Они приблизились к трёхэтажному грязно-жёлтому зданию, показавшемуся тогда маленькой девочке просто огромным, а потом уже спустя годы слишком крохотным и душным.
Мать заволокла её на крыльцо и пару раз громко топнув, стряхнула с обуви прилипший снег. Женщина, молча, открыла тяжёлую металлическую дверь и только кивнув сидевшему в мрачном сером холле мужчине, прошла к крутой лестнице. Малышка слишком медленно взбиралась по ступеням и мать в нетерпении подхватила девочку одной рукой и понесла, сжимая в другой небольшую дорожную сумку.
Они поднялись на третий этаж, и Кристину грубо поставили на пол. Мать опустилась на колени и впервые за это утро заглянула дочери в глаза.
– Ты способна хотя бы притвориться нормальной? Ненадолго. Если не можешь, просто молчи, – прошипела она, поправила на ней тонкое пальтишко и, больше так и не взглянув на дочь, постучала.
От двери пахло властью и отчаянием. Это были слёзы радости людей, нашедших друг друга и горя детей, потерявших кого-то навсегда. Девочка понимала, что её привели сюда явно не для того, чтобы найти кого-то. Но понять, как сама относится к этому, она не могла.
Мать тем временем открыла дверь и решительно вошла в небольшой кабинет, заполненный сероватым светом, в котором кружились пылинки и пара Других.
Малышка улыбнулась им, радуясь, что не осталась одна с женщинами, которые ждали её там.
– Здравствуйте, – сказала Мать и присела на предложенный ей стул. Кристина стояла рядом, разглядывая серьёзные лица, обращённые к ней.
Одна женщина сидела за столом. Вид у неё был строгий, серые глаза тускло поблёскивали из-за толстых очков. Коротко стриженные светлые волосы образовывали пышную шапку вокруг головы. Ярко накрашенный рот оскалился в приветственной улыбке, демонстрируя жёлтые кривые зубы.
Кристина ощутила тёплый летний дождь, стеной обрушившийся с небес, почувствовала сильное головокружение. Такое, которое чувствовала её Мать после пары часов в прокуренной кухне в обнимку со стаканом. Девочка зажмурилась от слепящего света фар и громкого гудка автомобиля. Затем сильная боль врезалась в её маленькое, худое бедро, ломая кости и заставляя тело крутануться в воздухе и с силой плюхнуться в лужу. Малышка ощутила, как затылок ударяется об острый камень, едва торчавший из мутной воды, и тот с противным хрустом и мягким шуршанием въедается в череп. В глазах темнеет и мгновенно боль проходит. Наступает тишина смерти.
– Тебе нехорошо крошка? – касается её женщина, сидевшая слева от Матери. И Кристина, распахивая глаза, встречается с другими, карими и тёплыми.
На этот раз она чувствует жар, похожий на лихорадку, только намного сильнее. Руки горят и стопы тоже. Правда пошевелить ногой она не может. Боль вгрызается в тело сильными спазмами, ломая, выворачивая суставы. В голове что-то оглушительно лопается и заливает сознание жаром и сильным спазмом. Тело сводит судорогой и новым приступом боли. Последним приступом. Слышен писк какого-то прибора, но уже далеко и неотчётливо.
– Кристина, – рявкает на неё Мать.
Девочка вспоминает, что от неё требовали нормального поведения.
– Шарф давит, – пыхтит она, стягивая красный старый весь в крупных катышках шарфик.
– Тебе лучше? – спрашивает вторая участливо.
– Да. Можно попить? – произносит Кристина тихо под осуждающим взглядом Матери.
Та дёргает её за руку, но женщины только улыбаются. Та, что добрее и умрёт позже, встаёт и наливает из стоявшего у стены аппарата воду. Протягивает стакан девочке.
– Держи, – говорит она мягко. – Скажи, если станет нехорошо. Не нужно стесняться.
Кристина кивает и пьёт воду медленно, как воспитанная девочка.
– Этот интернат мы с вами обсуждали как один из вариантов. Помните, что никто не принуждает вас, нам просто необходимо рассмотреть все возможные ситуации.
Мать поставила перед ними на стол сумку, в которую утром суетливо упаковала все нехитрые пожитки своей трёхлетней дочери.
– Забирайте её прямо сейчас, – сказала она сухо. – Она не нужна.
Женщины приоткрыли рты, но ничего не ответили. Они никак не ожидали такого короткого разговора. От всех трёх запахло противной вонью закипающего мяса, которое иногда варила Мать, когда были деньги, того от которого образуется серая кудрявая пена на кастрюле и пачкает края. Так воняла нервозность. Кристина старалась не морщиться.
– Мы так не договаривались, – выдохнула блондинка. – Так просто это не делается. Да что вы за мать такая?!
– Да, я хреновая мать. Неоспоримый факт. Плевать. Не заберёте её сейчас, я выкину её на улицу. Больше я её в своём доме терпеть не стану. Мне и так всю жизнь мириться с тем, что я выносила в себе выродка, воспитывать его я не собираюсь. Рано или поздно эта мерзавка доведёт меня до того, что я убью себя или её. Делайте с ней, что хотите.
