Сила желания
Петр Лопатовский
По пути на работу юрист Борис Вершинский спасает жизнь попавшему в беду незнакомцу. Этот человек, желая отблагодарить Бориса, предлагает ему исполнить три его самых заветных желания. Вершинский соглашается и озвучивает первое пришедшее ему в голову. При этом считая, что всё это какая-то шутка. Впрочем, его новый знакомый и не думал шутить. А сам юрист даже не представлял, чем обернется для него и его близких эта встреча.
Петр Лопатовский
Сила желания
Высокий молодцеватый брюнет, в строгом синем костюме подошел к зеркалу в прихожей и поправил галстук.
– Дорогая, я сегодня буду рано, так что смогу забрать Катю с катания – сказал он супруге, продолжая смотреть в свое отражение.
Звали этого мужчину, Борис Вершинский. К нему подошла миловидная женщина лет тридцати, с густыми русыми волосами и нежно обняла мужа за шею.
– Это очень хорошо, а то Оле ещё не здоровится, и мама сегодня не сможет с ней посидеть – произнесла она и поцеловала Бориса в щеку.
Вершинский вышел из квартиры и спустился на лифте вниз. Когда он открыл дверь подъезда, то его сразу ослепил яркий солнечный свет. Погода стояла просто прекрасная и именно такая, какая нравилась Борису – солнечно, не жарко и с ветерком. Он подошёл к автомобилю и достав ключи, нажал кнопку на брелоке. В этот момент его охватило неприятное чувство тревоги, как будто вот-вот, что-то может случиться. Еще пять лет назад, когда ему было тридцать, Вершинский был абсолютно счастлив. Он занимался любимым делом и был полон сил и энергии. Рядом были его жена Марина и две дочки: старшая Катя и только что родившаяся Оля, которых Борис очень любил. В ту счастливую пору, его полностью устраивала работа юрисконсульта в крупной энергетической компании, и он даже не помышлял о чем-то другом. Однако в последнее время, его всё чаще посещали сомнения. Так ли он живет, как хочет? Всё ли он сделал, на что был способен? В конце концов, не пора ли сменить сферу деятельности или хотя бы компанию? В такие моменты Борис ощущал беспокойство и тревогу, но вместо того, чтобы попробовать что-то изменить, он просто ждал, когда эти ощущения пройдут сами собой. Если этого не происходило, он мог позволить себе даже выпить лишнего, пытаясь заглушить внутреннее напряжение. Впрочем через мгновение, охватившая Бориса тревожность ушла, как будто её и не было. Усевшись в свой серебристый Volvo XC90, Вершинский включил любимый джазовый сборник и завел мотор. В это солнечное утро, он решил поехать на работу более длинным, но при этом более красивым маршрутом. Ему очень хотелось проехать вдоль границы парка, среди окрашенных золотом осенних деревьев, наслаждаясь этим солнечным утром. С юга Москвы, где жил Борис, до его работы ехать было совсем не далеко. Когда он проезжал мимо одной из аллей парка, перед ним на дорогу выбежал человек. При этом он активно размахивал руками, по всей видимости, прося остановиться. Это был мужчина лет пятидесяти, в рыжей замшевой куртке и белых льняных брюках. На плече у него висела большая кожаная сумка. Вершинский ехал довольно медленно и успел вовремя затормозить. Незнакомец подбежал к Борису и торопливо заговорил:
– Дико извиняюсь. Мне кажется, что меня преследуют какие-то люди. Вы не могли бы мне помочь, провезите меня хотя бы до того перекрестка, чтобы они не смогли меня догнать.
Незнакомец выглядел вполне безобидно, и не вызвал у Бориса никаких подозрений.
– Конечно садитесь – сказал он и открыл дверь.
Вершинский подождал пока незнакомец сядет на пассажирское сиденье и рванул с места.
– Если хотите, я могу подвезти вас куда вам нужно – сказал Борис, когда они отъехали достаточно далеко.
– О, это было бы очень любезно с вашей стороны. Но, мой офис находится на Маховой, это в центре, вам наверно будет не удобно туда поехать.
– Я не спешу, к тому же сегодня почти нет пробок.
– В таком случае, благодарю.
Незнакомец снял с плеча сумку и положил её себе на колени.
– Лунц Генрих Оттович – представился он.
– Борис Аркадьевич Вершинский.
– Вы очень меня выручили, Борис Аркадьевич.
– Бросьте, я ничего такого не сделал. А кто вас преследовал? Вы их знаете?
