Ломбарт рассказывал сценарий, свыкнувшись с предложением и уже мысленно представляя себя главным детективом кинокартины.
– Что же, весьма любопытно увидеть такой фильм на экране.
– Ко всему прочему, фон Браун намекнул мне на то, что кое-кто заинтересован в появлении на Уолл-стрит крупного французского банка.
– Хм, даже так! Кто это мог быть, бизнесмен с французскими корнями – Дюпон, Лузиньян, может быть, сам Сесиль Ротшильд?
– Не знаю, он сказал, что ему запретили вообще об этом говорить.
Началось обсуждение предложения.
– Господа, деньги не любят шума. Мне кажется, что вся эта затея с американцами полная глупость.
– Месье Монкур, это бесплатная реклама, за которую нам ещё и выплатят порядка ста тысяч долларов.
– Ого, киношники такие богатые люди? Сколько же они хотят заработать на фильме, если сразу отваливают такую сумму?
– Не знаю. Мне кажется, что это закулисная борьба финансовых кланов Америки.
– А стоит ли, господа, вообще влезать в чужие разборки?
– Месье Перишон, мы и так всегда влезаем в разборки, иначе не будет прибылей. Это шанс зацепиться за Уолл-стрит.
– Подождите, месье Лукас, насколько я понял, сейчас речь идёт лишь о сьёмках фильма, а не о деловом предложении войти в долю американского финансового проекта?
– Да, месье председатель, но с чего-то надо начинать. Будет очень нехорошо, если в новую финансовую группу в США войдёт "Сосьете", а не мы.
– Хорошо, месье Ломберт, подписывайте контракт, пусть снимают своё кино.
Добро было дано, Елена утрясла все юридические детали, и контракт был подписан. Съёмочная группа вполне по-настоящему занялась сьёмками.
По сюжету в банде герра Шульца после нескольких удачных ограблений произошла ссора о размере доли каждого участника ограблений. В итоге в дирекцию одного банка поступил анонимный звонок от доброжелателя, который сообщил о том, что их банк хочет ограбить сам герр Шульц. Далее управляющий связывается с полицией, сообщим ему эту новость. Шеф участка предлагает захватить всех бандитов сразу. Однако управляющий говорит о том, что мало просто арестовать, необходимо задержать их с поличным, а значит, пустить в хранилище. В банке отличные системы сигнализации, металлические двери с сейфовыми замками, суровая охрана и вообще всё очень сложно. Выслушав предложение, шеф полиции соглашается с доводами директора банка. С отделением полицейских он лично должен будет дождаться, когда бандиты войдут в хранилище и пройдут все преграды. Тогда он с группой захвата ворвётся в банк и арестует всю кодлу. На роль полицейских были наняты местные актёры.
Все мои парни изначально изменяли внешность с помощью париков, наложенных шрамов или морщин, да ещё были загримированы в гротескные усы и парики, чтобы было сразу ясно – это бандит. Операторы снимали, осветители освещали, режиссёр орал на всех, заставляя быть ответственнее. Также в качестве артистов были приглашены свободные от работы охранники, члены их семей и сотрудники банка.
Я подписал контракт с месье Ломбертом, по которому 50 % прав на фильм принадлежало банку, а 50 нам. Также сразу выплатил оговорённые контрактом 100 тысяч долларов за участие банка. Полученные деньги усыпляли подозрительность, свидетельствуя о серьёзности наших намерений. Также я сразу проавансировал лично Ломбарта тридцатью тысячами долларов. Сьёмки проходили после работы, а я доплачивал всем ежедневные деньги раз в пять больше, чем их основной заработок. Так что все были довольны.
– Вы так богаты, месье фон Браун? Неужели вам не жалко таких денег?
– Я расплачиваюсь деньгами своих спонсоров. Главное – бизнес.
