Рита Джоджуа "Побег из забвения"

– Урсула вернулась домой и обнаружила, что дверь в комнату сестры заперта. Она постучалась в нее:

– Джина, я принесла пиццу и роллы, выходи.

– Девушка вышла к сестре, заплаканная, бледная и дрожащая. Урсула удивилась и испугалась.

– Что случилось? – спросила Урсула.

– Тот голос… она не оставляет меня. Она хочет, чтобы я умерла! Урсула, спаси меня!

– Кто она?

– Голос! Она не оставляет меня! – завизжала Джина и разрыдалась.

Урсула метнулась к сестре и заключила ее в объятия. У девочки подкосились колени и она села на пол. Урсула села рядом с ней, все так же гладя ее по волосам и успокаивая. Она запела ей первую вспомнившуюся ей песню и через какое-то время Джина успокоилась, а потом произнесла:

– Не надо было делать этого.

– Чего не надо было делать?

– Пересаживать мне чужие легкие.

– В каком смысле чужие? Это искусственные органы, их делали в лаборатории.

– Нет, это не искусственные органы. Они принадлежали другому. Девочке. Я покажу тебе, – сказала она, подскочила и побежала в свою комнату. Урсула осталась сидеть на полу, пока девочка не вернулась вместе с ворохом листков и села рядом с ней.

– Посмотри, вот она. Ее звали Ли, – она показала сестре несколько портретов худой девочки с короткими белыми волосами и большими голубыми глазами, одетой в больничную сорочку. На каких-то портретах она была грустной, на каких-то – злой, где-то она изображалась будто спящей или в крови.

– Где ты ее увидела?

– Я вижу ее во сне, мы ходим в какой-то пещере, блуждаем вместе, она постоянно кричит на меня, говорит, что я погубила ее жизнь и грозит, что убьет меня. Говорит, что я не выживу даже несмотря на операцию. Урсула… я умру?

– Нет, нет, милая, ты не умрешь! – сказала Урсула, сгребая сестру в объятия, – Нет, ты не умрешь. Мы сегодня же отправимся к доктору и все выясним, хорошо?

– Да, – сказала Джина тихо. Слова сестры ее не успокоили, потому что она услышала другие слова: «Твоя сестра не спасет тебя. Потому что она – просто человек, а я внутри тебя».

***

Джине назначили антидепрессанты, хотя проблем это не убавило. Характер добродушной и всегда улыбчивой Джины менялся. Она стала злой, ссорилась с одноклассниками, поругалась с учителем по рисованию и все больше отдалялась от старшей сестры. В один из дней Урсула вернулась домой и обнаружила, что Джина криво состригла свои длинные золотистые волосы. Ей пришлось вести ее в парикмахерскую, чтобы подровнять прическу. Домой обе вернулись в молчании. Джина села на диван, уткнулась в подушку и разрыдалась. Урсула, не понимая, что происходит, села рядом с ней и притянула ее за плечо.

– Что с тобой происходит?

– Это не я. Я не хотела. Это все Ли. Она не оставила меня в покое, пока я не состригла их. Теперь она оставит меня в покое хоть на какое-то время.

– Хорошо, – сказала Урсула, – Вообще-то тебе идет, – сказала она.

– Мне нравились мои длинные волосы, – сквозь слезы сказала девочка.

– Они еще отрастут. Не переживай.

Джина на какое-то время успокоилась. Старшая сестра повела ее в торговый центр, чтобы как обычно забыть о неприятностях и хоть немного отвлечься. Заодно они решили купить ей принадлежности для рисования.

Выбрав все, что Джине было необходимо, Урсула встала в очередь к кассе. И когда она уже готова была оплатить покупка, подошла младшая сестра с маленькой синей книжкой. Урсула даже не взглянула на название книжки, просто отдала ее продавцу и оплатила покупку.

Всю прогулку и дорогу до дома Джина читала книжку, и дома она читала ее весь день без перерыва, заперлись в комнате. Урсула уже ничему не удивлялась. Ближе к ужину Джина наконец вышла из комнаты. Старшая сестра накрывала на стол и убиралась на кухне. Младшая выглядела взволнованной.

– Я все поняла, Урсула! Ли – эльф. У меня легкие эльфа, – сказала девочка. Урсула на мгновение замерла, посмотрела на Джину.

