Михаил Бард "Невеста призрака"

Призрак устроил ей ужин, и потому было бы нелепо отплатить ему шутливой или трагичной песней. Изабель решила исполнить мягкую, нежную, лиричную арию, которая в зале никогда не вызывала трепета у мужчин, но заставляла плакать женщин. Она пела, по привычке сжав ладони под грудью, контролируя дыхание, голос, следя за ритмом, нотами. И её песня, отражаясь от стен буфета, наполняла плотными звуками мрачный пустой воздух.

Когда Изабель закончила и открыла глаза, она вздрогнула. Лицо Призрака было полно невыразимого страдания. Он протянул к ней дрожащую руку, но не посмел коснуться лица девушки.

Их взгляды встретились. И перед Изабель стоял уже не устрашающий, загадочный мужчина, а юноша с разбитым сердцем, полный чувств и эмоций.

– Изабель…

Она мотнула головой, ничего не ответив. Призраку потребовалась пара мгновений, чтобы взять себя в руки и вновь стать не человеком, но мраморной статуей оперного театра.

Призрак не говорил ни слова, в то время как лицо Изабель пылало от стыда и сдерживаемых слёз. Петь для работы и исполнять серенады для единственного слушателя – разные вещи.

И то, и другое давалось ей тяжело. Навевало давно похороненные воспоминания.

– Уже поздно, – наконец, прервал тишину он. – Я провожу вас.

– Не надо!

Он улыбнулся.

– Я сделаю это вне зависимости от вашего желания. Решайте сами, хотите вы видеть, откуда я нападу, или нет.

Он взял трость, надел цилиндр, прошёл с Изабель до кабинета. И, пока она собиралась, чтобы как можно быстрее сбежать, Призрак уже облачился в тёплое пальто.

– Предупреждаю, – произнёс он. – Если вы по дороге не возьмёте меня под руку, я подхвачу вас за талию.

Изабель вновь встретилась с ним взглядом. Она была слишком уставшей, чтобы спорить, да и пение уничтожило её последние душевные силы.

Взяв Призрака под локоть, она ожидала ощутить холод и твёрдость мрамора. Но мужчина оказался тёплым и вполне себе… человечным.

Изабель спрятала лицо под шарфом, зажмурившись от колючего мороза улицы. Призрак не повёл её к станции метро, не остановил такси и не пошёл с ней пешком. Он привёл Изабель на одну из крытых парковок к чёрному автомобилю.

Сжав губы в линию, девушка на всякий случай запомнила номер машины. Это ничего бы ей не дало – полиция пробивает номер по базам данных только в случае угона – но всё равно было приятно знать и помнить хоть что-то такое о Призраке, что было недоступно для других.

Она села в автомобиль, ожидая ощутить внутри запахи сырости, гниения, разложения, но в салоне пахло только парфюмом Призрака.

Он прогревал салон, в то время как Изабель не сводила с него взгляда.

– Что такое, дорогая Изабель?

– …в водительских правах вы тоже в маске?

Он расхохотался. Только сейчас, едва оправившись от ужаса, Изабель услышала, какой у него мелодичный и приятный смех, какой красивый голос. А может, она уже слишком устала, чтобы бояться.

– Смею вас заверить, там я тоже П.О..

Изабель вздохнула. На честный ответ она и не надеялась.

– Изабель.

– Что?

– Вы одиноки?

Так! Это ей уже совсем не нравилось!

Призрак мельком взглянул на её сложенные на коленях руки. На безымянных пальцах не было колец.

– Вы же меня ненавидите, – прохрипела она.

– Так и есть, – кивнул он, выезжая с парковки. – Искренне и пылко.

Бесполезно у него что-либо спрашивать, он лжёт так, будто был не Призраком Оперы, а призраком казино!

– Что если не одинока?

– Что ж, – улыбнулся он. Свет уличных фонарей скользил по его спокойному лицу, блестел в маске, – тогда готовьтесь к похоронам.

Он хмыкнул, скосив на неё взгляд. Странно, почему от его шутки Изабель не свалилась от хохота.

– Одинока, – ответила она, отвернувшись к окну. – И не хочу ничего менять. Я должна сосредоточиться на работе.

– Разве я предлагал это исправить?

Лицо Изабель вспыхнуло от очередной улыбки Призрака.

– Но я принял к сведению, что вы рассматриваете меня, как спутника жизни.

Она провела рукой по лицу, пряча вспыхнувший в нём жар. Теперь он дразнился, хотя сначала был злым, как чёрт, а потом манерным, как Дьявол в постановках. Очевидно, его настроение менялось из-за голоса Изабель.

Она протяжно вздохнула. Чёртов голос. Как бы он не довёл до очередной беды…

Дальнейшая дорога прошла в молчании и, к счастью, без происшествий. Призрак остановился у подъезда Изабель и, выйдя, открыл дверь перед девушкой, подал ей руку. Сжав его ладонь, она выбралась из автомобиля.

И, прежде чем она успела отнять руку, Призрак поднёс её к губам и учтиво, нежно поцеловал костяшки пальцев.

– Мадемуазель Идо, – он улыбнулся, видя её замешательство. – До завтра.

– Да, – она убрала дрожащую руку. – До завтра.

Она сделала пару шагов к подъезду дома.

– Когда закончите с репетицией, приходите на малую сцену, к органу, – окликнул её Призрак. – У меня тоже есть чудесная ария для вас.

Он споёт для неё? Изабель обернулась, но не увидела реакции Призрака. Отсалютовав ей, он вернулся в машину и скрылся в зимней ночи.

Глава 4

После внезапного свидания Изабель спала беспокойно, но снились ей далеко не кошмары. Призрак Оперы в её снах был всё таким же недосягаемым, таинственным, устрашающим, вот только говорил и пугал он её куда меньше.

