– Ну а в принципе, какого рода артефакты он обычно делает?
– Знаешь, – задумчиво протянула Дана, – если так подумать, то ведь большую часть времени папа работает по частным заказам, по которым все права получает заказчик. О таких я узнаю, только если тот оплачивает нам помощь в составлении заявки на патент, что бывает нечасто. Не знаю, обратил ли ты на это внимание, но вход в мастерскую расположен так, что если зайти с черного хода в здание, то не нужно проходить ни мимо конторы, ни мимо моей мастерской, ни мимо магазинной подсобки. Так что получается, что если никто из поставщиков или с фабрики не стоит на служебной парковке под разгрузкой, в папину мастерскую можно пройти совершенно незаметно для остальных сотрудников.
– Но это же неудобно! – удивился такому положению вещей анимаг.
– А это смотря для чего, – возразила Дана. – Папа много работает с военными заказами, платят там не так чтобы много, но он говорит, что задачи очень интересные, поэтому мне кажется, что этим задачам он уделяет очень много времени, хотя я, конечно, не могу быть уверена, ведь там секретность, и ничего конкретного мне никогда не рассказывали.
– Даже не представляю, как буду отрабатывать эту линию расследования, – помрачнел Тери.
– Ты думаешь, что отца похитили военные? – забеспокоилась Дана.
– Наши вряд ли, зачем им? Как я понимаю, если бы ему предложили ради интересной задачи переехать в секретный бункер, твой отец бы согласился.
– Еще бы! – подтверждающе кивнула Дана. – А вот если ради не очень интересной, пусть и очень секретной, мог и отказаться.
– А если бы ему пообещали… ну, например, возможность воспользоваться каким-нибудь их особым оборудованием для его собственных проектов?
– О, тогда бы согласился, конечно! Да при таких условиях и я бы согласилась, хотя всю эту муштру военную терпеть не могу, – улыбнулась Дана.
– Ради соблюдения секретности тоже не имело смысла что-то с ним делать, – продолжал рассуждать Тери. – Он ведь давно работает на оборону, значит, и полную клятву давал, да не одну, там такая защитная оболочка наросла уже, что не пробьешь. А вот шпионы какие-нибудь могли и похитить.
– А какой в этом смысл? – не поняла Дана. – Ведь ты же сам сказал, что защита такая, что не пробьешь.
– Ну, например, чтобы заставить работать на них, – предположил Тери.
– Папа бы ни за что не согласился! – уверенно заявила Дана.
– А если интересная задача? И, например, вообще не связанная с военными вопросами? – продолжил выдвигать версии дознаватель.
– Ну не знаю, – неуверенно протянула Дана, – мне кажется, вряд ли, но полностью исключить такое я не могу.
– А если бы его вообще стали тобой шантажировать? – поинтересовался Тери.
– Ну, тогда, наверное, имело бы смысл похитить сразу нас обоих, разве нет? – выразила сомнение Дана.
– Так, может, они и планировали, просто не получилось, – пожал плечами анимаг. – Или это какой-то хитрый план, что тебя похитят позже. Мне кажется, охрана тебе бы не помешала.
– А в качестве охранника ты предложишь себя? – улыбнулась Дана.
– А почему бы и нет? – удивился анимаг. – В принципе, днем мы и так почти всё время вместе, а ночью…
– Да, а что ночью? – Дана уже еле сдерживала смех.
Тери тоже усмехнулся:
– Ну, я же понимаю, что пожить к себе ты меня всё равно не пустишь. Но выписать для тебя полицейский охранный артефакт и попросить ночных патрульных почаще сворачивать к твоему дому я могу.
– А знаешь, от повышенного внимания патрульных к защите моего дома я, пожалуй, даже и не откажусь, – уже серьезно ответила Дана. – А вот охранный артефакт у нас не хуже полицейского, скорее всего, даже и лучше. Так что его не нужно. И знаешь что?
Она сделала выразительную паузу.
– Что? – не выдержал Тери.
– Если я почувствую реальную опасность, я очень даже запросто пущу тебя к себе пожить. И еще весь ночной патруль в придачу.
Анимаг расхохотался:
– Ну уж нет, делиться с патрулем божественной стряпней аны Броунс я не намерен!
На этой оптимистической ноте они засобирались обратно в штаб-квартиру, предсказуемо попрепиравшись насчет того, как будут оплачивать обед: каждый сам за себя или полностью за счет Тери. Сошлись на том, что сейчас заплатят каждый за себя, а потом, когда вся эта история закончится, Дана позволит себя пригласить куда-нибудь по выбору кавалера.
