– Ну ты и гад, – смущённо улыбнулся Антон. – Ты лучше скажи, Жанну видел? Звоню ей, а она трубку не берет.
– Видел, видел, – здесь где-то ошивается. А с пацанами че, не хочешь повидаться?
– Хочу, конечно. Только… надо дело одно уладить: Жанна говорит, меня на кафедре спрашивали. Может даже отчислили уже.
– Да ну нафиг, врет она все!
– Она не при чем… В общем, разобраться надо.
– Давай, разбирайся, вечером где-нибудь встретимся. Я парней соберу – можно в Маке. Посидим, покалякаем о делах наших скорбных, – заговорщически произнес Глеб с распальцовкой.
– Добрый день, молодые люди! – поприветствовал друзей лысоватый мужчина с пухлыми губами и небольшим брюшком под растопыренными фалдами клетчатого пиджака.
– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич.
– Громов, вас не было на последних лекциях…
– Дмитрий Сергеевич, я не мог…
– Я в курсе твоих приключений Громов, и рад что ты познакомился с нашей пенитенциарной системой.
– Это почему, профессор? – шутливо нахмурился Глеб.
– Плохо, Громов, очень плохо. Ты прекрасно разбираешься в теории логики, а вот практика у тебя хромает.
Профессор слегка наклонил голову и понизив тон, произнес:
– Что говорит блаженный Августин о государстве? "При отсутствии справедливости, государство не более, чем шайка разбойников".
Друзья, переглянувшись, улыбнулись и согласно закивали.
– Кровь из носу, но три теста ты должен мне сдать, – вызывающе громко произнес профессор, заметив идущую по коридору женщину в черном – заместителя ректора по учебной части. – И не позже вторника, Громов, на позже!
Уходя, добавил тихо, сквозь зубы, поднеся сжатый кулак к груди:
– Но пасаран!
– Венсеремос, – по-боевому ответил Антон.
– Классный мужик этот Дмитрий Сергеевич! – выдохнул Глеб, провожая глазами профессора. – Наш человек.
– Наш, да не наш, – усмехнулся Антон. – Рассуждает о практике, а сам десять лет не вылезал из своего кабинета.
– Ну, Антоха, не всем же везет, как тебе, – иронично заметил Глеб. – Кстати, как Нина Федоровна себя чувствует?
– Нормально. Хочешь заглянуть на пельмени? – поддел друга Антон. Но шутка почему-то Глебу не зашла. Он тревожно огляделся по сторонам и спросил:
– А разве она тебе ничего не говорила?
– О чем?
– Не знаю, правда или нет, – нерешительно начал Глеб, – но я слышал – библиотеку хотят то ли сократить, то ли вообще закрыть. Ну и, сам понимаешь: Нина Федоровна может остаться без работы.
– Библиотеку? В институте? Закрыть?!
– Я не знаю, может брешут. Спроси у матери, она-то точно знает.
Антон был в шоке: три плохие новости в один день и чуть ли не в один час. Совпадения, конечно, случаются. Но столько дерьма в первый же день свободной жизни, это слишком! Что-то тут явно не так.
– Встреча отменяется, – нахмурился Антон. – Общаемся только в сети. Минимум – ноль! – личных контактов.
– А че за измена? Точно-то еще ничего не известно.
– Вот когда уточню, тогда и встретимся. Я сам всех найду. Так и передай.
– Лады, – сказал, как отрезал Глеб и, хлопнув Антона по плечу, растворился в толпе.
Вот этим своим «лады» Глеб Антону и нравился. Он не задавал лишних вопросов, не спорил, как некоторые, не искал причин откосить от работы. Он просто делал то, что требовалось. Да, в мозговых штурмах от него было мало проку. Но зато в практической стороне ему не было равных. Антон мог пригнать свою “Ладу” к подъезду хоть в три часа ночи и ехать хоть к черту на кулички, достать новую видеокарту и починить битый айфон, организовать пикник и разрулить с преподами вопросы по долгам – все это не составляло для него труда. И даже после самой тяжелой работы и бессонных ночей ни одного недовольного слова или жалобы.
На кафедре было темно. Здесь всегда, даже летом, окна закрывали плотные коричневые шторы, создававшие густой полумрак. Входя, Антон успел заметить диспетчера – тетушку предпенсионного возраста в брючном костюме, возившуюся с бумагами в углу возле старого принтера.
Двери захлопнулись и ему показалось, что даже солнце за окном и то погасло.
– Громов? – прозвучал в образовавшейся тишине низкий женский с хрипотцой голос, так что Антон вздрогнул от неожиданности.
– Громов… – робко ответил Антон, пытаясь разглядеть в сумраке фигуру диспетчера. Но она настолько слилась со шторами и принтером, что отличить их было невозможно. Из темного угла снова прозвучало:
– Антон?
