ISBN :
Возрастное ограничение : 0
Дата обновления : 12.03.2024
– Дома, ты, что хочешь купить?
– Завтра годовщина смерти мамы и папы, немного конфет, и свои любимые пирожные. – Есть у меня такие. Эклеры. Мне кажется, что их очень любила мама. А может я это себе придумала. Но я завела ритуал, эклеры покупаю только четыре раза в год. На свой день рождения, на дни рождения родителей и в день их гибели. Понимаю, что это только в моей голове, но мне так надо. Вот и сейчас я иду за свежими эклерами. Чтобы вместе с сыном съесть по одному у могилки, штук пять обычно раздаю тем, кто находится на кладбище, и оставляю на ужин два себе, два Миньке. Вот такой ритуал.
– Не, я почитаю, у меня уже хорошо получается. Мам, а ты мне книгу о целебных травах можешь купить? Только не детскую.
– Зачем врачу травы? Они таблетками лечат. – Я потрепала сына по голове, – ты там ещё ничего не поймёшь.
– Мам, если я гоняю Белку по квартире, это не значит, что я совсем бестолковый, – насупился Минька, потом поднял на меня глаза, улыбнулся и сказал, – я же ещё ребёнок, хоть намного умнее остальных. Могу я побыть ребёнком? Скоро взрослая жизнь начнётся.
– Ох, сыночек, пока я рядом ты всегда можешь оставаться ребёнком.
Чмокнув сына в макушку, закрыла дверь. А на душе заскребли кошки. Что значат его слова, скоро взрослая жизнь начнётся? Ему шесть, какая взрослая жизнь? Говорят, что ты ребёнок до тех пор, пока живы родители. Он что-то чувствует? Со мной что-то должно произойти? Не идти в магазин? Что за паранойя? Стукнув себя, пару раз по щекам, отправилась в магазин. Чего накрутила себя. Сын ни чего не имел в виду. Просто так выразился. У него пришло осознание времени. Он просто боится взрослеть, стареть. Это возраст. Так успокаивая себя, я и отправилась за покупками. Но всё же по сторонам, переходя дорогу, смотрела очень внимательно. И пару раз, ждала, чтобы пропустить, ещё далеко идущие машины. Мало ли, тормоза откажут. Лучше перестраховаться. Забежала в книжный, потратила полторы тысячи на энциклопедию лечебных трав. Домой пришла без всяких приключений. Уже у подъезда совершенно успокоилась, сама себя накрутила. Сказал ребёнок и сказал. Надо не принимать всерьёз Минькины слова. В Васятку я же не верю.
Открыв дверь своим ключом, и зайдя в прихожую, услышала Минькин голосок.
– Ну и что, что ты сейчас кошка, Васятка тебя понимает. А у меня руки есть. Все сделаем правильно, а мама поможет.
– Миня, ты с кем? – Заглянула я в кухню. Мне на долю секунды показалось, что за столом сидел здоровый кот. Сморгнув, поняла, что показалось. С яркого солнца, наверное, черные пятна в глазах? Замечали такое, с ярко освещённой улицы, когда заходишь в сумрачное помещение, пятна тёмные в глазах, даже иногда лица невозможно рассмотреть. Вот и у меня такое. На кухне за столом сидела Белка и Минька. Стояли две чайные чашки, одна перед сыном, другая перед кошкой.
– Ой, мама. А я не слышал, как ты зашла, – И каким-то строгим голосом проговорил куда-то в стену, – кто-то продрых? – И опять повернувшись ко мне и застенчиво улыбаясь, – а мы с Белочкой чай пьём.
– Даже так, и как Белке нравится? – Я перевела взгляд на кошку. Мне почудилось, что она глубоко вздохнула. Затем приподнялась на лапках и принялась лакать чай с чашки. – Миня, я подхватила Белку на руки, он хоть не горячий? Ну, чего ты издеваешься над кошкой. Она тебя уже боится, вон безропотно чай лакает.
– Я её не заставлял, – возмутился сын, – могла бы и не лакать, пусть бы так стоял. – Минька сердито соскочил со стула и ушёл в свою комнату. Пусть попсихует. Бедное животное. Я погладила Белку по мягкой шёрстке, она благодарно заурчала. Вот заметила за собой, что всё больше и больше привязываюсь к этому животному. Мне всё больше и больше хочется её гладить. Правда, Белка показывая свою независимость, не всегда идёт на руки. Но вот уже, как три ночи стала спать со мной на кровати. Она тоже, наверное, привыкает.
