Но он схватил меня за запястье.
– Что ты от меня скрываешь, Ди? – прорычал Виктор, нависнув надо мной. Он вдруг стал таким огромным, как будто доставал головой до самого потолка. А потолки в доме были довольно высокими – под три метра.
Снова послышался раскат грома, а потом сверкнула молния, подмигнув мне в незашторенное окно за спиной Виктора.
– Отпусти… – простонала я, бросив взгляд на его руку, сжимающую моё запястье.
– Мне придётся наказать тебя, Ди, – тихо добавил Виктор.
Я подняла на него взгляд. Но в следующее мгновение в глазах потемнело. Я не сразу осознала, что он ударил меня – зарядил неслабую пощёчину. Но зато отпустил мою руку. Ей я и схватилась за вспыхнувшую щёку. Почувствовала, как ноги стали ватными, земля таяла подо мной.
– Ви… – начала я, а потом отключилась.
Наказание
Пробуждение было тяжёлым. Вокруг всё плыло, свет больно резал глаза. Я зажмурилась и простонала. Щека щипала. Тошнило.
Я слышала отдалённый шёпот дочери:
– Что с мамочкой? – В её голосе звучали слёзы.
– Мамочка заболела. Но не переживай, она скоро поправится, – ответил незнакомый мне женский голос.
Я хотела открыть глаза и посмотреть, кто говорит, но яркий свет усиливал тошноту и пульсирующую боль в висках. Я не могла вспомнить, что произошло и почему я так скверно себя чувствовала. Не могла вернуться к последнему воспоминанию. Помнила только слово «вечность» и как я смотрю через приоткрытую дверь балкона на спящую дочь…
Я зажмурилась и снова погрузилась в сон.
Второе пробуждение было не такое болезненное. Я смогла открыть глаза, свет хоть и был ярким, но уже не раздражал.
– Пить… – прошептала я охрипшим голосом.
К моим губам сразу же поднесли стакан с водой. Туман рассеялся, я разглядела Виктора.
– Милая, – протянул он, убирая стакан после того, как я сделала несколько больших глотков. – Как ты себя чувствуешь?
– Что произошло?
Я попыталась подняться, но Виктор сразу же уложил меня обратно.
– Ты дома, в нашей постели. Всё в порядке.
– Что произошло? – взволнованно повторила свой вопрос я, напрягая память, но дальше воспоминания о «вечности» не продвинулась.
– Ты потеряла сознание, когда стояла на балконе. Вероятно, курила, – недовольно фыркнул Виктор. – Когда падала, видимо, ударилась о перила. Я нашёл тебя уже без сознания. – Он вздохнул. – Что последнее ты помнишь?
Я снова напряглась, но воспоминаний больше не было. Образ спящей Евы через приоткрытую дверь балкона и пустота. Чернота.
– Как смотрю на спящую Еву… – Я зажмурилась.
– А она все эти дни смотрела на спящую тебя, – Виктор погладил меня по плечу. – Ева, иди сюда.
– Она проснулась? – прошептала дочь.
Я открыла глаза и посмотрела на неё.
– Мамочка… – Ева подползла ко мне с края кровати. – Я так скучала!
Я обняла её одной рукой, вторую сжимал Виктор, улыбаясь мне.
– Сколько я проспала?
– Три дня и четыре ночи! – ответила Ева с нотками возмущения в голосе.
Я поцеловала её в рыжую макушку.
– Когда просыпалась, слышала незнакомый женский голос…
Снова ответила Ева, не давая Виктору и слова вставить:
– Это Аннет, папина подруга!
Я вопросительно посмотрела на Виктора.
– Аннет – моя знакомая, она врач, – своей добродушной улыбкой успокоил меня он.
Тут же появилась и сама Аннет: полная немолодая женщина. Я облегчённо выдохнула. Облегчённо, потому что она вряд ли была во вкусе Виктора.
– Как себя чувствуешь, дорогая? – обратилась она ко мне.
– Есть хочу… – простонала я.
– Это хороший признак, – рассмеялась Аннет. – Идёшь на поправку.
– Я приготовлю тебе завтрак, а Ева мне поможет, – поднялся Виктор.
– Да, папочка! – Дочь подскочила вслед за ним.
Когда они вышли, Аннет посмотрела на меня:
– Тебе нужно беречь себя, – заботливо улыбнулась она, а потом скривилась: – И отказаться от вредных привычек.
– Я потеряла сознание из-за сигарет? – Недоверчиво посмотрела на неё.
– Одна из причин. А также стресс, недосып, плохое питание…
– Я беременна? – с надеждой спросила я.
