Василий Валерьевич Кораблев "Воин с улицы Суворова"

Воин с улицы Суворова
Василий Валерьевич Кораблев

Дети этого мира делятся на две категории: на серьёзных, правильных и на фантазёров, выдумщиков. Одни знают цену вещам и поступкам и поскорее стремятся вырасти, а другие хотят прожить детство, как и положено – с играми и друзьями. Все вырастают. Вырастают и забывают о детстве, но на смену одним воинам, побеждающим чудовищ, придут другие. И так будет всегда.

Василий Кораблев

Воин с улицы Суворова

Глава 1

Лёшку Иванова прямо с утра кольнуло в сердце нехорошее предчувствие. Что-то не так. Да ещё встал не с той ноги.

За завтраком он умудрился пропустить утренний ритуал размазывания манной каши и съел её машинально. После чего сам помыл за собой посуду, вызвав неподдельный испуг у мамы.

– Лёшенька, ты не заболел? Давай пощупаю лобик.

Лёшка уставился на чистую тарелку, которую только что лично протёр кухонным полотенцем и побледнел. Такой оплошности с ним давно не случалось.

– Домашнее задание задали сложное…Всю ночь не спал…Думал… – в страхе промямлил он и побежал собираться в школу.

Его мама задумчиво слушала, как он гремит и носится в своей комнате – там словно начался ураган. А потом вдруг опомнилась:

– В субботу? У тебя же сегодня только чтение и рисование? С тобой точно всё в порядке?

Он не услышал её. Хлопнула входная дверь и Лёшка побежал вниз по лестнице, размахивая портфелем. Он жил на третьем этаже во втором подъезде. Выскочив на улицу, он глубоко вздохнул и огляделся: светило яркое сентябрьское солнышко; деревья во дворе уже подёрнулись жёлтой листвой. Мимо него пробежал, блеснув стёклами очков, какой-то незнакомый вихрастый парнишка.

Лёха нахмурился. Новичок. Как его там? Колька? Даже не поздоровался…Он же вроде нормальный, а правила улицы не соблюдает, да ещё и учится с ним в одном классе. В 4-м “Б”.

Лёха посмотрел, как новенький бежит, как торопится не опоздать на урок, и дал себе зарок – растолковать новому соседу по улице Суворова местные правила. Нельзя так нагло пробегать мимо воинов улицы и не здороваться с ними. На улице все должны друг друга знать.

Он по привычке сел новичку на хвост и пошёл за ним след в след. Если бы это был НЕП, то уже сейчас мальчишка ударился бы в панику, начал бы оглядываться, сбавил бы шаг, но новичок словно не чувствовал под собой ног. Всё бежал и бежал. Лёху это позабавило. Смотри-ка, и не боится? Интересно, какая у него способность?

Они пересекли улицу. Школа была всё ближе и ближе. Вон оно, трехэтажное здание – рукой подать.

Увлекшись охотой, Лёха сначала и не заметил этого опасного рисунка на асфальтовой дорожке, ведущей в школу. Зато рисунок очень даже заметил его и Лёха, споткнувшись на ровном месте, больно ударился головой о железную ограду школьного сада.

– Ааааах, ты ж!!!!

Лёха вскочил на ноги, потирая ушибленный лоб, и застыл, как вкопанный, увидев под ногами рисунок.

Чья-то детская рука нарисовала желтым мелом контуры домика, крыльцо и трубу, от которой волнистой линией шёл дымок. Но не это так напугало его. Окно! Окно в домике было заштриховано, оставив внутри только небольшую асфальтовую черноту, из которой на него смотрел чёрный человек.

Лёха, не отводя взгляда, осторожно обошёл рисунок и попятился, пока рисунок не исчез с его глаз. Намёк на асфальте был яснее некуда – беда пришла. Вот только какая? Чего ждать и от кого?

Тут он вспомнил, что до начала уроков оставалось всего пять минут и заторопился в школу.

