Я в этот миг сжала кулаки и перевела взгляд на Ри.
– Сделаю всё, что смогу.
На этот раз я не соврала. Я, правда, сделаю всё, что смогу, чтобы выжить.
– Кажется, Мидир идёт к вам, Латика, – произнёс от другого окна Мэт, и меня бросило в жар.
– Что он опять у нас забыл? Если честно, мне не нравятся его разговоры о роще.
– О той самой? – спросил Мэт.
– Да, – раздражённо выдохнула я. – Я слышала, – по привычке я огляделась, будто здесь кто-то мог нас подслушать, а уровень моей подозрительности в последнее время часто зашкаливал, – как он говорил отцу, что сотня лет с предыдущего урожая золотых желудей на исходе. Что «пеликанам» следует задуматься о своём будущем и будущем своих потомков.
– А что же вождь?
– Ты ведь знаешь моего отца. Он ценит традиции больше жизни. По крайней мере, точно больше жизни своих детей, – усмехнулась я. – Он сказал, что созданная Неймедом роща – залог мирных договорённостей с югом, и нарушать их он не намерен.
– Эх, а я бы посмотрел на это. Толька представь, целая роща дубов, и вся в золоте. Как считаешь, Ри?
Мэт посмотрел на неё, и та смутилась.
– Хочу золотые жёлуди.
– А войну с югом тоже хочешь? – я ткнула её пальцем в бок.
– Нет, – замотала головой Ри. – Мой дедушка погиб в войне с кочевниками. Не хочу, не хочу больше войну.
– Тогда перестаньте болтать. Надеюсь, жрец ненадолго, а то придётся мне здесь сидеть до вечера, – проворчала я.
– И мне, – сказала Ри, обнимая подтянутые к груди коленки.
– Чего это вдруг?
– Не хочу домой, – надула губы Ри. – Не люблю я этого братика.
Я вздохнула и обняла её.
– Слушай, Ри. Он ещё совсем крошечный, и от твоего поведения многое зависит. В конце концов, он же не виноват, что родился.
– Твой брат тоже не виноват? – с недоверием посмотрела Ри.
Бросив взгляд за окно, я заметила, как Эрин, поднявшись, улыбнулся и хлопнул Нейта по плечу. Как он может! Я бы с радостью стукнула брата в лоб.
– Это другое, – буркнула я. – Мы с братом почти ровесники. И он всегда меня раздражал, – я скосила глаза на подружку. – У тебя всё будет по-другому, запомни это, Ри, – она понимающе кивнула, а я наклонилась к её лицу. – Обещай мне, что позаботишься о братике.
– Обещаю, – прошептала та.
– Хорошо, мне пора. Тарвос будет ругаться.
– Мы тоже пойдём, – сказал Мэт, убирая ножик в ножны, – да, Ри? – он подмигнул, и та, словив этот жест, просияла, вскочила и расправила свои юбки.
Дома мне, конечно же, повезло застать Мидира. Он сидел в столовой с отцом и пил вино из позолоченного кубка.
Я молча остановилась напротив стола. Жрец долго бродил по мне тусклым взглядом, потом кивнул, едва не погрузив бороду в кубок, и сделал глоток. На широком рукаве его мешковатого платья я заметила пятнышко птичьего помёта. Наверняка отправлял с каким-нибудь посланием птицу. Обычно так приглашают высоких особ на торжественные мероприятия. А, может, он вёл переписку с другими жрецами…
– Доброго дня, Латика! – прервал он ход моих мыслей.
– Приветствую, верховный жрец Мидир, отец, – я склонила голову и повернулась к лестнице, чтобы подняться к себе и попросить няню принести что-нибудь поесть.
– Останься, Латика, – сказал отец. – Твои мать и брат сейчас подойдут. Нам нужно поговорить. Присядь.
