Ярослав Золотарёв "Первые книги человечества: Шумер, Египет, Вавилон, Библия"

15. Гильгамеш и Агга – текст

Текст небольшой, дошел почти полностью и, в принципе, не содержит ничего сверхъестественного, что укрепляет доверие к нему, как к отражающему реальные события. Перевожу его полностью, потому что он прекрасен, сокращая повторы и тому подобное.

Послы Агги, сына Энмебарагеси, пришли из Киша в Урук. Гильгамеш говорит старейшинам Урука: "надо закончить рытье колодцев, надо их укрепить, мы не покоримся Кишу, мы победим их оружием".

Старейшины города ответили Гильгамешу: "надо закончить рытье колодцев, и потому мы покоримся Кишу, мы не победим его оружием".

Гильгамеш, господин Кулабы, положился на Инану и не положился на совет старейшин. Он сказал собранию людей города, внимательно выбирая слова: "надо закончить рытье колодцев, надо их укрепить, никогда мы не покоримся Кишу, мы победим их оружием".

В собрании люди города отвечали Гильгамешу: "мы соблюдаем свой долг, мы стоим на страже. Старые люди хотят покориться Кишу, а мы, молодые, победим Киш оружием.

Боги создали Урук, творение богов, храм Эану, который сошел с небес. Великую стену, волшебное жилище, установленное Аном. Ты будешь нашим лугалем и воином, великий человек, руководитель, которого полюбил Ан. Когда придет Агга, он испугается, армия его рассыпется, и люди его ничего не смогут".

Тогда Гильгамеш обрадовался совету людей города, и дух его воссиял. Он сказал своему Энкиду: "Приготовь оружие для боя. Когда он придет, то его охватит великий страх, разум его будет смущен и суждение его расстроено".

Не пять, не десять дней прошло, когда пришел Агга, сын Энмебарагеси, и осадил Урук. И сказал Гильгамеш воинам: «Выбирайте, воины! если кто-то добровольно скажет "я пойду к Агге", то я его пошлю к Агге». Бирхар-тура, его телохранитель, пошел к Агге, и когда он вышел из ворот города, они схватили его и били. Он пришел к Агге и говорил с ним. Пока он говорил, офицер из Урука взошел на стену. Агга увидел его и спросил: "это твой лугаль?"

"Это не мой лугаль. Если бы это был мой лугаль, с его гневными бровями, с его глазами бизона, с его бородой из лазурита, он поднял бы множества, и все нации бы удивлились, и он схватил бы Аггу, царя Киша, и сделал бы его пленником".

И они били Бирхар-туру по всему телу. Гильгамеш поднялся на стену за своим офицером. Его сияние поразило молодых и старых вокруг Кулабы. Он вооружил людей города булавами и поставил их у ворот города, за ворота вышел только Энкиду.

Гильгамеш спустился со стены. Смотря на это, Агга спросил: "Это твой лугаль?"

"Да, вот это мой лугаль". И случилось, как он сказал: Гильгамеш поднял множества, все нации были удивлены, и взял он Аггу, царя Киша, и сделал его пленником.

Гильгамеш, господин Кулабы, подошел к Агге: "Ты будешь моим надзирателем, моим губернатором, моим командиром, ты дал мне жизнь, дал мне дыхание".

Люди Урука провозгласили: "Ты смотришь за Уруком, творением богов, великой стеной, волшебным жилищем, установленным Аном. Ты будешь нашим лугалем и воином, великий человек, руководитель, которого полюбил Ан". Гильгамеш сказал Агге: "возвращаю тебе твою прежнюю доброту, оплачу тебе добром за добро". И он отпустил Аггу в Киш.

Слава Гильгамешу, господину Кулабы!

– – – -

То есть имеется некое собрание старейшин, которое крутит городом и занимается коллаборционизмом, пытаясь сдать всех Кишу. Агга, вероятно, требует людей на сельхозработы, поскольку Киш, как бы, столица. Гильгамеш, опираясь на народные массы, навязывает собственное решение как совету старых пердунов, так и Агге. После этого отпускает Аггу домой, так как они были ранее знакомы, и Гильгамеш был ему обязан жизнью, как он утверждает.

