–Получается, я приступаю уже завтра?
–Вообще-то, ты уже сегодня идешь на встречу. Точнее, на благотворительный концерт, ты, наверное, про них слышал…
–Нет, не слышал.
У Уисти опустились уголки рта, но он тут же выдохнул и поднял их обратно. Было видно, что неосведомленность Эклиша его обидела, словно парень должен был все узнать про Фонд заранее, как безумный фанат. Но что поделать – в сети так много пафосных комплиментарных статей, полных воды, что вычленить суть можно только вечность спустя. Даже в официальных ресурсах не было достаточно конкретики. Сияние знал примерную историю, общие цели и направление работ. Кто их спонсор, откуда столько денег? Порой у коммерческих компаний не было таких бюджетов и рекламных кампаний, как у Фонда.
–Тем интереснее тебе будет присутствовать. Но нужно одеться официально. Скоро разберемся с жильем и можешь начинать готовиться к встрече. В семь возле главного симфонического. Запомнил? – кинул он напоследок, заставив Эклиша с грустью смотреть в пустоту. – Придут представители сияний.
–Подождите, – попытался мягко возразить парень, – может, мне стоит производить впечатление, когда я отдохну после дороги?
Эклиш мельком глянул на часы. Полдень. До вечера полно времени, но у него не было даже костюма нормального. А еще нужно было найти пункт обмена валют с выгодным курсом и плотно перекусить. И пусть он отдохнул у Нипа, но он все еще чувствовал себя разбито. К тому же еще не был решен вопрос с жильем.
Светло карие глаза Уисти Нейза нехорошо сверкнули.
–Это работа, Эклиш. И твои рабочие обязанности. Ты же умный парень, должен понимать, что мне не нужен сотрудник, которому я даю отличные возможности, а он ими не пользуется. Если бы ты приехал раньше, то у тебя было бы больше времени.
Парень был так шокирован, что не успел ничего толкового ответить – босс уже ушел.
“Приехать раньше?! – возмущался про себя парень. – Так я бы и приехал раньше, если бы знал о твоих планах!”
С одной стороны Уисти говорил правильные вещи, а с другой не сдержал обещаний. Он оказывал помощь и одновременно усложнял жизнь. Эклиш был согласен многое стерпеть, чтобы хоть как-то закрепиться на Яргоне, но нутром чувствовал, что в конце концов, с этим человеком они без скандала не расстанутся.
***
Фонд помощи легионам был чем-то вроде профсоюза, юридической конторы и благотворительной организации, спонсирующей адаптацию легионов, а иногда даже и целевое обучение. Зачем они вдруг решили помогать сияниям, Эклиш не понимал. Уисти в переписке говорил, что просто хочет достойной жизни для всех обладателей таланта, но какое ему дело до сияний и их уклада. Они не соглашались на сотрудничество и вступление в профсоюзы, “держались за свою кастовую систему”, хотя это уже не имело практического смысла. И раз все как обычно упиралось в касты, то Уисти планировал, что представитель самой почитаемой из них, закатной, сможет убедить их сотрудничать для общего блага.
Эклиш из Парле. Огромная семья, на самом-то деле, одна из нескольких десятков подобных. Эклиш был “младшим ребенком младших детей” – и из привилегий у него только небольшое пособие по безработице, проезд на автобусе и минимальная пенсия. Парень не был уверен, что сможет убедить соотечественников помочь одной лишь силой авторитета. В любом случае ему следовало разобраться с ситуацией и возможно найти что предложить сияниям.
Никто из каст сияний не пришел на встречу. Даже оповещения не прислали, что не собираются посетить мероприятие. Эклиш зря арендовал костюм, торопился и репетировал приветственную речь. И конечно, зря пристал к Лике, чтобы та сшила ему галстук с ляльбатом – он бы точно привлек внимание сияний, если бы те все же пришли. Единственные, с кем ему удалось познакомиться – бесконечные знакомые Уисти. Начальник рассказывал, как у него все хорошо идет, а гости пялились на единственное сияние в зале и его наряд. Важные люди обсуждали свои важные дела.
Парень ловил себя на мысли, что может просто уйти. Не лавировать между надушенными снобами, не ждать концерта, а просто отправиться нормально покушать и выспаться в квартире, ключи от которой недавно получил. Ведь он бесполезен, встреча не состоялась. Печально, но так бывает. Однако при мысли, что Уисти потом может выполоскать ему мозг, Эклиш уже опасался уходить. Судя по всему, в духе босса было перетягивать факты и принимать все на личный счет, и он вполне мог посчитать, что новый работник не заинтересован в успехе проекта. Точнее, заинтересован меньше, чем собственным комфортом.
