Вообще, я, Ряскин и Мишин двигались в направлении родного отряда. Просто дорога шла мимо жилища электрика и пока что нам было по пути.
Пацаны плелись следом за дядей Родей. Антон тащил елку за один конец, Вася – за другой. Ёлка честно говоря выглядела так, будто на ней посидел слон.
Я от них отстал. Задумался немного. Пытался сложить все факты, чтоб по итогу вышла хоть какая-то удобоваримая версия.
Маша Фокина…Красивая девочка, за которой ничего необычного раньше замечено на было. Внезапно, если верить словам Селедки, ночью она заговорила мужским басом. И кстати, теперь рассказ Тупикиной вовсе не выглядел бредом, как я изначально подумал. Попыткой развода тоже больше не выглядел. Слишком сложно это. А главное, слишком подозрительное совпадение. Может, Селедка очень даже права? По крайней мере, то, что она утром мне впаривала, обретает теперь вполне себе приличное объяснение.
Признаки, описанные Селедкой, я мог бы идентифицировать, как вторжение извне. Сильно похоже. А если говорить более конкретно, в Машино сознание кто-то всю ночь пытался пробиться. Либо не пытался. А очень даже успешно пробился. В любом случае сделать это мог бы только псионик.
Мы находимся в 1985 году. До Третьей мировой не дотянет ни один из ныне живущих. Соответственно, псиоников в этом времени нет. Нету их! Ни в каком виде. Человечество еще не обладает возможностью использовать подобные таланты, потому что талантов не существует. Так…с этим определились. Фокину просто использовали, как…как что? Как источник информации? Какой? Она не знает ни черта. Смысл лезть в голову четырнадцатилетней девчонке? Что она может полезного? Да и зачем? Только если цель – какой-то конкретный объект. Например, я…
И потом…чертовы пятна не дают покоя. Откуда они у Фокиной? Лента еще эта дебильная…
Короче, если допустить самый плохой вариант развития событий, Фокина сейчас не Фокина. Она – такой же сосуд, как и Ванечкин. Но! Сука, кто? Кто смог? Это однозначно гость из будущего. Я, конечно, считаю себя самым талантливым и одаренным…Считал самым талантливым и одарённым…Сейчас ни таланта, ни одаренности. Но нельзя однозначно отметать версию, будто кто-то повторил мой путь.
Я перед тем, как перенестись из будущего сюда, находился в своей камере. И книга, естественно, была со мной. В ней – подробное описание механизмов работы способностей людей, которые стали псиониками. Умник, являющийся автором сего опуса в мельчайших деталях разжевал каждый нюанс. В том числе, тот, о котором мало кому известно. Сознание псионика вполне самостоятельно. Оно не привязано к сосуду. Если знающий человек прочтет книжонку, он ровно точно так же повторит эксперимент. А что, если…
Я остановился, поражённый мыслью, которая внезапно возникла в моей голове. Что, если неизвестного псионика занесло в это дебильное время, как и меня. Случайно. Начальник тюрьмы, естественно, не оставил бы мой побег без какой-либо реакции. Для него это тоже – удар под дых. Ничего себе. Упустил столь важного заключенного.
Черт…мне нужна Фокина. Срочно. Одна, без свидетелей. Нам нужно поговорить с ней с глазу на глаз. И лучший способ – пригласит ее на свидание…Да! Точно! А поможет мне в этом Селедка. Которая, на секундочку, вроде моя должница.
– Петя, давай быстрее! – Пацаны остановились и теперь ждали меня.
Родион Васильевич испарился, пока я осмыслял свои догадки. Пошел, видимо, лечиться и готовиться к своей роли деда Мороза. Хотя, я с трудом представлял, как это будет выглядеть. В детской книжке с картинками видел данного персонажа. Крепкого вида старик с румяными щеками, красным носом и длинной белой бородой. От него у Родиона Васильевича если что и было, то только красный нос. И то, совсем по другой причине.
Мы подошли к корпусу. На улице было пусто и тихо.
– Успели. – Мишин бросил макушку елки на землю. Ряскин тут же отпустил свою половину. – Они ещё в корпусе комнату украшают. Так…Петя, нужно ведро.
Толстяк оглянулся по сторонам. Я тоже оглянулся.