Кстати, история с жертвоприношением Думузи, позднее мифологизированная, могла иметь реальную основу; Думузи, вообще-то, предшествующий Гильгамешу исторический главный жрец Урука. Попросту вот этот самый совет старейшин решил его однажды устранить, может, он мешал им город Кишу продавать или еще что. Банальное убийство по тем временам могли оформить как человеческое жертвоприношение богине Инане, жрец же считался мужем богини, вот и "отправили вместо нее в ад". Гильгамеш попал после него на эту должность, но не собирался ждать, пока его тоже принесут в жертву, и нашел противовес совету знати среди простых воинов, после победы став лугалем, а позднее начал бороться против культа Инаны и человеческих жертвоприношений как таковых, как мы можем узнать из последующих про него историй.

16. Гильгамеш и Хувава – контекст

Хувава/Хумбаба – хронологически первое мифологическое чудовище. Вообще, "чудовище" – это религиозная универсалия, то есть они встречаются практически во всех религиях и мифологиях. В принципе, появление чудовищ в мифах естественно, так как это древнейшая форма фантастической литературы, а любая фантастика основана на том, что берут что-то из реальности, но смешивают с чем-то другим или меняют размеры, например, дракон – это обычная змея, но большая и с крыльями. В то же время перемешать разных животных можно разными способами, поэтому есть смысл, конечно, изучать типологию этих мифологических чудовищ и их переход из одной системы в другую.

В данном случае мы имеем нечто большое и созданное Энлилем, то есть агрессивное по природе. Оно имеет лицо льва и "смотрит как смерть", рычит (слышно на большие расстояния), изрыгает огонь. На его голове – рога быка, ноги имеют когти ястреба, хвост и хуй на конце имеют змеиную голову. Нетрудно заметить, что это, в принципе, египетский Сфинкс, то есть египтяне возле пирамиды изобразили Хумбабу.

Сфинкс – это лев с головой человека; поскольку Хумбаба разговаривал, вероятно, какие-то черты головы человека имелись, льву же нечем говорить в принципе. В греческой мифологии упоминается, что у сфинкса бычий хвост, но там он еще и крылатый. У греков он тоже демон разрушения, то есть проходит по части Энлиля (бога разрушения).

В принципе, поединок со сфинксом – это начало борьбы Гильгамеша против шумерской религии, Хумбабу же боги поставили. Человек, убивая его, демонстрирует, что кедровый лес ему важнее, чем воля богов, и, более того, побеждая творение Энлиля, он показывает, что все эти божественные кошмары принципиально победимы, и бояться их не надо. Поскольку страха боги на шумеров нагоняли много, в тексте акцентируется именно эта эмоция – типа, сфинкс такой страшный-престрашный, но Гильгамеш его не боится, и это – лейтмотив комментируемой песни.

16. Гильгамеш и Хувава – текст

Начало явно ставит историю в философский контекст, Гильгамеш говорит:

"Поскольку нельзя пройти через конец жизни, я хочу отправиться в горы и там утвердить свою славу. Где можно утвердить мою славу, я буду ее утверждать; где нельзя, я буду утверждать славу богов".

То есть на данной стадии все соответствует официальной религии: спастись от смерти нельзя, но можно в сотрудничестве с богами достигнуть каких-то временных целей типа славы или денег.

Однако контекст конечного религиозного поиска тоже присутствует, так как горы, куда он отправляется, именуются также "страна бессмертного", то есть присутствует намек, что в горах находится не только временная слава, но и жизнь вечная.

Энкиду, с которым обсуждается проект, советует обратиться к богу солнца Уту, в ведении которого находятся горы. Таким образом, Гильгамеш обретает своего союзника среди богов, который и далее будет присутствовать. Вообще говоря, крест – исторический символ солнечного бога, то есть тут недвусмысленно начинает присутствовать в дальнейшем христианский образ бога-креста, в союзничестве с которым герой выступает на дьявола-Хуваву (у которого на голове не менее известные позже как сатанинский атрибут рога).

Уту сначала спрашивает, не довольно ли Гильгамешу славы в своем Уруке, который он только что освободил от завоевателей, но герой отвечает, что не довольно.

Ответ довольно философский, перевожу фрагмент:

"Уту, я хочу что-то сказать тебе, слово сказать тебе в уши. Я приветствую тебя, а ты меня слушай. В моем городе люди умирают, сердца полны печали. Пропадают люди, и это меня тревожит. Поднял я глаза на городскую стену – трупы в воде вывели реку из берегов. Вот что я вижу. И со мной это случится – так происходят все вещи. Никто не стал таким высоким, чтобы достичь неба; никто не стал таким широким, чтобы дотянуться до гор. Поскольку человек не может пройти через конец жизни, я хочу отправиться в горы и там утвердить свою славу. Где можно утвердить мою славу, я буду ее утверждать; где нельзя, я буду утверждать славу богов".

