– Разве это проблема, подруга? Разве здесь всего мало? Располагайся и не думай ни о чем! Гость в дом – Бог в дом!
– Здоровья твоим рукам! – ответила я, как обычно говорили в турецких сериалах.
И мы начали кутить. Не делала я этого давненько, потому что две беременности подряд, потом грудное вскармливание… Ну вы понимаете.
Сначала мы выпили бутылку шампанского. На первых трех бокалах я все ещё ревела и плакалась Лизе, как я так могла себя потерять и отказаться от мечт. Потом подруга достала морошковый ликёр и мы начали петь друг другу дифирамбы.
– Ты такая красивая, Лиз. Я когда тебя первый раз увидела, сразу заметила, как ты стильно одеваешься и вообще вся такая ухоженная. Блин, 20 лет прошло, а ты ещё круче стала.
– Да Бог с тобой, ты на себя посмотри! У тебя зато есть талия!
– Да какая талия! Я поправилась уже килограммов на 10. На всех фото я выгляжу так, будто мне через месяц рожать третьего ребёнка.
– Ну и что. Зато ноги красивые!
– А у тебя грудь!
– А у тебя попа!
– Данил так не считает… Уже даже не намекает, а прямым текстом говорит, что мне надо бы поменьше есть.
– Знаешь что, дорогая, – сказала то ли Лиза, то ли морошковый ликёр в ней. – Если ты хочешь быть счастливой, то можешь есть все, что захочешь, поняла? А если кто-то запрещает тебе есть, то съешь и его тоже.
Я рассмеялась так, что у меня начал болеть живот. До слез из глаз и икоты. Впервые за 5 лет.
Потом Лиза достала бутылку вина и мы решили запечь курицу, хотя еды и так было столько, что ею можно было накормить весь отель по системе «Всё включено». Но что только не придёт в голову двумя пьяным женщинам. Пока мы смазывали курицу приправами и запихивали в неё лимон и яблоки, бутылка вина закончилась. Мы бросили курицу в духовку и за 15 минут до закрытия алкогольного отдела побежали за виски с колой. Ох, как же это было зря. Но нас уже было не остановить.
– Вот твой Данил, ну вот пусть он знает, что нельзя ничего запрещать женщинам. Хочет платьюшко – купи ей платьюшко. Хочет красную ковровую дорожку – купи ей красную ковровую дорожку, так ведь? – спросила через час виски с колой в Лизе.
– Так, – кивнула я. – Я как рабыня у него. Обслу.. Ллулужи… вающий персонал у него и детей, – проговорила я уже заплетающимся языком. – В магазин сходи? Сходи. Поесть приготовь? Приготовь! Накорми? Накорми. Потом кухню убери? Убери. Посуду помой, борщ с пола вытри, крошки подмети, белье постирай, развесь, детям зубы почисти, попы помой… А жить-то когда, Лиз? Жить-то когдаааа?
Лиза на каждое моё изречение выразительно кивала.
– Вот, например, на днях, – продолжала я. – Решила позаниматься с детьми развивашками, как путняя мать. И что ты думаешь? Пока я отвлеклась на борщ, дети уже изрисовали себя синей пальчиковой краской с головы до пят, словно два аватара. Потом разнесли по квартире кинетический песок и замочили в ванной всех кукол. А потом понесли их сушиться в мою кровать.
– Ну а что, мать, ты же хотела на море? – смеется Лиза.
– И тогда мне не хочется никого приласкать. А только хочется всех замочить. Или вот в другой раз. Села сценарий писать. Как сяду – каждые 5 минут: «мам-мам-мам». Я когда из дома выхожу, они рыдают. Когда в садике оставляю – рыдают. Да что там из дома – я в туалете не могу нормально посидеть, они сидят под дверью, Лиз.
– И Даня тоже сидит? – спросила Лиза и начала икать.
– Да Даня на работе с утра до ночи, – махнула я рукой так, что пролила бокал с виски. Кинулась вытирать.
