Здесь на пляже она и повстречала Володю.
Был обычный воскресный длинный день. Они с Танькой и ее двумя сорванцами поехали за Волгу. Отдыхом это назвать было трудно. Дети в возрасте двух лет – те еще «пляжники-лежальщики». Бегать приходилось обеим. Спасала абсолютная гладь на реке и мель метров 15. Первым делом выкопали огромный бассейн (безопасной глубины по середину голени). И стали ждать, пока нагреется. В это время по очереди догоняли малышей и отбирали всё, что те уже успели найти и засунуть себе в рот. Ни о какой гигиене не было и речи. Кто придумал ехать на пляж – того убить было мало.
К обеду свалились в сон дети. Обе радостно вздохнули. И Зина с чувством выполненного долга двинула в бар за мороженым.
Туда же как раз заглянул Володя.
Строго говоря, завсегдатаем пляжа его назвать было трудно. Загорать он не любил, предпочитал рыбалку и холодную воду. Но в этот раз друзья позвали, заманили раками с пивом – трудно было отказаться. Пиво, как бывает, слишком рано закончилось, и он пошёл добывать новые запасы. Сидеть на солнце удовольствие для него сомнительное. А так хоть двигаешься.
И вдруг в бар влетела эта фурия с золотыми волосами, бронзовой кожей и катастрофическим отсутствием купальника. Купальника было так мало, что он скорее напоминал ремешок и какие то завязочки. Володя поймал себя на мысли, нет мыслей не было, он просто поймал себя на ее груди. Володя погибал, он просто физически не мог отвести глаза, как будто бы был под гипнозом. От нее исходил жар и чем-то невероятно вкусно пахло. Он готов был сию же секунду отрезать себе руку или ногу, спрыгнуть с 25 этажа – все, что только она пожелает.
Но она просто хотела мороженого, поблагодарила и вышла в жару.
Володя растерялся – два огромных пакета пива в руках – с ними бежать было глупо. Бросить пиво было жалко. Испугался, что сейчас потеряет ее из виду, и тогда точно пропал. Так и побежал по горячему песку с пивом за феей.
Бежал, а сам думал. Ну что, похож я на «джентельменов удачи» – девушка, а девушка – вас как зовут? – И было ему не смешно, а страшно.
Но все равно. Догнал. Догнал уже почти у берега. Познакомились. Познакомился и с подругой, на малышей ласково глянул. Сразу стал звать с собой на вкуснятину. Зина отказывалась, пива не хотела. Но Танька выпихнула ее из-под зонта и отправила на час, чтоб не мешала спать детям.
Зина с первого взгляда не влюбилась в Володю, показался он ей обычным, как все. Но что то в его глазах было непонятное – такого она не видела раньше. И стало ей любопытно.
У друзей была поляна – большая и в теньке. Оказывается, чуть дальше по пляжу деревья подходят к воде очень близко. Друзей было много, девушки тоже были. Кто-то спал непробудным сном, нежно прикрытый полотенцем от солнечных ожогов, кто-то болтался в воде, кто-то целовался. Вообщем, все отдыхали, кто как умел.
Володя был благодарен Зине за то, что она одела футболку – решение гениальное – иначе он бы превратился в истукана. Чтоб потянуть время Володя затеял жарить шашлык, и без помощи Зины, ну, никак не мог обойтись.
Она прилежно помогала: задача ее подавать сухие шампура Володе. Не сложно, но без этого никуда.
Они разговорились и обнаружили, что с детства живут неподалеку друг от друга, ходили в соседние школы, покупали еду в одном магазине, но никогда не встречались. Потом была Армия, а после армии Володя пошел в машино-строительный институт и сейчас работал в конструкторском бюро при Министерстве.
Они, конечно же, сходили за Танюхой, привели и её, и детей на шашлык. Никто не возмущался и не удивлялся новым пришельцам.
А вот домой они уже поехали вместе. Зина и Володя. Им уже было совсем по пути…
Зина и понедельники
Зина не любила понедельники…. По многим причинам…. Одна из них была ДИЕТА. Все диеты Зина начинались с Понедельника.