То есть мировая тоска о всеобщей смертности явно присутствует, бог-Крест это ценит и, будучи милосердным, излагает Гильгамешу учение о семи архонтах. К сожалению, табличка побита, но архонты узнаваемы, примечания в скобках мои:

"Есть семь воинов, дети одной матери (= Рухи). Первый, старший из них, имеет когти льва и лапы ястреба (= гордость), второй – змея (= чревоугодие), третий – дракон (= гнев), четвертый изрыгает огонь (= жадность), пятый – змея (= тщеславие), шестой – как наводнение, которое все разрушает (= лень), седьмой ударяет как молния, и никто не может противостоять (= секс)".

После этого Крест отдает всех семерых демонов во власть Гильгамеша, то есть дает минимальную власть над эмоциями (хотя бы для того, чтобы они действиям не мешали), от чего, как там написано, Гильгамеш возрадовался.

После этого в Уруке набирается пятьдесят (пять элементов) добровольцев, у которых нет семьи, что подчеркивается, то есть орден Гильгамеша с самого начала был монашеским, что и дальше было у всех пророков. Перейдя семь гор (тоже явная метафора победы над семью страстями), отряд находит нужный кедр, его срубают, относят деревья на вершину холма (метафора древа познания, знакомая в превратном смысле и по Библии – Гильгамеш и его монахи обтесывают дерево познания добра и зла и возносят его на вершину своего разума-горы).

Дальше имеется пропуск, после чего черт, то есть Хувава, начинает действовать. В данном случае это – чёрт страха, чуть позже я все шумерское евангелие про Гильгамеша опишу системно, и там будет про то, что означают чудовища. Хувава сначала усыпляет героя (сон разума рождает чудовищ), но Энкиду его пробуждает. Гильгамеш клянется именем своей матери, богини Нинсун, и своего отца, ранее описанного Лугальбанды, что не покинет этого места, пока не уничтожит Хуваву. Энкиду при этом охвачен страхом, так как он видел чудовище лично и не советует связываться (следует описание).

Следует преследование Хувавы, причем герой многократно повторяет "во имя моей матери Нинсун и отца Лугальбанды". Продолжается символика семерки – Хувава пугает семь раз, чтобы его остановить, срубили семь кедров.

В конце этого местного Йожина связывают, и тот начинает унижаться перед героем, прося его отступить. Гильгамеш, вроде бы как, не против, Аггу он когда-то же отпустил, но Энкиду отговаривает. Хувава начинает плеваться в сторону Энкиду, и пытается вырваться из веревок и ударить его за такую агитацию, а Энкиду в ответ отрубает чудовищу голову.

Гильгамеш приносит отрубленную голову Хувавы царю богов Энлилю, ожидая получить награду, но Энлиль, напротив, разгневан за то, что убили сотворенное им чудище. Конец испорчен, но фигурируют скитания по горам (= аскеза) и семь лучей (то есть опять борьба со страстями).

Йожын с бажин – явная пародия на пересказы этой истории в западном фольклоре, все "победы над драконами" восходят к этому шумерскому тексту, только в оригинале был не дракон, а сфинкс.

17. Гильгамеш и небесный бык – контекст

Тут, наверное, надо сказать об общей схеме текстов о Гильгамеше, поскольку интерпретировать их надо, исходя из общей системы аскезы в вавилонском гностицизме.

Суммируя шумерские и аккадские тексты, получаем следующий общий сюжет:

1. Социальная деятельность: а) Энкиду приходит в город и начинает служить Гильгамешу, помогая ему формировать некий социальный противовес против сторонников традиции из числа варваров, бедняков и так далее, что позволит потом осуществить революцию в Уруке; б) собственно, революция, в процессе которой повержены как традиционалисты (совет старейшин), так и иностранные завоеватели (Агга); в) за революцией следует разного рода строительство, как стен, так и храмов, библиотек и так далее – по всей контроллируемой территории южного Шумера.

