А эта, похоже, была одна. И самостоятельна.
Хорошо или плохо, что его хозяин оказался женщиной, Дэль пока не знал.
Он вспомнил высокую, изящную, завернутую в дорогие цветные ткани Мирие Баегер. Она любила смотреть как секут плетьми рабов. В такие моменты ноздри её аристократического тонкого носа возбужденно раздувались, будто вдыхая чужую боль, рот кривился, глаза щурились. И она, слегка откинув голову назад, с видимым наслаждением наблюдала за работой палача.
Такую госпожу для себя Дэль точно не хотел. Впрочем, он никакую бы не хотел, будь у него возможность выбирать.
– Отмывай свои ноги, – Ветка неловко замялась, надеясь, что румянец не сильно виден, – и все остальное. А я пока принесу тебе полотенца и одежду. А эти твои лохмотья я выкину.
Дэль бросил мимолетный взгляд на ненавистную тряпку. Будто вобравшую в себя всю грязь его злоключений.
– Лучше сжечь, – нагло посоветовал, сжимая мочалку и изучающе наблюдая как при каждом сжатии из нее течет пена.
– Мойся, – Ветка выскочила из ванной комнаты с облегчением выдыхая, что не пришлось отмывать царственный зад незваного принца.
Минут чрез двадцать Дэль сидел на кухне, в старой кое- где заляпанной краской, клетчатой, красно- черной, рубашке и серых, широких, спортивных штанах. После ванны он, привыкший к жаре, замерз и Ветка выдала ему из своих запасов пушистые вязаные носки. Дэль потихоньку, перед тем как надеть, потерся о них щекой, уж больно мягкими и приятными были на ощупь.
Перед ним стояла небольшая чашка с жидкой манной кашей. И он, как велела хозяйка, очень медленно ел маленькой ложечкой. Ложечка называлась странным словом “чайная”.
Ветка нервничая и оттого в пятнадцатый раз читая инструкцию, размачивала гипсовый бинт в тазике.
– В поликлинику тебя надо, – ворчала она, – на рентген. Доел? – нетерпеливо спросила, тыкая пальцем в воду.
– Почти, – Дэль с трудом держал глаза открытыми, вода и еда сделали свое дело. Он чувствовал себя пьяным. Хотелось лечь прямо под стол и уснуть там.
– Тогда будем накладывать гипс, – она сунула ему в ладонь свернутый трубкой бинт, шмякнула сверху на больную руку мокрую и холодную ткань, и объяснила, – поможет зажить твоей руке. Только дай ему высохнуть, не шевели рукой.
Дэль, у которого от прикосновений холодной тряпки прошла сонливость, внимательно смотрел как она мотает поверх ткани белые ленты.
– Можешь задавать вопросы, если тебя что-то интересует, – разрешила Ветка, заметив его заинтересованный взгляд, – все равно, придется рассказывать тебе, что здесь и как.
– Госпожа не обязана мне ничего объяснять, – осторожно возразил он.
– Придется, иначе ты можешь попасть в передрягу гораздо худшую, чем сейчас, – Ветка осторожно, ножницами, срезала торчащий из-под бинтов гипс, – все, можешь идти. Сейчас я тебе в большой комнате организую спальное место.
– Я могу и тут лечь, здесь очень удобно, – Дэль кивнул на неубранный матрас.
Ветка тяжело вздохнула.
– Во-первых, это кухня, а не спальня. Тут едят и готовят пищу. Во-вторых, если тебя просквозит после ванны, то угадай кому придется тебя лечить?
Дэль, помня о её разрешении задавать вопросы отважился спросить.
– Неужто вам, госпожа? Здесь нет лекарей?
– Иди сюда, – Ветка поманила его пальцем к окну, – посмотри внимательно и найди хотя бы одного человека похожего на тебя.