– Нет, дорогая, – она взяла мою ладонь и шёпотом добавила: – Если, конечно, ты не изменяешь мужу.
Я почувствовала, как кожа на лбу собралась в складки, когда брови вопросительно скользнули вверх.
– Виктор бесплоден, – ответила Аннет.
Я оцепенела.
– Наверное, ты забыла… – Она, вероятно, не ожидала такую реакцию. – Частичная потеря памяти характерна после удара затылком.
– Я не знала, – выдохнула я, закрыв глаза.
– Оу… – Аннет тяжело вздохнула. – Виктор давно наблюдается у меня, – быстро добавила, будто оправдываясь за то, что знала о моём муже больше, чем я – его жена.
– Замолчите. Не хочу знать, почему его подруга знает об этом, а жена нет.
– Я врач…
– Мне плевать. Оставьте меня.
Аннет, ничего не ответив, вышла. Я открыла глаза и убедилась, что осталась одна. Через несколько минут вернулись Виктор с Евой.
– Чай с малиновым вареньем и яичница с беконом, – Виктор поставил мне на ноги поднос.
– Милая, оставь нас с папой на несколько минут вдвоём, пожалуйста, – с улыбкой обратилась к дочери я.
Она обиженно насупилась, но вышла из комнаты.
– Не хотел бы ты сообщить мне, что у нас с тобой не может быть общих детей?
Я поднялась, он поправил подушку за моей спиной, не произнося ни слова. Я закрыла глаза и сжала руки в кулаки, от обиды внутри закипала истерика.
– Поешь, пожалуйста, – глухо отозвался он.
– Сначала я хочу узнать, почему мой муж рассказывает о своём бесплодии подруге, а не жене.
Он выдохнул, но снова ничего не ответил.
– Какого чёрта! – Я со злостью оттолкнула поднос. Мой скромный завтрак-обед-ужин за три дня и четыре ночи встретился со стеной, оставляя уродливые пятна на белом одеяле.
– Диана…
Я подскочила и ушла на балкон, схватив по пути пачку сигарет с комода.
– Диана! – настойчиво произнёс Виктор, скорчив недовольную гримасу.
Я закурила.
Он тоже вышел на балкон и протянул мне руку. Я вложила пачку в его ладонь. Ничего, у меня ещё были тайники. Но он не поломал оставшиеся сигареты, как делал это всегда, а взял одну и сам прикурил. Я уставилась на него удивлённо, молча.
– О таком стыдно рассказывать, – тихо сказал Виктор.
– Я твоя жена, – коснулась его плеча я, – ты можешь рассказать мне всё.
Почувствовала себя виноватой, что набросилась на него.
Он сжал мою ладонь на своём плече.
– У нас есть Ева, – добавила я, сглотнув подступивший ком к горлу.
– Да, – Виктор прижал меня к себе. – Я позабочусь о своих девочках.
День рождения
Еве исполнилось десять. Как же быстро росла моя малышка.
– Ма-а-ам! – Ева запрыгнула в нашу с Виктором постель рано утром. Виктора уже не было под боком. Конечно, он ночью спал, а я украшала гостиную. – Поздравляю тебя!
– Меня? – рассмеялась я, прижимая Еву к себе. – С чем?
– С рождением дочери, – она поцеловала меня в щёку.
– Ты ж моя сладкая, – я начала щекотать её. – Дай потягаю тебя за ушки!
– Ну ма-а-ам, – выворачивалась Ева. – Не надо!
– Что у вас тут происходит? – Виктор стоял в дверях, улыбаясь.
– Я бужу нашу Спящую Королеву! – смеялась Ева, отталкивая мои руки.
– Завтрак готов? – подмигнула мужу я.
– Готов! Хватит валяться, лентяйки, – он послал воздушный поцелуй. Сначала мне, потом Еве. Когда он перевёл взгляд на дочь, я вздрогнула, сглатывая ком ревности. Горький, тошнотворный.
Ева запрыгнула на Виктора, обхватив ногами вокруг его талии. Ночная кофточка задралась, оголяя беленькую спинку.
Я поднялась. Головокружение почти перестало беспокоить меня. Я так и не вспомнила, отчего тогда потеряла сознание на балконе.
Ева помогала Виктору накрывать праздничный стол: прыгала от стола в гостиной до кухни и обратно, разнося тарелки на стол.
– Мама, мамочка, ты так здорово украсила дом!
– Нравится? – Я присела, поднимая руки, чтобы скрутить волосы на макушке. Но чьи-то руки опередили мои.