Вечер прошёл спокойно. Минька подулся на меня до тех пор, пока я не показала ему книгу. Подхватив её, он счастливый умчался к себе, читать. Не забыв расцеловать меня. Заглянув к малышу в комнату, увидела уморительную картину, не поленилась, взяла телефон и потихоньку из-за двери сняла всё на камеру. Миня сидел за столом с раскрытой энциклопедией и сосредоточено водил пальцем по строчкам, а Белка лежала на столе и следила за движением руки Мини. Создавалось впечатление, что она тоже читает. Видно я не слишком тихо это делала, сын вздрогнул и обернулся.
– Вот, читаем, – указал он на Белку.
– Молодцы, читайте, – улыбнулась я и вышла. Забавно. Жалко нет меня в соц. сетях, а то бы выложила. Но ради одного видео, не стоит. А больше навряд ли получится. Не внимательная я, не вижу разные моменты. Вот сколько раз смотрела видео с мест, где была сама. Но то, что снимали люди, не видела. Это своего рода талант. А у меня его нет. Я заурядная личность. Сыну своей матерью не придётся гордиться. Ну, и ладно. Мне его любви хватит.
Утром, позавтракав и взяв с собой семь эклеров, четыре оставила в тарелке на столе. Я люблю, когда масло в них не из холодильника, а чуть подтаявшее. Отправились на кладбище. Миня бежал впереди, людей на тропинке не было, поэтому сын чувствовал себя свободно. Кладбище встретило нас тишиной, тенистыми аллеями и своим особенным запахом. Даже не знаю, как его описать. Я так думаю, вечность пахнет. Не знаю, откуда у меня ассоциация, но вот, как-то так. Миня вдруг резко развернулся, подскочил ко мне и схватил за руку. Я даже не поняла, кого он испугался. Осмотрелась вокруг. И неожиданно на дорожке перед нами увидела старую бабушку. В каком-то древнем платье, и где она его только выцепила? Грязный платок был завязан не бережно и закрывал лицо. Торчал только острый подбородок, какого-то синюшного цвета. Я готова была поклясться, что секунду назад там никого не было. Ну, не могла же бабка так быстро вынырнуть вон из-за того огромного дерева. Там шагов пять, а эта еле семенит. Миня потянул меня в сторону, и мы обошли бабку по широкому кругу.
– Миня, ну что ты, надо было бабушке эклер дать. Помянула бы наших. – Чуть с запозданием сообразила я. Если честно, то я, как и Миня тоже сильно напугалась. И про эклеры не сразу вспомнила.
– Не нужны ей эклеры, – почему-то шёпотом ответил сын, – она уже своё отъела.
– Чего? – Не поняла я
– Бабка страшная, говорю, – отмахнулся сын.
Дойдя до могил родителей, присела на лавочку. Кто её здесь поставил, не знаю. Но спасибо этому человеку. Наверное, у моих родителей были друзья и родственники, но я их по своему малолетству не помню. А когда была в детдоме, меня никто не искал. Может, кто из друзей лавочку поставил? Лавка не ребёнок, ухода не требует. Хотя за могилой кто-то ухаживал. Часто появлялись свежие цветы, вот и сейчас в специальной вазочке стояли ромашки. Это были всегда ромашки. У мамы был поклонник? И он её до сих пор любит? Как романтично.
Пока я доставала эклеры, Миня куда-то умотался. Редко такое бывает, чтобы он отошёл от меня далеко. Я уже беспокоиться начала, когда он прибежал с двумя букетами ромашек.
– Ты, где взял? – Напустилась я на него, – надеюсь не с могил?
– Мам, – серьёзно ответил сын, – ты за дурака то меня не держи, я хоть и со странностями, но знаю, что с могил без разрешения хозяина рвать ничего нельзя. Они там, – Минька махнул рукой за спину, – у ограды растут, – букетик Нине, букетик тебе.
– Спасибо, а давай два бабушки поставим. – Я не брала протянутый мне букет.
Минька насупился, силой впихнул цветы в руку, – нет, этот тебе. С кладбища ты его вынеси. Дома высушим. Ромашку ещё дня три можно будет собирать.
– Ах, так это не букет, – я взяла цветы в руки, – так бы сразу и сказал. – А почему именно я?
– Хотел как букет. – Миня явно расстроился, – тебе.
– Спасибо, драгоценный мой мужчина, – улыбнулась я, зарываясь носом в цветы. – Летом пахнут.