По классу разносился зловещий шепот. Учительница, Валентина Леонидовна, вызвала к доске Таньку Артемьеву, и та читала вслух отрывок из книги. Лёха вертел головой и всё не мог понять: что происходит? Кто-то ещё из воинов улицы Суворова заметил надвигающуюся угрозу? Вон – Пыня сидит. Вдавил голову в плечи и только глаза из школьной курточки сверкают. Боится, что его тоже к доске вызовут? Других воинов Суворова в классе нет. Он перевёл взгляд на сидевшего во втором ряду Олега Бармина. Тот усмехался и был занят своим кубик-рубиком. Он всегда его крутит, на любом уроке и перемене. Учительница давно смирилась, потому что Олег – гений математики и учится на одни пятёрки. Что ему этот урок чтения? – если он его дословно повторить может. Память у него фотографическая.

– …Маленький домик под красной черепичной крышей – прочитала вслух Артемьева. Лёха помотал головой. Что? Он прослушал?

– …Мы пришли к нему в его домик и улеглись на столе. Он взял самый длинный и острый нож. Мы видели, как блестит лезвие в свете яркой полной луны. Мы были почти готовы, – продолжала читать вслух его одноклассница.

“Что? – ужаснулся Лёха. – Про что она там читает? Её вообще слушают”?

Он посмотрел на Валентину Леонидовну. Учительница, казалось, не замечала ничего подозрительного в словах девочки. Проверяла у себя за столом классный журнал и рассеянно кивала в такт Танькиному голосу.

– Пир для детей леса! – восклицала Артемьева. —

Пир для тех, кто смотрит в окна голодными глазами! Сладкое кушанье из наших сердец и печени!

– Пир! – хором произнес класс – Пир для детей из леса!

У Лёхи наступил приступ паники. Его одноклассники хором начали повторять за Танькой слова из книги. Только на лице у Олега появилась горькая улыбка. Лёха заметил, как его руки всё быстрее и быстрее крутят кубик-рубика.

“Пыня, помоги”! – Иванов кинул полный надежды взгляд на своего соседа в среднем ряду, но тот не откликался. Пыня ушёл в себя. Спрятался, словно улитка в раковине.

Предатель! Трус! Хотя, о чём он? Пыня всего лишь числился воином. В драке от него никакого толку нет. Так, вместо щита использовать. Пока его какая-нибудь тварь ест и давится – нанести вовремя смертельный удар. Вот и всё, на что он годится.

Эх, знать бы ещё, кто это? Кто осмелился напасть на основу основ, их родную вторую школу, и так нагло морочить одарённым головы.

Непы то, что? Они и не вспомнят, но одарённые – они тоже попали под удар и ничего не соображают?

Лёха взглядом искал поддержки, пока не заметил трясущегося от страха новичка. Как его? Коля? Точно!

Коля потел и постоянно снимал свои очки, нервно протирая их мягкой тряпочкой.

Голос Таньки тем временем стал совершенно зловещим. В классе, несмотря на утро, понемногу темнело. От классной доски вверх к потолку поднималась высокая тень и ползла по стенам, намереваясь опутать всё. Лёха сам не заметил, что задрал голову и начал смотреть, как она движется там, огибая круглые плафоны светильники.

Нужно было что-то срочно предпринимать. Но что? Как разбудить впавших в транс одноклассников?

– …Мы накормим всех голодных плотью своей! Наши жизни и их жизни будут навсегда сплетены вместе! Пир для детей леса!!!

– Пир для детей леса!!! – хором повторил класс.

Таня! Заткнись! – не выдержал и уже хотел заорать во весь голос Лёха, но тут раздался громкий хлопок, и все словно очнулись.

– Коля Сидоров! Прекрати хулиганить! – ожила и встрепенулась учительница.

– Я случайно. Я хотел муху пеналом убить…Большая такая… – пролепетал новенький.

В классе все грохнули от смеха: и мальчики, и девочки. Танька Артемьева стояла красная до корней волос.

У Лёхи моментально отлегло от сердца. Гнусное наваждение спало. Класс развеселился. Начали отпускать шуточки про муху и Таньку, и кто из них громче жужжит.

Олег повернулся к Лехе и кивнул в сторону новенького – мол, во даёт!

Лёха в ответ показал ему большой палец, а смущённый очкарик под хихиканье одноклассников начал собирать разлетевшиеся по полу писчие принадлежности. Учительница поставила Артемьевой – пять и её сменил Хлебников с каким-то рассказом про охоту.

Остаток урока Лёха провёл как на иголках, но больше ничего не произошло.