"Ладно, на первое время сойдет. Поработаю на него, потом как-нибудь что-нибудь нормальное найду."
***
В конце приема – благотворительный концерт. Эклиш не знал, что в нем такого особенного, а на вопросы Уисти ему интригующе отвечал “сам увидишь”. На выступлении они занял место в конце. Рядом с ним был только Уисти, с важностью полководца наблюдающий за оркестром и еще пара зрителей.
Сияние не считал себя ценителем искусства и на сцену смотрел без особого интереса, даже подумывал, не достать ли телефон. Вот только в какой-то момент вообще забыл кто он и зачем пришел.
Играл оркестр. Несколько десятков музыкантов разрывали густую тишину и звук, кажется вязкий и плотный, разватил каждый уголок зала. Сияние словно вдруг оказался под толщей воды, он и задыхался, и наслаждался тем, какой легкой, кажется, стала его собственная душа. Эклиш словно головокружительно влюбился в окружающий его мир и познал нечто высокое, что невозможно было описать ни на одном языке. Тоскливо и пронзительно. Парень полность понял магию живой музыки и понял, что всю жизнь будет думать о том, как невероятно он чувствовал себя в этот момент.
И вот, когда музыка завершилась, и зрители самозабвенно зааплодировали, награждая музыкантов и дирижера, Уисти наклонился к Эклишу, не переставая смотреть на сцену, и проговорил:
–Удивительно, правда? Легионов, способных создавать человеческие формы, можно пересчитать по пальцам. Это невероятно сложно – оторвать от себя частичку и создать вокруг этого кого-то другого.
-Неужели, это тоже легион? – поразился сияние. – А это все творения одного легиона? Все до одного?
–Да. Все музыканты. Инструменты тоже. Это создала одна лишь талантливая девушка. Гений. Ты знаешь, как работает это у нас? – вдруг перескочил на другую тему Уисти. – Мы не можем создать то, что не можем полностью осознать. Или не хотим делать. Нельзя просто пожелать “Пусть мои создания умеют играть на скрипке и пианино!”
–Ты хочешь сказать, что она, легион, знает все это?
–Знает. Умеет. И имеет опыт. Она разделяет свои навыки, вкладывает их в своих существ, в целый оркестр. Титанический труд, огромный багаж знаний, насмотренность, эмпатия, погруженность и просто невероятный талант.
Эклиш помолчал секунду, а потом осторожно прошептал:
–Как же ужасно, что их использовали для войн.
–Человеческая природа, – пожал плечами Уисти. – Испоганить все светлое вокруг, превратить в выгоду. Ведь у боевых легионов очень израненная душа. Им так часто приходилось причинять боль другим, что внутри что-то сломалось. Что-то светлое.
Уисти уронил голову, поджал губы.
–Я ведь тоже был в тех ямах. Я тоже дрался, чтобы не убили…
От подобного откровения у Эклиша на секунду остановилось сердце. Ему хотелось избежать этого – парень не был готов слушать о тяжелом прошлом этого человека, ему хотелось работать без вечного чувства жалости. Жертвы Ямы имели право не раскрывать эту часть своего прошлого, чтобы прожить спокойно, и сияние хотел, чтобы прямо сейчас легион этим правом воспользовался.
–Хочу всегда быть честен с людьми, – улыбнулся Уисти. – Надеюсь, ты меня понимаешь. Я очень хочу, чтобы ни один легион по доброй воле не стал убийцей. Мы ведь все не желаем никому зла. Никому и никогда. Смотри, на что мы способны под мирным небом!
Уисти махнул в сторону оркестра и сияние, шокированный, удивленный и раздавленный жалостью к едва знакомому человеку, посмотрел куда указали. Но вместе с тем, ему было банально некомфортно.
–И Арика тоже могла бы. А я уже нет. Даже создать пару тварей ради самозащиты не выходит, ха-ха. Зато я создал Фонд. Знаешь, в память о ней.
Новая партия прервала Уисти. Движение дирижера и скрипача все как один с достоверной человеческой плавностью и эмоциональностью начали свою игру. Музыка заполонила все мысли, заставила кожу покрыться мурашками. Эклиш понял, что у него онемели щеки и, возможно, покраснели.
