–Уже нет! – Клотильда поднялась и посмотрела на изящные золотые часы на запястье.– Скоро президент будет выступать. Придете смотреть?
* * *
–Интересная женщина, – сказала Анна.– И чувствуется, с характером. Она знает Жана-Франсуа и Лиз?
–Немного,– улыбнулся Норов.
–Почему у тебя такой хитрый вид?
–Лукавый. Могу разыграть, но хитрить не люблю.
–Извини. Так почему у тебя лукавый вид?
–Потому что это и есть первая жена Жана-Франсуа.
–Клотильда?!
–Угу. Мелисса – их общая дочь. Клотильда во всей округе – первая звезда, не уверен, правда, что счастливая. Думаю, ей, с ее характером, деревенская жизнь дается непросто.
–Ее действительно легче в Париже представить, чем здесь. Даниэль рядом с ней совсем сдувается. Любопытно, она сознательно выбирает себе слабых мужей или так получается?
–Бремя сильных женщин. Им нравятся сильные мужчины, но жить они могут только со слабыми.
–Представляю, каким тяжелым был для Жана-Франсуа развод! Должно быть, ужасно больно, когда бросает такая женщина.
–Когда женщина бросает, это всегда больно. Дело не в ее внешности, а в том, любил ли ты ее.
–Разве тебя бросали женщины? – спросила она с веселым удивлением.
–У них при разводе, помимо моральных проблем, возникли еще и материальные, – игнорируя ее вопрос, сказал Норов.
–Совместное имущество?
–Да. Они жили в доме, купленном на деньги родителей; основную часть, понятно, дал отец Клотильды, он, как ты уже догадалась, человек состоятельный, но и Ванины тоже вкладывались. При разводе дом достался Клотильде; здесь суд всегда на стороне женщины. Собственно, Ваня не особенно и упирался, ему тогда было не до имущества. Клотильда выставила дом на продажу, но покупателей все не находилось, и практичная Лиз, с которой Ваня уже сошелся, убедила ее повременить. Лиз с отцом переделали дом в жит и сейчас сдают его туристам. Львиную долю отдают Клотильде, но что-то и им остается.
–Знаешь, а на мой взгляд, Клотильда гораздо больше подходит Жану-Франсуа, чем Лиз. Да и он ей – больше, чем Даниэль.
–Они росли вместе. Их отцы вместе учились в университете, до сих пор дружат, только отец Ванюши – восторженный левак, идеалист, бессеребренник, а папаша Клотильды – из богатой буржуазии. У него бизнес в Тулузе и в Альби, он очень влиятелен в местных политических кругах.
–Тоже левый?
–Нет, конечно! Он – из правых. Солидный консерватор, без крайностей, очень корректный, хотя в делах по-французски жесткий, своего не упустит. Клотильда меня как-то с ним знакомила. Она – единственная дочь, отец в ней души не чаял, сейчас у него внучка – любимица.
–Клотильда любила Жана-Франсуа, как думаешь?
–Думаю, была влюблена. Я различаю эти понятия; влюбиться можно и в актера на экране, а полюбить – это другое. Ваня был подающим большие надежды музыкантом; красивый, обаятельный, длинноволосый, можно сказать, вылитый Шопен. Кло верила, что его ждет мировая слава. Ну а потом выяснилось, что Ваня – все же не Шопен. Быть женой неудачника Клотильда просто не могла, не ее стиль. У нее приключился роман, потом еще один, в результате Ване пришлось пойти лесом, а она помчалась куда-то дальше на своей модной тачке, проездом подцепив Даниэля.
–А где их второй ресторан?
–В Броз-сюр-Тарне, тот поглавнее.
–Успешный?
–Трудно сказать. Тут ведь окупаемость иначе рассчитывается, чем у нас. Если вложенные деньги за десять лет возвращаются, – уже хорошо. В Альби у нее – художественная галерея, выставляет здешних художников и скульпторов, но это, кажется, больше для души, чем для наживы. Но я не особенно в ее дела вникаю. Про то, что они с Даниэлем спортивный клуб открывают, я, например, впервые слышу.
–А у тебя с ней ничего не было? – вдруг спросила Анна.
–С чего ты взяла? – удивился Норов.– Нет, конечно!
–Правда? Раньше ты бы ни за что не пропустил такую женщину!
–Перестань, я уже много лет живу анахоретом. Кроме того, Ваня – мой друг. Как говорят евреи, есть же какие-то вещи!
–Никогда не переступаешь через свои принципы? – улыбнулась Анна.
–Бывает, – признался Норов.– Но всегда об этом жалею.
Она посмотрела ему в глаза.
–Ты говоришь о нашем случае?
Он смутился неожиданным вопросом.
–Черт, Нюта, какая ты все-таки…
–Прямолинейная? Ты всегда говорил, что я – прямолинейная.
–Дочь офицера. Я ничуть не жалею, просто… – он замялся, не найдя нужного слова.
–Понятно,– кивнула Анна и сменила тему.
–В общем, Клотильда блистает, а несчастный брошенный ею Жан-Франсуа сидит, никому не нужный, в Кастельно библиотекарем…
–И его новая бедная жена вкалывает с утра до ночи, – с готовностью закончил Норов, уходя от трудного разговора.– Ква?
–Они с Клотильдой поддерживают дружеские отношения?
–Да, у них все вполне цивилизованно.
–С Даниэлем ей, должно быть, проще, чем с Жаном-Франсуа. Мелкий коммерсант, мальчик на побегушках, с ним все понятно.
–Хорошо, что тебе все понятно,– усмехнулся Норов.