Гораздо больше в её беспокойных снах было поцелуев.

Проснувшись, Изабель скрежетала зубами, стискивая пальцами одеяло. В ту же секунду она запретила себе думать об этом сумасшедшем и закрепила своё решение, дав себе звонкую, бодрящую пощёчину.

Выйдя из дома на полчаса раньше, Изабель купила крепкий кофе и пару булочек – на завтрак и обед. Ела она тоже на ходу, грея замёрзшие пальцы о горячий картонный стаканчик.

В этот раз Жиль, наученный горьким (или точнее – горчичным) опытом не решился пугать Изабель, за что она была ему благодарна. Более того, в кабинете не было ни следа Призрака Оперы: ни записок, ни цветов – за это она была благодарна вдвойне.

Увы, день не мог быть идеальным вечно. Сегодня на репетицию решил явиться Гаскон, от чего Изабель пробрала нервная дрожь. Начальство должно было контролировать новичков – это нормальная практика в любом театре, но волновалась девушка каждый раз, как в первый.

– Ну, чем расстроишь, Идо?

Изабель перевела взгляд на либретто, силясь вспомнить хоть что-то о работе и выкинуть из головы пресловутого Призрака Оперы.

– Я внесла кое-какие правки, – сказала она, убрав за ухо ручку. – Вместе с труппой распределили роли, разобрали текст. Хотите взглянуть?

Гаскон кивнул и сел в одно из кресел в зрительном зале. Прерывисто выдохнув, Изабель подбежала к сцене, стараясь не коситься на пятую ложу. Сейчас ведущие артисты сидели на стульях с текстами в руках, в танцевальном классе с массовкой работали хореографы. Через пару недель репетиции массовки и артистов станут совместными.

Сегодня в планах было разучить несколько арий первого акта.

Заиграл оркестр, артисты принялись исполнять роли, заглядывая в тексты, в то время как Изабель порой прерывала их, отдавала распоряжения, а потом велела продолжать. Она так волновалась из-за Гаскона, что стала втрое придирчивее к своей работе, чем обычно.

На работу в «Lacroix» было сложно попасть, и сейчас девушка думала, что любая ошибка могла привести к увольнению.

Впрочем, тогда Призрак Оперы исчез бы из её жизни.

Так! Не думать!

– Нача-а-а-альник, – в какой-то момент стал канючить Жиль. – Вы на неё плохо влияете. Из от вас подцепила ваше невыносимое занудство!

– Жиль! – ужаснулась Изабель.

– Ничего-ничего, – махнул рукой Гаскон. – Тебе полезно, Жакоте, когда тебя гладят против шерсти.

Вздохнув, Жиль негромко и язвительно передразнил его и оправил волосы, вернувшись к роли. Правда в знак протеста он стал коверкать слова и кривляться.

Следовало отдать ему должное, кривлялся он так талантливо, что артисты стали хихикать, и даже Гаскон в какой-то момент хмыкнул.

– Идо, подойди сюда.

Изабель кивнула и подбежала, чувствуя, как пышные волосы подпрыгивали с каждым шагом. Её руки похолодели, колени тряслись, сердце готово было выскочить из груди, пульс грохотал в ушах.

– Что-то не так?

– Нет, – он нахмурил густые брови, глядя на артистов. – Всё в порядке. Да и, вижу, с коллективом ты подружилась.

– Ну…

– Идо, – он потёр шею. – Постановкой заинтересовался Бувье.

Журналист, пытавшийся выяснить, кто такой этот загадочный Призрак Оперы.

– Он – заноза в заднице, – бурчал Гаскон. – Пронырливый, вечно везде лезет, вечно всё хочет знать. Но неважно. Тебе придется иметь дело с журналюгами, если работаешь в известном на всю страну театре, – он стал мрачнее. – И знаешь, Идо, я терпеть не могу Бувье, но мы можем использовать его в своих целях.

– Исп…

– Да. Ты новенькая, миловидная, хорошо себя зарекомендовала. Скажи… наша главная знаменитость, наш злой дух уже вышел с тобой на контакт?

Изабель сжала губы в линию, вспомнив вчерашнее свидание.

– К чему вы клоните?

– Люди любят драму, любопытные сюжеты, – пожал плечами Гаскон. – Что скажешь, если мы разрекламируем твою постановку? Громко разрекламируем. Заявим в прессе, что её поставила невеста Призрака?

Изабель нахмурилась.

– Нет.

– Идо…

– Мсье Мартен, – не сдержалась она, её щёки пылали от гнева. – Это театр или бордель?

– Это бизнес, Идо.

Она стиснула пальцами либретто.

– Я сказала нет.

– Но почему? Это же гарантированная слава.

– А кем я буду без Призрака?! – вспылила она. – Как вы дальше разовьёте сюжет?! Может, забеременеть от него заставите?!

– Заставлю, – процедил Гаскон, нависнув над ней. Изабель невольно попятилась назад. – Тебе предлагают мгновенную славу, а ты хвостом крутишь?!

– А почему не пойти дальше?! Давайте! Постановка от отца Призрака, дяди, двоюродного брата, тестя! – Изабель швырнула либретто на пол. – Чего мелочиться?! Как вам такое? «Фауст» в постановке родителей жены брата Призрака Оперы!

На весь зрительный зал прогремел мелодичный громкий смех. Гаскон побелел, Изабель похолодела. Она взглянула в сторону пятой ложи, но та пустовала.

Но голос Призрака звучал отовсюду.

Артисты и музыканты перестали дышать, пытаясь найти мрачную фигуру в маске.

– Гаскон, друг мой, как ты разговариваешь с МОЕЙ невестой?

– Извини, Идо.