Результатом разбора бумаг в мастерской стали несколько чертежей, которые Дана раньше не видела. На самих чертежах никаких надписей не было, поэтому их пришлось сопоставлять с техзаданиями, приложенными к договорам с заказчиками.
В конце концов остался только один чертеж, договорной документации к которому они найти не сумели, хотя перерыли не только всю мастерскую, но и всю контору.
Покрутив загадочную бумагу так и этак, Дана пришла к выводу, что это, по всей видимости, какой-то небольшой механизм, выстреливающий миниатюрной иглой. Из путаных заметок, оставленных неразборчивым почерком отца на полях чертежа, можно было понять, что иглу предполагалось делать из твердого дерева, а спусковой механизм должен был срабатывать от сочетания сжатия и нагрева от руки человека.
Такая конструкция им с Тери показалась довольно зловещей. Да и отсутствие документов с указанием заказчика очевидно указывало на то, что с этим заказом что-то нечисто. Самое безобидное, что приходило в голову – какой-нибудь дурацкий розыгрыш. Но молодые люди дружно сошлись на том, что такое объяснение маловероятно.
Тревога Даны, ослабевшая, пока она была занята делом, снова начала набирать обороты, но она постаралась держать себя в руках. Сняв с чертежа три копии: себе, Тери и про запас, оригинал она также вручила полицейскому для приобщения к делу, поскольку в деле положено было хранить именно оригиналы.
Против ожиданий, в машине отца, ключи от которой Дана взяла сегодня из дома, ничего интересного не обнаружилось. Посидев внутри, и на водительском сиденье, и на пассажирском, и на заднем, анимаг пришел к выводу, что последним внутри автомобиля сидел ан Мартс, причем именно на водительском месте, и было это не меньше двух суток назад, а скорее всего, даже еще раньше.
Оставалась последняя ниточка – Картен Лортис, которая приходила делать уборку уже по окончании рабочего дня в конторе и могла видеть отца, если в понедельник он всё-таки после фабрики отправился в мастерскую. Поскольку именно в мастерской изобретатель проводил большую часть времени, следы его пребывания там были настолько яркими и насыщенными, что Тери, к сожалению, не смог точно определить, в какое именно время ан Мартс был в ней в последний раз, определялся только день.
Оставшийся до прихода аны Лортис час молодые люди провели в мастерской Даны, где Тери с интересом расспрашивал её о тех артефактах, над которыми она работала, и удивлялся, почему она с такими талантами выбрала экономическую специализацию.
Но Дана была самокритична – да, таланты имелись, но не настолько выдающиеся, чтобы полностью уйти в артефакторику, тем более, что, учитывая увлеченность отца этой самой артефакторикой, грамотный управляющий требовался семейному бизнесу как воздух. А доверять такое важное дело постороннему человеку Дана не хотела.
– А жениху? – поинтересовался анимаг, разрушив неуместным вопросом уютную атмосферу.
– Кому? Санду? – криво усмехнулась Дана. – Ему бы я тем более не доверила деньги своей семьи.
– Это, конечно, не мое дело, но почему же ты тогда собираешься замуж за этого человека?
– Да, Тери, это действительно не твое дело, – отрезала Дана.
Повисла неловкая пауза, но, к счастью, ненадолго – наконец-то пришла ана Лортис, которой вместо выполнения профессиональных обязанностей пришлось отвечать на вопросы дотошного дознавателя. Пообещав растерянной бытовичке, что оплатит ей сверхурочные, Дана тихонько присела в уголке, следя за ходом допроса.
Главное было выяснено сразу – позавчера ан Мартс действительно вернулся в мастерскую в самом начале восьмого, еще до того, как в ней была закончена уборка, подвергать которой можно было только пол и подоконник, трогать столы, шкафы и даже стулья ане Лортис было запрещено.
Войдя в мастерскую, изобретатель прошел к столу и долго рылся в ящиках, что-то разыскивая. Потом он стал кому-то звонить по магэлфону, не обращая внимания на убиравшую в помещении бытовичку, кому именно, она не расслышала, поскольку и не прислушивалась. Какое-то время ан Мартс молча слушал говорившего, потом сказал что-то вроде: «Не вздумайте мне угрожать! Вы меня не испугаете, – а потом, после паузы: – Хорошо, я приду, но вам придется ответить на все мои вопросы». И, кажется, так и не заметив, что в мастерской он был не один, ушел.
