Глава 4
Ника разместилась на переднем сиденье, слабая вегетатика не давала возможности скромничать при выборе места в автомобиле. Владимир – а это было непривычно для водителя такси со стажем – расположился сзади. При этом он обратил внимание, что на передней панели не было карточки водителя, ведь для Европы это является правилом. Однако Владимир сам работал в нелегальном такси, поэтому в его машине тоже не имелось фотографии с данными. Водитель ловко встроился в бесконечный поток таких же такси, в основном это были авто марок «Хендэ» и «Фольксваген», в то время как в Европе для этих целей преимущественно используют старые «мерседесы». Водителю кто-то позвонил, он минуту поговорил на языке, похожем на арабский, потом прибавил громкость на волне «Нашего радио»: популярная во все времена «Машина времени» заголосила о мире, который должен прогнуться под нас.
– А можно включить что-то другое? Я сама музыкант и очень восприимчива к фальши, – немного капризно произнесла Ника.
Водитель молча переключил на «Русское радио»: на этой волне группа Serebro просила маму Любу поддать.
Владимир сразу узнал эту композицию – ее часто транслировали по радио в Чехии, правда, на английском. Однако этот выбор тоже не устроил его новую знакомую:
– Найдите, пожалуйста, «Монте-Карло», а если такой радиостанции у вас нет, давайте поедем в тишине.
Водитель как-то не по-доброму ухмыльнулся, но все же молча нашел то, что просила клиентка. Под скрипучий голос Крис Ри Ника погрузилась в сон.
Владимир, впервые расслабившись за несколько дней, сел поудобнее, откинул голову на подголовник, закрыл глаза и вспомнил свои первые дни в Чехии. Как и многие туристы, оказавшись на новом месте, он, приехав в Карловы Вары, стал примерять этот городок к себе – хотел бы он прожить здесь всю оставшуюся жизнь? Вначале ему все нравилось, он готов был до самой старости гулять по каменным улицам центра, кормить селезней и попивать живительную водичку. К ее вкусу он довольно быстро привык и искренне не понимал местных жителей, которые предпочитали источник № 16 – Бехеровку. Однако довольно скоро Владимир заметил, что после шести вечера в городе абсолютно нечем заняться. Молодой человек сделал скидку на то, что, пока он человек новый, его круг общения ограничен и это временно. Однако спустя время, когда он уже устроился сантехником и стал чаще общаться с местными, с удивлением для себя обнаружил, что чешские мужчины похожи на кротов. Да, на того самого, из чехословацкого мультфильма. Такие же трудолюбивые и местечковые. Спустя пару лет он заметил, они будто даже подслеповаты и дальше своего носа ничего не хотели видеть. В самом центре Карловых Вар, рядом с улицей Садовая, снесли дом в надежде возвести мини-отель. Однако кроты не могут строить быстро, поэтому за три года, что Владимир там прожил, здание и не появилось, зато возникла надпись «Иван, уезжай домой». Карловы Вары в то время были переполнены русскими: им принадлежали отели, квартиры, агентства… Чехов это изрядно раздражало, вот кто-то в сердцах и сделал эту надпись. Она была хорошо видна с главной пешеходной улицы, но местная мэрия даже не думала о том, чтобы ее стереть, – можно сказать, большинство жителей эту мысль поддерживали. Когда Владимир увидел надпись, то сначала развеселился: он-то не какой-то Иван, а практически европеец. Он каждый день проходил мимо и по мере учащения контактов с «кротиками» веселился все меньше. А перед самым отъездом в Прагу добавил еще одну строку. Теперь надпись выглядела так:
«Иван, уезжай домой!
Ян, я дома!»
Владимир открыл глаза и увидел огромный торговый центр «Мега» на Ленинградке. Сотни машин забили парковку, и тысячи озабоченных людей, как роящиеся пчелы, лавировали между ними. Он опустил окно, и гул машин ворвался в салон. Ника чуть застонала, он немедленно закрыл доступ постороннему шуму, охраняя ее безмятежный сон.
– Это уже Москва? – шепотом спросил Владимир водителя.
– Химки, Москва – за тем Мостом. – Тот указал на эстакаду в сотне метров впереди.
Такое расстояние машина обычно преодолевает за минуту, но это была Москва. Они двигались минут пятнадцать, и Владимир вспомнил свою первую поездку в Киев. Это был 2010 год, он приехал на соревнования, и им выделили куратора. Круглолицый Сергей был очень говорлив. Всю дорогу от аэропорта он не замолкал ни на секунду. Свое знакомство он начал с рассказа об удачной покупке нового «Ниссана», продолжил похвальбой о своих кулинарных способностях и достижениях, ну и наконец, где-то через час, закончил повествование историей о новой красавице-жене. У Владимира появился комплекс неполноценности, ведь его новый знакомый имел все, о чем только можно мечтать: крутой внедорожник, фуа-гра на завтрак и Ирину Шейх в постели.