– Сидеть! – остановила меня Лиза и пошла, шатаясь, в ванную за тряпкой.
– Он в 7 утра уходит и раньше 8 никогда не возвращается, – продолжала я. – Это, скорее я, как верная собачонка, жду его каждый день, чтоб отдать ему детей и пойти хоть полчаса подышать в тишине. А у меня ведь степень магистра, Лиз…
– Ты себя не на помойке нашла, – подтвердила Лиза, бросив тряпку на пол.
– Не на помойке! – согласилась я.
– Ну, за нас! – подняла бокал подруга и тут же залила в себя.
– Вот мы когда с Мишей поженились, – стала вспоминать Лиза своего бывшего, – он сразу мне такой: «Женщина, твоё место на кухне!» А я такая: «Камон! Моё место на Мальдивах».
– Да как так вообще выходит? – поддерживала я её. – Пока встречаетесь – все круто, как поженились – прощайте каблуки и здравствуй, фартук и прихватки? Разве я на такое подписывалась?
– Не подписывалась, – согласилась Лиза.
– Разве в загсе я давала обещание, что отныне забуду про себя, свои мечты и засунул их куда-нибудь… – я посмотрела вокруг себя, пытаясь подобрать нужное слово, -… куда-нибудь в курицу!
Лизка снова засмеялась.
– А я вот знаешь, о чем мечтаю? – вдруг проговорила Лиза и посмотрела так, будто что-то задумала. Я боюсь этот её взгляд, потому что последний раз, когда я его видела, мы оказались с ней в Индии в каком-то полуразвалившемся бунгало, где не было даже туалета.
– Мечтаю поехать в Турцию и прижать к себе Беркера Йылдырыма так, чтобы у него перехватило дыхание, – она прижала воображаемого Беркера к своей пышной груди и я поняла, что тому некуда будет деваться, если на его пути встретится Лиза. Дыхание перехватило даже у меня.
– Беркер – это же этот актёр из турецкого сериала? – уточнила я. Лиза знала все эти сериалы и имена актёров и их биографии наизусть.
– Да, который я тебе советовала. Ты же смотришь его? Скажи же красавчик? Боже, а какие у него руки!
Я напряглась, вспоминая руки Беркера. В голове плавали шампанское, морошковый ликёр, вино и виски с колой. Не знала, как сказать Лизе, что Беркер меня вообще не привлекает. Мне же ещё у неё ночевать.
Беркер был накаченный статный мужчина, темноволосый и вообще. Но не мой типаж. Первые часы сериала все героини восторгались, какой же он красивый и завидный жених. А я сидела и не могла понять: что в нем такого?
– Ещё и свободный… – мечтательно добавила Лиза. – И богатый… Ты знаешь, что он учился в Голливуде? И что у него свой продюсерский центр… АНЬКА!
Лиза вдруг вскрикнула так, что у меня снова перехватило дыхание.
– Как же я сразу не подумала! – Лиза шлепнула рукой по столу. – Это же гениальная идея!
Я сидела, не шевелясь. Заговорческий взгляд и гениальная идея точно не сулят ничего хорошего. Кажется, бунгалом без туалета в Индии мы в этот раз не отделаемся.
– Он же проводит сейчас международный конкурс этих ваших пуншей… то есть как их там?
– Питчингов? – робко предположила я.
– Точно, подруга! А что, если это твой шанс, а, подруга?
– Да я даже не знаю турецкого! – попыталась оправдаться я.
– Алло, ты столько сериалов посмотрела на турецком с субтитрами! Конечно, ты знаешь турецкий! К тому же конкурс международный, а значит, по-любому на английском. Английский же ты знаешь?
– Ну английские сериалы с субтитрами я не смотрела… – попыталась я пошутить. Но Лиза была настроена решительно.