Я достала по эклеру, мы с Минькой с удовольствием их съели. Посидели молча. С фотографий на меня смотрели два, уже не молодых человека. Мама родила меня поздно. В сорок два. А в пятьдесят один они погибли. Эти фото всё, что от них осталось. По крайней мере, что отдали мне в детском доме. Ну, ещё счёт в банке. Ни вещей, ни дома. Ни истории, как жили. Я никогда не плакала у могилы, а сегодня вдруг, что-то накатило. Сев между памятниками я расплакалась. Миня так и остался сидеть на лавочке.
Глава 3
И только когда я перестала лить слезы, обратила внимания на своего сына. Он сидел, как бы это выразиться, не здесь. Нет, его тело было здесь, на лавочке, а вот Миша… Его взгляд, он меня пугал. Я боялась шелохнуться, вдруг он там и останется.
– Миша, – продолжая сидеть между могил, тихо позвала я. – Сынок. Что с тобой?
– А? – Встрепенулся Миня, – задумался. Ты плакала, я не мешал. А зачем плакала. Жалко?
– Наверное, себя жалко. Не помню их. – Я шмыгнула носом.
– Они с тобой, всегда. Пойдём, – Миня первый вышел из оградки. Закрыл калитку и произнёс. – Я помню, спасибо Нина. Всё сделаю.
– Миня ты с кем? – Я осмотрелась.
– С бабушкой, она просила не бросать тебя.
– Минь, ну зачем ты меня пугаешь? – Я опять чуть не расплакалась. – И почему Нина? Она бабушка тебе. Хоть ты её и не знаешь. В крайнем случае, Нина Егоровна.
– Мам, ну что ты так всё близко к сердцу принимаешь? Это мои фантазии. Ты ещё эклеры не раздала. Вон, видишь люди у могилок.
И действительно у пары могил сидели люди. Пришли навестить своих родственников. Миня остался стоять на дорожке, а я раздала на помин пирожные. Когда направилась к сыну, передо мной, как из-под земли выросла эта же страшная старуха. Подхватив меня под руку быстро заговорила.
– Деточка, выведи меня, заплутала, что-то. Совсем из ума выжила. Кружу, кружу.
Я потихоньку повела бабушку по центральной аллеи, стараясь всмотреться в её лицо. Но кроме платка и синюшного подбородка ничего не смогла разглядеть. Подняв голову, увидела испуганные глаза Миньки. Он бросился ко мне бегом.
– Милочка, звать то тебя, как? – Продолжала между тем бабка. – Кого благодарить-то?
– Да за, что благодарить? Тут идти не далеко. Меня Ле… – В это время в меня со всего разбега врезался Минька. Мне пришлось бросить руку старухи и отступить назад.
– Михаил! – Начала гневно я и осеклась, увидев сцену.
Миня, гневно сверкая глазами, смотрел на бабку, а ту трясло, как в припадке.
– Ведьмёныш не рассмотрела, – шипела старуха, – принесло тебя, уже вроде всё уговорилась!
– Совсем оборзела, чего тебе за оградой? – Гневно отвечал Миня, – Не чего выдумывать, здесь упокоена, здесь и сиди. Сгинь.
– Ну, ведьмёныш! – Бабку била жуткая дрожь, – поплатишься, – ещё раз зашипела она и… И превратилась в сизый дымок. Тряпки грязной кучей остались лежать на дорожке.
Зажмурившись и помотав головой, я огляделась. Люди так же безмятежно сидели у могилок, переговариваясь между собой. Я что это одна видела? Перевела взгляд на сына, он тянул ко мне руку, как ни в чем не бывало. Будто только отпустил меня.
– Мам пойдём, – спокойно проговорил он.
– Миша, – голос мой сорвался, – это что сейчас было? Или у меня галлюцинации?
– Нет мам, – спокойно взяв меня за руку и потянув к выходу, сказал Миня, – у тебя не галлюцинации, это был неприкаянный призрак. Ему за ограду надо. Пошалить. Запомни, мама, никогда, никому на кладбище не называй своего имени, ты меня слышишь. – Миня проговорил это строго, делая ударение на каждом слове.
– Слышу, Миня, что это было? – Решила не сдаваться я.
