– До конского тебе, конечно, далеко. Но большой. Нестандартно крупный даже. Вены через чур выпуклые. Ты не болен?
Мирон тоже на секунду останавливается, а затем ржать начинает. Хохочет так, что давится смехом. Закашливается. Отодвигается. Прячет своего монстра обратно в штаны.
– Подожди. Давай, еще посмотрю. Может диагноз поставлю.
– Не… Не надо, – опять ржет, – ты мне не диагноз поставишь. Ты меня до психотравмы доведешь. На женщин ведь вставать перестанет. Поехали, кошечка. Домой тебя отвезу. От греха подальше.
– И даже насиловать не будешь?
Черт! Чего голос то звучит так разочаровано?
– Я девушек не насилую. Ты меня не за того приняла.
Снова выезжаем на дорогу. В этот раз он ведет аккуратно. Надо же. Так тоже умеет? Не только гнать что есть дури на красный.
Где-то на середине пути, вспоминаю, что адрес то я не сказала. А он и не спрашивал. Может к себе домой решил отвезти?
– Мирон, а куда мы едем?
– Домой. Я же сказал.
– А к кому домой? Я ведь адрес тебе свой не сказала?
– Ты ведь живешь там же, где работаешь?
Воу! Даже это знает.
– Тебе по связям на меня досье собрали? Не плохо у вас служба безопасности работает.
– Считай, что так. Можешь считать, что я даже знаю, какого цвета белье ты любишь носить.
– И какого же?
Самой интересно становится. Никогда такой ерундой не заморачивалась. Лишь бы удобное было, недорогое, да состав понатуральнее. Не переношу синтетику. Вся кожа чесаться начинает.
– Тебе нравится черное, кружевное, шелковое. Как и мне.
Даже возразить не получается на такую дерзость. Рядом с Мироном во мне борются две противоположности. Желание сблизиться и оказаться как можно дальше. Я сама еще не разобралась, боюсь я этого человека или нет.
Порой он ведет себя странно. Например, подкараулил у универа. Разузнал про меня информацию. Или полез целоваться, перед этим едва не угодив в ДТП. Но стоит взглянуть на его улыбку, как все страхи испаряются напрочь. И хочется поверить в любой сказочный бред. Даже если потом будет невыносимо больно приходить в себя.
– Спасибо, что подвез.
Собираюсь вылезать, как только машина тормозит. Но он одним движением удерживает меня на сидении. Придвигается совсем близко. Сейчас я могу совершенно четко разглядеть его глаза.
Цвет все равно теряется. Грязное рваное небо, отражающееся в лужах на асфальте. Но где-то пробивается яркая синева бескрайнего чистого небосклона.
Истинная романтика. В отличии от фраз, срывающихся с его языка.
– Значит так, кис! Я звоню – ты отвечаешь. Я приглашаю – ты идешь. Я приезжаю – ты…
Выразительный взгляд на меня.
– Не открываю дверь?
– Раздвигаешь ножки.
Пальцы выразительно скользят по моему бедру. От них внутрь словно проникают невидимые разряды тока. А его слегка пошлый бархатный голос впечатывается в самое сердце.
– А если я против?
Перехватываю его ладонь. Безуспешно стараюсь замедлить скольжение.
– У тебя, конечно, есть право выбора, – склоняется к самой моей шее. Ведет по коже влажным языком, – например, в какой позе хочешь, чтобы я тебя трахнул? Или, как глубоко принять мой член по время минета. На этом все.
– Ты псих! – выдыхаю.
Надо бы закричать. Вырваться. Выбраться наружу. Добежать до подъезда и скрыться за надежным железом двери. Но все мое тело словно парализованное не может сдвинуться с места. Не может оторваться от этого мужчины. Он обездвиживает меня своим ядовитым дыханием.
– А еще тату мне сделаешь… бесплатно. Я ведь уже выиграл спор?
– Ну, уж нет! – мысли о нашем споре немного приводят в чувство.
Я совсем из ума выжила, если решила позволить этому мужчине делать со мной все, что он пожелает.
Толкаю ладонями в крепкую грудь, и он позволяет мне выбраться. Именно позволяет. Ведь я уже поняла. Хватка Мирона – стальная ловушка. Мне самой ни в жизнь не справиться.