Оторвался от музыки. Неловко оглянулся по сторонам, втягивая воздух – ему нужно было как-то утихомирить эмоции. Посмотрел назад, направо, налево. Его взгляд тут же упал на девушку. Она была довольно далеко, в другой секции зала и на последнем ряду, недалеко от выхода. Светлые волосы стянуты в хвост на затылке. Несколько прядей неаккуратно выбились. Незнакомка смотрела на сцену с тем же оцепенением, какое секунду назад было и у Эклиша и даже приоткрыла рот.
Ее лицо показалось парню знакомым. Он был готов поклясться, что уже видел ее где-то. А потом девушка испуганно на него оглянулась. На правой стороне лица, которую до этого скрывали пряди, теперь можно было рассмотреть несколько шрамов: возле глаза, от виска до уголка рта и на челюсти. Она была вылитой Арикой.
Они смотрели друг на друга долгих несколько секунд. Выражение ее лица сменилось от мечтательного до испуганного, и она сорвалась с места в сторону выхода. Эклиш не успел даже пискнуть. Девушка с ноги влетела в незапертую дверь, выскочила из зала и скрылась в коридоре.
“Она что, в лохматых тапочках, халате и пижаме?!” – запоздало удивился сияние.
–Э-э-э… мистер Нейз, вы видели?…
Уисти, возмущенный грохотом, моментально оглянулся и заметил только как кто-то скрылся в коридоре.
–Видимо, кто-то пробрался на концер.
Эклиш буркнул, что со всем разберется, извинился и кинулся следом за беглянкой. Он пролетел длинный коридор и повороты под тоскливое пение скрипки, но успел заметить только как девушка удирает за угол, шаркая обувью по кафелю, а за ней пафосно развевались полы с пестрым рисунком зеленых гусениц.
–Арика! – крикнул он.
Беглянка вздрогнула, в последний раз затравленно и зло посмотрела на сияние и скрылась окончательно. Эклиш вылетел в полупустой холл, оглянулся, по сторонам, сунулся к выставочными стендами и другим проходам в зал.
–Эклиш? – позвал кто-то его. – Ты чего тут делаешь?
Сияние резко обернулся. На лавке возле пустого буфета сидел Нип и удивленно на него смотрел. Легион был в черной рубашке, костюме и до блеска начищенных туфлях. Он расстегнул пиджак и из-за этого выглядел несколько дерзко, даже больше, чем Эклиш в его цветастом галстуке.
–Уисти на концерт дернул, – сухо ответил парень, продолжая оглядываться по сторонам. – Ты никого странного не видел?
Легион усмехнулся и кивнул на него.
–Одно запыхавшееся сияние.
Эклиш шумно выдохнул – правда ведь, судя по всему, в холле самым странным был именно он. Парень задумался, а не показалась ли ему все это? С чего он вообще решил, что увидел Арику, а не какого-нибудь двойника? Да и видел ли он вообще кого-то на самом деле?
Сияние еще раз судорожно посмотрел по сторонам и постарался успокоиться.
–А ты как тут оказался? – спросил на выдохе Эклиш.
–Пришел на концерт, а меня не пустили в зал. Вот, сижу, жду такси. Так, кого ты искал? Я так и не понял.
–Да, не важно, – пробормотал сияние. Он не побоялся, что если он скажет, что гнался за девушкой в халате и тапках, которую принял за Арику, то Нип решит, что он либо глупец, либо сумасшедший.
***
Мысли про Арику замучили Эклиша настолько, что на следующий день он пошел в театр и притворился растяпой, мол, портмоне оставил, а девушка какая-то умыкнула. Попросил записи с камер, доверчивый администратор ему поверил. Но оказалось увы, в зале они не стояли, а в коридоре был муляж. Лишь одна в холле на секунду уловила какое-то движение и стремительное бегство, но этого было мало. Посмотрели камеру на входе в здание и в холле до концерта и не нашли никого похожего на Арику. К тому же кто вообще мог пустить девушку в халате в театр? И в тапках. Сияние начинал думать, что ему действительно просто привиделось и он занялся работой.
Эклиш засел в офисе-коробушке Фонда, затянул горло уже обычным галстуком и начал попытки связаться с кастами. Дозвониться, дописаться. Но, видимо, проще ему было докричаться – его открыто игнорировали.