Первый этап съёмок происходил в здания банка. Охрана, чтобы не спугнуть бандитов, была обычная, лишь управляющий задержался в своём кабинете. Бандиты обезоружили и связали охранников, блокировав сигнализацию, сломав решётку и войдя в коридор через окно в дальнем крыле здания. Все бойцы были в дорогих тонких лайковых перчатках, чтобы не оставлять своих пальчиков. Мы использовали домкраты, кусачки, автоген, наборы отмычек, приборы блокировки сигнализации, чтобы пробраться в здание банка. Естественно, мы только доставали и вхолостую включали приборы на фоне решёток или замков, не портя имущество, а затем сьёмки продолжались в помещении, как будто мы всё сломали и попали в здание.
Дальше грабители, где с помощью взятых в комнате охраны ключей, где с помощью медвежатника, вскрывали замки промежуточных дверей и решёток, и, наконец-то, попали в святую святых банка – хранилище. Вот тут пришлось выдержать целую баталию с управляющим, мол, что это за ограбление, когда бандиты постояли перед хранилищем и ушли.
– Месье Ломбарт, нас засмеют за такое кино. Пусть везде будут ваши люди. Мои киношники даже не притронуться к драгоценностям.
– Хорошо, сможете открыть хранилище, где ваш герр Шульц?
– Смеётесь, месье Ломбарт, откуда у меня настоящий герр Шульц. Откройте хранилище, а наш медвежатник провозится минут пять, покрутит рукоятки и с большим трудом откроет дверь.
Всё это было проделано. Мы стояли в хранилище. На стеллажах было реально много денег и сложенных штабелями золотых слитков. Снаружи присутствовали охранники банка, прибыл сам председатель правления месье Розен, с несколькими членами правления.
– Грамотные грабители пошли, имеют такое техническое оснащение! Месье Алекс, действительно так грабят банки в Америке?
– Да, месье Розен. Мы консультировались в полиции Нью-Йорка, поэтому всё натурально, чтобы зритель поверил в силу банды и героизм тех, кто противостоит преступникам. Парни, подгоняйте грузовик, мы вынесем это, загрузим в кузов, снимем пустое хранилище и вернём всё на место. Охрану банка прошу не разбегаться, а контролировать весь процесс погрузки вашего имущество.
– Н-да-а-а! Что у вас дальше по сценарию?
Пока я рассказывал Розену и его коллегам сюжет, парни таскали мешки с деньгами и золотые слитки, грузя их в мощный грузовик. Возле него постоянно находились охранники во главе с начальником отдела безопасности банка. Операторы снимали процесс ограбления кинокамерами, установленными в контрольных точках в коридорах и хранилище. Когда хранилище оказалось пустым, месье Розен поднял последний слиток золота и положил его на носилки, на которых бандиты выносили золото.
После съёмки ограбления камера перемещалась в кабинет управляющего, который увидел грабителей и пытался дозвониться в полицейский участок. В участке никто не брал трубку. Наконец, ему удалось дозвониться, но поднявший трубку дежурный, пропустив крики банкира мимо ушей, ответил: «Месье, у нас тут такое творится. Алжирцы напали на полицейский участок, устроив погромы в нашем районе. Сожалею, месье, но весь личный состав участка занимается предотвращением дальнейших беспорядков».
Эпизод алжирского бунта и его подавления был заснят ночью пару дней назад. Тогда управляющий принялся обзванивать других охранников, вызывая их к зданию банка. В это время машина с золотом, выехав на окраину города, загонялась в бандитский гараж. На самом деле грузовик делал круг почёта вокруг пары кварталов и возвращался в банк. Бросившийся следом за грабителями на автомобиле управляющий выследил их. Вернувшись к банку вместе с подошедшими охранниками, он отправился к замеченному дому и захватил гараж с бандитами. Но главаря там не оказывалось, герр Шульц смог сбежать. Деньги возвратили в банк, а бандитов передали полиции. На следующий день, узнав о случившемся, секретарша вспомнила человека, который несколько раз приходил в операционный зал, смотрел на потолок, стены банка, как будто что-то высматривал. Она хорошо описала рыжего мужчину. Пленённые подельники также подтвердили, что герр Шульц рыжий. Когда в обед руководства банка была проведена пресс-конференция для журналистов, она узнала среди толпы зевак и корреспондентов, собравшихся в холле, главаря банды грабителей, о чём сказала управляющему. Охранники скрутили бандита, и вся банда была поймана.