Зину всегда беспокоил ее лишний вес. Может быть кто-то и не видел в Зининой фигуре недостатков, но только не она. Редко ее радовали весы и зеркало. Конечно, она могла убедить себя перед выходом на работу, что выглядит идеально, но внутреннее ощущение необходимости борьбы ее не оставляло.
Диеты были наказанием и вечным испытанием для Зины.
Сколько она их знала, сколько перепробовала.
Какие-то казались более действенными и полезными, какие-то более сложными и мучительными. Но каждый раз она открывала в себе всё новые и новые возможности для преодоления. И получала новые результаты, правда не совсем те.
После кембриджской диеты она возненавидела вареную курицу без кожи, соли и перца.
После прочтения Дюкана она долго изнуряла себя разделением продуктов на правильные и неправильные.
Клиника Доктора Борменталя дала ей дорогие знания из школьного курса про то, что мука и сахар – вещи смертельно вредные, а нужно возлюбить зеленые листья салата, йогурт и голод после 18.00.
С развитием интернета борьба с лишними двумя килограммами приобрела мировой масштаб – Зина увидела, что всех женщин на Земле беспокоит этот вопрос, значит, и для неё «диететика» стала еще более важной.
Сельдереевый супчик с двумя помидорами и луковицами, который можно было есть в любом количестве в течение недели, привел к тому, что есть она перестала к среде совсем, а начиная с пятницы запах сельдерея вызывал жуткую тошноту три последующих года, и откусить хрустящий стебель со специфическим запахом она себя уже не могла заставить.
Ей жутко не понравился отдых в Турции своей вседозволенностью на шведских столах, плюс 5 кило на весах после недельного отдыха. В связи с этим Турцию она вычеркнула из своих личных маршрутов.
Володя никогда не поддерживал Зинины мучения, потому что любил её именно такой: со всеми округлостями и пышностями в положенных местах; отказывался замечать целлюлит и не верил весам. Ему приходилось есть все тоже самое, что и Зина, но он стоически переносил все новшества в рационе. И милллионы раз повторял, что она очень красивая.
«Диетическая» болезнь чаще всего настигала Зину поздней зимой, когда надоедало серое холодное небо, ветер и мороз, когда настроение опускалось ниже уровня столбика на градуснике и было минусовым.
И вот опять, вскоре после новогодних праздников Зина решила, что без диеты подготовиться к лету не удастся.
Володя, не дожидаясь очередных сельдереево-белочно-творожных испытаний, начал уговоривать Зину попробовать его вариант борьбы на двоих и за двоих.
Аргументы володины были достаточно весомыми – логическим путем он доказывал Зине отсутствие у неё ОЖИРЕНИЯ 3 степени; отсутствие необходимости этих мучений, предлагал пойти в двухнедельный поход в горы.
Он решил бойкотировать любую диету, исключающую «Краковскую» и пельмени, обещал раздражать Зину ежедневно селёдкой и пивом. И впервые отказался быть ЗА нее.
В володин список попали:
* 2 литра воды в течение дня – 1 стакан натощак, 1 стакан за 30 минут до еды или вместо еды и 1 стакан через час после еды – итого 8 раз в день
* 8 разноцветных овощей и фруктов в течение дня
* обязательным условием марта месяца было исключение весов из жизни
* ежедневная прогулка вдвоем по их парку
В такие чудодейственные методы Зина не верила. Если уж радикальные методы не помогают – что сможет сделать такой простой способ?
Но договор есть договор. Решила испробовать…..
Зина – везунчик
Жизнь часто приносила Зине сюрпризы.
Она была везунчиком: не опаздывала на поезд и не сидела туманными ночами в аэропорту. Куда бы ни поехала Зина – там всегда ждала её хорошая погода. У Зины не отрывались случайно каблуки, не терялись документы и не захлопывалась дверь перед носом.
