– Ерунда это все! – машет рукой грузный. – Нам-то это как поможет? Родители что-то не спешат ее искать… Девочка же домашняя, видно, что из приличной семьи.
Дверь кабинета открыта, как и все двери здесь, и скоро я перестаю обращать внимание на людей, которые то и дело заглядывают, перебрасываясь парой фраз с полицейскими, которые нам помогают. Пару раз мимо проводили задержанных – и все было в порядке, пока третьей не оказывается в дупель пьяная тетка, которая цепляется за стены и косяки и громогласно вопит:
– Я требую своего адвоката! Сволочи! Не имеете права! Твари! Отпустите грешницу! Я и так страдаю!
Девочка, только что пытавшаяся выковырять глаз из моего плюшевого кролика, вдруг вся сжимается и попыталась пригнуться, прячась за массивный стол.
– Та-а-ак… – полицейский смотрит на это с очень мрачным видом.
– Видимо, семья была не настолько приличной, – комментирую я. – Она знает, чего ждать от…
Машу в воздухе рукой, пытаясь изобразить смутное ощущение неблагополучия, исходящее от девочки. Пальтишко ее хорошее и дорогое, кроссовки и сапожки непростого бренда. И все-таки она как-то оказалась на улице.
В кабинет заглядывает огромный амбал – размером с дверной проем четко:
– Сергей Вадимыч, тут снова привезли вашего любимчика, сейчас пока в камере, подойдете?
Даже я в первую секунду отшатываюсь. А вот девочка не обращает на него ровно никакого внимания, вновь возвращаясь к заячьему глазу.
– Ну хотя бы мужчин не боится, – комментирует Сергей Вадимыч. – Нет, Миш, попозже. Сейчас дела поважнее.
– Даже думать не хочу, почему она должна их бояться мужчин, – качаю я головой.
Тот бросает на меня грустный взгляд и возвращается к своим бумагам.
Под пальто на девочке оказывается криво застегнутая кофта, надетая поверх розового «принцессинского» платья из атласа и тюля. Такое ощущение, что одевалась она самостоятельно, без присмотра взрослых и впопыхах.
Я расстегиваю ее кофту, чтобы застегнуть нормально – и под закатанными рукавами на запястье нащупываю браслет.
– О! Смотрите! Смарт-часы! – радуюсь я. – Вот и GPS, и телефоны близких, все, как вы хотели!
Часы оказываются разряжены, и я понимаю, почему девочку до сих пор не нашли.
Но история близка к завершению – от финала ее отделяет только провод зарядки, который находится у сержанта в рюкзаке.
Я и не подозревала, как я ошибаюсь…
4
Поиски зарядки, подходящей к часам, заканчиваются успешно – спустя несколько минут их экран загорается, и сержант первым делом нажимает на кнопку SOS.
– Сейчас начнут дозваниваться экстренным контактам, – комментирует он.
– Не разбираюсь я в этой ерунде, – ворчит Сергей Вадимыч, продолжая заполнять бумаги. – Напиши ты фамилию, имя, отчество, адрес! Что за ерунда!
Умные часы пытаются куда-то дозвониться, но, похоже, безуспешно. Я сижу рядом с девочкой и, вытягивая шею, пытаюсь разглядеть, чем там занимается сержант. А он становится все мрачнее с каждой секундой.
– Не отвечают? – кряхтит Сергей Вадимыч. – Вот тебе и чудо-техника!
– Сейчас на следующий по приоритету будут звонить, – не сдается сержант. – Если он есть.
– Дина? Это ты? Дина, что случилось? – раздается вдруг раздраженный мужской голос, и сержант быстро достает из часов симку, вставляет в свой телефон. Тот моментально начинает звонить.
– Дай-ка мне, – говорит Сергей Вадимыч.
Он откашливается и даже выпрямляет спину, прежде чем взять трубку.
И не зря – из-под пыхтящего увальня с пузом и лысиной вдруг проглядывает суровый служитель закона, который зычным голосом чеканит фамилию-имя-отчество-должность-полное-наименование-госучреждения.