– Я даю тебе на размышление неделю, – летит мне вслед.
– И что же будет потом? – слегка замираю возле дверцы.
– Потом я приду и возьму все, что полагается мне, сам. И ты не откажешь, Ариша. Мне еще никто не отказывал.
Хлопаю дверцей, и машина срывается с места. Быстро скрывается в лабиринте узких дворов. А я пытаюсь отвести взгляд. Пытаюсь унять грохочущее в груди сердце. Я ведь не хочу этого мужчину. Совершенно точно нет!
Глава 6
Мирон
Сладкий запах персиков, которые бабушка срывала прямо с дерева, пока я гостил в ее домике на юге то непродолжительное время, все еще витает вокруг. Проникает в кожаную обивку дорого салона. В мою одежду. Въедается сильнее любого дешманского ароматизатора, типа елочки, или прочего кала, что болтается у таксистов, дабы перебить запах блевотины от пьяных пассажиров в салоне.
Когда-то и я катался на таком уебищном транспорте. Да, что там. Когда-то и я считал такси предметом роскоши и большую часть своей жизни ходил пешком. До истертых в дыры кроссовок. Они тоже уже давно гниют на свалке. Как и вся моя прошлая дешевая жизнь. Отвратительная жизнь.
В ней не было ничего хорошего после смерти родителей. Разве лишь те пару лет, проведенных у бабки, которая и доброй то не была. Но по-своему обо мне заботилась. А потом и она умерла. Все вокруг меня умирают. Наверное, я и сам скоро сдохну. Бесславный конец такого бесславного, как я, ублюдка.
Но я ни о чем не жалею. Только попробовать бы еще раз тех сладких румяных, как закат над морем, персиков.
Прикрываю глаза и откидываюсь на сидение. Двигатель заглушен. Машина на ручнике в какой-то подворотне. А я… Расстегиваю ширинку и достаю свой член. Он, зараза такой, колом стоит. И все из-за наглой мелкой девчонки. Думал трахну ее по-быстрому. Ну, или хотя бы сладкий минет получу.
Снова ржать, как придурок, начинаю. Давно со мной подобного не было. Но как только вспомню ее сравнение с конским членом, ничего поделать не могу. Легкие разрывает. Давно я так не веселился. Беззаботный снаружи, я чувствую, как гниль этого мира поедает меня изнутри.
Она словно плесень на хлебе. Появившись, уже не уйдет. И никакие средства не помогут. Дом, где поселилась плесень, особенно самая страшная – черная, легче спалить дотла.
Несмотря на мысли, руки делают свое дело. И стоит подумать о тонких влажных складках девчонки, что недавно держал в своих руках, кончаю, громко матерясь. Заливаю спермой руль и выругиваюсь еще раз. Интересно, там она тоже пахнет, как персик?
Ариша. Арина. Девушка, работающая в тату-салоне, куда забрел по чистой случайности. Одна из официанток посоветовала клевого мастера. А я давно мечтал о красивом узоре на предплечье. Стоит представить, на что еще способны ее тонкие маленькие пальчики и все внутри замирает в сладком предвкушении.
Как изумленно и даже немного испуганно она выглядела, сжимая мой член. Может и правда целка? Да, не… Бред какой-то. Сколько ей? Двадцать один? Двадцать два? Целками в наше время в таком возрасте уже не ходят. И уж точно не такие сладкие девочки-персики. Да и персик ее, поди, сорвали уже не один раз.
Мысли об этом не дают покоя. Заставляют сжимать руль сильнее, когда выруливаю на дорогу. Куда сейчас? В клуб? Может съездить к Мише Северному? У него хорошее место. Без всей этой грязи. Не похоже на типичные клубы Тагира. Где дурь и дешевый товар из сосущих, как пылесосы, телок встречаются на каждом углу. За каждым столиком.
Жаль, что Северный отошел от дел. Я бы перешел в его банду. Может даже жив после этого остался. С другой стороны, должок за мной перед Тагиром. Должок крови, который только кровью отдать и можно. Поэтому баста. Никакой тебе вольной жизни, Мирон Ветров. Крутись здесь, пока не сдохнешь.