– Антон… – ответил он нерешительно и в кабинете снова повисла тишина, едва нарушаемая голосами, доносящимися из коридора.
“Тоннель”, – почему-то подумалось Антону. – “Там, наверное, так же темно и тихо. Хотя, кто его знает, может еще хуже”.
Принтер вдруг замигал зеленым глазом и зажужжал, выплевывая бумагу. Едва заметный силуэт отделился от машины и поплыл над длинным рядом столов. Приблизившись, диспетчер протянул Антону пачку еще теплых листов бумаги и ровным, почти искусственным, голосом произнес:
– Это материалы для сессии: контрольные, билеты, тесты. Нужно сдать все до 31 декабря. Желательно, в печатном виде. Все понятно?
Антон молча кивнул, хотя не был уверен, что его заметят. “Мавр сделал свое дело…”, – вспомнил Антон строчку из Шекспира, глядя, как тень удаляется в другой конец комнаты.
– А можно вопрос? – набравшись смелости, обратился Антон к призраку кафедры. – Откуда вы узнали, что я приду?
– Дмитрий Сергеевич сказал, а что?
“Ну кончено!”, – хлопнул он себя по лбу. – “Профессор все-таки прав: практики мне не хватает”. У Антона отлегло: значит его не отчислили. Уже неплохо. Может и с библиотекой всего лишь слухи.
– Вас не отчислили только благодаря Олегу Парфентьевичу, – будто прочитав его мысли, ответила диспетчер. – Кстати, он просил вас зайти.
– Кто, ректор? – зачем-то переспросил Антон и, не дожидаясь ответа, выскочил в коридор как был – с кипой бумаг в руках.
Кабинет администрации находился на последнем, третьем этаже и здесь было не так шумно и многолюдно, как этажом ниже. Антон постучал в дверь приемной и, отворив богатую красного дерева дверь с элегантной золотой ручкой, вошел в устланную мягкими ковровыми дорожками просторную и светлую комнату. Сидевшая перед монитором полноватая блондинка в розовой кофточке с глубоким декольте встретила Антона вопросительным взглядом.
– Олег Парфентьевич у себя? – обратился Антон к секретарше.
Легкая усмешка пробежала по ее накрашенным губам.
– А вы по какому вопросу?
Антон почему-то смутился и стал запинаться:
– А он… а меня пригласили… Вот.
“Что со мной такое?”, – ругнул он себя. “Как первоклассник, честное слово”. И видя, как усмешка на лице секретарши становится все заметнее, выпалил:
– Я Громов, Антон. Мне на кафедре сказали, что…
– Громов? – переспросила секретарша, не дав ему закончить, и заглядывая в раскрытый ежедневник. – Проходите, Олег Парфентьевич у себя.
– Спасибо! – облегченно выдохнул он и постучал в дверь с надписью: “Ректор института Олег Парфентьевич Огрызко”.
– Входите, ему там не слышно. – мило улыбнулась секретарша и принялась что-то отстукивать на клавиатуре.
Антон понимающе кивнул и вошел в кабинет ректора.
За просторным черным столом, заваленным папками, книгами и распечатками, сидел ректор. Из груды бумаг торчали солидных размеров моноблок, письменный прибор из малахита и гипсовый бюст Эйнштейна, на лысине которого покоилась левая рука хозяина кабинета. В правой он держал трубку проводного телефона и кого-то внимательно слушал. Деревянное, с кожаными вставками, кресло, спинку которого венчала резьба в виде двух переплетающихся хвостами ящериц, напоминало трон средневекового деспота. Сам ректор выглядел невзрачно: с жидкими, пепельного цвета, волосами на маленькой голове и одутловатым лицом, он напоминал придворного пажа, решившего в отсутствие господина примерить на себя роль правителя.
Не обращая внимания на посетителя, ректор продолжал напряженно слушать своего невидимого визави. “Да… Нет… Хорошо… Понял”, – резко бросал он, смешно выпячивая нижнюю губу, как бы вставленную в две глубокие складки на гладко выбритом двойном подбородке. Ожидая окончания разговора, Антон переминался с ноги на ногу, разглядывая стены кабинета, увешанные различными дипломами и сертификатами. Взгляд его остановился на иконе Святителя Николая, висевшей в одном ряду с портретами молодого президента и мэра. «Вот так иконостас!» – усмехнулся Антон. – «Только нимбов не хватает».
Наконец ректор противно, прикусив зубами язык, захихикал, и радостно произнес: “Хорошо, хорошо, сделаем непременно!”. Положив трубку, он некоторое время довольно улыбался, пялясь на телефон и облизывая толстые губы. Потом, словно приходя в себя, стал озираться вокруг и, наконец, заметил посетителя.
