Лизу называли в доме все по-разному. Некоторые называли ее Лизой Борисовной, некоторые- просто Лизой. Чтобы не заниматься подсчетами и не выяснять, кого было больше,– первых или вторых,– назову ее просто Лизой,– независимо от того, понравится ли это самой Лизе, или не понравится.
Лиза была, надо сказать, не совсем «нашей», но поскольку таких больших неприятностей, как «ненаши» и «враги», она людям все-таки не доставляла, и поскольку промежуточной категории между «нашими» и «ненашими» в МКД не было, то я отнесла ее к категорию «наших».
Лиза жила в МКД с момента его заселения- то есть, около сорока лет. Почти сразу же после заселения ее выбрали «старшей по подъезду», и она оставалась «старшей» вплоть до выборов СД1.
Жители других подъездов Лизу часто хвалили и утверждали, что она навела в пятом подъезде хороший порядок, в то время как жители самого пятого подъезда относились и к таким утверждениям, и к лизиному «порядку» весьма и весьма сдержанно. Они считали, что, вообще-то, с уверенностью, чего от лизиного «порядка» было больше: пользы или вреда,– сказать нельзя.
Правда, Лиза действительно часто мыла пол на первом этаже (там, где она жила), потому что уборщицы делали это редко и плохо. Но жители пятого подъезда считали странным, что порой она заставляла мыть пол на первом этаже и других соседей. Они могли бы еще понять, если бы она заставляла делать это всех соседей. Но ведь она же заставляла делать это не всех, а только самых безответных соседей,– таких, которые не могли ее «послать»! Уверенных же в себе соседей она никогда этого делать не заставляла!
К тому же за другими этажами Лиза вообще не следила. Как другие этажи убирались, и мыл ли их кто или не мыл- ей было полностью безразлично.
Некоторые соседи считали Лизу непорядочным человеком, и Герда и ее мама были в их числе.
Как только Герда с мамой заехали в этот подъезд, так Лиза тут же заставила маму вымыть в подъезде пол. Конечно, когда они вносили вещи, то натаскали много грязи. Но другие соседи ведь тоже в подъезд постоянно что-нибудь заносили, но их Лиза мыть пол не заставляла! Не заставляла она мыть пол и Семена с его соседом, которые постоянно забрасывали второй этаж своими окурками. Не заставляла она мыть пол и их жен, и семенову мать («заслуженного врача»). А ведь Семен со своим соседом развели с*** прямо на соседнем с Лизой этаже!
Затем лизин муж начал выкладывать вдоль лестницы первого этажа кладку в полкирпича. Объяснял он соседям эту свою кладку тем, что ему необходимо «утеплить квартиру». То, что его кладка уменьшила общественное пространство, и то, что заносить мебель после этого в подъезд стало намного труднее, Лизу и ее мужа не взволновало. Однако же, перечить Лизе никто не осмелился, и кладка эта была выложена, и общественно пространство уменьшилось..
Работала Лиза операционной сестрой в краевой больнице. Соответственно своей работе она занимала в категорийности МКД высшее место. Ее командирские замашки, проявлявшиеся на работе, соответственно проявлялись и в доме. От ее «тяжелой» ( и честно говоря зачастую несправедливой) руки пострадал не один житель подъезда. Однако же, сама себя Лиза считала чрезвычайно чутким, справедливым и заботливым человеком. Это ее мнение о себе она подпитывала за счет жителей других подъездов.
Что лизина «заботливость» представляла собой на практике, Герда узнала в то время, когда ее соседка сломала руку. Герда пошла к соседке варить суп, а в квартиру соседки зашла еще и Лиза. Лиза принесла ей две зефирки и апельсин, и пожелала ей «скорейшего выздоровления».
После ухода Лизы соседка протянула Герде ее приношения и попросила: «возьми себе, я такое не ем».
– Я тоже не ем, -ответила Герда, и подумала, что Лиза, при всем-при-том, осталась в полном убеждении, что она «помогла больной женщине в тяжелой ситуации».
С Гердой Лиза часто пыталась наладить отношения, но Герда ее сторонилась. И только после смерти гердиной мамы они вдруг начали общаться. Начали они общаться по поводу комунальных дел, но затем стали общаться и просто так.