Он послушно подошел и стал рассматривать мир за окном. Людей было много, они ходили, как показалось Дэлю, хаотично, но потом он понял, что все они двигаются целенаправленно, в понятном им направлении. И все они были такие как Ветка: небольшие и светлые. В странной одежде разных цветов, с разноцветными нитями на голове. Но больше всего его поразила зелень, она была кругом. Маленькая, большая, очень разная. И вода крупными каплями падала прямо с неба! Оседая на прозрачной преграде, закрывающей окно. Дэль смотрел на ожившие древние легенды и не верил своим глазам.
Он потянул руку и пальцы наткнулись на прозрачную и холодную твердость.
– Как вы заставили замереть воду? – вырвалось у него.
– Что? – удивилась Ветка, – а, ты про стекло? Это не вода. Это твердое вещество, как видишь прозрачное и хрупкое. Легко бьется, осколками можно сильно порезаться. Будь осторожнее.
– А с неба? Тоже не вода?
– С неба как раз вода.
– Так много, – зачарованно произнес он, – настоящее чудо.
– В твоем мире мало?
– Намного меньше, – Дэль с неохотой убрал руку от стекла, – почти нет.
Он рассматривал зелень за окном, прохожих. Несколько прошли ведя на веревке неизвестных, лохматых, зверей.
– Посмотрел? Есть там кто-нибудь, хотя бы чуть-чуть похожий на тебя?
– Все такие как вы, госпожа.
Она довольно кивнула.
– Как ты думаешь, что будет если я приведу тебя к лекарю?
– Он не будет знать как меня лечить? – неуверенно предположил Дэль не понимая, к чему она клонит. Манера новой хозяйки задавать вопросы раздражала.
– Не только, помимо этого, – Ветка вполне дружелюбно улыбнулась, – в твоем мире отказались бы заполучить редкую зверюшку, разумную, умеющую говорить?
Дэль почти не раздумывал над ответом.
– Нет, думаю не отказались бы, как любую редкость. Такая зверюшка была бы хорошим развлечением.
– Так с чего ты решил, что здесь иначе? – она усмехнулась.
– Здесь не иначе? – он осторожно зевнул и положил руку на подоконник. Легендарный Баррум в реальности оказался не таким уж идеальным. Белая поверхность неприятно холодила пальцы.
– Знаешь, смотря с чем сравнивать, – она нахмурилась, – пойдем, будем тебя спать укладывать.
Дэль, пока шел следом за ней, украдкой рассматривал место своего обитания. С одной стороны, маленькое пространство, даже в его скромном замке было намного больше места и комнаты намного просторнее. А с другой стороны, поразительная роскошь. На подоконниках, в горшках, растения. Некоторые даже цвели. Необыкновенная редкость для мира Дэля. На полу разные ковры, цветные, искусной работы. Много, как ему показалось, мебели. И стены не из привычного серого камня. На одной цвели золотистые узоры на коричневом фоне, на другой, на светлом фоне вились длинными стеблями от пола в потолок, коричневые, переливающиеся листья. На окнах висели полотнища ткани. Неужели им не нашлось другого применения? Вон той, светлой и прозрачной, украшенной искусной вышивкой, хватило бы на большое красивое платье для хозяйки. И вода, много воды. Так много, что можно принимать ванну каждый день. Может тут и “лодки” есть?
Ветка велела ему сесть в кресло. И он, проваливаясь в непривычную мягкость даже испугался, что его сейчас затянет вглубь, как в зыбучие пески. Еле удержался, чтоб не ухватиться за пухлые подлокотники.
Она тем временем развернула диван, застелила его белоснежной тканью. Подушка была та же, с кухни, мягкая.
Одеяло Ветка вытрясла на балконе, и оно было слегка влажным.
– Ну вот, – она положила одеяло, – можешь спать. Только руку держи поверх, пока гипс окончательно не высохнет.
Он неловко выбрался из кресла и полез на диван, тот пружинил и жалобно поскрипывал.
За окном убаюкивающе шумел дождь.