– Сейчас остановимся на смотровой площадке, вы сделаете фото. Какие там виды! Память на всю жизнь. А сам пойду перекушу в машину, я ее рядом припарковал, – сказал Сергей, когда автобус привез команду к Памятнику дружбы народов.
Все вышли из автобуса и пошли искать место для совместного снимка. Первое, что попалось Владимиру на глаза, – это группа аниматоров, разряженных в костюмы а-ля Екатерина Вторая. Они не производили впечатления лакшери, скорее от них разило нафталином. Разочарование Владимира усилил автомобиль Сергея: внедорожником там и не пахло, это оказался рыжий Note, а когда куратор достал из пакетика бутерброд с салом, от былой зависти не осталось и следа. «Хорошо, что Сергей не стал показывать фото жены», – подумал Владимир и окончательно понял, что Киев – это не город его мечты.
Наконец их машина миновала пробку и вышла на простор. Владимир посмотрел в окно и с удивлением обнаружил, что сидит ровно и улыбается. Москва нравилась ему и одновременно пугала. Речной вокзал в стиле сталинского ампира, западный «Хилтон», прямоугольные свечки из девяностых и современные комплексы из стекла с видовыми пентхаусами. «Столица», – подумал он, когда тонированные квадратные «мерседесы» колонной обошли их по левой полосе.
Навигатор привел их точно по адресу проживания родителей Ники, которая, словно почувствовав приближение к знакомому месту, потянулась и достала кошелек.
– С вас одиннадцать тысяч пятьсот рублей, – сказал таксист, нажав какую-то кнопку на приборе, похожем на счетчик.
– Сколько? – голос Ники от шока стал на два тона выше.
– Вот, смотрите на счетчик. Одиннадцать тысяч пятьсот рублей. Платить наличкой или картой будете? – таксист будто издевался.
– Почему так дорого? У меня нет столько. Может, как-то в рассрочку можно? – интеллигентка в третьем поколении включила заднюю.
– Какая рассрочка, я вам не Греф, – водитель, оказывается, умел шутить. Однако юмор закончился быстро. Тем более пассажирам было не до смеха.
– Если отказываетесь платить, вернемся в аэропорт, там я вызову полицию, они-то видели, что вы со мной добровольно пошли, так что с ними будете разбираться, – пригрозил он.
– Ну и везите, я у родителей просить не буду, а больше мне взять негде, – неожиданно Ника заупрямилась, и ее голос стал тверже.
– Подождите, я сейчас.
Владимир вышел из авто и позвонил матери. Водитель опустил стекло, чтобы слышать его разговор. Ника стала невольной свидетельницей диалога «одноразового жениха» с родительницей.
– Мам, привет, – начал тот после того, как Зинаида Семеновна сняла трубку.
– Ну здравствуй, сын.
Владимиру показалось, что голос матери слабее, чем обычно. Хотя, может, он просто забыл, как тот звучит.
– Уже и не надеялась тебя услышать. О твоей жизни узнаю от посторонних, хорошо хоть мир не без добрых людей, передают мне информацию о тебе. – Ее слова звучали горько, но как-то без упрека, скорее просто как констатация факта.
– Мам, да нет успехов. Наоборот… Из Чехии депортировали за работу без разрешения, а в Москве паспорт отобрали за то, что визы просрочены и непонятно, что я делал и где жил.
Владимир ногой поддел камень и стал им жонглировать. Футбол его всегда успокаивал.
– Что же ты теперь собираешься делать? – после паузы спросила мать.
– Переночую у знакомых. – Он посмотрел на Нику. Та старательно делала вид, что не слушает, а играет в смартфоне.
– Завтра меня проверят, удостоверятся, что я не террорист, надеюсь, отдадут паспорт, – продолжил он, не решаясь перейти к цели звонка.
– Понятно. Ну а мне зачем позвонил? Деньги, вероятно, понадобились? – Зинаида Семеновна проницательно помогла сыну.
– Ну почему сразу деньги… Может, я так, просто! – по-детски вспылил Владимир, не приняв пас от матери.
– Да потому, что ты последний раз по поводу денег и звонил. Ну говори, не тяни за хвост скотину, – зная сына и его болезненную гордыню, Зинаида Семеновна продолжала его подталкивать к цели звонка.