– Вася, зачем нам ведро?
– Ну, ты чего? А елку мы куда поставим? Это же не веточка, ее просто так в землю не воткнешь. Дома всегда делаем по определенной схеме. Берем ведро, в него насыпаем песок. Туда – елку. Получается, она тогда устойчивая. – Толстяк с деловым видом посмотрел на Ряскина. – Скажи, Антон?
– Ага. Ведро нужно, это факт. – Согласился Ряскин.
– Эх… Проголодался я. Жрать охота. – Вася снова загрустил. – Помнишь, Тоха, как нам в прошлом году целый самосвал слив привезли, и вывалили все одной большой кучей. А нас отправили перебирать. Мы пока перебрали, наелись до отвала.
– Помню. – Ряскин нахмурился. – А еще помню, что после этой сливы в медсанчасть попали накануне родительского дня. Самое обидное, когда мама привезла… сливы! А остаток смены нас кормили и поили сливами. Нет, не надо больше. Обойдусь без слив. Так…ладно. Вы пока подбирайте место. Я сбегаю в сушилку. Там вроде стояло какое-то ведро.
Ряскин направился ко входу в корпус. Он с разбегу перескочил порожки и чуть не врезался в Селедку, которая наоборот выходила на улицу.
– Аккуратнее! – Девчонка успела вовремя отклониться.
А то бы они неминуемо столкнулись лбами. Антон фыркнул, посоветовал кое-кому смотреть глазами, а не другими частями тела, и скрылся за дверью.
Тупикина сделала два шага. Подняла взгляд. Увидела меня, Мишина и елку. Выражение лица у нее стало немного оторопевшее.
– Это, что? – Селедка мизинчиком указала на нас троих. Было не совсем понятно, о чем конкретно идёт речь. Обо мне, Васе или дереве, лежащем на земле.
– Где именно? – Закономерно поинтересовался Толстяк. И даже оглянулся назад.
– Вот это что, придурок? – Селедка быстрым шагом приблизилась к нам, а потом пнула елку ногой.
– Есть какие-то варианты? – Я решил вмешаться. Учитывая сильную нелюбовь Мишина к Селедке, а Селёдки к Мишину, разговор может закончится нехорошо. Они оба даже не скрывают своей неприязни.
– Слушай, я же не слепая. Прекрасно вижу, что вы притащили елку. Зачем?! И где вообще ее взяли?
– Не твое дело. Иди вон, украшения делай с остальными девчонками. Тебя никто сюда не звал. – Вася упорно нарывался на скандал и разойтись миром точно не хотел.
– Пффф… – Селедка издала смешной звук, дунув при этом себе на волосы с такой силой, что у нее челка сначала поднялась вверх, а потом опустилась обратно.
Не знаю, что именно этот звук означал. Но судя по тому посылу, который Тупикина в него вложила, нас только что без слов обозвали матом.
Девчонка развернулась, планируя опять вернуться в корпус. Наверное, сочла ниже своего достоинства вести переговоры с такими придурками, как мы. Естественно, лично я ничего подобного не думаю, но Тупикина в данном факте точно уверена. Что мы – придурки.
– Эй, Селёдка… Блин. – Я дернулся за Тупикиной, собираясь ее притормозить. – Как зовут?
Мишин, которому я задал последний вопрос, уставился на меня, совершенно не понимая, что от него хотят.
– Вася меня зовут. Ты чего, Ванечкин? Перетрудился?
– Селедку как зовут? – Пришлось спросить более доступно для умственных способностей Толстяка.
– Да Лена, вроде…
– Лена! Погоди! – Я рванул следом за Тупикиной. Она была сейчас мне очень сильно нужна.
Глава 4
– Чего тебе, Ванечкин? – Селедка смотрела на меня с вызовом и явно была не настроена на конструктивный диалог.
Как же настрогребенили эти детишки с их категорическими взглядами на окружающую реальность. Делят все на черное и белое. Шахматисты хреновы.
Я успел перехватить Тупикину прежде, чем она смылась обратно в корпус. Схватил за руку ровно в тот момент, когда девчонка уже открыла дверь. Правда, тут же получил гневный взгляд. Пришлось выпустить ее запястье. Потому как Селедка очевидно была на меня зла. Только что не шипела. Девка тоже с великим гонором. И ведь не подумаешь. Страшненькая, серенькая. Откуда столько амбиций, вообще хрен пойму. А в последнее время еще и слишком нервная. Так смотрит, будто хочет кинуться в драку. И между прочим, есть подозрение, что она вполне на это способна.