А девочки-персики…
Их полно, на самом деле, на каждом шагу валяется. Как тех персиков, попадавших с бабкиного дерева. Подними и каждый с гнильцой. И эта не исключения. Поломается чуток, и сама ко мне в койку прыгнет. А дальше – привычная схема. Секс. Деньги. Красивая жизнь. И после первой истерики – пинок под зад. Мне не нужны девушки. Отношения для меня табу. А бабы никак этого понять не могут. Трудно с ними.
Понимаю, что слишком втопил на газ, когда на красный проношусь. Ариша бы, наверно, сейчас снова ругала, что правила нарушаю. Знала бы она, какие я на самом деле правила нарушаю. ПДД по сравнению с ними цветочки. Давно меня за это никто не ругал. Пацанам, с которыми обычно делами занимаюсь, срать. Они и сами не ангелы. На многих клейма негде ставить. А шлюхи… Шлюх я в этой тачке не катаю. Но Аришу почему-то посадил. Нашел. Едва тут же не трахнул. Зачем?
Пока рулю, пытаюсь постичь истину. Вот нахера я копался, связи напрягал, информацию получал? Не так уж сложно, конечно, было. Пара звонков нужным людям и отчет скинули на почту за пару часов. Но все же только один вопрос.
НА-ХЕ-РА?!
Ответа не нахожу. Наверное, впервые за долгие годы нет его. Я так не привык. Я даже почему в этом дерьме ковыряюсь, знаю. Не согласен, но принимаю. Понимаю, что иначе уже никак. Стоит шаг в сторону сделать, и я труп. Да и должок…
Но вот нахрена я так напрягся из-за тощей одетой в абсолютно не сексуальные тряпки пигалицы? Может под тряпками она очень даже. Но ведь туда еще добраться надо. А судя по реакции девчонки, попотеть придется. Она еще не понимает, какие все женщины на самом деле шлюхи. С такими сложнее всего. Корчат всегда из себя. И я с такими никогда раньше не связывался. Поэтому…
НА-ХЕ-РА?!!
Понимаю, что гоняю по кругу в сотый раз уже одну и ту же мысль. Понимаю, что она мне не нравится мысль эта. На выводы неприятные наталкивает. Думать заставляет. А я такого не люблю. О той грязи, в которой я живу, лучше вообще не думать, а то в окно выйти захочется. Но не дождется эта, сука, жизнь. Не дождется!
Выруливаю налево и держу курс строго на клуб. Говорят, у Миши Северного много красивых новых девочек. Вот и посмотрим. Вот и попробуем. А Аришу эту вон из головы. Со всем ее дурманом и сладостью.
Глава 7
Прихожу в себя только в квартире. Руку все еще жжет от жаркого прикосновения к его члену. От воспоминаний, каким он был твердым, снова бросает в жар. А в низу живота странно екает. Хотя екать должно как бы в сердце. Но с Мироном все по-другому. Сердце похоже в процессе не участвует. Одни плотские инстинкты.
Этот мужчина умеет ослеплять. Он как яркий источник света для глупых мотыльков, слетающихся на него лишь за тем, чтобы обжечь свои крылья. Вспомнить хотя бы, как легко я позволяла себя целовать. Другой бы уже давно корчился, хватаясь за глаза, слезящиеся от распыленной в них струи химии. А с этим я про все на свете забываю.
Безумие какое-то.
Прохожу в ванну. Умываю лицо холодной водой. Но оно продолжает гореть, стоит только вспомнить все те поступательные движения, которые совершали мои пальцы на чужом мужском члене. Его члене.
Отвлечься в этот вечер так и не получается. Не помогает ни холодный душ. Ни курсовая, которую надо исправить. Ни звонок мамы, которая с чего-то решила, что я должна продать свой тату-салон и все деньги отдать ей. От чего вообще такие мысли? Объяснять она, конечно, не стала. Распсиховалась и бросила трубку.
А я в этот раз вместо того, чтобы перезванивать или хотя бы написать, просто вырубила звук. Раньше меня всегда съедали муки совести, когда мы с мамой ссорились. Я всегда перезванивала первая. Всегда извинялась, даже если была ни в чем не виновата. Но теперь впервые не хочется этого делать.