Лиза все коммунальные проблемы в подъезде хорошо знала, но в УК и в КК никогда не ходила, и коммунальщиков ничего делать не заставляла (ну разве что только в редких случаях). А Герда в КК ходила постоянно. Когда они с Лизой стали общаться, то Герда начала докладывать ей результаты своих походов, считая, что она, как «старшая», должна быть в курсе.
С Семеном у Лизы всегда были очень хорошие отношения. Она знала еще «с горшка», и давно с ним дружила. Замечаний по поводу окурков она ему никогда не делала. – Видимо, считала, что добрососедские отношения важнее «мелких нарушений».
Когда как-то вечером к ней в картиру позвонила Герда и со слезами начала рассказывать ей что-то про Семена,– будто бы он грозился ее убить, и будто бы он подкарауливал ее во дворе и хотел с ней что-то сделать,– Лиза испытала досаду. Она никак не ожидала, что у Герды вдруг начнется помутнение рассудка, и не захотела ее «бред» слушать. Чтобы дать ей понять, что ее «занесло», Лиза начала непрерывно оглядываться на свою дверь. Но Герда никак не уходила, и Лиза сказала, что ей некогда, и что у нее на плите перекипает суп.
Герда все-таки сразу не ушла, а начала узнавать, когда она может поговорить с ней поподробнее . Тогда Лиза назначила ей на завтра после 18-ти часов (как раз в это время ее не должно было быть дома).
В последующие дни Лиза сделала так, что по вечерам ее опять не было дома. Но в подъезде Лиза продолжала Герду встречать, и при встрече коротко с ней здоровалась и с озабоченным видом начинала рыться у себя в карманах. Найдя какую-нибудь бумажку, она, хмуря брови, на нее смотрела, а затем, как будто бы найдя в бумажке что-то срочное, рысью неслась в свою квартиру.
Ее стратегия, как она заметила, принесла успех. Через некоторое время психоз у Герды видимо прошел, и из возбужденного состояния она перешла в нормальное. Тогда Лиза начала при встречах с ней в подъезде шаг замедлять. Кстати, ей как раз потребовалось обсудить с Гердой кое-какие коммунальные дела. Но Герда начала свой шаг, напротив, почему-то ускорять.
Лиза продолжала показывать Герде свое намерение возобновить общение, но Герда всякий раз здоровалсь с ней сквозь зубы и быстро уходила.
Однажды Лиза мыла пол на первом этаже накануне религиозного праздника, и увидев спускающуюся с лестницы Герду, опустила тряпку, поздоровалась, и доброжелательно- выжидательно на нее посмотрела (ведь в такой «религиозный день» Герда, по ее мнению, не могла не проявить добрые чувства).
Но Герда, ни с того-ни с сего, вдруг сказала:
– Я тебе здоровья не желаю, а желаю, чтобы все мои болезни перешли на тебя!
Лиза строго ответила:
– Так говорить нельзя!
Но Герда отчужденно отвернулась и прошла мимо. После этого она перестала здороваться с Лизой вообще,– несмотря на то, что Лиза иногда здоровалась с ней первой.
– Ну не зря же Семен говорит, что она упертая, да еще и с «приветом»!– подумала Лиза.
Досье Несбыточной Мечты
Несбыточная Мечта (давайте будем для сокращения называть ее «НМ») у каждого жителя МКД была, конечно же, своя, но, по большому счету, она была у всех, все-таки, одинакова. По большому счету, НМ жителей дома была желанием иметь рядом с собой человека (или,– если получится,– людей), который их понимает, который относится к ним доброжелательно, и который поддерживает их в трудных обстоятельствах…
… вы конечно же, задались вопросом о том, как подобная Мечта в таком доме вообще могла появиться…но Мечта,– сбыточная ли, несбыточная ли,– она ведь такая…она появляется по своему собственному желанию…даже если окружающая обстановка ее появлению и препятствует… а потому она просто появилась, да и все…
Хотя многие жители МКД, будучи (или бывши) работниками «самой гуманной в мире профессии», были совершенно искренне уверены в том, что все то, что я назвала НМ- это никакая не НМ, а простая повседневная реальность МКД, но они были все-таки не правы…хотя они и считали, что они окружающих людей ПРЕКРАСНО понимают, что они относятся к ним ВСЕГДА доброжелательно, и что они ВСЕГДА поддерживают их в трудных обстоятельствах, но это было все-таки не так…
Помните, Систерон сказал как-то своей сотруднице: «мы здесь-не семья, и мы никогда ею не станем!». Так вот, жители МКД , в отличие от Систерона, таких слов никогда не говорили, а говорили они совсем противоположные слова: «наш дом- это крепкая, сплоченная, и дружная семья! Все жители нашего дома- это душевные, внимательные (и очаровательные) люди»! Наши люди никого без помощи никогда не оставляют!». Но на самом деле их слова отражали только то, что они были нечестны с самими собой. И все, о чем они говорили, было именно Несбыточной Мечтой!