Социальные сети сияний-активистов? Баны, удаление сообщений, резкое молчание – стоило ему лишь заикнуться про то, что он из Фонда, как общение обрубали на корню.
Электронная почта? Тишина в ответ.
Звонки по номеру телефона в пункты самоуправления? Его бесконечно перекидывали с одной линии на другую, пока Эклиш сам не вешал трубку. В такие моменты он был готов удавиться на своем галстуке, потому что подобное уж слишком его ранило.
Прошло около недели. За это одного работника успели уволить за то, что они сдали отчет на минуту позже. На другого коллегу вызвали сначала охрану, а следом и полицию. Мол, сотрудник работал так плохо, что получая зарплату он обворовывал Фонд. И понять, на кого Уисти в следующий раз решит обрушить небо, было несложно – босс мог кружить над ними несколько дней, подмечая малейшие ошибки, мешая работать вечными пустыми расспросами и сам своим надзором порой доводил людей до грубости. Эклиш же смотрел на подобное и содрогался – пока у него тоже не было успехов в поставленной задаче. Он боялся оказаться на месте тех несчастных, кого Уисти решил выжить из своей компании, вместо того чтобы просто уволить.
Эклиш пытался найти кого-нибудь из сияний вживую, но они не проводили ни одного мероприятия, а домашних адресов нигде не оставляли. Отсутствие результатов его убивало. Уисти все также считал задачу простой и на новости про глухую стену между Фондом и кастами отвечал лишь что-то вроде “Это все вина старого сотрудника! Вот что делает с людьми зависть.” Сияние не понял, при чем тут была зависть, но решил не уточнять.
Эклишу ничего не оставалось кроме последнего шанса связаться с сияниями через Летний блеск. В его доме не было возможности попасть на крышу, поэтому он пошел просить помощи у немногочисленных знакомых. Нип согласился, а заодно предложил посидеть вместе после заката.
Вечером пятницы, когда люди торопились покинуть офис, Эклиш остался на работе еще на пару часов, за что удостоился теплой похвалы от Уисти. На самом деле парень просто искал, чем занять себя несколько часов до встречи с новыми друзьями. Не говорить же об этом импульсивному начальнику, который уже умилялся рвению нового сотрудника?
Фонд нашел для него квартиру в небольшом спальном районе. Эклишу не хотелось ехать туда в переполненном городском автобусе, а потом еще ровно так же добираться до Нипа. К тому же Лика работала не так далеко от Фонда и наверняка приехала на машине и не откажет позвезти.
Когда начался заход солнца, сияние пошел в сторону бетонной стены, которая огораживала дорогу, проходящую под железнодорожным мостом. По пути он не без удовольствия ослабил галстук – как-то в офисе, даже в одиночестве, у него не появлялось мысли, что он так сильно ему мешал.
Лика была отличным творческим легионом, художником и скульптором. Руками ее и ее помощников Киполе преображался, а деятельность Фонда Уисти Нейз всегда была на виду. Девушка до безумия обожала огромные проекты. Вот и сейчас она благодаря тварям-осьминогам перемещалась по стене. Существа сплетали “чупальца” и Лика сидела в них как на огромные качели. Осьминоги могли цепляться за разные балки моста, сокращаться или растягиваться, и художница могла без труда добраться до любой части огромного бетонного полотна.
Лика висела в паре метров над землей и внимательно, осматривала работу, то под тем углом, то под другим. Это было что-то оранжевое и яркое, но непонятное вблизи из-за масштаба.
–Вот тут линия потекла, надо закрасить – пробубнила она.
Один из ее осьминогов тут же шлепнулся на тротуар, нелепыми движением схватил баллончик и вытянувшись, как огромная клякса снова подтянулся наверх. Он тряс его так сильно, что казалось, выпустит – и баллончик может пробить стекло случайной машины. А потом оперся на несколько лапок и с грацией принтера закрасил нужную область.
–Лика, слезай уже! – крикнул Эклиш.
–Красиво?
–Красиво! А что это?
–Золотые рыбки купаются в солнечном свете. Считай, что вдохновилась нашим знакомством, – буркнула она. – Нас Нип должен был отвезти. Приедет – слезу.
Парень неловко замолчал, наблюдая за процессом. Подобное было очень увлекательно – смотреть, как странно порой работали темные искусственные мышцы. Эклиш никогда не видел что-то подобное так близко: ему было до смерти любопытно, но при этом противно. При мысли, что осьминог случайно прикоснется к нему своей кожей, наверняка липкой и холодной, у сияния волосы на затылке шевелились от отвращения.