– Мам, ты телепат просто какой-то. Мне срочно нужно двенадцать тысяч рублей. Прямо сейчас. Можешь выручить? Я потом все объясню. – На этот раз Владимир воспользовался протянутой соломинкой.
Возникла пауза, на том конце провода молчали минуту, две. Владимир не выдержал:
– Мам, что ты молчишь? Если нет возможности, ничего страшного. Выкручусь. Мам, не молчи, пожалуйста. У тебя все нормально?
– Знаешь, сын, как ни странно, а я рада, что у тебя проблемы. Не в том смысле, что мне хорошо, когда тебе плохо. Нет. Просто именно сейчас ты мне действительно необходим. Ты и твоя помощь.
Она старалась говорить без волнения, но дрожь и интонация в голосе выдавали ее состояние. Однако женщина взяла себя в руки и скороговоркой озвучила свое предложение:
– Выручить, сынок, я тебя могу, но не хочу. А хочу тебя попросить приехать к нам в дом и подменить меня на два, может, три месяца. Я тебе сейчас переведу пятьдесят тысяч, а ты завтра вечером постарайся прилететь в Симферополь и вечером на маршрутке сразу езжай домой в Ялту. Будешь управлять нашим отелем, на днях намечается наплыв туристов.
– Каких туристов? Еще же не сезон. И что значит «управлять отелем»? А ты? Что-то случилось? – До Владимира стало доходить, что с мамой происходит неладное.
– Случилось, не по телефону. Пятьдесят тысяч – это мои последние деньги, смотри не подведи. Согласен? – Зинаида Семеновна окончательно пришла в себя, и ее голос приобрел силу.
– Разумеется, согласен, что за вопрос. Конечно, я прилечу и буду помогать сколько нужно. Ты, главное, себя береги и не волнуйся. Я в деле!
Теперь уже голос Владимира стал подрагивать. Он хотел еще извиниться перед матерью, но услышал, что таксист запустил двигатель и показал ему на часы.
– Ну, так мы заплатим или будем лясы точить? – Словарный запас водителя был явно не из этой эпохи.
– Мам, а ты сможешь на карту по номеру телефона деньги перевести? Я слышал, вы же под санкциями и с переводами проблема? – Владимир сказал то, что совсем не собирался.
– Лови, чай не глупее Кудрина. Санкции – проблема тунеядцев и либералов. Я живу с этими категориями людей в параллельных мирах. Зинаида Семеновна была настроена снисходительно и понимающе.
Через секунду на смартфоне Владимира раздался давно забытый сигнал, который он установил на пополнение счета.
– Упс, это что-то новенькое.
Он вошел в приложение банка, где впервые за долгое время пришло сообщение о поступлении платежа на пятьдесят тысяч рублей.
– Наш народ не победить, – весело присвистнул он, почувствовав себя акционером «Газпрома».
– Жду дома. Тебе предстоит много работы.
Зинаида Семеновна дала отбой. Ее сын наклонился к открытому окну:
– Ника, выходите, а ты диктуй номер карты.
Та поспешно покинула машину, а Владимир перевел деньги разводчику, и через мгновение такси растаяло в потоке таких же безликих авто.
Ника стояла во дворе дома своего не очень счастливого детства. Точнее, оно было счастливым до ее лет десяти, а потом у родителей начались ежедневные ссоры и пришлось сначала болеть, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, а потом срочно убегать замуж за иностранца.
– Владимир, вы уж меня извините, – она обратилась к нему с неким чувством вины и неловкости. – Я не хотела подслушивать, но так получилось, что слышала о вашей сделке. Сочувствую, теперь вам предстоит нелегкое лето! – Ника попыталась его поддержать.
– Знаешь, психологи говорят, что частица «не» не воспринимается мозгом. Так что будем считать: впереди у меня ЛЕГКОЕ лето, – Владимир неожиданно перешел на ты. – Если нам предстоит изображать влюбленную пару, то предлагаю перейти на ты. Для усиления конспирации.
Владимир снял шапку и задрал голову. В этот момент один отважный луч солнца обыграл облака и приземлился на его лице. Улыбка блаженства озарила лицо.
– Почему вы… – начала Ника, но быстро исправилась: – Чему ты радуешься? – она приняла его правила игры. – Ведь ты сейчас потерял одиннадцать тысяч.
Недолго радовался солнечный лучик, тучи его снова накрыли. Владимир опустил голову и посмотрел в глаза новой знакомой:
– Как ни странно, мне в Москве понравилось.