Откладываю телефон подальше, предварительно установив будильник, и залезаю под одеяло. Ворочаюсь полчаса, но сон не идет. Перед глазами такая яркая, прямо как живая картинка, где я на коленях Мирона, а его пальцы уже шарят в мои трусиках, залезают под кофту, сжимают грудь…
И хотя такого даже не было, но низ живота тут же простреливает, стоит только представить. Наверняка в ласках этот мужчина так же хорош, как в работе языком. А языком он работал очень умело…
Ахаю, понимая, что внизу все уже мокро от одних только мыслях о поцелуе. Никогда со мной такого не было. Даже страшно немного становится. Отдергиваю руку, которая каким-то чудом уже в трусиках оказалась. Все тело горит, словно при лихорадке. А внизу все пульсирует. Будто кто-то нажал невидимую кнопку. Запустил во мне странную, пугающую реакцию. И я даже знаю, кто он. Знаю его имя. И что глаза у него невероятного цвета. Смесь грязи этого мира и бескрайне чистого неба. Удивительные глаза.
Измаявшись, засыпаю глубоко за полночь. А утром ранний подъем, кофе, пробежка. Не могу без спорта. Он источник дофамина в моей жизни. Иначе легко впасть в депрессию. Особенно, если начать думать. Поэтому думать о своей жизни, я тоже не люблю. Лучше просто жить. Просто делать то, что можешь. И, конечно, стремиться. Сколько себя помню, всегда стремилась.
Сначала хотела вырваться из той деревни, где молодёжь в лучшем случае спивается, а в худшем… В общем, не надо про это.
В городе стремилась поступить на бюджет. В первый раз провалилась. Осталась работать. Пыталась выжить. Одна в большом городе. Без связей и друзей. Бывали дни, когда даже не было денег просто купить хлеба. Я строила свою жизнь здесь по кирпичикам. Как строят крепкие надежные дома.
Пробежка немного позволяет привести мысли в порядок. А холод бодрит. Хорошо вправляет мозги. Убирает всю лишнюю розовую вату.
Приближаясь к дому, перехожу на быстрый шаг. Стараюсь рассуждать здраво. Мирон, конечно, красивый мужчина. Но нужно ему от меня только одно. А мне это не нужно. Точно не нужно!
Даже подумать страшно, что будет, если мы переспим. И страшно вовсе не потому, что первый раз. Я не боюсь боли. Да и девственность давно атавизм. Сейчас не нужно беречь ее до брака, иначе позор. Сейчас в моде свободные отношения. В этом плане секс с Мироном выглядит очень даже заманчиво. Но страшно мне от другого.
Страшно представить, чего я захочу дальше. И даже своим скудным умишком я понимаю, что ничего из этого Мирон мне не даст. Я ведь не вчера родилась и не в том месте, где появляются тепличные ромашки. Я знаю, какой жестокий на самом деле этот мир. Особенно он жесток к тем, кто искренне влюбляется. Это только в книгах красивые богатые мужики подбирают на улице серых мышек. Холят их и лелеют. А потом замуж берут. В жизни все куда более прозаично.
Секс рано или поздно закончится. И что останется тогда мне? И захочу ли я это принять? Справлюсь ли? Я сильная, конечно, но стоит ли вообще игра свеч?
Трясу головой и едва не подпрыгиваю, когда рядом сигналит большой внедорожник. Какой-то китаец из новых, не иначе. Значок на капоте вообще не знакомый. Огромный, как танк. Красивый, безусловно. И наверняка безумно дорогой.
Стекло ползет вниз, и я вижу широкую сверкающую улыбку Макса. Зубы у него – мечта. Представляю, сколько денег пришлось отдать стоматологу за такую прелесть.
– Арина, – машет рукой, – привет! Ты что тут делаешь?
– Я на пробежке, – останавливаюсь напротив.
– Какая ты молодец. Спортом занимаешься. А я все себя в спортзал никак не могу заставить ходить, – смеется.
Хороший он парень. И никакой не подозрительный. Зря я на него наговаривала.
– А я вот машину купил, – стучит по рулю, – вернее родители подарили. Нравится?
– Большая. Красивая, – киваю.
Чего ж не нравится. Крутая тачка, одним словом.
– Хочешь, подвезу?