Я съёжилась, потёрла ладони друг о друга, но не смогла согреться. Ледяной тон отца вкупе с его посеревшим лицом и присутствием жреца не сулил ничего доброго, поэтому, присев на краешек стула, я принялась крутить в пальцах под столом нож, подаренный Мэтом, переводя взгляд с отца на Мидира и обратно. Они обсуждали какие-то будничные вопросы, вроде уборки урожая и строительства амбара, но в моих ушах стоял бесконечный шум.
– День добрый, Мидир! – мать влетела в столовую быстрыми мелкими шагами, придерживая подол и гордо неся себя, как умела только она. Ладно, не только. Многие женщины племени так умели. И даже подружка Нейта, эта бесячая Лавена с рыжими косами. Но не я.
За матерью следовал и мой братец. Я могла бы узнать его по походке да хоть с другого конца площади. Твёрдый, размеренный и широкий шаг. Ничьи сапоги не вбивали пыль так чётко и звонко, как сапоги моего брата, когда он шёл по каменному полу.
Нейт не одарил меня взглядом, а мать сдержанно улыбнулась. После обмена любезностями Мидир, как-то, между прочим, немного поговорив о погоде и луне, что как раз вошла в стадию роста, погладив бороду, произнёс, что «братский поединок» назначается на завтра.
С тем он и откланялся.
Отмерев, я сглотнула и посмотрела на брата. Он тоже посмотрел на меня холодными глазами цвета мокрого песка. Над столом повисло долгое молчание.
– Полагаю, нам надо разойтись и собраться с мыслями, – сказал, вставая, отец. – Правила вы знаете, – он окинул взглядом нас с братом. – Увидимся за ужином. Дорогая?
Мать поднялась, не сказав ни слова, и, лишь на миг обратив к каждому из нас окаменевшее лицо, по бледной коже которого поползли розовые пятна, удалилась следом за отцом.
Мы с братом снова посмотрели друг на друга. Нейт ухмыльнулся. Я тоже.
Завтра он должен меня убить.
Но у меня… Другие планы.
Я поднялась в комнату, переоделась в более удобную для занятий одежду, и отправилась к Тарвосу. Наставник ждал и сразу же, без прелюдий, швырнул в меня меч. Я поймала. Он кивком указал на середину площадки. Мы немного покружили, словно в медленном танце, а потом Тарвос внезапно напал, замахнувшись мечом, судя по траектории, стремящимся к моей шее. Я отбила атаку и, пользуясь близким расстоянием до противника, ударила ногой в живот.
Ага. Собиралась ударить. Тарвос успел поставить руку, потом крутанул ей так, что я не устояла и повалились назад себя.
– Неплохо, но я заметил, как ты перенесла вес на одну ногу, это тебя выдало. Попробуй меня отвлечь, прежде чем бить в живот.
Тарвос поманил меня пальцами, я поднялась и атаковала мечом. Оружие зазвенело, мы закружились, теперь уже как тетерева на току, время от времени поочерёдно делая выпады. Пару раз Тарвос чиркнул по мне ребром своего меча, распоров штанину и рукав. Няня будет ворчать, что мы портим одежду, но эта рубашка и так уже тысячу раз залатана. К тому же она больше мне не пригодится. От этой мысли я сжала зубы, перехватила меч двумя руками и, вложив в них всю злобу, на какую была способна, пошла в быстрое наступление. Наставник умело отступал, его глаза горели, а мне хотелось поскорее закончить этот бой. Отбросив от себя меч противника, я крутанулась и в прыжке ударила Тарвоса в грудь. Он качнулся, сделал два шага назад, но устоял, и тут же, присев, сделал мне подсечку, воспользовавшись секундами моего самолюбования. Я рухнула на спину. Остриё меча упёрлось мне в шею.
– Всегда доводи бой до конца, – сказал Тарвос, стирая пот со лба. Нет, это не наш поединок заставил его вспотеть. Пока я бездельничала с друзьями, он занимался. Гонял себя, чтобы держать форму и всегда быть готовым. К бою, к защите племени. – Наслаждаться удачным ударом будешь потом, когда победишь, – он протянул мне руку. – Вообще-то, удар слабоват. Давай ещё раз.