–На что ты намекаешь?
–Девине, как говорят французы. Угадай со второго раза.
–У тебя опять хитрый вид… Лукавый, извини… Постой! У нее любовь? Роман на стороне?
–Браво! Ты всегда была очень сообразительной, хотя и прямолинейной.
–С кем же?
–А ты взгляни на ее машину. Ничего не замечаешь?
Анна принялась изучать морковный «ауди».
–Цвет необычный, – задумчиво проговорила она.– Ты имеешь в виду, дорогая?
–Даю одну подсказку, тонкую. Это – седан?
–Нет, купе. И что из этого?
–Не улавливаешь? Вторая подсказка, очень толстая. В какой тачке была дамочка, из-за которой красавец на дороге получил в репу?
–Купе! – воскликнула Анна. – Ну, конечно! Это была Клотильда? Клотильда?!
Норов рассмеялся, не отвечая.
–Ну и ну! – Анна не могла прийти в себя. Ее круглые ясные глаза блестели, как блюдца.
–Я ее в то время еще не знал, хотя много слышал о ней от Ванюши, да и в это кафе уже наведывался. Познакомились мы с ней только прошлой осенью, к тому происшествию никогда не возвращались, хотя, конечно, сразу друг друга узнали. У нас с ней подобие дружбы,– нас связывает общая тайна.
–А кто избитый избранник?
–Понятия не имею. Я с тех самых пор его не видел, а ее, разумеется, не спрашивал.
–Так вот почему он не стал заявлять в полицию! Не хотел, чтобы узнали, с кем он встречался! Может быть, он и сам женат?…
–Не исключено.
–Ты рассказывал об этом Жану-Франсуа?
–Ну конечно нет!
* * *
На площадь плавно вкатился громоздкий серебристый «мерседес», проехал мимо Норова и Анны, притормозил на углу, сдал назад, поискал свободное место, не нашел и по-русски остановился прямо посреди дороги, перекрыв движение. Открылась дверь и показалась нарядная как для вечернего выхода Ляля.
–Привет! – крикнула она Норову и Анне, как старым знакомым. – А мы – за вами!
На Ляле было длинное черное замшевое пальто, из-под которого выглядывало черное короткое вечернее платье, с блестками на груди. Она была в ярком макияже, в ее ушах сверкали бриллианты, а на руках – кольца и браслет с камнями. Владимир тоже сменил молодежный джемпер на темно-синий клубный пиджак с золотыми пуговицами; он был в светлой рубашке, без галстука и выглядел вполне достойно.
Клиенты Даниэля и посетители соседних кафе посматривали на прибывших с любопытством, – таких важных и нарядных людей в их тихом городке можно было встретить совсем не часто.
–Хотим взять вас с собой! – продолжала Ляля.
Анна бросила вопросительный взгляд на Норова. Он скривился и незаметно помотал головой.
–Спасибо, но сегодня вряд ли получится. Я же предупредила по телефону… К тому же вы вон какие нарядные, а мы не одеты.
Владимир вразвалку приблизился к их столу и опустился на свободный стул.
–Хочешь, я тебе свой пиджак отдам? – весело предложил он Норову.– С Лялькой в придачу? А то на нее денег не напасешься. Поехали, Паш, хоть вмажем по-человечески. У нас столик заказан, в Шато Салет. Знаешь Салет? Тут, недалеко. Мы уж в дороге были, как Лялька говорит, давай ребят позовем, веселее будет. Звякнула вам, а вы – в отказ. Ну, она же упорная. Вы сказали, что в Ля-Роке сидите, она глянула по навигатору, а тут рукой подать! Считай, по дороге. Мы и завернули.
–Тут все рядом,– кисло согласился Норов.
–После Москвы здесь гонять – одно удовольствие: ни пробок, ни перекрытий, втопил сотку и вперед!
–В Москве – не так? – вежливо поинтересовалась Анна.
–В Москве я за руль редко сажусь. У меня там водитель.
–Да, поехали! – настаивала Ляля.– В Салете – нормальный ресторан, известный, его мишленовский гид рекомендует. Чего вам здесь торчать, в забегаловке?
–Тут тоже ничего, – снисходительно вступился за заведение Владимир.– Народ даже какой-то сидит. Просто там – ресторан, нормально покушать можно, а тут че? Только вмазать.
–Мы не ужинаем так поздно,– сказала Анна.– Извините.
–Фигуру бережете? – Владимир машинально ущипнул себя за толстую складку сбоку и вздохнул.
–Но один-то разок можно диету нарушить! – уговаривала Ляля.
–Как говорится, один раз – не пидарас,– добавил Владимир и первым засмеялся.
–Выпейте с нами по бокалу, – предложила Анна.– За встречу.
Владимир взглянул на массивные золотые часы.
–В принципе, можно, – согласился он.
Ляля вслед за ним посмотрела на свои часы, золотые с бриллиантами.
–Поехали, Вов, а то опоздаем! Меня здесь не вставляет.
–Не суетись.
Владимир потянул ее за рукав, и она нехотя опустилась на стул, подобрав полы пальто так, чтобы они не касались земли. Подошел Даниэль и поздоровался с особой церемонностью. Очевидно, и вид новых гостей, и их транспорт произвели на него впечатление.
–Спик инглиш? – спросил его Владимир.
–Un petit peu, – улыбнулся Даниэль.– Э литл бит.
Произношение у него было примерно такое же, как у Владимира.
–Вот тоже, балбес, блин, в кафе работает, а английского не знает! – ворчливо заметил Владимир Норову.
–Скажи по-русски, я переведу.