Тери расспрашивал ану Лортис обо всем до мельчайших подробностей: как выглядел ан Мартс, во что именно он был одет, где стоял, в какой руке держал трубку магэлфона, куда смотрел во время разговора.
Дана не очень понимала, для чего нужно выяснять все эти детали, если и так всё ясно, но, конечно же, не вмешивалась, доверяя профессионализму дознавателя, который, расспросив бытовичку про визит ана Мартса в мастерскую, перешел к вопросам о том, не заметила ли она еще чего-нибудь необычного.
И таковое нашлось!
Оказалось, что ан Мартс всегда оставлял для аны Лортис экземпляр «Карназонского вестника», который выписывал на адрес штаб-квартиры и просматривал, когда делал перерывы в работе, поскольку бытовичка была помешана на идее сохранения лесов и старалась пользоваться бумажными пакетами для мусора как можно меньше, предпочитая заворачивать его в старые газеты.
И вот, как раз в этот понедельник, газета тоже была ей оставлена, но из первой страницы был вырезан, именно вырезан, а не вырван, довольно большой кусок. Обычно ан Мартс никаких газетных вырезок не делал, а тут вдруг такое. Конечно, ей это запомнилось. Тери вопросительно посмотрел на Дану, и та подтвердила, что да, отец действительно такой привычки не имел.
Закончив с аной Лортис, молодые люди еще раз просмотрели все имевшиеся в мастерской бумаги, но газетной вырезки среди них не нашлось. В числе немногочисленных бумаг в домашнем кабинете тоже ничего подобного не было, это они оба помнили точно.
После безуспешных поисков пропавшей заметки Тери на некоторое время задумался, а потом позвонил кому-то и договорился, что завтра с утра заедет и заберет двадцать экземпляров «Карназонского вестника».
– Звонил в редакцию, – пояснил он. – Им уже вернули невыкупленный тираж, и они готовы продать любое количество экземпляров по цене макулатуры.
– Я возмещу, – вскинулась Дана.
– Да брось, ты, – запротестовал парень, – это же медяшки.
– Медяшки не медяшки, а это всё-таки поиски моего отца, поэтому я все расходы возьму на себя, – не согласилась Дана. – Так что сделай мне, пожалуйста, это небольшое одолжение.
– Для тебя – всё, что угодно, – горячо заверил анимаг, прижав правую руку к сердцу и вызвав у Даны слабую улыбку, которая быстро погасла, поскольку предчувствие беды в её душе становилось всё сильнее и сильнее.
Заметив это, Тери постарался Дану подбодрить:
– Мы обязательно найдем твоего отца, попробуем эту ниточку с газетами, а если не получится, то есть у меня еще одна идея.
– Какая?
– Было у нас одно сложное дело, и ан Крамперс обращался за помощью к ясновидящей, Клерингаль Норан. Не слышала о такой?
– Нет.
– Ну так вот, она лицензированная ясновидящая высшей категории, у нее десять баллов по шкале Гаррандо* (*это максимальное значение). Я практически уверен, что она сможет найти твоего отца. Вот только…
– Что?
– Сеанс поиска стоит у неё не меньше десяти золотых. И такие расходы полицейское управление готово взять на себя не раньше, чем по истечении месяца безуспешных поисков.
– Не беспокойся, на это деньги я найду, мы с отцом, конечно, не шикуем, да и с нашим делом вряд ли когда-нибудь будем, но уж такие расходы я вполне могу себе позволить, не переживай.
Они договорились, что завтра с утра Тери поедет в редакцию за газетами, а в десять они опять встретятся в конторе, куда Дана попросила к этому времени приехать и ану Лортис, снова пообещав оплату сверхурочных.
Тери опять подвез её домой и пошел провожать до двери.
Анимаг всё-таки настоял на том, что проверит дом, и убедившись, что всё в порядке, уехал, снова не став напрашиваться на то, чтобы задержаться, от чего Дана, неимоверно уставшая за этот непростой день, испытала облегчение. Но к этому облегчению примешивалась некоторая нотка сожаления, анализировать происхождение которой она была уже не в состоянии.
А уже засыпая, Дана подумала о том, что Санд ни разу не поинтересовался, вернулся ли её отец, даже сообщения не прислал. И это было странно: несмотря на всё свое легкомыслие, светские условности жених обычно соблюдал.
Глава 5
Точившее изнутри беспокойство разбудило Дану почти на час раньше, чем прозвонил будильник. Она попробовала подремать, но через пять минут сдалась и решила вставать.