Символика этапа. Социальное освобождение – необходимая основа для освобождения духовного. Всяческие "гуру", которые сейчас господствуют, теперь обычно утверждают, что "спастись можно в любом социальном состоянии, все зависит от отношения к деятельности". Это сущая неправда, причем в древности такой квазипротестантской точки зрения никто почти не придерживался. Они говорят, что все могут спастись, потому что их цель – не духовность, а деньги тянуть с доверчивых сектантов. Деньги, конечно, они могут получать от людей любого статуса, и потому так говорят, и это просто означает, что им все равно, кого обманывать.

Социальное освобождение предполагает достижение максимальной независимости от общества, причем оно необязательно связано с властью и деньгами, зачастую власть и деньги как раз связывают, особенно в современном мире. «Независимость» означает не действовать в чужих интересах, особенно когда деятельность предполагает насилие. То есть рабы, менты, солдаты, семейные и так далее, конечно, прежде чем практиковать духовные практики, должны освободиться от своих социальных цепей, причем именно в таком порядке – сначала нужно освободиться от социального рабства, а потом уже достигать духовной свободы.

Семья при этом – вопрос сложный, как и Мани Хайя писал, так как некоторые начинают стремиться к освобождению, уже имея на шее этот камень, но, в целом, тенденция должна быть такая, что влияние любых социальных связей следует минимизировать, в том числе и семейных. Как это реализовать – то уже от конкретного общества зависит, вот Гильгамешу пришлось целую революцию делать, чтобы не быть рабом совета старейшин и Агги, но это его личная ситуация, Агга у каждого свой.

2. Победа над страхом, то есть над Хувавой. Вообще, семь архонтов – они, как бы, сразу побеждены, как обнаружены, Митра (Уту) – он в самом начале текста про Хуваву сразу говорит о семи воинах и о том, что Гильгамеш, в принципе, уже их победил. Но тут имеется победа в знании – дается принципиальное знание о том, что планеты – враги, что позволяет их обнаруживать, и в этом уже заключается победа. Однако далее нужно победить планеты также и на практике, для чего и осуществляется последующая аскеза.

Дьявол, как я уже описывал ранее, как семеричен, так и троичен. То есть семь планетарных чертей вытекают из трех главных архидьяволов: Энлиль (страх), Энки (удовольствие), Ан (тупость). То есть если мы берем сатанинскую религию, например, православие, то они служат черту осознанно и постоянно активируют этих архидьяволов: Энлиля, так как постоянно запугивают гневом своего божества (Иегова генетически и происходит от Энлиля в основном); Энки, так как они обещают некие наслаждения в раю и на земле своим последователям; и, наконец, Ана, то есть тупость, когда они призывают верить. Призывать верить на слово – это, конечно, никакая не духовность, но это – пропаганда демона тупости, во всех отношениях злого и подлого, одного из трех крупнейших архидьяволов.

Подлинная аскеза прямо противоположна тому, к чему призывают злые учения: страха не должно быть (а также всех его видов – стыда, совести и так далее); "любви", если ее понимают как привязанность к эмоциям, не должно быть; тупости не должно быть.

Соответственно, победа над Хувавой – это победа над первым дьяволом, а именно – над страхом (= стыдом, совестью и так далее). Понятно, что семь планетарных чертей сражаются на стороне главного черта все по очереди – и лень мешает страх победить, и гордость мешает, и чревоугодие отвлекает и так далее. Поэтому когда он сражается с Хувавой, то семь гор, семь атак, семь лучей – все это фигурирует.

3. Победа над удовольствием – это на стадии конфликта с Инаной. Инана (Венера) – это более мелкий бес, так как она отвечает только за сексуальное удовольствие. Но поскольку до изобретения наркотиков оно считалось наиболее сильным, то зачастую Венера выступает как субститут архидьявола жадности в целом.

4. Путешествие – победа над тупостью. После небесного быка Гильгамеш отправляется в разного рода путешествия – по горам, морям, к Ною, в подземное царство и так далее. Это – третья аскеза, в которой я лично тоже сейчас нахожусь, и с этой целью веду пока блог (http://volgota.livejournal.com); если закончу путешествие, то смысла в блоге уже не будет. Суть – в прохождении всех мировых культур и отделении в них света от тьмы, то есть в истолковании.