Я села, согнув ноги в коленях, помотала головой. «Когда победишь». Разве этому случиться?
Меч коснулся моего подбородка, заставляя поднять голову, и я посмотрела в глаза наставнику.
– Встать! – приказал он тихо, но резко. – Я пока ещё твой наставник.
Горящий взгляд вмиг похолодел, но я не двинулась с места, желая сказать ему правду, но никак не могла выдавить из себя этих слов.
Недолго думая, Тарвос сгрёб в кулак мою рубашку на груди и рывком поставил меня на ноги, приблизил ко мне лицо, впился взглядом.
– Я сказал, ещё раз, Латика, – прошипел наставник.
– Какой в этом смысл? Ведь завтра поединок, – выдохнула я ему в лицо.
– Что? – Тарвос нахмурился, густые брови сошлись на переносице.
– «Братский… поединок», – произнесла я и попыталась сглотнуть комок, образовавшийся в горле. Когда до наставника, наконец, дойдёт, о чём я толкую, и он с жалостью выпустит меня из своей хватки, от которой рубашка начинала трещать по швам?
– Поединок? – рявкнул он. – Тогда тем более есть смысл. Дерись! Я сказал, дерись, Латика! – тряхнув меня, как щенка, он отцепился и принял боевую стойку.
Я моргала в непонимании. Где моя доля жалости? Но всё же, подняла руку с мечом.
Тарвос атаковал. Мы заплясали. Лязг оружия вытеснял из головы лишние мысли.
– Дерись! – рычал наставник. – Всегда. Дерись. Латика. Бейся. За жизнь. За себя. За других.
Его атаки превратились не иначе как в попытки убийства своей подопечной. Я с визгом отскакивала от замахов и с рёвом выдерживала давление. Я рычала в ответ и вскрикнула от боли, когда Тарвос схватил и заломил мне руку. Он отшвырнул меня, я обхватила клинок двумя руками, не обращая внимания на боль в ладони, приняла удар над головой и влепила Тарвосу по колену, а когда он чуть согнулся, обошла его, крутясь вокруг себя. Лезвие коснулось его шеи, и мы замерли.
– Вот так, Латика, – сказал Тарвос, хлопнув меня по плечу. – Дерись.
Я кивнула, восстанавливая дыхание.
– Увидимся вечером. Жду на медитацию.
– Да, наставник.
На трясущихся ногах я покинула площадку, добрела до кровати и упала, глядя в потолок.
Завтра «братский поединок» – самое величественное событие в жизни племени, уступающее разве что наречению нового вождя. Готова ли я к нему? Да. Я уже давно готова.
– Дети мои, – начал отец тихо, и я перестала бессмысленно ковырять вилкой в тарелке. – Завтра у нас важный день, и я хочу, чтобы вы знали, – он замолчал, не мигая, глядя на блюдо с жареным поросёнком посреди стола, – уход любого из вас станет для нас с мамой невосполнимой утратой. Но таков обычай племени. Примите свою судьбу достойно, – отец мельком пробежался взглядом по нашим лицам и снова уткнулся в румяный поросячий бок.
Я покосилась на мать. Она вытирала платком у глаз. Представление под названием «Прощальный ужин» продолжалось.
Посмотрев на брата, я словила его ухмылку. Он наблюдал за мной. Дрогнет ли моя рука, если представится шанс убить его?
Мы никогда не были близки. Нас воспитывали разные няни, нас учили разные наставники.
Завтра Нейт убьёт меня. Мне не победить в поединке с ним. Он сильный. Он умный. Он стратег. А я всего лишь «ошибка природы», как он дразнил меня с самого детства. Не при родителях, конечно.
И он был прав.