В закрытом кузове с деньгами наших парней не было. Операторы засняли лишь, как бандиты заскакивают в кунг, наполненный золотом и банковскими мешками с деньгами. После съёмки эпизода все посторонние из кузова выскочили, а туда забрались восемь вооружённых охранников банка. Двери кузова закрыли и машина тронулась. Камера засняла выезд грузовика, удаляющегося в ночные улицы. Следом выехала и после команды «стоп» остановилась машина с управляющим.
Киношники продолжали так же работали, готовясь к сьёмке следующего эпизода – подъезжающей к бандитскому гаражу машины, который снимут во дворе банка. Бегали осветители, режиссёр давал какие-то указания помощникам, а, мои товарищи незаметно расходились в темноту улиц. Последним от банка отошёл я.
На перекрёстке машина повернула, чтобы проехать до следующего квартала, Швач нажал на рычаг, открылась заслонка, и в кунг из баллона, установленного в кабине, пошёл сонный газ. Охрана стала принюхиваться, затем суетиться, стуча по стенкам кунга, затем им стало всё равно – голова затуманилась, и народ стал отключаться.
В это время Топ, сидящий в кабине припаркованного грузовика-близнеца с теми же номерами, дал указание нанятому на бирже труда шофёру французу, под которого был загримирован Швач.
– Пора. Начинается твоя роль. Объедешь квартал, подъедешь к банку, а режиссёр покажет, куда рулить. Всё понял? Вот тебе премия за участие в съёмках, здесь 10 тысяч франков. Удачи.
Топ выскочил из кабины и пошёл к центру города вслед первой автомашине, повернувший совсем в другую сторону. Топ зашёл в гостиницу, забрал отснятые киноплёнки, чтобы оставить как можно меньше улик, расплатился на ресепшене за всю труппу, сел на извозчика и отправился к частному домику, снятому нами на окраине города. Там уже стоял пригнанный грузовик с деньгами, туда же подтянулись и мы на третьем грузовике. Закипела работа по перегрузке денег и золота из одного грузовика в другой. Спящую охрану мы оставили в кунге. На рассвете грузовик уносил уставших бандитов герра Шульца из Парижа на юг в Марсель. Там мы будем ждать корабль из Никарагуа, чтобы загрузить в него деньги для молодой Никарагуанской республики.
– Вот это, господа-товарищи, мы провернули дельце!
– Весело было.
Но эти события произошли позже. Грузовик с французом подъехал к банку, и помощник режиссёра указал ему, куда надо заезжать. Машина въехала в гараж и встала.
Председатель правления стоял рядом с Ломбартом.
– Хм, интересно, но мне кажется, что у этой машины другой шофёр?
– Не обратил внимания, месье Розен. Сейчас всё узнаем.
Начались сьёмки. Режиссёр закричал: "Где бандиты, куда они делись? Открывайте кунг!"
Шофёр открыл дверцы кузова и все замерли. Руководство банка с ужасом смотрело на пустой кузов.
– Деньги где? Где деньги, я вас спрашиваю!? Шофёр! Где деньги, где охрана?!
Охранники тут же скрутили мужика.
– Отвечай, сволочь, где деньги?
– Так не было тут денег, месье. Я стоял пустой на улице, когда мимо проехал такой же грузовик. Мужчина, сидящий со мной в кабине, сказал, что началась моя роль, и я поехал сюда. А тот грузовик поехал в сторону Булонского леса.
– Полиция! Вызовите полицию, нас ограбили!
Прибывшая полиция арестовала всю труппу. В участке они давали показания.
– Нас наняли в Нью-Йорке для участия в съёмках фильма. Да, мы работаем по контракту. Нам хорошо платят, и мы не суём нос в чужие дела. Главным был человек, которого называли Алекс фон Браун. Нет, он не нанимал нас. В Нью-Йорке нас нанял человек, которого все называли "Щука". Его здесь нет. Шофёр также давал показания. Шеф полиции города находился в кабинете управляющего банка вместе с его дирекцией. Он с трудом сдерживал смех, несмотря на серьёзность ситуации.
– Месье Ломбарт, по сценарию вы должны найти преступников?
– Да, месье.
– Так ищите их.