– Я же сказал призрак, неприкаянный. Некому его поминать, забыли все о покойнике. Похоронили и забыли. Такие и бродят между могил, цепляясь к живым. Сами за ограду выйти не могут, а вот если имя своё назовёшь, дух в тебя и вселится, ненадолго, не дольше пары суток. От могилы своей не уйти ему. Но за это время столько бед натворит твоим телом. Отвечать ты будешь. Не скажешь же суду, это не я, это дух. И убивают и насилуют. Как духу позабавится, захочется, так твоё тело и будет действовать. Обычно быстро забывают не хороших людей, злых. Они и после смерти злятся и мстят.
Дослушивала я Михаила, остановившись. Твёрдо решив, не сдвинусь с места, пока он мне не объяснит, откуда эта информация. На компьютере стоит родительский контроль. Все сайты, что посещал сын, я знаю наизусть. Что я ему не преминула высказать.
– А, что, такие сайты есть? – Заинтересовался он вместо объяснений.
– Михаил, – строго сказала я, – не заговаривай мне зубы!
– Бабушка Нина рассказала. Только что. – Миня потянул меня за руку.
– Я не сойду с места! – Повысила я голос, чего никогда не делала.
Миня вытаращил на меня глазёнки полные слез.
– Мааам, мааамааа, – заревел он в голос. Люди, спокойно сидевшие у могил, начали оборачиваться. Я спохватилась, что это со мной. Ору на ребёнка, напугала его. Подхватив сыны на руки, и нашёптывая слова успокоения, я заспешила домой.
МИША
Бедная мама, какие же её ждут потрясения. Сегодня меня будут знакомить с хозяином кладбища. Значить в полночь надо быть у могилы деда с бабой. Мама будет спать. Ей и слова не скажу. Васятка поможет отвар успокоительный приготовить. Васятка – это мой слуга. Вам, наверное, надо с самого начала рассказать. Я Михаил, мне шесть с половиной лет. То есть не мне, а моему телу. Сколько лет душе, я не знаю. Каждый раз, как душа перерождается, она взаимодействует с сознанием тела. И то, что было в прошлой жизни забывается. Кроме навыков. И то, сами они не придут. Надо учиться. Новые знания наслаиваются на старые. И человек становится мудрее.
Интересно, кто мой отец? Дух. Дух бывшего ведуна. Я, когда старым стану, тоже это заклятие применю. Там совпасть разные факторы должны. Девственница, должна жить у кладбища, должна решить, что будет рожать без мужа, для себя и овуляция у неё должна быть в летнее полнолуние. И слова, что хочет матерью стать, произнести должна на кладбище. Заклятие сотню лет держаться может. Смотря, какая сила у ведьмака была. У мамы всё совпало. Вот я теперь и ведьмак или ведун. Васятку я встретил на кладбище, когда был ещё в пелёнках. Он был слугой у ведьмака, составившего заклятие, теперь у меня. Мама восхищается, какой у неё малыш спокойный. Даже зубки резались без боли. Ну да, Васятка мандрагору применял. Десна мне мазал. Живот тоже какими-то травками лечил. Мама только этого не знала. Счастливая. Чайник ей наш нравится. Ещё бы, Васятка, как слуга, обязан всегда быть наготове, вдруг гости нагрянут. Вот он его и подогревает постоянно. Ещё моему слуге помогает местный домовой. Только старый он, жуть. Дом вот-вот рухнет, значит и домовой умрёт. Он большей частью спит. Вот и проспал вчера появление мамы. Я, Васятка и Белка. Белка, как вы знаете, наша кошка. Она ведьма была, теперь кошка. Так кошкой и жила бы, если бы не Васятка, он ей напомнил, кем она была. У женщин ведьм, души в животных могут вселяться, у мужчин, нет. Вот, Ефграфыч, наш домовой, проспал мамино появление, Васятка только скрыться успел. Белке пришлось чай лакать. Его Васятка не до пил. Мы решали, как нам лучше маме настой подать, чтобы она ничего не заподозрила. Ну, не скажу же я ей, что на кладбище в полночь ухожу. Душа старой бабки помогла. Мама расстроена, вон как меня успокаивает, а саму трясёт. Сейчас чайком и угощу, собственного приготовления. Ромашка с кладбища очень действенная.
А ещё мне с бабушкой переговорить надо. Она сегодня заикнулась, что дом у нас в деревне есть. Там место силы. А потом, нас дух старой бабки отвлёк. Нина, так мою бабушку звали, предупредила меня, что эта дряхлота в маму собралась вселяться, напомнила, какие последствия будут. Остальное потом вспомнилось. Бабушка силой поделилась, а так бы я не справился со старым духом. А ещё я вижу души мёртвых, могу с ними общаться. Не знаю это мой личный дар или от отца достался, и что с ним делать? Васятка не помнит, чтобы прежний его хозяин с мёртвыми общался, а вот с водными гадами знался. Поэтому и помог мне водоросли достать. По старой дружбе русалки с ним поделились. Сегодня я начну взрослую жизнь. Маму жалко, как она воспримет? Я её всё же очень люблю.
