Баркин "Фанатка. Трилогия"

На самом деле я уже знал ответ на этот вопрос, но ещё не был готов признаться сам себе.

И ещё я никак не понимал, как Марте удается всегда держать себя в руках?

Я всегда считал чувства слабостью, зависимостью от другого. Уязвимостью перед всеми и отсутствие контроля над собой. Но Марта вела себя так, будто на голову выше моих неумелых поползновений, при том, что сама откровенно призналась мне. И все эти годы немого обожания служили тому доказательством. Я ведь видел её взгляды, улавливал отголоски чувств направленных в мою сторону. Я верил в их подлинность.

Так как ей удавалось сохранять спокойствие?

Я разозлился на Марту. Ещё не дошел до пустующего кабинета – там должно было пройти следующее занятие, на обеде в таком раздрае нечего было появляться, – как уже корил себя за то, что посчитал, будто Марта из-за своих чувств чуть ли не обязана сказать да, и радоваться моему приглашению.

Ну и кто я после этого?

Сам себе показался жалким, поверхностным, малодушным ловеласом возмутившимся отказом.

Я перестал злиться на Марту.

Стал злиться на себя.

Глава 7 Марта

Филипп позвал меня на бал. Он был таким милым, когда приглашал. Взволнованный, смущенный, трогательный. У меня от удовольствия засосало под ложечкой – никогда не забуду его открытый ранимый взгляд в этот момент.

Естественно, он хотел отблагодарить меня за помощь с огнем. Он почти сиял, когда заклинание ему удалось и, вдохновлённый собственным успехом, хотел поиграть с огненной стихией ещё.

У него всё получится, я не сомневалась. Но класть свою нежную шею на плаху общественного мнения из-за такого пустяка не стоило. Он был, конечно, слишком добр и, должно быть, хотел отплатить, однако я не могла принять этой жертвы.

Кажется, мой отказ его расстроил – он сбежал. Наверное, нужно было поблагодарить за оказанную честь. Вдруг он не так меня понял и подумал, будто я не хочу.

Нет, это было слишком невероятным, чтобы поверить, но всё же я увидела его сильнейшее волнение и надеялась, что не я стала тому причиной. С другой стороны, никого больше там не было.

Я догнала Филиппа в кабинете. Подошла сзади и положила руку на плечо. Парень вздрогнул и отпрыгнул.

– Духи, Марта!

– Прости, что напугала, – я расстроилась и приняла истинно покаянный вид.

– Ты очень тихо ходишь, – примирительно заметил он и сделал небольшой шаг ближе, кажется, стараясь показать, что хоть я его и напугала, как тогда, на дороге, сбегать он не станет.

– Прости.

– Не извиняйся. Не твоя вина, что я не заметил. Ты что-то хотела?

– Да, хотела спросить, почему ты расстроен?

Золотистая бровь Филиппа чуть поднялась.

– Думаю, всё очевидно. Получить отказ от девушки неприятно.

– Филипп, ты же понимаешь, что явиться со мной на бал – значит стать предметом насмешек и издевательств до конца обучения.

– Вздор, – парень упрямо вздёрнул подбородок.

– Ничего не вздор, и ты сам прекрасно это знаешь. Я не могу позволить, чтобы твоя благодарность зашла так далеко.

– Благодарность? – На лице парня отразилась озадаченность.

– Я понимаю, что ты благодарен мне за помощь с огнём, но мою репутацию тебе не исправить, а вот погубить свою ты можешь с лёгкостью, явившись на бал под руку со мной.

Парень всё ещё блуждал взглядом по моему лицу и только погодя произнёс:

– Значит, благодарность.

Теперь не понимала я.

– Твоего спасибо мне было бы более чем достаточно. О большем я не могу и мечтать.

– Прости, Марта, я сегодня как-то особенно медленно соображаю. Ты имеешь в виду, что не хочешь идти со мной на бал, потому что это повредит моей репутации?

– Конечно, – я подтверждающе кивнула.

– Понятно.

На этом разговор пришлось закончить. Снаружи послышалось отдалённое эхо шагов и мы разошлись по разным углам.

Филипп продолжал вести себя, как и всегда, за исключением того, что все оставшиеся свободные дни, с раннего утра, мы продолжали работать в библиотеке вместе.

Так окончился год. Филипп, разумеется, сдал экзамен с огнём. Я немного переживала, но верила в него, и не ошиблась. Жаль, что не могла открыто подойти и поздравить, как делали другие, но он подмигнул мне, когда наши взгляды встретились.

На следующий день академия кипела волнением по случаю предстоявшего бала. Я выходила из комнаты только чтобы позавтракать и пообедать. В обеденном зале всегда было оживлённо, но накануне праздника предвкушение крутилось в воздухе, напитывая стены.

Студенты особенно громко общались, смеялись и гримасничали, пытаясь привлечь к себе как можно больше внимания. Голоса звучали оглушительно громко, глаза горели с чрезмерным откровением.

Я бы и вовсе не выходила, но в этот день это была единственная возможность увидеть Филиппа, поскольку на бал я не собиралась, как не была там и в предыдущие годы.

Филипп как обычно сидел за столом с друзьями, только, в отличие от них, он не был возбуждён – это было очевидным. Наклонился вперёд, выказывая вежливую заинтересованность в разговоре, улыбался.

О чём-то шутили, Филиппа, кажется, дружелюбно подначивали, толкали в бок, он сиял обворожительной улыбкой, играл бровями и выглядел, как и всегда, потрясающе.

С кем он собирался на бал, я так и не узнала. Обычно ребята в группе трепались обо всём на свете, но пассия Филиппа в этом году осталась инкогнито. Я слышала, как девушки спрашивали друг друга, слышал ли кто, но, похоже, тайну удалось сохранить.

В минувшие выходные мы закончили работу в библиотеке. Филипп расспросил меня по поводу пары непонятных моментов в книжице, что я посоветовала. Мы поболтали и разошлись.

Кажется, моё сказочное время закончилось.

Я старалась не унывать, судьба и так предложила мне небывалые подарки в этом году.

На обеде я задержалась почти до самого конца, проводила Филиппа взглядом, прихватила себе пару булочек и яблок, раз уж поужинать можно было только на балу, и отправилась в свою комнату.