– По сценарию, вы должны были их арестовать, месье Поку.
– Сколько у вас украдено?
– Восемьсот семьдесят миллионов долларов, если брать по действующему курсу. Правда, это деньги правительства, наши средства составляют около 12 миллионов.
– Снова герр Шульц и Алекс фон Браун. Что же господа, будем искать. Боюсь, что деньги могут покинуть страну и уплыть в Америку.
– А что с кинокомпанией?
– Я запросил полицию США. Мне сообщили, что кинокомпания обанкротилась практически сразу после своего создания.
Полицией была найдена улика, которую я специально положил сверху на сейф в хранилище. Это была фуражка польского полицейского, чью форму мы когда-то реквизировали. Газеты, каждая на свой лад, комментировали происшествие, словно изощряясь, кто придумает наиболее фантастическую версию польского следа. Об этом ограблении также узнали в «Рейхсбанке» и полиции Берлина. Банк «Насьональ Франс финанс» сделал себе отличную рекламу, а Ломбарта с треском уволили. Я положил ему в «Сосьете женерале» на обезличенную сберкнижку сто тысяч долларов в качестве утешительного приза и послал письмо с благодарностью за сотрудничество, сообщив, что он имел возможность пообщаться с настоящим герром Шульцем, который был в команде киношников, ограбивших его банк.
– Чёртовы американцы. Одно радует, фон Браун не такая уж и скотина. Сто тридцать тысяч долларов тоже на дороге не валяются.
Под Марселем в бухте, расположенной среди заросших деревьями скалистых гор, бросил якорь пароход под флагом Никарагуа. Он прибыл из Марселя, загрузившись в порту промышленными товарами. Ночью на катере мы перевозили деньги и золото, собранные во французских колониях и успешно экспроприированные нами. Эти деньги послужат развитию экономики молодого государства Никарагуа. Отряд тайно перешёл французскую границу.
Глава 3. Национал-социалист
Мы вновь оказались на территории Германии, прибыв в Аугсбург. Остановившись на съёмных квартирах, пошли погулять по городу. Не лежала душа к этому банку, но понравилось здание – солидное и старинное. Под самое закрытие мы вошли в него в опущенных на лицо балаклавах, сразу наведя оружие на охранников и клерков.
– Господа – это ограбление. Просим вас соблюдать спокойствие и не нервничать. Если вы вызовите полицию – все будете убиты, а если поможете нам – получите гонорар. Господин старший кассир, господин управляющий, прошу вскрыть хранилище.
Вместе с названными лицами несколько человек отправилось в хранилище. Нам его открыли и мы, усадив руководство банка на пол, принялись укладывать деньги в мешки.
– Господа, здесь по миллиону рейхсмарок – это вам за сотрудничество. Я оставил деньги начальству.
Ранцы и вещмешки с лямкой, чтобы надеть через плечо, были забиты деньгами. Взяли мы примерно сто миллионов рейхсмарок, когда в хранилище влетел Вишун.
– Мужики, полиция! Какая-то сволочь нажала тревожную кнопку. Парни приняли бой.
– Сволочи!
Я навёл пистолет на немцев, лица которых побледнели, махнул рукой и побежал вслед ребятам. Раздался взрыв гранаты, видать, полиция начала штурм. Однако мои парни охладили пыл нападавших. Вновь усилилась ружейная стрельба.
Я выскочил в зал, где к обороняющимся парням добавились стволы Нельсона и Скрипача. Открыв дверь к клеркам, я заорал: "Сволочи, получите свой гонорар!" – после чего расстрелял всех пятерых служащих.
– Сэм, надо отступать!
– Бежим через чёрный ход.
Мы рванули в глубину здания, и нарвались на полицейских. Они, как и мы, не ожидали встречи. Я начал стрелять первым, затем в двери чёрного входа полетело две наших гранаты, затем бегом рванули мы сами. Парни выскакивали и бежали к забору. Добежав к трансформаторной будке, я занял позицию, прикрывая отступление ребят. Уложил выскочившего из-за угла полицейского, пока товарищи перелезали через кованый забор. Раздался выстрел, затем вскрик и на заборе повис убитый Рихт. Я зашвырнул гранату в сторону угла здания, откуда раздался выстрел. Услышал голос Клыка.