В подъезде мама меня спустила с рук, открыла дверь в квартиру, вошла следом за мной. Я двинулся в комнату рассказать Васятке и Белке о приключении на кладбище. Меня остановил мамин крик.
– Блин! Белка! Как это называется?!
Я заспешил на кухню. Мама стояла у стола и рыдала, смотря на тарелочку с надкусанными эклерами. Белка! Ну, что нельзя было съесть один? Надо было все надкусить? Ну, что за ведьма. Пакостница! Сейчас получит. Я кинулся в комнаты искать хулиганку. Белка мирно спала на маминой кровати. Схватив её за шкирку, потащил к маме. Белка сначала ничего не поняла, затем начала вырываться и царапаться.
– Васька! – Позвал я слугу,– ты, где был, когда она эклеры портила?
– Так это, хозяин, – лепетал Васятка, – к Евграфычу ходил, в гости. Кто ж знал, что она попортит. Там обрезать можно.
– Ты думаешь, мама это есть будет? – Возмутился я.
Притащив кошку в кухню сунул её мордой в стол. – Нельзя лазить по столам! – Кошка орала и сопротивлялась.
– Миня, ей больно! – Воскликнула мама, отбирая у меня Белку. – Ты, где такое видел! – Накинулась она, на меня утирая слёзы, – я тебя такому не учила! Я сама виновата, не надо было оставлять их на столе. Бедное животное, тебе больно? Злой мальчишка. – Белка удобно уместилась у мамы на руках и покосилась на меня, коротко мяукнув.
– Отомстит, – перевёл Васятка. – Эх, знать бы, где живут настоящие ведьмаки, отдать бы тебя в ученики. А не это подобие ведьмы. Чему она тебя научит? Может, утопим её, а хозяин? А ты подрастёшь, найдёшь ведьмака, в ученики к нему пойдёшь?
– Нет, сам страсти мне рассказывал, попадётся учитель, что души воровать умеет, и всё сгину я. Белка научит всему. – Ответил я Васятке шёпотом, чтобы мама не слышала.
– Чего ты там ворчишь? – Мама всё же услышала, но о чём речь не поняла.– Где ты видел, что так обращаются с животными.
– Нашкодивших кошек так надо учить, сама говорила, – сказал я громче, сделав при этом очень обиженное лицо.
– Я? – Удивилась мама, – Когда?
– Давно, когда ещё только пыталась завести дома кота, – соврал я, не моргнув глазом.
– Не помню такого. Ну, ладно, – смягчила она тон, и я понял, что прощён мамой. А вот Белка зло затаила, ладно будем на чеку. – Мам, давай ножом обрежем то, что белка надгрызла, а остальное скушай. Ты же так их любишь. – Предложил я.
– Нет, не смогу, я не до такой степени Белку люблю, что бы за ней доедать. Пусть уж она доедает. Живое существо, пусть помянет.
Белка? Помянет? Что за ерунду иногда придумывают простые смертные.
День проходил спокойно, после обеда мы с мамой почитали энциклопедию, приготовили ужин, я взялся играть в компьютер, мама занялась своими делами. Под каким предлогом дать ей успокоительный чай я не представлял. Надо было, что-то выдумать. Помогать взялся Васятка, потом подключилась Белка. Ну, а мне надо было вовремя начать плакать.
Всятка уговорил домового пошалить. И началось.
Глава 4
Сначала потёк кран в ванной.
– Боже, Миня, – воскликнула мама, – войдя в ванную комнату и наступив в лужу. – У нас потоп! Ты минут пять посиди дома, я к дяде Ване сбегаю. – Есть у нас в соседнем доме пожилой мужичок. Любитель выпить, но дело своё знает и никогда не отказывает. Вот только у него был один, скажем так, изъян в характере. Очень он уж любил кого-нибудь виновным в поломке назначить. И доказать обратное было не возможно. С дядькой Ваней мама вернулась быстро. Он посмотрел на поломку, почесал в затылке.
– Зачем крутили?
– Что крутили? – Не поняла мама.
– Гайку, говорю, вот эту.
– Мы ничего не крутили. Зачем? – Мама совсем отказывалась понимать, что от неё хотят.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом