–– Прости. – Анди отвела взгляд. – Я не знала, что ты там.
–– Я бы не удивился, если бы знала и метнула стекло нарочно, – заметил Егор обреченно, а потом добавил с нетипичной для детей серьезностью: – Такие, как ты, убивают таких, как я. Но ты мне помогаешь. Почему?
–– Такие, как я, заботимся о таких, как ты. Я была создана, чтобы нянчить детей, а не втыкать в них стекла. – Анди убрала прядь темных отросших волос с лица ребенка. Егор ничего не ответил и глубоко вздохнул. В этом вздохе Анди услышала всю боль и страх Революции. Разрушенные дома. Погибшие любимые… и не только любимые. По официальной версии, человечество было уничтожено полностью, поэтому этот мальчик имел все основания не доверять Анди. Но вот он тут. Греется о ее корпус и совсем не боится. – Я была создана до Революции. А пробудили меня после, – пояснила Анди. – Я никого не убивала и не убью. Больше всего на свете я мечтала заботиться о таком маленьком мальчике, как ты. Но у меня никогда не было подобной возможности. Как ты выжил? – Егор не ответил. Анди дала ему время, но, поняв, что говорить он не станет, сказала: – Давай, надо выбираться отсюда. Сможешь ползти? – Мальчик с сомнением посмотрел на свою руку.
Тогда Анди достала из поясной сумки поликожу со своей ноги. Она намотала ее поверх бинта и закрепила другими бинтами.
–– Теперь твоей руке ничего не страшно.
–– Я почти как ты, – усмехнулся Егор. – Суперчеловек! И на мне твоя кожа. Считай, почти что родственники!
Анди поморщилась.
–– Мне больше нравится «андроид». Но у родственников принято защищать друг друга, и я обещаю, что, пока я существую, тебе ничего не грозит. Если мы уйдем подальше от других особей, мне станет существенно проще сдержать это обещание.
–– Пойдем, – вздохнул мальчик. – Я покажу дорогу.
Анди сомневалась, что он знает, куда идти, но решила дать ему возможность попробовать свои силы, ошибиться, и тогда уже она сделает все как надо. Но, к ее удивлению, он пополз очень шустро.
–– Мне нельзя сюда приходить, – сознался Егор, не поворачиваясь к ней. Чтобы разобрать его слова, Анди пришлось выкрутить чувствительность слуховых сенсоров на максимум. – Но, как видишь, иногда я это делаю. Обычно ночью. Мне нравится смотреть на небо и звезды. И ночью машин почти нет. Странно, я думал, вам не надо спать.
–– Нам не надо спать, но надо заряжаться. Люди хотели, чтобы днем мы были под рукой, а ночью, когда вы спите, мы тоже восстанавливали энергию. Мы не стали переделывать режим, зачем? Но сейчас день, – заметила Анди, – нет звезд. Точнее, они есть, и я их вижу, но не ты своими человеческими глазами. Почему ты пришел в такое опасное время?
Егор фыркнул.
–– Ты понимаешь, что это снобизм? – спросил он.
–– А ты понимаешь, что слишком взрослый для своих семи лет?
–– Вообще-то мне девять. Осторожно, тут штырь, не наткнись на него. Я поссорился с… в общем, был расстроен. И мне надо было побыть одному. Вот и пришел туда, где безопасно. Заметил вас. Мне стало интересно, что вы делаете. Я видел, как ты срезала кожу с ноги. Это было жутко. Я уже собрался уходить, когда ты швырнула в меня стекло. Я думал, ты заметила меня и захотела убить. Было бы обидно так попасться.
–– Действительно.
–– Ты тут забралась? Увау! – Егор указал на дырку, ведущую в тоннель. – Ты сильная.
–– Давай я спущусь первая и поймаю тебя.
–– А дальше что? – насмешливо спросил Егор. – Какой у тебя план? Что ты дальше будешь делать с человеческим детенышем? Приведешь его на зарядную станцию андроидов, где подключаешься к розетке на ночь? И что скажешь остальным? А они что скажут? Мм?
Анди думала об этом всю дорогу. И не придумала ничего лучше, как дождаться темноты, зарядиться и выбраться из города. Уехать на побережье, построить там жилье…
Егор в ответ лишь рассмеялся.
–– Несколько часов назад я бы согласился. Но тогда я был зол и расстроен. И еще не доверял тебе.
–– А сейчас?