– Что? – как будто не верила в те слова, которые только что произнесла сестра. Ей бы хотелось сказать, что большего бреда она никогда не слышала, но удержалась, чтобы вновь не разозлить или расстроить девочку.

– Посмотри на ее портрет, у нее остроконечные уши. Мне пересадили легкие эльфа! – повторила она.

– Что за глупости? Эльфов не существует! – девушка усмехнулась, продолжая вытирать миски и столовые приборы.

– Откуда ты знаешь? Может, компания что-то скрывает? Может, они специально прячут эльфов, чтобы вырезать у них органы и пересаживать людям?

– Дорогая моя, эльфы никогда не существовали! Это сказочные существа. Ты устала и начиталась всякой глупости, лучше садись за стол, будем ужинать.

Джина подчинилась и села за стол. Старшая сестра поставила перед ней тарелку с едой. Но девочка лишь поковырялась в ней вилкой, смотря в тарелку. Урсула же к тому времени с аппетитом уплетала ужин, попутно читая ленту в телефоне и отвечая кому-то на сообщения.

Она не скоро обратила внимание на то, что сестра погружена в свои мысли.

– В чем дело? – спросила она.

– Ты мне не веришь.

Урсула на пару мгновений задумалась, не понимая, что ей ответить. Но потом все же сказала:

– Твои слова звучат слишком фантастично, – ответила Урсула, – Пожалуйста, не злись на меня, но это просто безумно.

Но девочка лишь вскочила со стола и вернулась в свою комнату, захлопнув дверь. Старшая вздохнула, посмотрев ей вслед, доела свой ужин, убрала со стола и ушла смотреть телевизор и листать ленту в соцсетях. Она даже не заметила, как уснула на диване.

Утром, как ни странно, Джина собралась в школу. Урсула восприняла это как хороший знак и похвалила сестру, проводила ее до школы и со спокойной душой отправилась на работу.

Там ее встретили коллеги и день проходил вполне себе спокойно, пока ей на мобильный не позвонил телефон.

– Мисс Вейн?

– Да?

– Это учительница Джины. Вашей сестре стало плохо, мы вынуждены были вызвать службу спасения. Ее увели в больницу.

– Что с ней случилось? В какую больницу ее увели?

– В больницу имени Гринвальд. Я не могу объяснить, что с ней случилось. Она будто начала задыхаться, потеряла сознание и ее начало трясти, как при эпилепсии. Все жутко испугались.

– Когда это произошло?

– Час назад. Я позвонила как смогла.

– Ладно, спасибо, – сказала Урсула. Тревога вновь одолела ее, она побежала в кабинет главного редактора. У нее проходило совещание, – но ей было все равно, потому что тревога будто перекрыла возможность мыслить здраво.

– Мисс Филл, моя сестра в больнице. Хотите вы или нет, но я еду к ней.

– Ладно, – ответила та, удивленно смотря вслед убегающей прочь подчиненной.

За ней, извинившись, побежал ее коллега Николас, который догнал ее у лифта.

– Улла, постой! Давай я подвезу тебя?

Девушка обернулась к нему, а затем растеряно ответила:

– Ладно, давай. Ты знаешь, где это?

– Да, я знаю.

– Хорошо, давай поедем быстрее.

Он посадил ее в свою новенькую красивую машину и повез в больницу. Всю дорогу он старался утешить ее и убедить, что все будет хорошо, но убеждения плохо действовали, она будто не слышала его и только плакала от переживания. Наконец он остановился у входа в больницу и Урсула тут же выскочила и побежала к стойке администратора. Медсестра сказала, в какой палате ее сестра и та побежала к ней.

Джина лежала бледная, худенькая, на кровати, ее сорочка была запачкана кровью, в ее рту была какая-то трубка и вся она была в каких-то проводах.

– Вы – мисс Вейн? – врач за ее спиной будто возник из ниоткуда, Урсула вздрогнула и обернулась к нему.

– Да, – ответила она.

– Скажите, как давно вы пересаживали ей органы?

– Около двух лет назад.

– Ей сейчас 14 лет, верно?

– Да.

– Какие-нибудь жалобы вам от нее поступали? В смысле, недомогания, головная боль, затрудненное дыхание?

– Нет, все было как обычно. У нее была только одна жалоба – голос в голове.