Хотя, кто не разнервничаться на ее месте? Особенно, если мои догадки про Фокину верны. Так-то заговори в ночи четырнадцатилетняя девочка мужским басом, любой станет невростеником. Наверное. Это Селедка еще молодцом держится. Не побежала сразу с криками по корпусу. А ведь могла. Кинуться, например, к Бегемоту или Константину. Решила сначала сама разобраться. Вообще, конечно, за недолгое время нахождение среди пионеров я вывел одну черту, которая их всех объединяет. Довольно странное отношение к дружбе. Они прям в нее верят. Наивные, бедные дети.
– Лена… – Начал я и тут же получил еще один взгляд. Удивлённый. Видимо, Селедку мое «Лена» напрягло так же, как меня ее «Петя». Но не называть же по фамилии девчонку, которая сейчас будет очень полезна.
– Я подумал о том, что ты рассказала. Хочу извиниться. Прости, сразу не поверил. Счел твои слова шуткой. Думал, издеваешься Сама пойми, сложно такое воспринимать адекватно. Тем более Маша Фокина мне очень нравится.
– Неужели? – Селедка ехидно прищурилась. – Помнится совсем недавно ты уверял, будто тебе и дела нет до Маши.
– Был неправ. Прости. Так вот…к чему я все это. Думаю, надо разобраться, что произошло этой ночью. Может, есть причина такого поведения твоей подруги? Может, у нее стресс там…не знаю.
– Нет у нее никакого стресса. – Селедка отвела взгляд в сторону. Видимо, всё-таки не зря они перед тем, как начали готовиться к Новому году, сидели порознь. – Совсем зазналась Машка. Я пыталась с ней поговорить. И она меня попросила не вмешиваться. Попросила оставить ее в покое.
– Вот крыса-а-а… – Начал было я процесс моральной поддержки Тупикиной. Но она так зыркнула, что пришлось изменить немного определение, которое дал Фокиной. – Кры-а-асавица, говорю, наша Маша.
Похоже, несмотря на разногласия, слышать нелицеприятные высказывания о подруге Селедка не готова. Ох, уж эта их душевная простота.
– Но нельзя все равно это оставлять просто так. У меня предложение. Давай я сегодня устрою Фокиной романтический вечер. Погуляем с ней, поболтаем.
– Где?
Девчонка обернулась сначала в одну сторону, потом в другую. Затем посмотрела на меня. Мол, ты пацан совсем с башкой не дружишь? Где гулять-то? Вокруг корпуса? По дорожке туда-сюда? Откуда здесь взяться романтике, если за каждым кустом или пионер, или вожатый, или баба Маша с метлой. Сидит в засаде, караулит нарушителей чистоты и порядка.
А потом до Тупикиной дошел смысл того, что я сказал. Она открыла рот, округлив его буквой «о». Видимо, степень ее изумления была слишком велика.
– Ванечкин…ты говоришь о свидании с Фокиной? Сам? То есть, у тебя нет от этой мысли столбняка. Голова нормально работает. Не кружится. Ты же, когда она рядом, два слова связать не способен. Стоишь обычно, даже не мычишь. Что там не мычишь. Не дышишь. А сейчас мы совершенно серьезно обсуждаем свидание?
– Да. Я ведь волнусь за Машу. Исключительно ради нее, можно сказать, готов собрать всю волю в кулак.
– А-а-а-а-а…Вот оно как…Ну, хорошо. И куда ты с ней отправишься?
– Ну, есть кое-какие интересные места. – Ответил я многозначительно и туманно. – Только мне нужна твоя помощь. Если напрямую подойду к Фокиной, есть опасение, она меня пошлет. Сама знаешь, я далеко не принц в ее глазах. Она со мной заговорила впервые в столовой, когда ты ее науськала.
– То, что не принц, это точно. – Селедка окинула меня насмешливым взглядом. Хотя бы не бесится, уж плюс.
– Ну, вот. Давай ты позовёшь Машу после отбоя сходить на море.