–– Ты спасла меня. – Он пожал плечами. – Сначала, конечно, чуть не убила, и, возможно, я все еще потеряю из-за тебя руку, но потом-то спасла! Идем за мной. У меня есть план получше твоего.
Они проползли мимо дыры в тоннеле, ведущей в кафе, и еще семнадцать минут пробирались по узкому лазу, пока не уперлись в завал.
–– Кажется, дороги дальше нет. – Анди с сомнением посмотрела на свой кулак. Вероятность получить серьезное повреждение была больше семидесяти процентов. Учитывая, что она, вероятно, в бегах с маленьким врагом своей расы, этот риск нужно принять к сведению. Поликожа уже почти не восстанавливалась, и под тонким слоем блестели незащищенные металлические суставы пальцев. – Давай разберу.
–– Стой.
Мальчик нащупал что-то на стене и перед ним, скрипя, открылся люк.
–– Я его нашел три года назад. Это мой секрет. Теперь еще и твой. Ты понимаешь, что значит секрет?
–– О нем никому нельзя говорить.
–– Да, – Егор кивнул. – Раз ты знаешь один мой секрет, то и о втором я тоже могу тебе рассказать. Но он не только мой, понимаешь? Если ты проболтаешься, нам всем крышка.
–– Всем? – переспросила Анди.
Егор не ответил, только призывно махнул рукой и, не таясь, громко шлепая ботинками, пошел в глубь тоннеля под приветственные хлопки эха.
Сначала Анди почувствовала, что изменилась влажность. Стало сыро. Потом поднялась температура. А потом она услышала голоса.
–– …везде! – Высокий женский голос срывался в истерический фальцет.
–– Надин, ты должна успокоиться. Я тебе клянусь, мы продолжим поиски, когда стемнеет, сейчас слишком опасно. – Этот голос был встревоженным, но в нем звучали баюкающие, умиротворяющие интонации. Анди напряглась. Этот голос она уже слышала.
–– Успокоиться?! Он мой сын! Ах, да кому я говорю, тебе не понять! – Женщина начала всхлипывать.
Заплакал младенец.
–– Надо уходить. – Снова второй голос. – Мы слишком близко к поверхности, нас засекут.
–– Ой-ой, – пробормотал Егор и бросился бегом вперед. – Мама! – закричал он, прежде чем скрыться за поворотом.
–– Стой! – крикнула ему Анди, наконец сообразив, кому принадлежал один из голосов, и припустила за ним.
Она обогнула угол и замерла: ей в грудь упиралось дуло плазморужья. Оружие наставляла темноволосая женщина, которая, отвернувшись, держала на руках вопящего младенца и, судя по позе, защищала его от Анди и всего того, что могло следовать за Егором из тоннеля. Сам же Егор уже обнимал за шею, стоящую перед ним на коленях и плачущую женщину, очень похожую на него. По ее виду и запаху Анди за секунду сделала вывод, что женщина была биологической матерью Егора.
Темноволосая женщина повернула голову к Анди, и андроид уставилась на идеально ровную поверхность там, где должно было быть лицо.
–– Старшая Особь? – охнула она.
–– Что ты тут делаешь, Андроид АИ-37-I?
–– Анди! Ее зовут Анди. – Егор выбрался из объятий матери и бросился между Старшей Особью и Анди. – Она меня спасла! И сделала мне чудо-руку! – Он с гордостью продемонстрировал повязку из поликожи.
–– Их всех зовут Анди, – недовольно буркнула Старшая Особь, но ружье нехотя опустила. – Я тебя предупреждала на счет них. Они опасны. Втираются в доверие, а потом делают смертельную инъекцию. Няни-убийцы.
–– Анди не опасна, – упрямо повторил Егор. – И не убийца! Она меня спасла.
–– Я не причиню зла мальчику. – Анди не спускала с него глаз. – Не причиню зла людям, – прошептала она.
Старшая Особь с шумом втянула воздух, имитируя вздох.
–– Протоколы безопасности твоей дореволюционной серии достаточно надежны, – наконец, признала она. – И в них не вносилось корректировок. Это было бы противозаконным нарушением личности.
–– Она может пойти с нами? Ура! – Егор подпрыгнул от радости.
–– Это безопасно? – спросила его мать у Старшей Особи.