С этими словами она просто встала и вышла, даже не взглянув на девчушку. В свою очередь, Кристина тоже не пыталась ухватиться за уходившую женщину. Они попрощались без лишних слов, одна оставляла после себя страх, другая – холод. Больше Кристина никогда не видела Мать, если не считать её пары коротких визитов в интернат, когда нужно было оформлять документы. Девочка улавливала её силуэт мельком в коридоре, но даже не думала подойти и заговорить.
Добрая женщина выбежала вслед за ней, оставив Кристину наедине с властной тёткой, пребывавшей в лёгком недоумении.
– Вы меня тоже выгоните? – спросила крошка.
От неё запахло ложью. От этого аромата у Кристины всегда слезились глаза, как от лука.– Ну что ты, малышка, как можно было так подумать? – притворно ужаснулась женщина.
– Вы об этом думали, – ответила девочка. – Но можно я останусь? Я спокойная, тихая и не буду создавать проблем. Я могу вести себя хорошо.
Лицо начальницы удивлённо вытянулось. Она явно не ожидала от малышки такой чёткой и связной речи, предполагая, что у девочки серьёзные отклонения в развитии. Но сильнее всего её удивило даже не то, что она говорила, а то как она это делала. Голос девочки оставался спокойным и даже прохладным.
– Я тебе верю, – отозвалась женщина, внимательнее присматриваясь к серьёзной не по годам крошке. – Мама говорит, что ты создаёшь много проблем?
– Да, – подумав, ответила Кристина. – Каждый раз, когда открываю рот. Но я могу держать его на замке. Не надо отправлять меня на улицу. Там очень холодно, а я не люблю мёрзнуть.
В кабинет вернулась Добрая и прервала странный разговор. Тётка за столом впилась в неё вопросительным взглядом, и так прекрасно понимая, какой последует ответ.
– Как будто испарилась, – запыхавшись пробормотала Добрая, но тут же воскликнула. – Но я же знаю адрес.
– Не надо меня назад, – опасливо подала голос Кристина.
– Оформляйте девочку, – сухо поджав губы, вздохнула Тётка. – Деньги на неё начнут выделять через пару месяцев, протянем как-нибудь. Не хочу, чтобы меня обвинили в халатности, когда малышку найдут заледеневшей на морозе. Она, так или иначе, попадёт к нам.
– Хорошо, – не слишком уверенно замялась женщина. – Куда же её определить?
Начальница какое-то время раздумывала, стуча ногтями по отполированной поверхности стола.
– Давай на второй этаж, к близняшкам. Там же вроде была свободна кровать, – проговорила она. – Потом, если будет нужно, переселим.
Добрая женщина только кивнула, взяла Кристину за тоненькие пальчики и вывела из кабинета. Её ладонь по сравнению с рукой Матери была тёплой и мягкой, немного шелушившейся от частого контакта с водой, но всё же приятной.
Девочка, оказавшись в незнакомом месте, не озиралась и смотрела себе под ноги, стараясь не встречаться взглядом с проходящими мимо взрослыми и детьми, которые здоровались с Доброй женщиной. Она боялась почувствовать их боль и вызвать подозрения у её новой покровительницы, которая шла спокойно, не раздражаясь оттого, что Кристина слишком медлительна и неуклюжа. Добрая женщина ни о чём её не расспрашивала и не начинала глупых бессмысленных бесед, которые с ней всегда пытались вести взрослые.
Они остановились у обшарпанной двери с номером четырнадцать, покрытым облупившейся синей краской. Добрая вошла в комнату и поставила сумку рядом со старой кроватью с такими страшными растянутыми пружинами, в которых не хватало больше, чем присутствовало. В комнате было пусто и тихо, а ещё жутко захламлено разными вещами, водружёнными на всех горизонтальных поверхностях. Пахло заплесневелыми корками хлеба и сырым сквозняком. Но Кристине понравилось. Здесь у неё будет своё место.
– Девочки на занятиях в группе, ты с ними познакомишься немного позже. Вот твоя тумбочка. Сюда мы с тобой сложим вещи, которые ты принесла. А сейчас мне нужно сходить и сказать, чтобы тебе принесли матрас и бельё. Сможешь посидеть тут немножко одна? Не испугаешься?
Кристина кивнула и улыбнулась. Ей так хотелось как-то отблагодарить Добрую, что она не удержалась.
– Знаете, – сказала Кристина. – Дедушка, которого вы так не любите и который доставляет много-много проблем, совсем скоро умрёт. И вам больше не придётся заботиться о нём. А тот документ у него свёрнут, и лежит в тёплом ботинке в диване, на котором он спит. Только вы не читайте его, а то расстроитесь.
Сказав это, Кристина наблюдала, как улыбка сползает с лица Доброй, а зрачки недоверчиво сужаются.
– Не шути так малышка, – сказала она и оставила её в комнате.
В тот момент Кристина поняла, что опять создала проблемы, открыв рот. На этот раз она снова что-то испортила. С тех пор многое изменилось, но Доброй она ту женщину больше никогда не называла даже про себя.
Глава 6. Встреча
Егор поднимался по ступеням обшарпанного, но довольно чистого подъезда уставший и недовольный. От запаха жареной рыбы ныл голодный желудок. Настроение было паршивым, а всё тело ломило после сна на стуле за монитором. Ему нужно было выполнить ещё уйму заданий, опросить кучу народа, но вместо этого он топал общаться с гадалкой, экзорцистом, оккультистом или хрен знает ещё кем. Отличная перспектива, ничего не скажешь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70374031&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