– Куда?!
Мне явно удалось Тупикину добить окончательно.
– На море. Оно же тут не сильно далеко, насколько я понял.
– Да и не близко, вообще-то. Минут тридцать топать. Это если очень быстрым шагом. Но, согласись, мало романтичного в беге по пересеченной местности, да еще и ночью.
– Не бойся, до моря вы не дойдёте. Я встречу вас по дороге. Ты изобразишь, будто споткнулась, вывернула ногу и как настоящий друг оставишь нас вдвоём. А сама, превозмогая боль, отправишься обратно в отряд. Ну, или подождёшь в беседке.
– Знаешь, какой-то странный план…Я не могу понять, а почему именно наедине?
– Отличный план. Потому что мальчик и девочка быстрее договорятся без свидетелей. Про взаимоотношения полов слышала? Пестики, тычинки всякие…
Тупикина, наконец, поняла, о чем идет речь и густо покраснела.
– Я, конечно, может что-то не понимаю, но как это поможет разобраться в ситуации? – Несмотря на смущение, которое точно имело место быть, Селедка упорно продолжала ковыряться в деталях моего плана.
– Лена…ты не обижайся, пожалуйста, но вы, девчонки, очень становитесь открытыми в моменты, когда вас одолевают эмоции.
Я всем своим видом демонстрировал желание помочь. Хотя, на самом деле, ситуация гораздо проще. Мне главное, чтоб Селедка Фокину за пределы лагеря вывела. Уверен, если сунусь сам, хрен мне, а не уединение с Фокиной. А там уж я разберусь, как строить диалог между нами. Просто неподалёку от корпуса – ерунда получится. В любой момент Маша смоется, если что-то пойдет не так. Просто сбежит и все. А по лесу уже не побегаешь. Да и по лагерю не особо хочется бегать. Которую ночь подряд суета, в которой участвует Петя Ванечкин, может реально привести к тому, что меня турнут отсюда пинком под зад. А я пока не готов.
Так что, по большому счету, плевать, как это будет сделано. Мне главное–остаться наедине с Фокиной. Я умею быть убедительным. Там более, есть устойчивое ощущение, что мои подозрения верны. А если это так, наш разговор с Машей в любом случае сложится определенным образом. Это я девочек не обижаю. А всяких залетных псиоников, которых никто не звал, могу и по стенке размазать.
Тут же снова вспомнилось, что способностей у меня нет. Какое, на хрен, по стенке….Особо будет, конечно, обидно, если я прав. Если в Фокиной сидит «коллега» и его способности, в отличие от моих, на месте. Мне кажется, я просто задушу его собственными руками. Хотя, Машу несомненно жаль портить. Красивая.
– Ну, не знаю… – Селедка, не обращая внимания на мои переживания, задумчиво потерла лоб. – А как мы из лагеря выберемся?
– Вот это – точно не проблема. Помнишь минувшую ночь? То, что произошло с Мишиным?
Селедка молча кивнула.
– Так вот…Есть в заборе место, где доски можно отодвинуть. Соответственно, потом через дыру выбраться наружу. Я позже тебе нарисую план. Куда идти и где искать выход.
– А-а-а-а-а… – Тупикина погрозила мне пальцем. – Все-таки значит не было Белой Дамы? Вы из лагеря сбежали просто?
– Была. Все было. И Белая дама и Черная. Не это главное. Нам нужно сейчас разобраться с Машей. Понимаешь, я тут подумал, точно неспроста она все эти фокусы ночью исполняла. Что-то здесь не так.
– Ванечкин, есть версия… – Селедка вдруг резко шагнула ко мне и перешла на шепот. – Помнишь, ночь, когда мы пастой всех мазали?
– Конечно. Работали слаженной командой. Да, партнёр?
Я улыбнулся и положил руку девчонке на плечо. Она повернула голову, опустила взгляд, посмотрела на мою ладонь. Будто я сделал что-то недопустимое. Но промолчала. Хотя наше внезапно возродившееся партнерство ее явно слегка нервировало. Думаю, дело в том, что Ванечкин прежде, кроме бестолковой никчемности, больше ни в чем путном замечен не был. А тут вдруг школьный задрот начал блистать неожиданными талантами.