– Командир, давай, мы прикрываем!
Раздалась стрельба ребят, и я метнулся к забору, обезьяной взобравшись по нему и спрыгнув с той стороны. Мы побежали. Сзади вновь раздались выстрелы, и бегущий впереди меня Матроскин упал на мостовую, раскинув руки. "Мёртв!" – на автомате отметил я, став бежать зигзагом. На переулке мы разбежались в разные стороны, спасаясь от полицейских. Всё было заранее обговорено: «В случае форс-мажора встреча на квартире. Ждём три дня, на четвёртый все самостоятельно пробираемся в Россию».
Стемнело, и я ушёл от погони. Всю ночь я прятался на чердаке какого-то многоквартирного дома. Где были парни – я не знал. Днём я отправился на снятую квартиру. Там уже находились двое парней, к вечеру заявились Скрипач и Нельсон, а остальные подтянулись к обеду. Прочитав в газетах об ограблении, оказалось, что погибли пять служащих, семь полицейских и двое налётчиков.
На четвёртый день мы ушли в окружающий город лес, отмахав километров тридцать, выйдя к какой-то деревне. Сев на рейсовый автобус, добрались до Мюнхена. Наши рюкзаки были полны забранными в хранилище деньгами.
– Командир, надо что-то делать с деньгами, они словно гири.
– В банк бы их положить, но опасно. Ничего, будем таскать, не так уж и много пачек.
Парни разлеглись в своих номерах гостиницы, а я отправился побродить по городу. Увидев лётное поле, подошёл к группе лиц, стоящих на краю поля. Люди в кожаных куртках о чем-то спорили с молодым парнем, у которого на военном кителе был приколот Железный крест I степени.
– О чем спорите, герры авиаторы?
– Администрация поля повысила взносы за аренду ангаров и мастерской, Нам, энтузиастам авиадела, это накладно. А господин инспектор не хочет понять нас.
– Герр…
– Генрих Мюллер, инспектор при государственной Инспекции по аэронавигации.
– Генрих Мюллер? А крест за что получили? Просто вы очень молоды, герр Мюллер.
– Мне уже 19 лет, а в прошлом году я самостоятельно совершил налёт на Париж, за что был награждён. Я уволен в запас в звании вице-фельдфебеля. Господа авиаторы не хотят платить. Я их понимаю, но есть правила.
Узнав сумму, я ухмыльнулся германской прижимистости, русские такие деньги «на чай» дают, а тут 10 человек за месяц раскидать между собой не могут.
– Герр Мюллер, если вы не возражаете, я заплачу взносы до конца года. Я сам являюсь поклонником авиации, так что понимаю энтузиастов.
– Не возражаю. Давайте деньги, я выпишу квитанцию.
Так я познакомился с будущим шефом гестапо Генрихом Мюллером и ещё десятком местных авиаторов, обозначив себя военным Алексом фон Брауном. Меня пригласили вечером в пивбар отметить знакомство, а заодно поприсутствовать на заседании местной партии. Идти туда я не собирался, но народ добился моего обещания. 12 сентября 1919 года придя по названному адресу, я оказался в обычной пивной с названием «Штернекерброй». Меня встретил мужичок с лётного поля, представившийся слесарем местного железнодорожного депо Антоном Дрекслером. В голове засветилась какая-то догадка, но ещё не оформившаяся в ответ. Оказалось, что я попал на партийное заседание. Дрекслер постучал кружкой по столу, попросив минутку внимания.
– Сегодня у нас присутствует настоящий энтузиаст авиации и лучший немец, какого я когда-нибудь встречал, Алекс фон Браун. Алекс, такое дело надо бы обмыть!
Я посмотрел на хитрована Дрекслера и проговорил официанткам: «Всем пива за мой счёт», – положив на стол пять сотен немецких марок. Мы выпили за великие дела, заедая сказанное жареными колбасками с кетчупом и хлебом. Похоже, что Антоша увидел во мне дойную корову, легко расстающуюся с деньгами, так что стал убеждать меня вступить в его партию.