Слова о семье Герде приходилось слышать и от Марии Жановны, и от Лизы, и от Жанны Анисимовны, и от Жоржетты Алексеевны,– и это при том, что они совершали поступки, которые были этим словам кардинально противоположны! Да к тому же, если еще и посмотреть на объекты их «семейной заботы», то многие из них,– даже такие, с которыми они обращались несколько лучше, чем с Гердой, – все равно старались держаться от их «семейства» подальше,– видимо, подсознательно как-то чувствуя, что близко им держаться опасно.– И это еще раз подтверждало то, что провозглашаемые в доме красивые слова были Недостижимой Мечтой.
У самой Герды НМ тоже была, и была она у нее даже скромнее, чем у остальных жителей дома. Многим читателям ее НМ может показаться даже смешной, потому что для большинства читателей такого рода Мечта никакой Мечтой не является, а является она простой действительностью…но у всех все бывает по-разному, к тому же все живут в разных домах….
…Мечта Герды состояла в том, чтобы наладить хорошую добрососедскую обстановку. Но когда Герда много раз ее наладить попыталась, и когда у нее много раз это не получилось, и когда она поняла, что ее Мечта является все-таки НМ, то она подумала: «ну раз в этом доме даже такие простые вещи являются НМ, то можно попытаться помечтать о том, чтобы переехать из этого дома в какое-нибудь другое место!». Но такая Мечта стала для Герды еще недостижимее, чем первая. Ведь для реализации этой Мечты у нее не было ничего: ни средств, ни жизненных сил! Если бы она с такой их нехваткой попыталась бы свою Мечту реализовать, то просто попала бы в лапы мошенников и лишилась бы и последнего, что у нее было…
Досье Тепла
Хотя Тепло является аналогом Самары, но речь в этой главе пойдет не о душевном Тепле (впрочем, в некотором смысле и о нем тоже), а о коммунальном тепле.
Коммунального Тепла в нашем МКД, надо сказать, сильно не хватает. Это, вообще-то, довольно странно, потому что наш МКД находится рядом с ТЭЦ. Во всем нашем районе никаких проблем с теплом вообще никаких нет, и люди в соседних домах живут даже с открытыми балконами… но в нашем доме вообще все странно….
Вот и Тепло в нашем доме настолько странное, что некоторые жители говорят, что оно даже находится ниже порога выживания. Однако, поскольку руководящие и контролирующие структуры (ГЖИ, УК, КК и СД2) этот факт отрицают, то городская администрация считает Тепло в нашем доме вполне хорошим.
Герда и Глеб, которые живут в угловых квартирах, относятся к «странным» жителям. (Внимательные читатели, конечно же, удивятся тому, как Глеб, живя в в подъезде №2, может жить в угловой квартире. Поясняю: МКД имеет вид буквы «г», «полочкой» которой служит подъезд №1, поэтому подъезд №2 является угловым).
Когда на улице устанавливается низкая температура, и ветер начинает дуть в окна угловых квартир, и в них становится очень холодно, то Глеб надевает толстые носки и стоически, как и полагается мужчине, этот холод переживает. Герда же начинает ходить по «инстанциям» и пытаться убедить их подать в ее квартиру хоть немного Тепла… не убеждает, конечно же, но все равно пытается…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70361038&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