– Ясно. Это самая маленькая проблема, которая была у вашей сестры, – сказал доктор, – Мы обнаружили у вашей сестры новообразования. Мы взяли образцы и отправили на анализ. Результаты должны быть уже завтра. Пока сложно что-либо сказать… Мисс Вейн? – но Урсула уже не слышала. Она смотрела на врача огромными от ужаса глазами, а затем начала медленно оседать на пол. Нашедший ее Николас с удивлением смотрел на то, как доктор ловит его подругу, зашел в палату и взял ее на руки, отнес в приемную доктора.

Ее привели в чувства как раз к тому моменту, когда доктору принесли результаты анализов.

– Госпожа Вейн, мне очень жаль. Пришли результаты анализов. К сожалению, новообразования злокачественны.

– Скажите, можно ли что-нибудь сделать? Может, можно как-то излечить?

– Мы назначим курс химиотерапии и радиотерапии. Ей лучше оставаться пока в клинике. Мы позаботимся о ней, а вам лучше отправиться домой и отдохнуть.

– Я хочу побыть с ней, – сказала Урсула.

– Она сейчас без сознания. Мы позвоним вам и сообщим, если она придет в себя, – сказал доктор, – а вас мы попросим принести ее вещи.

– Хорошо.

– Вашей сестре понадобится поддержка, ей предстоит борьба за жизнь. И лучше, если вы будете сильной и поддержите ее.

– Да, вы правы, доктор. Мне нужно собраться с силами. Я пойду домой, – сказала девушка и встала.

Николас взял ее под руку и повел из клиники. По дороге они вновь заглянули в палату Джины. Она все так же лежала, утыканная какими-то приборами.

– Она же такая хрупкая и нежная. Он ничего не сделала. За что ей такие испытания? – произнесла Урсула сквозь слезы.

– Никто не знает, – ответил Николас, – Нам остается только борьба за ее жизнь. Я буду рядом, Улла. Я тебя не брошу.

Девушка посмотрела на мужчину с благодарностью и сказала:

– Спасибо, Ник.

***

Прошло всего полгода с тех пор, как Джину вернули домой из больницы, еще более изможденную и уставшую. Вместе с ней из клиники к ним в жизнь вошла сиделка, которая ухаживала за девочкой пока Урсула была на работе. После всех тяжелых процедур, которые не принесли никакого результата, Джина оказалась прикована к инвалидному креслу, лишена волос и бровей.

Урсула в душе чувствовала вину за все, что случилось в течение всех этих двух лет. Особенно ее тревожило то, что раз за разом она рисовала один и тот же портрет – девушка с короткой стрижкой и большими серыми глазами.

Урсула вернулась домой достаточно поздно. Она открыла дверь и первым делом сняла туфли, которые уже казались ей не верхом женственности и изящества, как убеждала продавщица, которая втиснула их девушке, а настоящим орудием пыток.

Небольшая, но уютная квартира с двумя комнатами и кухней, соединенной с залом встретила ее гробовой тишиной, посреди которого оглушительно вибрировал телефон Джины. А еще в ее комнате почему-то горел свет, а на диване валялся ее рюкзак.

– Джина, я дома! – но сестра не отозвалась.

«Может, она в наушниках и не слышит?» – подумала девушка, – Урсула босиком прошлась по залу, вошла в комнату сестры и замерла в недоумении. Вещи младшей мисс Вейн были разбросаны по комнате, книг и некоторой одежды не было.

– Джина! – вновь позвала Урсула, но ответа не последовало. На журнальном столике в гостиной лежал ее телефон. Он все еще беззвучно вибрировал, и Урсула взяла трубку. Послышался женский взволнованный голос:

– Мисс Вейн, я звоню предупредить! Надеюсь, вы никому не говорили о своих опасениях, иначе за вами приедут «красные»! Не открывайте двери никому, кроме сестры и не вызывайте врачей из «Красной линии»! Слышите меня?

– Иначе что? – спросила Урсула у незнакомого голоса.

– Иначе вас заберут из дома, как моего брата. Оттуда еще никто не возвращался! – женщина всхлипнула.

Урсула увидела на журнальном столике бумагу, села на диван, подобрав ее со стола, и сказала в трубку:

Вы опоздали. Джину уже забрали…

– О Боже… сочувствую мисс. Чем я могу помочь?

– Давайте встретимся у меня дома. Я хочу узнать подробности.

– Хорошо. Я уже еду.