“Вода с неба, это очень странно, все-таки, наверное, так бывает только в Барруме”, – проваливаясь в сон подумал Дэль.
Глава 4. Исключения из правил
“Когда старая дева заплетет тирезе и дерево Раум соединит свои ветви в одну
Погибший воин станет учеником и коснется потерянного”
Второй свиток предсказаний Талиша строфа двадцать восьмая.
Когда Дэль проснулся все так же шел дождь. Капли звонко стучали по чему-то за окном, видимо, этот звук его и разбудил. Он инстинктивно дернулся ища, по привычке, меч на поясе, но нащупал только одеяло, мягкое и тонкое. Пальцы сжали ткань до хруста.
Сел, посидел несколько секунд, и откинулся обратно на подушку. Та упруго спружинила под головой. В Тайгаре, да и повсеместно на Ари вместо таких подушек использовались круглые и твердые валики из войлока. Внутри жесткая шерсть приво, снаружи более мягкая – веймаха. А здесь, снаружи, светлая и шелковистая ткань. А внутри? Он осторожно отогнул край наволочки, там тоже была ткань, только голубая с рисунком. Интересно, какое животное может дать такую тонкую шерсть?
Потолок был белым, как и в других помещениях этого маленького жилища. “Может ли это быть Баррумом?” – спросил себя, – “воды тут много, растений полно. Описание очень подходит. Правда, в Барруме не должно быть странных белых существ. Да и существа эти, если судить по Ветке, не жаждут видеть посторонних в своем мире”.
Непонятное место, загадочное.
И хозяйка слишком заботливая, неправильная. Накормила, сама сопроводила его в ванну, постелила постель. Таких хозяев не бывает. И слуг у нее, похоже, нет. А дом, судя по обстановке, очень богатый. И источники воды есть, да такие, за обладание которыми на Тайгаре убьют не задумываясь. А на потолке прозрачные украшения висят, искрятся красиво. Может, это её личные покои? Женщины любят роскошь.
Вид из окна был с высоты, как из башни замка, а то и выше, значит, внизу есть еще комнаты, наверняка. И если это её личные покои, то как она собралась его использовать ?
Дэль аж подскочил от такой дикой мысли, потряс головой, избавляясь от лезущих дурацких предположений. Следует выяснять обстановку и помочь в этом может только хозяйка, значит, нужно её задобрить.
Он осторожно встал, решив, что лежать, раз уж проснулся, смысла нет. Потоптался по необычно мягкому полу, думая, что делать. Помахал замотанной рукой, непривычно тяжелой, чуть не сбил со стола прозрачный сосуд. Сумел извернуться ухватить его здоровой рукой, сосуд был сделан из “застывшей воды”, такой же, как на окне.
Обойдя комнату на два раза, выглянул в балконную дверь и, наконец, решился выйти в кухню, посчитав, что раз уж его не привязали или не приковали и не сказали: “сидеть здесь и ничего не трогать”, то можно поискать хозяйку.
Пока шел, все так же рассматривал, удивляясь, обстановку. В Тайгаре такое количество тканей и стен разных цветов считалось бы вызывающей роскошью.
– Выспался? – Ветка сидела за столом в кухне и что-то писала в маленьком блокнотике. Палочка в её руках была очень похожа на цотл – кисть для письма. Но похожесть была только внешняя. Нигде не было баночки для чернил и свитка.
– Да, благодарю, – Дэль решив, что тянуть с задабриванием хозяйки нечего, нужно продемонстрировать послушание, опустился на пол возле стола, как раз около ног Ветки.
– Что это ты надумал? – Ветка отложила ручку в сторону и нахмурившись смотрела на него.
Дэль опустил голову, так, чтоб не было видно выражения лица.
– Выказываю свою покорность. Я недостаточно низко склонился? Госпожа недовольна?
– Да, – Ветка махнула рукой вверх, – отныне ты не сидишь на полу.