– Так, сейчас посмотрю, подожди, – она схватила смартфон и начала тыкать пальцами по экрану, то и дело матерясь, что промахивается. – Вот! – она показала мне экран, там Беркер Йылдырым улыбался, как бы зазывая всех начинающих и не только сценаристов попробовать свои силы в их питчинге. Лучшие из лучших получат работу в его продюсерском центре, а по их сценарию снимут фильм.
– Да ненавижу я эти питчинги, – махнула я рукой и пролила второй стакан с виски. Снова бросилась за тряпкой, но Лиза жестом «Сиди» меня остановила и начала вытирать сама. – Я из-за них и не могу ни одного сценария продать. Двух слов не свяжу. Тем более на английском. Это я только в своей голове такая остроумная, перед зеркалом обязательно придумаю пламенную речь и найду, что сказать тому высокомерному типу в очереди. А в жизни я… – снова посмотрела вокруг, подбирая слово. – Тряпка, вот!
– Любая тряпка когда-то была красивым платьем, – глубокомысленно заметила Лиза и расправила свою тряпку. – Или мужскими семейными трусами от бывшего мужа, – заржала она и села на стул. Затем снова схватила телефон, – Так, времени у нас мало. Сегодня последний день подачи заявки, надо срочно заполнить анкету.
– Лиза, ты с ума сошла!
– Так, – Лиза снова шлепнула рукой по столу. – Хватит ломаться, как девочка! Только представь: ты будешь работать с одним из лучших актеров мира!
– Лиза, очнись! У меня двое детей, я все равно не смогу работать ни с каким актером, даже с Леонардо Ди Каприо и Бредом Питтом. Я разве что смогу работать в России – и то меня тут что-то никто не ждет с распростёртыми объятьями. Да кому я там нужна в этой Турции?
– Мне нужна! И вообще, может, это мой последний шанс в жизни познакомиться с Беркером и влюбить его в себя. Последний шанс наладить личную жизнь. Ты что, бросишь меня в этот решающий момент?
Она скрестила руки на груди и посмотрела на меня внимательно, насколько это было возможно после стольких бутылок алкоголя. Тут она должна была добавить что-то вроде «Ты меня уважаешь?». Разговор принимал неожиданный поворот.
– Или ты сейчас заполняешь анкету, или… или… – попыталась угрожать Лиза.
Спорить с Лизой, а тем более с вином, виски и морошковым ликером было невозможно. Я плохо помню, как мы заполняли эту заявку, что там вообще писали, я была уверена, что никто не позовет меня ни на какой питчинг, а вот лишиться подруги мне точно не хотелось.
Кто бы знал, что из этого выйдет. Да даже Лиза, нажимая кнопку «Отправить», и подумать не могла, на что мы подписались.
Бунгало без туалета где-то в Индии, говорите? Боже мой. Да вы просто не знаете, на что мы способны.
Глава 6
Когда дети орут, капризничают и не слушаются, Данил иногда ходит и бубнит себе под нос мантру: «Маленький мозг, маленький мозг». Это мы вычитали однажды в интернетах, что нет смысла орать на детей или думать, что они вами манипулируют, потому что их мозг в прямом смысле маленький и всякие доли там дозревают как-то не сразу одновременно.
Когда я проснулась утром у Лизы, я сразу почувствовала, что у меня тоже маленький мозг.
Во-первых, так напиться в почти 39 лет, чтобы не помнить половины ночи – это надо точно иметь маленький мозг. Голова раскалывалась, будто меня всю ночь били по ней мешком. Нет, тысячью мешками. А внутри у них были кирпичи.
Я попробовала пошевелиться и хотя бы сесть, но оказалось, что били меня не только по голове. Ноги отказывались слушаться, мышцы болели, руки тряслись. Тут я вспомнила про вчерашнюю тренировку клуба «пыльные гантельки» и поняла, что никто меня не бил и надо мной не издевался, кроме меня самой.
Вдруг у меня закралось какое-то смутное подозрение и я стала вспоминать, не наделала вчера чего-то такого, о чем потом пожалею. Например, не написала ли вчера какому-нибудь бывшему…
Схватила телефон. Смс была только одна. От мужа. К счастью, пока не бывшего.