Если она искала место на парковке, ей оно сразу доставалось, наверное, потому что, парковаться она так и не научилась. Как ни старался её Володя терпеливо расставлять на тренировочной площадке бутылки с водой, рисовать схемы движения руля и полуокружности разворотов задних колес; парковка задом – не была Зининой сильной стороной, а уж парковка в узких местах – тем более. Когда она видела, как кто-нибудь лихо заруливал в стройный ряд припаркованных у тротуара авто-коней, с остатками каких то 20 см пустого пространства спереди и сзади, – для нее это было похоже на балет: красиво, но недостижимо. Она бы предпочла парковаться на Луне, где совсем нет машин. Или вот еще читала недавно, что появился уже прототип авто-парковщика – вот бы ей такой…
Честно сказать, Зина не была прирожденным водителем. Она уставала за рулём, хотелось пить, есть и все остальное. Так что ездила Зина за рулем как можно реже, потому что приходилось полностью концентрироваться на всех этих: посмотри налево, включи поворотник, теперь выжми сцепление – отпусти плавно – нажимай на газ – да не так – а потихоньку – … нет! нет! стой! – тормози – сейчас уже не успеешь…
Окружающие автомобили пугали Зину своей непредсказуемостью и бешеной скоростью. И она часто поддерживала на работе разговоры о том, что культуры у водителей нет никакой, а о дистанции все вообще забыли.
Володя не терял таки надежду привить Зине любовь к машине и к её круглому дню рожденья купил новенький сияющий фольсик с автоматической коробкой передач. Это значительно облегчило жизнь Зины, теперь ей хватало и рук, и ног на все переключатели. Но любовь к вождению не появилась. И дорога за рулем так и осталась для неё испытанием.
С регулярностью шесть раз в году, Зина приходила домой, понурив голову и пряча глаза от Володи. Надеясь, что можно будет всё быстро подкрасить и поменять в автомастерской по-тихому без огласки. Но он, конечно же, сразу догадывался и устраивал ей допрос с пристрастием. После этого, был личный досмотр автомобиля, который расставлял все точки над «И» и очень расстраивал Зину. Ущерб обычно был небольшим, но заметным.
Несмотря на путанность в показаниях, Володя начинал жалеть Зину и верить, что именно так и было: она ехала строго прямо со скоростью 60 км/ч, а этот козел её подрезал, да еще и толкнул сзади. И готов был идти разбираться с зининым обидчиком этим же вечером. Самый сложный случай был с трамваем.
Однажды Зина врезалась в трамвай, и утверждала, что трамвай был серебристого цвета, отсвечивал на солнце и из-за этого стал практически невидимым, а она, как раз, поворачивала налево. На Зине не было даже и царапинки, а вот машине повезло меньше. Володя долго молчал… А потом купил Зине новую авто-страховку самую полную: на случай, если машина вдруг решит рассыпаться на части без внешнего воздействия или повстречает асфальто-укладчика.
Обычно после таких эпизодов Володя забирал ключи на ремонт, и Зина радостно возвращалась в городской транспорт, где вся эта толчея и многолюдность давала ей время унестись в своих мыслях далеко-далеко.
Еще больше задумывалась Зина: отчего же ей так везет?
И не находила ответа, но все равно радовалась и благодарила Жизнь свою за везенье – искренне и часто. Благодарила…
Зина и Семён
Звали его Семён. Ему, в отличие от Зины, повезло только раз, но зато по-крупному…
Тогда давно он был маленьким уличным беспризорником, который мерз холодной осенью в подъездах и сжимался при звуке незнакомых шагов. Тогда стреляло в правом ухе и было больно глотать, а он все звал маму, а она все не шла и не шла.
И жутко хотелось есть, но больше всего хотелось, чтобы хоть кто-то был рядом. Тогда поколотили его местные мальчишки и натравили на него собаку. С тех пор, люто ненавидел он и тех, и других. С тех пор, когда он видел собаку, жуткий ужас сковывал его тело, не давал ни дышать, ни думать, а только «БЕГИ! БЕГИ» – стучало в висках. У него была мечта: постучать в любую из дверей, и чтоб она открылась, а оттуда вышла седая добрая бабуся и сказала: «ой, малыш! Ты же замерз! Заходи быстрее!»
А внутри сидит семья за столом и что-то бубнит телевизор, там внутри тепло и уютно, и пахнет вкусно-вкусно, и все друг друга любят. И пусть даже поругает кто-нибудь за то, что ты такой бестолковый. Но…..