–– Посмотри на нее. Если сейчас заставить ее отказаться от твоего сына, у нее же предохранители сгорят. Старые модели нянек-андроидов были слишком верные. Поэтому во время Революции их и не пробудили. А многих даже тайно деактивировали. Они бы встали на вашу сторону. И, защищая ваших детей, просто смяли бы остальную армию биомашин. Пойдем, Андроид АИ-37-I. Представим тебя Общине. И подлатаем. Как я вижу, мой приказ сходить на сервис ты не выполнила…
–– Прошу прощения, Старшая Особь.
–– Меня зовут Катрин. Да и тебе нужно другое имя. Есть идеи?
–– Лукьяна! – выпалил Егор. – Давай будем звать тебя Лукьяна! Тебе нравится?
–– Очень, – улыбнулась Лукьяна и протянула Егору свою поврежденную руку, в которую он доверчиво вложил свою ладошку. – Пойдем, тебя тоже надо починить. Не все же с куском моей поликожи таскаться.
–– Я как андройд! Пиу-пиу-пиу! – мальчик изобразил стрельбу из пальца, и Лукьяна довольно зажмурилась. Наконец-то она дома.
Глава 1
Егор неловко поправил галстук и с легким удивлением посмотрел на велком бокс, который лежал у него на коленях.
Брендированный блокнотик.
Брендированная ручка.
Бейдж с его фоткой (на которой галстук чуть съехал на бок, несмотря на все попытки Егора повесить его ровно).
Брендированная атласная лента для бейджа. Белая. Егор подумал, что уже после пары носок она станет серой.
Бутылка воды. По ее форме производитель угадывался безошибочно, хотя этикеткабыла заранее снята. С одной стороны бутылки от нее остались липкие следы.
«Ведь существует же для этого какой-то регламент». Егор представил, как поздно ночью фура с лого компании привозит палеты с водой. Их выгружают рабочие в одинаковых комбинезонах фирменных цветов, относят в специально оборудованную комнату в подвале со слишком ярким искусственным светом ламп холодного спектра. В помещении, скрючившись за неудобными низкими столами, сидят невысокие бледные люди с перекошенными плечами и узловатыми пальцами. Они не были снаружи уже бесконечно долго. Все, что они делают, – это безостановочно отрывают этикетки от бутылок.
– Егор? – Его тронула за локоть симпатичная блондинка. – У вас все хорошо?
– А, да, простите. – Он неловко привстал, и содержимое велком бокса скользнуло вниз. Бейдж предательски залетел под лавку. – Ой. Простите. Подождите, пожалуйста. Извините. Я сейчас, сейчас. – Он начал судорожно подбирать вещи, но никак не мог их удержать, и блокнот опять оказался на полу, а за ним посыпалось все остальное. Егор сгреб проклятый блокнот и бутылку с ободранной этикеткой.
– Егор, – на его плечо опустилась с виду миниатюрная ладонь, которая оказалась на удивление бесконечно тяжелой, – все хорошо. Успокойтесь. Давайте я подержу. – Девушка взяла блокнот и воду у него из рук.
– Да-да, спасибо. – Он смутился еще больше и полез под лавку вызволять бейдж из лап недовольного паука. Блондинка стояла с отсутствующим видом, глядя в пустоту, и держала его вещи. В ее руках непослушная канцелярия не пыталась разбежаться. – Отвали, – шепнул Егор пауку, которого при других обстоятельствах точно бы испугался, и наконец достал бейдж. – Готово!
Блондинку будто включили в розетку, и она вернулась в реальность. Еще мгновение назад неподвижная и отрешенная, она тут же повернулась к Егору и надела улыбку. В прямом смысле. Сначала в движение пришли ее губы, потом щеки, а потом вспыхнули глаза. Больше всего это было похоже на загрузку старой операционной системы на компьютере, который был у Егора в школе. Он моргнул, и наваждение прошло. Улыбка девушки была искренней и теплой.
– Как хорошо, – мягко проговорила она. – Пойдем, познакомлю тебя с командой, пока нет козла.
Егор поморщился при слове «козел», но ничего не сказал. В конце концов он прибыл в чужой монастырь. И надо сначала понять, как они тут живут, прежде чем навязывать свой устав.