То есть это – герменевтический квест, причем он совершенно отличен от того, что обычно предлагают "религии", именно поэтому я бы манихейство "религией" не считал, так как с этим словом обычно ассоциируется злое учение, то есть система запугивания и насилия. В злом учении обычно предлагают концентрироваться на чем-то, например, повторять одну и ту же молитву постоянно, смотреть часами на икону, не читать книг, защищающих другие религии и так далее. Доброе же учение на стадии путешествия, наоборот, предлагает расконцентрироваться и рассеять внимание по всем книгам, по всем языкам, по всем культурам, как написано в молитве эманаций, "и проповедовал всеми голосами". Именно это формирует принципиальную открытость и развитость разума, которая и противостоит демону тупости.

Конечная задача квеста, как это было еще у Гильгамеша – это бессмертие, то есть получение полноты знания в доступной человеку степени. Поскольку знание бесконечно, то без достижения бессмертия цель не может быть достигнута – чтобы вечно обучаться, нам нужна и вечная жизнь. Но об этом есть смысл подробнее говорить в комментариях на соответствующие разделы текстов о Гильгамеше, на стадии быка пока все просто, удовольствие не должно влиять на решения и так далее, стадия в целом несложная.

17 Гильгамеш и небесный бык – текст

Короткое, поэтому перевожу (сокращая повторы, плохо читаемые места и т.п.).

en gilgame?2 ?ul me3-ka en-du-ni ga-an-dug4 – спою я песню о Гильгамеше, господине битвы. Спою я песню о человеке с черной бородой, могучем и сильном.

Инана из дворца в океане увидела навес, увидела Инана препятствие. "Мой дикий бык, я тебя не пущу! Господин Гильгамеш, мой дикий бык, я тебя не пущу! Я не пущу тебя совершать справедливость в Эанне, я не пущу тебя произносить судебные решения в моем святом нгипаре! Я не пущу тебя совершать справедливость в Эанне, построенной Аном!!

Гильгамеш говорит: "Я не трогаю часть Инаны в ее нгипаре. Но ты, Инана, женщина, не мешай моему пути! Я схвачу горных быков и поставлю их в загоны. Я схвачу горных овец и наполню овчарни. Я хочу …"Отвечает Инана коротко: (…)

Ан говорит: "он возмутит воды, если великий бык будет выпущен, если будет выпущен против Гильшамеша. Я не дам ей то, что носит мое имя"

Инана говорит: "может быть, он возмутит воды, и оставит огромные следы – но пусть мой отец даст мне небесного быка, чтобы я убила господина Гильгамеша, чтобы я убила господина (en gilgamec2 en ga-mu-un-ug5-ga)" (господин = мар = кюриос – позднее стабильное именование духовного лидера).

Великий Ан отвечает Инане: "дитя мое, небесный бык не найдет себе пастбища, потому что его пастбище на небе. Девушка Инана, небесный бык может пастись только там, где садится солнце. Поэтому я не дам тебе небесного быка"

Инана ему отвечает: "я буду кричать, и мой голос достигнет неба и земли".

Он испугался, испугался Инаны. Великий Ан отвечает: "я дам ей небесного быка". Голос ее достиг небес, голос ее достиг емли, покрыл землю как шерстяная ткань, раскинулся как льняная ткань.

Инана спустила небесного быка. Небесный бык опустошил пастбище Урука, он выпил воду из реки большими глотками. С каждым глотком он выпивал по километру реки, и жажда его не была удовлетворена. Он опустошил пастбище и сделал землю голой. Он сломал пальмы Урука и засунул их себе в рот. Когда он встал, то затопил собой Урук, имя его затопило Кулабу.

Гильгамеш… его музыкант Лугаль-габангаль: "мой музыкант, играй на струнах своих, бронза в руках его… я хочу выпить"… отвечал Лугаль-габангаль… "выпей, и поэтому ничего твоего не важно"… отвечал Лугаль-габангалю… (повтор про опустошения, которые сделал бык).

Сказал Гильгамеш: "моя мать… моя сестра… скот привязать к столбам, овец привязать к столбам…" (большой пропуск).

"Они бросят твое тело на пустынные улицы, твои кишки на широкую площадь. Они пошлют твой скелет живодеру, и я разделю твое мясо по корзинам для детей вдов, которые живут в моем городе… из твоих двух рогов я сделаю бутылки чтобы возливать масло в Эане".