– Как прикажете, госпожа, – Дэль поднялся с пола и встал у нее за спиной, похоже, затея угодить хозяйке потерпела сокрушительное фиаско.
Ветка положила пальцы на ноющие виски.
– Ты издеваешься? – спросила сердито, разворачиваясь к нему.
– Нет, госпожа, – сообщил он старательно не поднимая головы и всем видом демонстрируя полное раскаяние, – я никогда не посмею позволить себе такое неуважение к госпоже.
Ветка оглядела его с ног до головы. Принц всем телом старался выказать покорность: голова склонена, руки за спиной. Вот только напряженные, развернутые плечи выдавали, что характерец у принца тот еще. Не зря же “военначальник”. Уже, небось, целую стратегию разработал.
– Значит так, в любой комнате, при мне или без меня, стоишь, если хочешь стоять и сидишь, если сам хочешь сидеть, не спрашивая разрешения, – она шумно выдохнула, надеясь, что формулировка понятная, – не на полу. Для того чтоб сидеть есть диваны, кресла, стулья и вот, – она наклонила голову к плечу, – табуретки.
– На полу сидеть нельзя? – Дэль даже обрадовался, что выяснил причину того, отчего она сердится.
Тонкие пальцы снова взлетели к вискам.
– Не принято, – пояснила она, – пол может быть грязным, или холодным. Так что считай, что нельзя. Хотя, если хочешь испачкать задницу, то можешь плюхаться в любую понравившуюся грязь. Сюда садись, – она ткнула пальцем в сторону табуретки напротив, – и, надеюсь, мне больше не придется тебя в этом вопросе контролировать.
Дэль сел, хозяйка оказалась не так проста, как показалась на первый взгляд.
Ветка взяла ручку и нацелилась на блокнот.
– Вопрос первый, чем ты питаешься?
– Что? – растерялся Дэль.
– Раз ты не из этого мира, – пояснила она, – то незнакомая еда может тебе навредить. Вплоть до того, что ты умрешь.
– А то, белое, жидкое?
– Молоко? – уточнила Ветка – то, что пил вот здесь? – она кивнула на угол кухни.
– Нет, то, что я ел после ванны, чайной ложечкой, – он с трудом произнес это слово.
– Манная каша, – улыбнулась Ветка детским воспоминаниям неизменно возникающим в памяти при этом словосочетании, – временно сойдет, но тебе нужно чуть разнообразить меню. Пока что, ты можешь есть манную кашу на воде, пить кофе с молоком, – она постучала ручкой по блокноту, – м-да, весьма скромный список.
– У себя дома мы едим приво. В сезон добавляем корней касарх, тушим их вместе с мясом приво. Есть еще веймахи, но их мясо жесткое, вся мягкость уходит в шерсть. И еще черви асаи.
– Черви? – уточнила Ветка, непроизвольно сглотнув, перед глазами сразу предстал азиатский рынок и вок с дымящимся маслом, полный жареных кузнечиков. И прочая экзотика вроде копченых скорпионов.
– Чтоб поймать асаи нужна удача, они чувствуют шаги и зарываются глубоко в песок, там, где их не достать, А пытаться вытащить асаи из-под многих слоев песка опасно, может задушить.
– А какого размера эти…асаи? – осторожно уточнила Ветка представляя дождевого червя пытающегося придушить двухметрового Дэля.
– Разные, бывают толщиной с мою ногу и не очень длинные, бывают толщиной с меня и очень длинные, тогда удается накормить весь замок и запастись едой. Самые вкусные это только что вылупившиеся, из гнезда. Они очень нежные на вкус. Но асаи очень старательно охраняют свои гнезда.
– Не сомневаюсь, – Ветка встала и налила себе стакан воды, опрокинула одним глотком, – боюсь, ни приво, ни корней, ни асаи я для тебя найти не смогу. Даже нечто похожее навряд-ли. Так что, придется путем экспериментов подбирать тебе земную пищу.
– Да, госпожа, – согласился Дэль склонив голову.