– Утром на одной из кроватей был нарисован знак. – Продолжила Селедка. – Тоже пастой. Ты не смейся. Но говорят, что это злой дух нарисовал. После того, как мы свое дело сделали. Мол, нечего шататься по ночам. Ему это не понравилось. И вот я думаю…может, злой дух хотел отомстить мне? А попал в Машу? Ты когда девчонок мазал, ничего подозрительного не заметил?
Я открыл было рот, чтоб сказать Тупикиной, что вообще-то это моими же руками сделано. Чисто ради стёба. Но сразу закрыл. Просто подумал, почему бы и нет? Если подозрения насчет Маши окажутся верны, Селёдка – единственный человек, который знает о странностях. И странности надо будет объяснить. Она вместе со мной по девчачьим комнатам не бегала. Ждала у выхода на балкон. Соответственно, и не знает, что это я так развлекался.
В принципе, идея насчёт какого-то мутного духа вполне сгодится. Всяко лучше, чем говорить Тупикиной правду. А говорить все равно что-то придётся. Независимо от того, как сложится наш разговор с Фокиной. Или с тем, кто сидит в Фокиной на данную минуту.
Ответить Селедке я не успел. Входная дверь распахнулась и на пороге нарисовался предмет нашего разговора.
Словно прочитала мои мысли. Или услышала все таки, о чем идёт речь.
– Лена, ну, ты где? Там все готово. Нина Васильевна тебя зовёт. – Фокина высказалась, а потом посмотрела на меня. Прямо посмотрела. Уверенно. Нагло, можно сказать. Я буквально видел в ее взгляде насмешку. Мол, ну? Хотел изучить мои глаза? На! Изучай! И самое главное, ее долбаные радужки были совершенно чистые. То есть, никаких тебе пятен.
Честно говоря, я бы, возможно, обрадовался данному факту и изменил бы свои планы на вечер. Нет пятен – нет проблем. Если бы не один крохотный нюанс. Слишком нарочито это было сделано. До нашего ухода за елкой, Фокина сто процентов избегала зрительного контакта. А тут прямо чуть в лицо мне не лезет. Таращит свои зеньки.
– Идем. – Селёдка сделала нейтральное выражение лица и подтолкнула подружку в сторону комнаты отдыха, придерживая рукой открытую дверь.
В этот крайне неудачный момент за девчачьими спинами появился Ряскин с ведром. Антон увидеть Фокину никак не ожидал. С разбегу устремившись к двери, только в последнюю секунду оторвал взгляд от пола и понял, сейчас он врежется в самую красивую девочку, о которой мечтает любой пацан в лагере. Причем врежется сильно, да еще, как дурак, размахивая ведром, которо держит в руке.
Он пытался затормозить, но слишком поздно Антон обратил внимание, что на пороге стоят люди. Поэтому влетел в Машу, которая, покачнувшись, естественно, рухнула на Селедку. А Селедка, что тоже вполне логично, упала прямо мне на грудь. Я падать не хотел. Потому что мне не на кого. Вася стоял далеко от всех нас. Вернее, не стоял, а кружил вокруг несчастной, пережеванной елки. Соображал, наверное, что с ней делать. Да и, честно говоря, совершенно не имею желания оказаться в объятиях Мишина. Даже если это – произошло случайно. Упаси боже. Он напоминает мне вечно голодного, желеобразного монстра. Который сожрет все, что окажется в зоне доступа.
В общем, дабы наше веселое домино остановило падение, мне пришлось обхватить Селедку руками. Потому что она по инерции ухватилась за Фокину, а Фокина, в свою очередь, за ведро, которое держал Ряскин.
– Сука…Дебильные ублюдки…
Я вытаращился на Тупикину так, что у меня аж веки заломило. Честное слово. Это, как бы, невозможно физически, но реально заломило. Просто фраза прозвучала очень чётко. Будто ее произнесли мне в ухо. А ближе всех была именно Селедка. Но она ни черта не открывала рот. Не успела. Все произошло слишком быстро. Это – первое. Второе – фраза была сказана мужским голосом.
– Аккуратнее, Ряскин! – Заорала, наконец, Тупикина. Она пришла в себя, эффект неожиданности пропал и девчонка сразу определила крайнего. – Маша! Маша, ты как?