Инана смотрела с городской стены. Бык ревел в пыли, Гильгамеш ходил по его голове, а Энкиду по веревке взобрался… граждане города пришли… он покрыл их пылью, как молодой теленок, не привыкший к ярму. Энкиду стоял за быком… и схватил его за хвост. Он говорит своему господину Гильгамешу: "О великолепный, человек благородного рода, сияние богов, уважаемый великий господин Гильгамеш из Урука, злобный бык стоит готовый к сражению. Мать твоя знает, каких детей рожать и нянька твоя знает, как их вскармливать. Не бойся воина, у которого нет силы… там, где дорога пряма…

Конец шумерского текста утерян, но, по вавилонскому варианту, который будет рассмотрен позже, определенно известно, что Гильгамеш победил быка, что послужило причиной его дальнейшего конфликта с Инаной.

Смысл понятен: Инана не хочет, чтобы Гильгамеш служил справедливости, так как по справедливости ее могущество будет повержено. Поэтому она выпускает духа жадности, то есть принцип удовольствия (небесного быка). Принцип удовольствия принципиально ненасытен, он выпьет всю реку, съест всю траву, но ему все время будет мало. Не бойся воина, у которого нет силы, там, где дорога пряма, как тут верно говорит товарищ Энкиду.

18. Хождение Гильгамеша в преисподнюю

Очередное "путешествие в ад" – популярный жанр шумерской литературы. Поскольку шумерский ад уже описывался в путешествии Инаны, вероятно, тут в качестве контекста следует говорить о типологии адов в целом. Принципиальные их виды:

1. Полагают, что "ад" – это только метафора уничтожения грешников в огне: например, адвентисты, манихеи, иеговисты, некоторые христианские философы, то есть, в целом, представление христианское и завязано на идею вечного суда и благого Бога. Ад, то есть геена (огонь) – это кратковременое и полное уничтожение злых, поскольку идея вечных мук противоречит идее благости Бога и, по сути своей, абсурдна, так как ни с какого панталыку непонятно, зачем Богу вообще кого-то вечно мучить, а вот убить – это более понятно, оказались ненужными – и были убиты.

2. Представление об аде как о какой-то временной стадии. Господствует в восточных религиях, которые вообще представляют мир как некую школу, а "ад" получается классом для второгодников. Естественно, ад тогда получается многоуровневый, грешники проходят уровни от нижнего до верхнего, иногда вырываясь из ада вовсе. Наиболее четко это изложено в буддизме, однако данное представление не чуждо классическому индуизму, джайнизму, и транслируется иногда в христианство – Ориген, Бердяев, мормоны и так далее. Если ад временный, то предполагается, что в какой-то временной точке будет общее спасение, то есть абсолютно все живые существа освободятся от ада и будут в раю.

3. Вечный ад. Тут можно выделить два подтипа:

3.1. В ад попадают все, независимо от их поведения в земной жизни. Видимо, это – наиболее древнее представление, потому что оно именно такое в шумерской религии, древнегреческой (Аид), если мы к еврейской Библии позднейшие толкования не присоединяем, а читаем то, что там дословно написано, мы обнаружим, что и в исконном иудаизме представление именно такое. Даосизм тоже полностью относится туда же. Все эти религии описывают адское состояние как еще худшее, чем земная жизнь, что создает для последователей стимул заниматься именно земными проблемами, так как после смерти будет заведомо хуже.

3.2. Есть вечный ад, в который попадают те, кто своей земной жизнью не обосновал право на вечную жизнь в раю. Несмотря на то, что концепция сравнительно новая и постоянно критикуется за ее нелогичность, именно она господствует в современных вариантах авраамических религий: в католицизме, православии, большинстве протестантских сект, официальном исламе, официальном иудаизме. В принципе, это, морально, – самый худший вариант из всех вышеописанных, он предполагает, что тот, кого они считают "богом", будет их мучить вечно и тотально за какие-то действия в кратковременной по сравнению с вечностью земной жизни без всякой возможности исправиться. Ну, в целом это соответствует их общей тенденции, ибо они Бога демонизируют.

Лично я придерживаюсь концепции №1, она представляется понятной и справедливой, хотя сравнительно доброй является и концепция №2, но она как бы в целях утешения пропагандируется. В целом, "всеобщее спасение" – оно как бы усыпляет: делай что хочешь, все равно когда-то все спасутся, и ты в том числе, то есть оно хотя бы нейтрально по отношению к нравственному выбору. Концепции, объединенные под №3, – неприкрыто сатанинские и исходят из того, что в мире царствует и всегда будет царствовать зло.

18. Хождение Гильгамеша в преисподнюю – текст