–А что, он на машине? – спросил парень опомнившись. – Ну, Нип.
Лика радостно помахала кому-то за Эклишем.
–Нет, мне нравится другой транспорт.
Сияние обернулся. Нип опять был верхом на своем красном коне, который стоял как изваяние, даже головой не шевелил. Случайных прохожих огромная скотина больше раздражала, чем пугала.
Нип выглядел потрепанным. Рабочую куртку со светоотражающими элементами, заметно разодранную, легион повязал на талии, оставшись в одной темной футболке. Были видны все ссадины и синяки на руках и шее. Он словно лично передрался со всеми тварями, которые преследовали самолеты.
–День сегодня тяжелый был, я уже хочу домой, – сказал он.
–Нип, – серьезно заговорил сияние, – какого черта конь красный?
–Он тебя засмущался.
Тросы растянулись, быстро опуская Лику на землю. Девушка развеяла своих осьминогов, перебросила сумку с баллончиками через плечо. Нип тут же сделал им по еще одному коню, которые услужливо опустились на колени, чтобы всадники на них забрались. Девушка без тени сомнения залезла на зверюгу, и алые пластины тут же облепили ее тело словно доспех.
Сияние стал размышлять, а насколько это вообще прилично – быть настолько облепленным темной тварью, которая подвластная другому человеку.
–Я не умею держаться в седле, – возразил Эклиш, пытаясь под любым предлогом не залезать на поделку легиона. – Да и как вообще мы поедем на этом? Как этим управлять? Вдруг оно прохожих затопчет? Я на такси поеду.
Нип раздраженно зыркнул на него.
–Просто сиди ровно, я тебя закреплю. Управлять им не нужно, я сам все сделаю. Мы поедем не по тротуару, а по дороге. Весь мой транспорт зарегистрирован, я плачу за них налоги, а еще у этих коней будут госномера на груди и заднице. Залезай, Эклиш, или я сам тебя на него закину.
Сияние подошел к коню. Парень хотел погладить его, похлопать по шее так, словно он был живой. Темная тварь не дышала, ничем не пахла, не шевелилась лишний раз. Разве что опустилась на колени, чтобы пассажир мог забраться. Эклиш провел рукой по телу и понял, что оно словно теплый воск, сухое и гладкое, без шероховатостей.
“Не так уж и мерзко” – подумал парень.
Не успел он сесть поудобнее, как прямо из тела коня выросли пластины. Они наложились на его бедра, на спину и торс, прочно закрепляя парня. Они двигались, подстраиваясь – словно куча змей, которая лезла, куда не просят. Эклиш только и мог наблюдать, как намертво, кажется, врастает в темное существо. Сияние пытался не думать о том, что будет, если по велению Нипа пластины решат затянуться слишком сильно.
Поездка была чем-то невероятным. Огромные красные кони с синхронностью обычных легковушек обгоняли, перестраивались и жутко орали на пешеходов, перебегающим двойную сплошную – это был аналог клаксона. Они неслись со скоростью километров тридцать, вставали на красный свет, а потом скалились и пускали пену, ударяя копытами по асфальту. Водители без тени страха гудели в зад коня, когда тот их подрезал или бесцеремонно вклинивался в ряд.
Эклиш был готов умереть каждую минуту, когда создание Нипа выполняло очередной резкий маневр. Парень молился светочу, чтобы не опозориться и не закричать от ужаса. Пока он думал, где взять запасные штаны, если в какой-то момент испугается слишком сильно, Лика и Нип успевали посмотреть новости в телефоне. Где-то на полпути они еще взяли фастфуд в окошке для клиентов на машине и забрать заказ у невозмутимого курьера.
Дома Нип сделал пару коктейлей, взял закусок и повел всех на крышу. Шестнадцать этажей, Киполе почти на ладони. Гулял теплый летний ветер, трепал волосы. Последняя пятница, Летние блики на Накире. Праздник, полный тепла, аромата жареного мяса, вина и сыра. И ваниль! Ее всегда привозили.
На крыше этого дома пахло раскаленным покрытием. Не обжито, пыльно и грязновато. На Нарике крыша в домах сияний, была особым местом, где предпочитали встречать солнце, там всегда было уютно. Плохо натягивать реалии одного мира на другой, но все равно что-то в душе Парня не могло этого понять и продолжало негодовать.