– Когда вернёшься? – спрашивал он в 6:15 утра. Сейчас на часах было уже 13:10.
И тогда я вспомнила, что бывших у меня уже давно нет, но зато есть дети. И стало так почему-то стыдно, что я тут развлекалась всю ночь, бросила семью, а они там встали в 6 и наверняка ждут меня. Представила их одиноких и плачущих, с немытыми попами и невырезанными снежинками, голодных и обездоленных. Все сжалось внутри от грусти и тоски, и я решила, что надо срочно всех спасать и собираться домой.
– Ооооо....аааа…– простонала Лиза в соседней комнате. Ну хоть после такой ночи мы оказались дома каждая в своей кровати одна – уже хорошо. Или нехорошо. Это смотря с какой стороны посмотреть. Может, Лиза предпочла бы проснуться с вдвоём. Не со мной, конечно.
– Лиз, ты одна? – на всякий случай уточнила я.
– Нет… – неожиданно ответила она. – Нас двое. Я и мой отходняк.
Я улыбнулась. Если Лиза шутит, значит, не все потеряно. Возможно даже, что мозг у нас не такой уж и маленький.
Руками я передвинула ноги, чтобы встать, и тоже застонала.
– Ты, кажется, тоже не одна… – засмеялась Лиза.
– Да, только я ещё встать не могу после вчерашней тренировки. Это ж надо было так нажра… натренироваться!
Наконец-то я доползла до комнаты Лизы и встала в проёме.
– Кажется, мы хорошо повеселились? – спросила я.
– Кажется, да. Только я ничего не помню.
– И я.
– Уверена, что это было круто.
– Как в старые добрые времена. Лиз, я тебе уже говорила, что ты лучшая в мире подруга?
– Возможно. Говорю же, я ничего не помню. Ну чего ты стоишь? Иди уже ко мне обнимемся.
– Говорю же, не могу. Мне кажется, я разучилась ходить. Лиз… – я театрально вздохнула. – Мне надо ехать к детям. Маша с Ирой уже, наверное, там с ума сходят. И Данил… Будет злиться.
– Да и пусть он злится! Это и его дети тоже! Подумать только – злится он будет! И ты позлись. Поиграйте в игру, кто на кого перезлится.
Я хмыкнула.
– А что? – продолжала Лиза. – Ты не имеешь права злиться? Уставать? Отдыхать? Ты должна быть 24 часа в день и 7 дней в неделю идеальной женой и мамой? Ты подписывала такое соглашение? Если да, дай мне эту бумажку, я её разорву. А лучше подотри ею попу детям.
Я засмеялась. Лиза сползла с кровати и, приобняв меня за талию, повела на кухню.
– Вот увидишь, никто не умрёт от того, что мы с тобой сейчас ещё выпьем кофе. Или пива. Или… – она задумалась, глядя в холодильник. – Или просроченного молока, – Лиза достала пакет с простоквашей. – Зато у нас есть… Курица?! – удивленно воскликнула подруга.
Увидев курицу, я снова почувствовала что-то такое, похожее на ощущение, будто ты вчера позвонил всем своим бывшим и признался им в любви, но не помнишь этого. Что-то тут было не так, но вот что…
–Лиз, такое странное чувство, будто я вчера что-то натворила и теперь мама придёт ругаться, а я даже не знаю, за что мне попадёт. Ты случайно не помнишь, мы ничего такого вчера не делали?
– Это чего, например?
– Не знаю… Ну чего-то неприличного. Или безумного. Или за что грозит уголовная ответственность.
Лиза как раз собиралась поставить вариться кофе да так и зависла с кофейником в руках.
– Телефон проверяла? – спросила она.
– Проверяла. Никаких улик.
– В моем тоже ничего. Давай почту проверим.
Пока Лиза шла прямо с кофейником в комнату к компьютеру, мой телефон неприятно запиликал, а предчувствие необратимых последствий возросло ещё сильнее.