На перемене Лёха первым делом сбегал в туалет, а когда вернулся – у класса его поджидал Бармин. Он заставил Иванова отойти с ним в сторону.

– Я вообще то, тороплюсь, – недовольно заметил Лёха.

– Можешь не торопиться уже, – спокойным голосом отозвался Олег, щёлкая кубиком-рубика.

– Олег, мне другим воинам сказать надо. Это же нападение средь бела дня!

– Ты ещё не понял? Это видят только те, кто с улицы Суворова. Для остальных всё прошло фоном. Никто не заметил беды.

– Олежа, блин! А ты тогда как запомнил?

– Я помню всё и никому не позволю стирать себе память. Это вы живёте во власти ложных воспоминаний, а я каждый момент сохраняю в памяти. Поэтому такие штуки я тоже не забываю. Ты лучше подумай: от кого может исходить такая угроза?

– Не знаю, – Лёха надул губы и задумался – У нас, на Суворова, воинов всего трое. Надо бы…

– Про Пыню забудь. Он от страха ушёл в защиту, и из него, теперь, слова не вытащишь. Кроме него и новичка угрозу видела Анька Чекушина, но она зеркалит.

– Да она – девчонка. Чего с неё взять, – вздохнул Лёха.

– А Драгун, уехал на неделю, – подсказал Олег, – поэтому, ты один за всю улицу отвечаешь.

– Я такое один не потяну. Ты мне поможешь?

– Я? – удивился Олег, – я всего лишь жалкий статист и наблюдатель. Это вы защитники. Сам знаешь, в драках с потусторонними силами от меня толку нет.

– Эх ты, а ещё друг называется…

– Ну, знаешь. Правила улицы забыл? – обиделся Олег и процитировал:

“Проблемы внутри улицы – решаются силами самой улицы”.

– Блин! Ну не такие же!

– Такие, такие, – ехидно закивал Олег, – неважно какие. Я могу только свидетельствовать, что они порождены внутри улицы Суворова. Заметь, не на Спортивной, не на Чкалова и вовсе не на Заводской.

– Тоже мне математика. Заводские в третьей учатся, а чкаловские в первой. Так-то и я догадался.

– Вот и я про то. Вздумаешь визжать на Спортивной – “спасите-помогите!” – привлечёшь нездоровое внимание к улице. Я же знаю, что ты к Свисту собрался бежать в соседний класс. А ему только повод дай: Драгуну нос утереть и вашу улицу должниками сделать. Забыл, кто такие должники?

– Умеешь ты, Олег, поддержать в трудную минуту. Спасибо, – настроение у Лёхи окончательно испортилось, а хитрый статист, заметив болтавшегося в школьном коридоре новичка, не терял времени даром и рукой подзывал к себе.

Очкарик Коля, робко моргая, подошёл к ним. Лёха первый протянул ему руку, поздоровался и поблагодарил.

– Да я-то чё, ничё, – скромно потупился новенький.

– Ты видел? – поинтересовался у него Олег.

Очкарик испуганно поднял голову и снова заморгал.

– Чего?

– Как себя класс вёл? – продолжал допрашивать Олег.

– Ребят, я только муху хотел прибить…муху…

– Нам то не ври. Мы же знаем, ты нормальный, – вмешался Лёха. Его голос утонул в громком школьном звонке. Очкарик трусливо оглянулся и побежал в класс.

– Ладно, после рисования с ним побеседуем. Ох чувствую, непростой урок будет, – протянул Олег.

Олежкины слова оказались пророческими. Урок рисования начался нормально, все ходили набирать воду в баночки, мочили кисточки. Учительница, пользуясь тем, что рисование любили все, задала рисунок на свободную тему. И тут началось. Лёха к своему ужасу нарисовал в альбоме тот самый домик, который увидел утром на асфальте. И судя потому, что он увидел у других – они все рисовали один и тот же рисунок. Домик, а в окне чёрный человек. Он в раздражении выдрал из альбома лист и, скомкав его, начал новый: хотел нарисовать космонавта, планету Марс и инопланетян, и ведь нарисовал, но, когда снова взглянул на рисунок, там был всё тот же самый проклятый домик, и человек в окне показался ему намного реалистичнее.