Они зашли в подъезд после того, как Ника набрала код от входной двери.
– Может, все, что произошло, обернется к лучшему, – сказал он, когда она звонила в родительскую квартиру. – Я чувствую, что во мне проснулась злость. Такая спортивная злость и азарт, – он продолжал говорить то ли ей, то ли уже самому себе.
Родительская «сталинка» давно ждала современного ремонта, она помнила и книжный дефицит советского времени, и первые автобусные туры в Европу. Поэтому на кухне и в гостиной все углы и полки были заставлены «писающими мальчиками», пустыми фигурными бутылочками из-под ликеров и более крепких напитков.
Лимончелло, альбомы с русскими иконами и живописью Третьяковской галереи – это были предметы гордости Натальи Михайловны, которые достались ей большой ценой. В том числе ценой отношений с мужем, который был вынужден хлопотать по дому, пока жена доставала дефицит и зарабатывала на заграничные поездки.
– Что-то вы долго, – встретила она молодых, накрывая стол новой шотландской скатертью, которую купила на Рождество. – Мы все уже поели, пока вы ехали.
Наталья Михайловна начала разливать первое блюдо по тарелкам.
– Мамины чинахи – это шедевр, – сказала Ника, приглашая Владимира к столу.
После первой же ложки гость признал ее правоту.
– Вам нужно мишленовскую звезду вручить, – искренне воскликнул он, продолжая жевать и не в силах остановить движения руки со столовым прибором. – Причем звездой наградить навечно! – закончил он с тарелкой, пока Ника только еще нарезала свежую зелень.
– Подожди, ты уже все съел? Ведь для полноты вкуса нужно добавить кинзу и базилик!
– Ничего, я много приготовила, – Наталья Михайловна гостеприимно налила еще один половник в пустую тарелку потенциального зятя.
– Вот теперь дегустируй, только не торопись. Давай с чувством, с толком, с расстановкой, – Ника улыбнулась, добавив зелени себе и Владимиру.
– Вы сильно первым не наедайтесь, – сказала Инга, которая сидела в наушниках, откинувшись в кресле. – Бабушка приготовила «Пищу Богов», – добавила она интригующе.
Владимир вопросительно посмотрел на Нику.
– Это мамин мега-хит. Мой самый любимый торт, – ответила та на его беззвучный вопрос. – Кстати, а где Раймонд? – она только заметила, что сына нет в комнате.
– Он вышел во двор, поиграть с мальчишками в футбол, но быстро вернулся заплаканный и закрылся в комнате, – ответила Наталья Михайловна явно расстроенно.
– Я видела, что он отцу звонил, но тот, как всегда, вне зоны, – добавила Инга, не открывая глаз.
Удивительно, но она слушала не только музыку, но и разговор взрослых. Наушники ей совершенно не мешали, скорее, наоборот, помогали включиться в беседу, только когда она считала это необходимым.
– Вне зоны Шенгена? – сострил Владимир, посмотрев на девочку.
– Нет, действия сети! – огрызнулась Инга, помня, что последнее слово всегда должно остаться за ней.
– Я к нему заходил, но он разговаривать со мной не стал, – вступил в разговор Юрий Павлович, который до этого что-то чертил на планшете.
Ника поднялась и пошла в комнату, где закрылся Раймонд. Мальчик лежал, накрывшись подушкой, его плечи вздрагивали.
– Сынок, что случилось? – Она присела на край кровати и положила руку ему на плечо.
– Ничего, – заплаканным голосом ответил Раймонд.
– Зачем ты меня сюда привезла? Я хочу домой, в Ригу. Я хочу к папе! – он перешел на крик.
– Ну подожди, сынок, может, ты расскажешь, что произошло? – Ника пыталась успокоить его.
– Уходи, не трогай меня, не хочу никого видеть.
Ребенок забился в угол и накрылся одеялом с головой. Ника на цыпочках вышла, бесшумно закрыв за собой дверь и оставив сына наедине со своими проблемами.
– Накрылся подушкой, плачет и не хочет ни с кем разговаривать, – проговорила она растерянно, вновь садясь за обеденный стол.
Владимир подошел к окну и увидел во дворе довольно взрослых ребят, они были явно старше Раймонда и очень хорошо играли в футбол. Он их заметил, еще когда разговаривал с матерью по телефону.
Мужчина посмотрел на Нику, ее родителей и Ингу: они все были обескуражены и не знали, что делать. Он решил действовать и решительно направился в комнату к Раймонду.
– Я с тобой, – предложила Ника, еще не доверяя Владимиру в полной мере, но тот остановил ее движением головы.