– Нет, но причина их действий мне вполне ясна. Дело в том, что я возглавляю фонд по возврату утраченных ценностей в Россию. Сегодня мне повезло и удалось приобрести очень редкую книгу, одну из первых напечатанных в нашей стране. К сожалению, продавец соглашался на встречу только в том парке. Многие почему-то уверены, что у деревьев нет ушей и глаз, а на деле, лучшее место для таких встреч – это кафе, в котором полно народа. Видимо за продавцом следили, но не были уверены в подлинности книги. Когда я её взял, у них отпали все сомнения, и они решили меня ограбить. Я, хоть и покажется не скромным, известная личность в антикварном мире и моему мнению доверяют. С такими людьми мне уже приходилось встречаться в силу своей работы и могу уверенно сказать – ради своей цели, они ни перед чем не остановятся.
– Ну, закончилось всё вроде хорошо.
– Это верно.
– Знаете Генрих Оттович, то, что вы делаете, достойно всяческих похвал – одобряюще покачав головой, сказал Борис.
– Не мне судить. Должен сказать, что мне это просто нравиться, вот и всё. А вы простите за не скромный вопрос, кем работаете? – спросил Лунц, проверив содержимое своей сумки.
– Я юрисконсульт, в одной крупной энергетической компании.
– Это же замечательно, я обожаю юристов. Кстати, руководство фондом не единственная моя работа. У меня много других занятий, причем в разных сферах жизни.
– О, вы не сказали слово бизнес, а сказали занятие. Не часто можно услышать это слово.
– Мне не нравится слово бизнес. Его очень опошлили за последние годы. А занятие – это то, чем человек на самом деле занят.
– Пожалуй.
– Знаете что, Борис Аркадьевич, увольняйтесь из своей компании.
– Простите? – не понимающе произнёс Вершинский.
– Увольняйтесь и переходите ко мне. Уверяю вас, условия, которые я вам предоставлю, будут гораздо лучше, а работа интереснее.
– Спасибо, конечно, но я люблю свою работу и слишком долго её ждал, так что видимо откажусь.
– Ну что же, я понимаю ваше недоверие. Тем не менее позвольте мне вас отблагодарить.
– Не стоит. Я сделал то, что должен был сделать каждый в такой ситуации.
– Ну, если бы все так поступали, этот мир был бы совсем другим сейчас. Хочу вас спросить. У вас ведь есть какие-то заветные желания?
– Конечно, как у всех. Хотя я не готов прямо сейчас их четко сформулировать.
– Ну назовите хотя бы одно.
–Мм, ну вот, например. Недавно я разговаривал со своим приятелем, который работает в медицинской сфере. Так вот он мне сказал, что обнаруженный в начале года вирус нового птичьего гриппа, гораздо опасней, чем о нём говорят. И если это выльется в эпидемию, то она будет страшнее тех, с которыми мы сталкивались до этого. Он ещё добавил, что один сибирский институт способен получить вакцину от этого вируса, но для её разработки нужны большие средства., которых у них нет. На господдержку, им по каким-то причинам рассчитывать не приходится. Так вот, я бы очень хотел, чтобы мы, в кое-то веки, были готовы к такой угрозе заранее и создали вакцину пока есть время.
– Хм, а это очень интересно, что вы сейчас рассказали. Вы не помните название этого института?
– Помню, Новосибирский институт вирусологии.
– Замечательно, я выясню всё по этой теме. О, мы уже рядом, вон то здание видите. Остановитесь около него.
Борис подъехал к бордюру и остановился.
– Хотите, я покажу вам свою коллекцию картин русских мастеров, конца девятнадцатого века? – хитро улыбаясь, спросил Генрих Оттович.
– У вас подлинники? – удивился Вершинский.
– Ну, на копии я бы вас не позвал.
– Должен признаться заинтригован.
– Тогда идемте.
– Тут вроде парковка запрещена – произнёс Борис, посмотрев на знак.
– Не беспокойтесь, для вас парковка разрешена и бесплатная.
– Раз так, я пожалуй, не откажусь. Но у меня не очень много времени.
– Коллекция не большая, так что не волнуйтесь.
Вершинский и его попутчик вышли из машины и направились к центральному подъезду.
На входе их встретил высокий человек, довольно мрачного вида и с бельмом на правом глазу.
– Рад видеть вас, Генрих Оттович – произнес он оперным басом.
– Здравствуй Григорий – мягко произнес Лунц и улыбнулся.
– Это директор музея моего фонда – сказал он Вершинскому, когда они вошли.
Поднявшись на пятый этаж, Борис и его новый знакомый прошли к двери с номером 555 и табличкой: Фонд «Культурное наследие». Генрих Оттович отпер дверь и вошел в просторный кабинет, богато обставленный мебелью в классическом стиле.
– Я сделаю пару звонков, а вы можете посмотреть картины – сказал Лунц и сел в кожаное кресло.