У него не было никого. Он был совсем один.
Сейчас же Вы бы его не узнали: холеный, гладко причесанный. а запах… Как-будто он в магазине парфюмерии работал.
Но это было совсем не так. Семён никогда не работал, ни одного дня, и очень этим гордился. Так прямо и говорил: «А я не работал ни одного дня своей жизни. Нужды не было.»
Все свои нужды он отдал Зине. И она их с радостью обеспечивала.
Тогда, давным-давно, когда дверь перед ним открылась, и его стали отогревать, отмывать и отпаивать теплым ароматным молоком, он Зину боготворил. Он был счастлив, что получил наконец то, о чем долго мечтал: он купался в Зининой любви.
Его учили правильным манерам и обрастал он своим собственным имуществом.
Зина не умела отказывать, и он постепенно научился этим пользоваться. Знал, когда лучше спрашивать, и на какие кнопки Зининой души нажать.
Сейчас у него была большая трехкомнатная квартира с высокими потолками и евро-ремонтом. Была своя мягкая подушка и любимое кресло.
Потреблял Семён только суперсвежие продукты. К алкоголю был равнодушен. А вот работу не любил. Он не любил выходить из дома по расписанию, куда-то спешить и опаздывать. И вообще не нравились ему обязательства. Ему нравилось прогуливаться по парку и встретив случайно симпатичную девушку, завязать с ней приятный обольстительный разговор. ….
Как-то совсем незаметно он стал главнее Зины. Он просыпался, когда хотел, уходил, куда хотел и возвращался без предупреждения, не связывая себя никакими обещаниями.
Зина без слов выполняла все его требования, иногда даже добавляя что-то от себя и оплачивая для его блага что-то очень дорогостоящее, почему-то думала, что просто необходимо восполнить все, что он не дополучил в детстве, и вот именно таким путем идет воспитание в нужном направлении. Нужно дать шанс, нужно дать возможность.
А уж Семён ей обязательно воспользуется и будет благодарен. Он же такой умничка!
Володя был не согласен с Зиной. Говорил ей, что растет эгоист, но Зина только махнет рукой и выкинет эти неправильные мысли из своей головы. Зинина любовь была и слепа, и глуха.
Семён же с каждым днем все меньше думал о Зине, да и вообще все чаще стала она его раздражать, казалась уже не такой красивой, как раньше, а разговоры – вообще тоска зеленая – все одно и тоже. Скукотища!
Так что, почувствовал Семён себя взрослым, ему захотелось свободы. Стала мешать ему Зина.
Зина обсуждала его будущее с Володей в спальне.
Володя ее, как всегда, успокаивал: «Да никуда он от тебя не денется. Ему ж здесь удобно. Ты его итак черезчур балуешь. Его надо на дачу к нам отвезти – пусть поработает хоть чуть-чуть. А то в трутня превращается».
Но Зина все равно тревожилась и плохо спала, когда Семёна не было дома. Не отпускать не могла, и скрепя сердце, отпускала.
Семён всегда забывал ключи от дома. Поэтому, когда он хотел домой, то шёл к соседке Раисе Степановне, она развлекала его своими историями про аптеку и поликлинику, наливала ему молока и спешила звонить Зине. «Зиночка? Семён у меня. Ты не волнуйся. Да. Сам пришел.»
И тут же поспешно бросала Зина трубку, отпрашивалась с работы и почти бегом мчалась домой, по пути радуя Володю, что Семён вернулся наконец.
Резко звонил звонок в квартире бабы Раи, влетала Зина в расстегнутом пальто, бросалась к Семёну, хватала его на руки, гладила его рыжую грязную шерсть, прижимала к себе все его родные 8 кило, проверяла каждый сантиметр его тела, целовала на прощанье Раису Степановны, совала ей шоколадку в карман и счастливая несла его домой. По пути повторяя: ну, наконец-то дождались. Я ж тебя искала ходила, звала. Где вот ты был? Куда шлялся? Смотри, какой грязный весь, худой… неделю дома не было…
