда Фарадж замечал, что и Дивия старается незаметно поглядывать на него. Наконец, он решился и заговорил:
– Поговорим о том, что произошло ночью?
– Нет, – решительно ответила Дивия.
– Будем делать вид, что ничего не было?
Дивия резко натянула поводья, придержав коня, и яростно выпалила:
– Чего ты от меня ждёшь? Что я кинусь к тебе на шею и начну целовать? Оставь это для юных нежных девиц, что было – то прошло.
Стегнув лошадь по крупу, она сорвалась с места, давая понять – разговор окончен.
К высокой горе они подъехали, когда начался вечер. Коней оставили у подножья и начали подниматься на верх по каменистой узкой тропе. Фарадж заметил, что из всей своей поклажи Дивия взяла с собой только нечто длинное, замотанное в холстину.
– Что это? – спросил он. – Давай я понесу.