Борис подошел к стене, на которой были развешены около десятка картин. Его стразу впечатлило высокое мастерство работы художников. В большинстве своем, это были простые натюрморты и пейзажи, впрочем прекрасно написанные. Но три полотна заинтересовали Вершинского по-настоящему. Самое большое из них, представляло собой морскую бурю, в которой терпели крушение сразу три корабля. Подпись под картиной говорила, что её автор сам Айвазовский. Что странно, в отличие от подобных его картин, на этой не было спасающихся на шлюпках моряков. На второй картине, которая называлась «Конец пути», была изображена дорога, идущая вдоль опушки леса и у её края небольшой земляной холмик, с воткнутым в него березовым шестом. Возможно холм – это чья-то могила, а шест – символизировал крест над ней. Хотя, может быть художник имел в виду воткнутый в землю посох путника, который где-то присел отдохнуть. Подпись под названием картины, была очень неожиданной – Казимир Малевич. Третья картина была портретом мужчины с бакенбардами, высоким лбом, и редкими седыми волосами. На его шее был повязан черный платок, из-под которого выглядывал белоснежный воротник сорочки. Особенно привлекали внимание его глаза. Они были настолько живые и выразительные, что Вершинский даже вздрогнул, когда подошёл к портрету. Не меньшее впечатление на него произвела надпись на раме под картиной: «И.Е. Репин. Портрет Ф.А. Лунца». Действительно, некоторое сходство между человеком на портрете и Генрихом Оттовичем присутствовало. Такой же, немного выдающейся вперед волевой подбородок, прямой нос и густые брови.
– Простите, а это чей портрет? – спросил Борис, заметив, что Генрих Оттович закончил разговаривать по телефону.
– Это мой предок, Франц Арнольдович. Статский советник. Наша семья уже почти полтора века служит России верой и правдой.
Вершинский хотел было спросить, как сложилась судьба предков Лунца в период сложных отношений России и Германии, в первой половине двадцатого столетия, но подумал, что это будет неловко.
– И его действительно написал Репин? – спросил он.
– Да. Вот вы удивляетесь, а они были знакомы, и Илья Ефимович написал несколько его портретов. Однако сохранился только этот.
– Надо же. А этот морской мотив, и правда написал Айвазовский? Не знал, что у него есть сюжет с тремя кораблями.
– Да, Айвазовский. Здесь какая-то аллегория, впрочем, в чем её смысл я уже не помню. Это полотно он никому не показывал при жизни, а мне его удалось купить в Амстердаме, в одном антикварном салоне.
– Это большое везение.
– Не могу не согласиться, повезло. Я смотрю, пейзажи и натюрморты вас не сильно вдохновляют.
– Да, хотя вот эта картина меня заинтересовала. Разве Малевич писал натуралистические композиции? Он же абстракционист и я, честно говоря, вообще сомневался, умел ли он нормально рисовать.
– Ну почему же не умел. В последние годы он писал много реалистичных портретов, в том числе и самого себя. Однако эта картина, конечно, особенная. Эта единственная картина в таком роде, которую он написал. И возможно, хотя я не уверен, последняя его работа.
– Как вы думаете, а что он имел в виду? – спросил Борис.
– Могила это или нет? Этот вопрос задают все, кто видел картину. Мне думается, что тут изображен посох путника, который он оставил, так как достиг конца пути. А что с ним было дальше, это вопрос, на который каждый ответит сам.
– Да, мне тоже так кажется. Прекрасная коллекция. Думаю, вам было не просто её собрать.
– Очень не просто. Полагаю вы задаетесь вопросом, почему я не передал всё это в музеи.
– Вовсе нет.
– Я всё равно отвечу, просто чтобы у вас не было сомнений. Я хочу купить ещё две картины российских художников начала двадцатого века, ранее неизвестные публике и тогда уже передать их все в Русский музей в Санкт-Петербурге.
– Это очень щедро с вашей стороны.
– Для меня это важно, что тут скажешь. Я рад, что вам понравилась коллекция, и вижу, что у вас пытливый взгляд и очень хороший вкус в живописи. А теперь, хотел бы вернуться к нашему разговору. Я выясню всё, что касается и этой вакцины, и сибирского института, в этом не сомневайтесь. Впрочем, это ведь не единственное ваше желание, ведь так?
– Послушайте, Генрих Оттович, я наверно могу что-то еще добавить, но если бы вам удалось чем-то помочь в вопросе получения вакцины, то это уже очень много.
Лунц пытливо посмотрел на своего гостя и сказал:
– Я, конечно, не возьмусь доставить вас на Луну, да и даровать бессмертие не в моих силах. Но мои возможности, и не только финансовые, весьма широки, а то, что вы сделали для меня сегодня, бесценно. Поэтому прошу, назовите мне три ваших самых заветных желания, и я с удовольствием выполню их. Если хотите, то будем считать, что одно вы назвали, а другие вы назовете мне позже.