На меня бы произвело впечатление.
А вот на его собеседника, кажется, не очень. Я не слышу, что он говорит, но вижу, как меняется лицо Сергея Вадимыча.
– Дина – это ваша дочь? – уточняет он. – А вы-то где? Отделение полиции города Санкт-Петербурга, записывайте адрес. Да, сейчас дам ей телефон.
Девочка, только что обретшая имя, уже тянет руки к телефону, заливаясь слезами и уронив моего зайца на пол. Сержант вздыхает и подхватывает меня под локоть. Он сгребает со стола стопку бумаг и тянет меня в коридор.
– Все, дальше справимся без вас, – говорит он. – Вот тут подпишите. Вы нам еще можете понадобиться, так что никуда не уезжайте. Минутку, фото сделаю.
– Я больше не нужна? – растерянно спрашиваю я.
– Да, можете быть свободны, – чуть-чуть извиняющимся тоном говорит сержант.
Я подписываю несколько бумаг чуть ли не на весу. Только что я боялась, что задержусь тут на много часов – и вот меня уже практически выгоняют вон. На пути к выходу я проскакиваю мимо открытой двери кабинета, где маленькая Дина без слов рыдает в трубку телефона. Взгляд задерживается на плюшевом зайце, валяющимся на полу.
Ну что ж, друг, ты свою миссию выполнил. Спас еще одного ребенка.
Вернувшись домой, стаскиваю куртку, снимаю пижаму и заталкиваю в стиральную машинку, а сама залезаю в душ, чтобы избавиться от въевшихся в волосы казенных запахов. Почему-то мне грустно и одиноко, словно я сделала что-то неправильно.
Но это проходит.
Все проходит.
На следующие несколько дней у меня назначено еще нейсколько собеседований, и я крашу губы, надеваю яркий пиджак со строгими брюками и вновь и вновь пытаюсь объяснить, зачем крупным компаниям нужно такое «излишество», как я.
На этот раз разговоры проходят куда удачней – обе компании просят время на подумать и называют вполне приличные зарплаты. В одной из них даже есть расширенный ДМС, спортзал, компенсация дороги и прочие мелкие симпатичные плюшки.
Несмотря на то, что в айти-индустрии царит полный хаос, еще остались люди, которые строят планы, развиваются и никуда не собираются уходить из страны. Мы даже обсудили эту ситуацию с потенциальным начальником – и оказалось, что мы с ним на одной волне.
Так что я возвращаюсь домой воодушевленной и в прекрасном настроении, предвкушая, как сейчас буду обсуждать свои сияющие карьерные перспективы с Викой.
У моего дома, перегораживая подъезд к парадной, стоит огромный автомобиль. Я задерживаю на нем взгляд, потому что он необычный, двуцветный – крыша и капот черные, а бока серебристые. Огибаю его и вижу серебристую крылатую фигурку на капоте.
О! Это же «роллс-ройс»! И знаменитая богиня Ника, она же «дух экстаза».
Красиво!
Пассажирская дверь начинает медленно открываться, и я смущенно делаю вид, что вовсе не пялилась на чужую машину. Отворачиваюсь и делаю шаг к двери парадной.
– Лариса Михайловна Городецкая? – летит в спину низкий мужской голос с раздраженными нотками.
Это про меня.
Удивленно оборачиваюсь.
Пассажир роскошного автомобиля опускает ногу в блестящем ботинке прямо в лужу. К счастью, неглубокую. Но все равно как-то неловко за наш двор.
Но из машины он не выходит.
Лицо в полутьме автомобиля плохо видно, только резкие будто вырезанные из камня черты, которые складываются в хмурую маску. И сияющий треугольник рубашки в вороте пиджака, разбитый на части темным галстуком.
Зато с другой стороны машины из салона вылетает моя знакомая потеряшка – Дина!
Она без сомнений пробегается по луже и с визгом виснет на меня, так что я пошатываюсь.
– Лала! Лала! – бормочет она, зарываясь головой в мой живот и отворачиваясь от машины.