Пока Нейт занимался, изучая стратегию и тактику боя, развивая мышцы и реакцию, я сбегала от наставника, чтобы в щёлочку посмотреть за братом и его другом, с которым они часто тренировались вместе. Мой брат почти всегда побеждал, а потом, стоя над поверженным Эрином смеялся и кричал: «Орлам, убери этот мешок с поля боя!»
Тогда я неслась на свою площадку для тренировок, хватала деревянный меч и разбивала его в щепки, лупя воображаемого Нейта. Мне так не хотелось ждать девятнадцати лет. Я была готова убить его, не поморщившись. Но вот мне девятнадцать, и всё изменилось.
Завтра Нейт убьёт меня.
«Латика, послушай, – говорил мой наставник. – Исход поединка решает не физическая сила и не грамотная тактика. Его решает судьба. И пока ты не знаешь её решения, не опускай руки. Просто покажи, что ты достойна победы, достойна отцовского наследия, его трона. И ты увидишь, как может всё обернуться».
«Да, наставник, – кивала я, но вновь и вновь сбегала с тренировки. И от няни сбегала тоже, чтобы поиграть со своими друзьями».
И пока Нейт учился сражаться, его сестра училась сбегать. Он изучил стратегию боя, а я – побега. Каждый раз я сбегала всё более изощрённым способом.
И сегодня ночью я тоже собиралась сбежать.
Нет уж, я сама буду творить свою судьбу. Я не стану подчиняться глупым обычаям. И пусть Нейт займёт трон. Он его заслужил. Племя Пеликанов будет гордиться своим вождём.
– Нейт, Латика, – из раздумий меня вырвал чуть дрожащий голос матери. – Мы любим вас, – она крепилась, судя по тому, каким напряжённым выглядело её светлое лицо. – Пусть судьба сделает выбор. Каждый из вас достоин стать вождём племени Пеликанов.
Враньё.
Мать не считала так на самом деле. Для неё я всего лишь непутёвая дочь. Вот Нейт совсем другое дело. В его лице племя обретёт истинного вождя и будет продолжать устрашать другие племена, не смеющие пойти против нас. А кому охота идти на людей, убивающих собственных детей в поединках?
Так было всегда. С самого Великого Погребения, когда весь мир за считанные недели оказался погребённым под толщей земли, горных пород и всепоглощающей лавы.
Новый мир зародился на окружённом бескрайним океаном материке, получившем название Земля.
Плоховато у людей с фантазией было, да.
Население разбросало по Земле, но все, как могли, объединялись, чтобы выжить в суровых условиях. Так появились племена. И вот уже не одну сотню лет племя Пеликанов чтит свою давнюю традицию, благодаря которой удается не только держать в страхе враждебные племена, но и решать проблему перенаселения. Семьи стараются не заводить больше одного ребёнка, чтобы не стать причастными к этому кошмарному обычаю, но вот семьи вождей не имеют права отлынивать. Наследник определяется лишь «братским поединком».
– Вы хотите сказать что-нибудь? – спросил отец.
Нейт прочистил горло и поднялся.
– Мама, папа, я благодарен вам за всё, что вы дали мне за мою жизнь.
Я не сдержалась и кашлянула в кулак.
Что они ему дали? Меч, чтобы убить свою сестру? Наставника, чтобы научил, как убить свою сестру? Учителя, чтобы красиво сказать о том, как он не хочет убивать свою сестру, но сделает это?
Мать посмотрела на меня, сдвинув брови.
Да, мы никогда не были настоящей семьёй. Отцу было не до детей. Он целыми днями занимался тем, что называлось заботой о племени. А мать занималась тем, что заботилась о том, кто занимался заботой о племени. «Такова моя роль, – говорила она, – роль женщины вождя в поддержании его силы, здоровья и способности к власти».
– Я люблю вас и свою сестру, – продолжал брат, – и приму любую участь.
– Молодец, сын, – похвалила мать, а отец даже встал, чтобы обнять его.