Ни яркое весеннее солнце, заглядывавшее в окна кухни, ни пение птиц, ни аромат росшей возле дома цветущей сирени, проникавший сквозь форточку, не улучшили её настроения. Кое-как запихнув в себя привычную кашу и быстро выпив кофе, Дана направилась в контору.
Она пришла слишком рано, и Тери, конечно, еще не было. Поэтому Дана решила до его прихода быстренько просмотреть самые срочные документы, чтобы перед уходом к ясновидящей дать задания помощникам. К счастью, работа отвлекла, а потом и полицейский появился, немного подняв ей настроение своей энергичной улыбкой.
Они разделили газеты на две пачки, решив, что Тери будет вырезать по одной статье с титульной страницы, а Дана – со второй, чтобы было быстрее. Справились и правда быстро, минут за пятнадцать. И пригласили в кабинет Картен Лортис, поджидавшую в комнате отдыха, когда её позовут.
Неторопливо и тщательно просмотрев все подготовленные газеты, бытовичка уверенно выбрала одну, из которой было вырезано небольшое сообщение о смерти известного бизнесмена и политика Витранта Урбиса, министра транспорта Молусизии, прямо во время торжественного подписания контракта о строительстве Новой Карназонской железной дороги в Зале городских собраний Карназона.
Событие было значимое, на нем присутствовали высокие чины не только из Карназона, но и из столичного Капсилона, не говоря уже о десятках журналистов и множестве просто зрителей. И что интересно, контракт министр Урбис подписывал ни с кем иным, как с Баринсом Бертсом, отцом жениха Даны и лучшим другом её отца.
Однако на вопрос Тери, что ей обо всем этом известно, Дана была вынуждена признать, что совершенно ничего: ни с женихом, ни тем более с его отцом она вопросы, касающиеся их бизнеса, никогда не обсуждала.
В заметке рассказывалось, что сразу после того, как подписал контракт, министр вдруг схватился за сердце и упал замертво. Присутствовавший на торжественной церемонии друг ана Бертса заслуженный целитель Иртельс Вертек констатировал смерть, предположив, что это сердечный приступ. Больше никаких подробностей не было.
Однако было очевидно, что такое чрезвычайное происшествие газетчики не могли оставить без внимания, а значит, в следующих выпусках «Карназонского вестника» должны быть эти самые подробности.
Поскольку отца в мастерской не было со вторника, а значит, и экземпляров выписываемой им газеты там не было тоже, Дана не сразу сообразила, где их искать. Но первое же предположение оказалось верным – газеты лежали среди почты, адресованной ану Мартсу, в специальном лотке в приемной конторы.
В выпуске за вторник были только предположения о причинах случившегося – автор статьи вслед за целителем Вертеком склонялся к сердечному приступу, ведь министр был уже немолод. И эти предположения были подтверждены результатами вскрытия, кратко изложенными во вчерашней газете, – инфаркт.
На первый взгляд, никакой связи между исчезновением отца и смертью министра не было.
Но уже на второй вырисовывались зловещие параллели: ан Мартс работал над устройством, которое выстреливало иглой в результате воздействия тепла и сжатия. И такое устройство вполне могло быть помещено в обычную перьевую ручку. А министр скончался после того, как подписал контракт, что было проделано, разумеется, ручкой.
Той же самой или нет, конечно, в данный момент точно было неизвестно. Но вероятность этого существовала. И наверняка именно эта самая вероятность и вызывала интерес артефактора к газетной заметке. Причем интерес настолько серьезный, что заметку он вырезал и, вполне возможно, забрал с собой, поскольку в мастерской её действительно не было. Тери специально уточнил у аны Лортис: выброшенной газетной заметки она ни в мастерской, ни вообще где-либо в штаб-квартире не находила.
Ситуация становилась всё более зловещей, а предчувствия Даны – всё более мрачными. Последняя надежда была на ясновидящую, к которой они с Тери и направились.
Не зная точно, сколько времени займут изыскания с газетами, дознаватель на всякий случай договорился с аной Норан на полдень, до которого оставался еще почти целый час. Погода была чудесная, так что решили дойти пешком, как раз успевали. Развеяться и освежить голову не помешало бы им обоим.
Поэтому по негласной договоренности всю эту мутную историю по дороге не обсуждали, болтали о всяких пустяках: очередной синематографической премьере, на которой ни один из них пока не был, прогнозе погоды на предстоящие выходные, последних прочитанных книгах.