– Что вам, молодой человек? – строго спросил он.
– Я Громов.
– Громов? И..?
– Мне сказали, что вы меня вызывали.
– Это какая-то ошибка. Я вас не вызывал.
– Ну ладно. Я тогда пойду?
– Да, идите, – снисходительно произнес ректор и устало откинулся на спинку стула.
Антон уже собирался закрывать за собой дверь, как из кабинета вдруг донеслось:
– Постойте, Громов, вернитесь! Вспомнил, – ударив по столу ладонью, с улыбкой воскликнул ректор, когда Антон снова оказался на пороге, – вы с факультета информационной безопасности, Громов Антон.
Он поднялся из-за стола и, застегнув верхнюю пуговицу коричневого твидового пиджака, направился к Антону. Остановившись в двух шагах, он сцепил руки перед собой и стоял, слегка покачиваясь взад и вперед, словно моряк на палубе.
– Да, действительно, я просил вас зайти…по поводу… по поводу… – ректор запнулся и, подняв в недоумении брови, посмотрел в сторону. – Ну да ладно, думаю, вы все сами поймете.
– Что именно?
Ректор аккуратно взял Антона под локоть и повел к столу.
– Видите ли, Громов. Наш институт – старейшее учебное заведение такого типа на Южном Урале. Вот уже двадцать лет мы выпускаем высококлассных специалистов по информационной безопасности. Кроме того, мы обучаем специалистов физико-технического профиля, продолжая тем самым традиции образования, заложенные в наш институт отцами-основателями.
Остановившись у окна, ректор внимательно посмотрел на Антона:
– Вам, наверное, известно, что в следующем году институт отмечает свое 70-летие. Так вот, – продолжил он, прогуливая Антона по кабинету, – эта дата обязывает нас встретить юбилей подобающим образом. А для этого нам нужны что?
– Деньги? – усмехнувшись, спросил Антон.
– Напрасно вы смеетесь, Громов, – артистически нахмурился ректор. – Деньги в наше время – залог устойчивого развития любого предприятия, даже такого как наше. И я не боюсь говорить это открыто! Вы, наверное, знаете, – обратился ректор к Антону, доверительно положив руку ему на плечо, – что точные науки – не мой профиль. Однако не кому-нибудь, а именно мне, доктору политологии, было доверено вывести наш институт на мировой уровень. Высокие рейтинги – вот та цель, которая стоит сегодня перед нами. И я, как опытный капитан, обязан сплотить преподавательский коллектив и администрацию в единую команду ради достижения этой цели.
Последнюю фразу ректор произнес, высоко подняв подбородок и устремив взгляд в расстилающуюся за окном даль. Видно было, что мысли его сейчас где-то далеко, в прекрасном будущем, где бюст Олега Парфентьевича Огрызко красуется на входе в институт. Антона терпеть не мог неуместного пафоса и ему захотелось поскорее уйти, оставив ректора наедине с его умопомрачительными прожектами.
– Ну а я-то тут при чем? – нарушил он затянувшуюся паузу.
– Что? … Ах, да. Вы, Громов… Вы действительно ни при чем. Я только хотел сообщить вам, что, несмотря на ваше поведение…
– А что с ним не так?
Ректор снисходительно улыбнулся:
– Не надо, Громов! Вы, ведь, не будете отрицать, что некоторое время провели в местах не столь отдаленных?
– Всего-то пятнадцать суток незаконного ареста.
– Законно или незаконно – это суд решает. У нас правовое государство.
– Ну да, – ухмыльнулся Антон, – только в судах царит бесправие.
– Давайте прекратим этот спор, он ни к чему. Вообще-то, я не за этим вас позвал. Я хотел вам сказать, что, несмотря на некоторое давление со стороны общества, так сказать, мы решили дать вам возможность закончить институт.
– Спасибо, – стараясь скрыть иронию, Антон слегка поклонился.
– Не благодарите: вы – один из лучших наших учеников, а таким богатством не разбрасываются.
– Рейтинги, – понимающе кивнул Антон.
– А что тут плохого? Да – рейтинги. Вы, так сказать, наша визитная карточка, наш пропуск в высшую лигу. Однако, – продолжил ректор, как бы умывая руки, – перед нами были поставлены некоторые условия, которые, я думаю, нет смысла озвучивать… Вы же не откажетесь от политических акций?
Ректор бросил на Антона испытующий взгляд, но, не дождавшись ответа, с воодушевлением продолжил:
– Я так и знал! А значит остается один вариант. Видите ли, мы давно хотели открыть программно-вычислительный кластер на базе института. Но нам не хватало площадей и, что самое важное, – финансирования. Вы ведь не против, чтобы институт развивался?
– Нет, конечно.