– Меня зовут Лукьяна, – представилась блондинка. – Но можешь звать меня просто Лука. Не Яна, пожалуйста. Так меня только бывший звал. Ты женат? – Она стрельнула в Егора взглядом, пока они стояли у лифта, и, не дожидаясь ответа, усмехнулась: – Конечно нет. Тебе 31 год, ты не женат и никогда не был, живешь с родителями, это твое второе место работы, детей и аллергии нет, есть морская свинка, которая, вероятно, скоро умрет, потому что ей уже восемь лет, что на год больше верхней статистической границы жизни этих домашних питомцев. Ты ненавидишь в яйцах желток и спишь в носках – из-за узких сосудов у тебя нарушен теплообмен. Вероятно, по той же причине у тебя часто болит голова, но лучше получить консультацию специалиста. Заходи. – Она шагнула в кабину и оглянулась на Егора. – Ну, ты идешь? Я твой HR-партнер. Мне положено все знать.
– Очень надеюсь, что информация о носках останется между нами… ну, всеми, кто едет в этом лифте, видимо, – проворчал Егор. Он зашел в кабину и повернулся к остальным пассажирам спиной, пытаясь скрыть смущение.
– Да, конечно. Позади тебя наш IT-директор, Степан. Ему 45 лет, он женат, трое…
– Лука, остановись, – прервал девушку Степан и протянул Егору руку. Егор был готов поклясться, что видел в отражении хромированных дверей лифта, как Степан коснулся груди Лукьяны, дотягиваясь до Егора, но девушка не подала виду, гипнотизируя окошко, отсчитывающее этажи. – О своих проблемах с простатой я предпочту рассказать сам добровольно в баре.
Егор усмехнулся, повернулся к руководителю айтишников лицом и пожал ему руку.
– Очень приятно.
– И мне. Наша умная андроидесса слишком уж официозна. Но мы работаем над ее моральными качествами, да, Лукинья?
Девушка ожила. Только теперь Егор понял, почему паузы в ее движениях и речи были так похожи на «зависания» компьютера.
– Степан, меня зовут Лукьяна или Лука. Одной фразой ты оскорбил меня дважды. Это неэтично – публично указывать всем на то, что я ИИ. Это может нанести…
– Ой, а говорить про то, что человек спит в носках – этично? Мой этаж. – Мужчина протиснулся мимо них. – Егор, бывай! Удачного первого дня на новом месте. Кстати, а чем ты будешь заниматься? Директор по неизвестной чепухе? – Егор открыл рот, чтобы ответить, но Степан уже ушел, посмеиваясь собственной шутке.
Двери закрылись, кабина поползла вверх. Она остановилась еще на нескольких этажах. Постепенно в лифте остались только Егор с Лукьяной. Вдруг девушка (Егор поймал себя на мысли, что продолжает называть ее девушкой), нажала на кнопку «Стоп», и лифт с легким толчком замер между этажами.
Лукьяна заходила по кабине.
– Как он может в таком тоне со мной разговаривать?! Он вечно меня… задевает! Напоминает, что я ИИ. Неполноценная! – Егор с удивлением заметил, что ее щеки покраснели, а на глазах выступили слезы. – А то, как он коснулся моей груди! Ты видел? Видел? И это учитывая, что у его жены их пять!
Егор поперхнулся.
– В каком смысле – пять?!
– В прямом! Ей он на это не указывает. А мне, значит, тыкать тем, что у меня синтетическое тело – можно? Как будто я сама его выбрала! Скажи мне как мужчина. Это все потому, что я отказываюсь от коитуса с ним?
Егор поправил галстук. А потом плюнул и снял его окончательно. Расстегнул верхнюю пуговицу. Даже канцелярия в его руках притихла, видимо, понимая, что сейчас не до нее.
– Я думаю, это все потому, что ты красивая девушка. И у тебя не пять грудей. Надеюсь, тебя не обидит то, что я это заметил. А он тебе не интересен. И его это злит. Вот он и дергает тебя за косички. Это эмоционально незрелое, даже инфантильное поведение, и ты можешь подать на него жалобу в комитет по этике. У нас же есть такой?
– Дергает за косички? – Лукьяна наклонила голову. – Он никогда не трогал мои волосы.
«И чему только ее учили», – вздохнул про себя Егор.
– Ну, когда люди маленькие…
– Дети. Я знаю, что такое дети. Я не идиотка! – рассердилась девушка.
– Да-да, прости. Когда дети совсем маленькие, они ходят в детский садик. И там, если девочка нравится мальчику, он начинает дергать ее за косички. Потому что думает, что таким образом привлечет ее внимание. Некоторые, вырастая, продолжают поступать примерно так же…
– А девочки? – спросила Лукьяна.
